OCR и вычитка Угленко Александр
«Отравители; Дама с леопардами»: Таврия; Симферополь; 1990
Дороти Ли СЕЙЕРС
ДАМА С ЛЕОПАРДАМИ
— ЕСЛИ МАЛЬЧИШКА ВАМ МЕШАЕТ, — прозвучал в ушах Трессидера приглушенный голос, — СПРОСИТЕ У РАПАЛЛО ПРО ФИРМУ «СМИТ И СМИТ».
Трессидер вздрогнул и оглянулся. Поблизости не было никого, за исключением продавца у журнального лотка и погруженного в «Блэквудс Мэгэзин» пожилого господина в перекошенном пенсне, съехавшем до половины носа. Зловещий шепот, ясное дело, не мог исходить ни от одного из них. В нескольких метрах носильщик из последних сил объяснял воинственной даме и человеку, с угнетенным видом стоящему рядом, что раз поезд на 17 30 ушел, то ближайший будет только в 21 — 15. Все трое были Трессидеру совершенно незнакомы. Он стряхнул с себя наваждение. Вероятно, его собственное подсознательное желание материализовалось в такой странной форме. Надо взять себя в руки. Раз уж такие скрытые желания начинают проявляться в виде подстрекательского шепота, со временем они могут довести до сумасшедшего дома в Кольни Хатч, а то и то тюрьмы в Брэдмуре.
Но, что могло подсказать ему название «РАПАЛЛО» и «СМИТ И СМИТ»? Рапалло — это, вероятно, какой-то город, подумал он, в Италии или где там еще. Но оно послышалось ему в форме «у Рапалло», как если бы это была фирма или фамилия. Так же, как «Смит и Смит». Удивительно. Тут он взглянул на лоток с журналами и разумеется, ну да… «В. Ш. Смит-Сон». Это вызвало у него ассоциацию, а его подавленные желания привели к тому, что их смысл как-то ускользнул из-под его контроля в виде нелепого высказывания:
«ЕСЛИ МАЛЬЧИШКА ВАМ МЕШАЕТ, СПРОСИТЕ У РАПАЛЛО ПРО ФИРМУ „СМИТ И СМИТ“.
Он нехотя пробежал взглядом по книгам и журналам, разложенным на прилавке. Не найдется ли что-нибудь такое, что… ну вот, пожалуйста, есть. Стопка красных брошюрок, и на самой верхней название: «Как объясниться в Италии». Вот и следующий член уравнения. Слово «Италия» подействовало как огниво и на полку с порохом упала искра в виде названия «Рапалло». Все это вполне объяснимо.
Уже успокоившись, он подал через прилавок шиллинг и попросил «Стрэнд Мэгэзин». Сунул его себе под мышку и, глянув на вокзальные часы, пришел к выводу, что еще как раз успеет перед приходом поезда пропустить стаканчик. Он направился в буфет, по пути купив пачку сигарет в киоске, где воинственная дама как раз вооружилась молочным шоколадом, чтобы ожидать до самого 21 часа 15 мин. Со злорадным удовлетворением он заметил также, что угнетенный человечек сумел ускользнуть от нее, и не удивился, встретив его в буфете, где тот поспешно прихлебывал из рюмки что-то желтоватое.
Его обслужили не сразу, так как возле бара была порядочная толкучка. Но даже если бы он и опоздал, через двадцать минут все равно будет следующий поезд, а его слегка потрясло это странное переживание. Прежде чем он ушел из буфета, пожилого господина с «Блэквудс» занесло уже и сюда, и он чуть не столкнулся с Трсссидером в дверях. Трессидер рассеянно извинился, хотя и не был виноват, и направился к выходу на перрон. Тут он потерял еще с минуту, ища билет, пока стоявший возле него носильщик с багажом не потерял терпение и не протиснулся мимо с кратким: «Прошу прощения». Наконец, за четыре минуты до отхода поезда он оказался в купе первого класса.
Он бросил шляпу на сетку, уселся в уголок и тотчас, словно бессознательно стараясь заглушить свои мысли, открыл журнал. В то же мгновение из страниц вылетел и упал ему на колени листочек бумаги. С возгласом раздражения на рекламные бюро, которые засоряют журналы своими вкладками, он взял листок и хотел бросить под лавку, но вдруг увидел на нем черную строчку:
СМИТ И СМИТ а чуть ниже буквами поменьше:
Ликвидация
Он повернул листок, размером с визитную карточку, другой стороной. Обратная сторона — совершенно чистая. Никакого адреса, никаких пояснений. Движимый внезапным импульсом, Трессидер схватил шляпу и бросился к двери. Поезд уже тронулся, когда он выскочил и чуть не упал, коснувшись подошвами перрона. Какой-то носильщик подскочил к нему с предостерегающим возгласом.
— Так нельзя, сударь, — сказал он с упреком.
— Хорошо, хорошо, — произнес Трессидер. — Я кое-что забыл.
— Это опасно, сударь, — сказал носильщик. — Правила это запрещают.
— Ладно, все в порядке, — раздраженно сказал Трессидер, ища монету. Вручая ее, он узнал в носильщике человека, который протиснулся возле него с багажом, а перед этим стоял недалеко от лотка с журналами, объясняясь с воинствующей дамой и угнетенным человечком. Он поспешно отправил его, чувствуя себя, неизвестно почему, как-то неловко под его взглядом. Затем выбежал, на ходу бросив что-то неразборчивое стоявшему у входа билетеру. И снова направился к лотку.
— «Стрэнд Мэгэзин», — повелительно сказал он. В глазах продавца, похоже, промелькнуло удивление, поэтому Трессидер поясняюще пробормотал:
— Тот я потерял.
Продавец молча подал ему журнал и взял шиллинг. Лишь когда он отвернулся, Трессидер сообразил, что первый экземпляр «Стрэнд Мэгэзин» у него все еще под мышкой. А, пусть думает что хочет!
Горя от нетерпения, Трессидер вбежал в зал ожидания и развернул «Стрэнд Мэгэзин». Выпало несколько вкладок: одна, рекламирующая пластинки для изучения языков, вторая, уговаривающая страховаться, третья — о продаже в рассрочку. Он собрал их и снова отбросил. Потом просмотрел журнал страницу за страницей. Белого листка с надписью «Смит и Смит» не было.
Он стоял, взволнованный, в мутном газовом освещении зала ожидания. Неужели и листок был плодом его воображения? Неужели его мозг снова что-то вытворяет? Он не помнил, куда делся тот листок. Перетряхнул оба журнала и карманы. Напрасно. Должно быть, оставил его в поезде.
Пот выступил у него на лбу. Это страшно — впасть в безумие! Если он не видел этого листка… Но ведь он его видел! У него в памяти четко запечатлелась его форма и расположение черных букв.
Через пару минут у него появилась идея. Рекламирующая себя фирма должна ведь иметь адрес, а, может, и телефон. Разумеется, она не обязательно должна быть в Лондоне. Журнал расходится по всему миру. Какой смысл в рекламе без указания своего названия и адреса? Надо все-таки заглянуть. Слова «СМИТ И СМИТ, ЛИКВИДАЦИЯ» в лондонском телефонном справочнике очень успокоили бы его.
Он нашел ближайшую телефонную будку. Справочник висел на крепкой цепочке. Лишь открыв его, он сообразил, сколько в Лондоне может оказаться фирм с названием «Смит и Смит». У него разболелась голова от мелкого шрифта, но он упорно искал, и наконец его усилия были вознаграждены — «СМИТ И СМИТ. ПРВЗК. МБЛ. И ЛКВДЦ» с адресом в Гринвиче.
На этом можно было и успокоиться… но нет. Ведь не может же предприятие по перевозке мебели и ликвидации, находящееся в Гринвиче, заявлять о себе в журнале с мировым именем. Это могут позволить себе лишь те фирмы, название которых общеизвестно. Кроме того, второй экземпляр «Стрэид Мэгэзин» не содержал этого объявления.
Так откуда же там взялся этот листок? Может, его всунул продавец? А, может, воинственная дама, стоявшая возле него, когда он покупал сигареты? Или угнетенный человечек, пивший рядом с ним в буфете виски с содовой? А может, это был пожилой господин, столкнувшийся с ним в дверях? Или носильщик, который протиснулся возле него у выхода на перрон? Ему вдруг пришло в голову, что все они, вся пятерка, находились поблизости, когда он услышал тот голос, которым скрытое желание прошептало ему так убедительно и так деловито:
— ЕСЛИ МАЛЬЧИШКА МЕШАЕТ ВАМ, СПРОСИТЕ У РАПАЛЛО ПРО ФИРМУ «СМИТ И СМИТ».
Испытывая что-то вроде неприязни, он торопливо перелистал телефонный справочник назад, до буквы «Р».
И нашел. На этот раз не было сомнения:
РАПАЛЛО СЭНДВИЧ. КОКТЕЙЛЬ-БАР с адресом на Кондит-стрит.
Спустя минуту Трессидер уже ловил перед вокзалом такси. Жена будет ждать его. Ну и пусть ждет. Уже не раз дела задерживали его в городе дольше обычного.
Он назвал водителю адрес на Кондит-стрит.
Это был небольшой ресторанчик, но ничего зловещего он в нем не заметил. Чистые, застеленные белыми скатертями столики, каждый с собственным освещением, и большой бар под красное дерево, широким полукругом занимающий правую половину помещения. Дверь за Трессидером закрылась как бы с приглушенным вздохом. Он подошел к бару и с неописуемой дрожью в сердце обратился к одетому во все белое бармену:
— Мне сказали спросить про фирму «Смит и Смит».
— Могу я узнать вашу фамилию? — спросил бармен без колебаний и совсем не удивленный.
— Джонс, — не очень находчиво сказал Трессидер,
— Морис, мы получали известие для мистера Джонса от… какие у них были фамилии? Ах, да… от мистеров Смита и Смита?
Другой бармен повернулся и бросил на Трессидера быстрый изучающий, взгляд.
— Ну конечно, — сказал он. — Естественно. Мистер Смит ждет вас. Пройдите, пожалуйста, туда.
Он провел Трессидера вглубь зала, где полный мужчина средних лет в костюме из темного твида сидел за столиком и ел бутерброды по-американски.
— К вам мистер Джонс.
Упитанный мужчина поднял голову, показывая маленькое толстощекое лицо под сводом огромного, отполированного до блеска черепа. Он приятно улыбнулся.
— Вы необыкновенно пунктуальны, — произнес он тихим, мелодичным, словно флейта, голосом, очень приятным для слуха. — Я не ожидал вас так быстро.
Потом, когда бармен отошел, мистер Смит добавил:
— Садитесь, мистер Трессидер.
— Вы похожи на человека, выбитого из равновесия, — сказал мистер Смит. — Видно, спешили сюда с вокзала. Позволю себе рекомендовать вам один из специальных коктейлей Рапалло.
Он сделал знак бармену, который принес две рюмки, наполненные необычным напитком темного цвета.
— На вкус он будет слегка горьковат, но весьма эффективен. Кстати, вы не должны опасаться. Возьмите любую рюмку, какую захотите, а я выпью другую. Все равно какую…
Трессидер, несколько смущенный тем, что мистер Смит так легко и с улыбкой читает его мысли, наугад взял одну из рюмок. Мистер Смит тотчас взял другую и отпил половину ее содержимого. Трессидер попробовал свой напиток. Да, горький, но приятный.
— Это пойдет вам на пользу, — заметил мистер Смит. — Я догадываюсь, что мальчик вполне здоров? — начал он почти на одном дыхании.
— Как нельзя более, — ответил Трессидер, не в силах оторвать взгляд от собеседника.
— Ну конечно. Ваша жена очень заботится о нем, не правда ли? Такая добрая и добросовестная женщина, как и большинство женщин, благослови их боже. Мальчику, кажется, шесть лет?
— Пошел шестой.
— Ну вот. До совершеннолетия еще далеко. Целых пятнадцать лет, масса времени! всякое может случиться. Вы, например, за это время достигнете почти шестидесяти: лучшая часть жизни будет уже позади, а его жизнь только начнется. Эго молодой человек, внушающий большие надежды,* цитируя Диккенса.
* Имеется ввиду роман Ч. Диккенса «Большие надежды». (Прим. пер.).
Причем, у него неплохое исходное положение, несмотря на то, что он так неудачно потерял родителей. Удачный и здоровый он парень, правда? Никакой там кори, свинки, коклюша? ничего такого?
— Пока нет, — пробормотал Трессидер.
— Да, ваша почти родительская забота хранит его от всех детских недомоганий. Каким же предусмотрительным человеком оказался ваш брат, мистер Трессидер! А некоторым могло бы показаться, что это признак глупости — доверить Сирила исключительно вашему присмотру, принимая во внимание тот факт, что только его хрупкая жизнь стоит между вами и фортуной Трессидеров. Глупость или бездумность, не правда ли? Ведь это же огромная ответственность. Жизнь этого ребенка, можно сказать, висит на волоске. И все же ваш брат был мудрым человеком. Так хорошо зная вашу честную и благородную супругу и вас самого, он не мог лучше позаботиться о Сириле, нежели оставив его на ваше попечение. Не правда ли?
— Разумеется, — грубо сказал Трессидер. Мистер Смит допил свой коктейль.
— А вы не пьете, — заметил он.
— Мистер, — сказал Трессидер, осушив свою рюмку до дна, — вы что-то слишком много знаете о моих делах.
— Но ведь это все знают. Жизнь такого богатого и привилегированного мальчика как Сирил Трессидер является предметом обсуждения всей прессы. Чуть меньше, возможно, пресса знает о мистере Трессидере, его дяде и опекуне. Журналисты не вполне осознают, в какой степени коснулась его катастрофа «Мегатериума» и как много он потерял, тем или иным способом, на бегах. Но, разумеется, осведомлены, какой это безупречный английский джентльмен, и что как он сам, так и его супруга очень привязаны к мальчику.
Трессидер поставил локти на стол и, подперев голову руками, пытался прочесть что-нибудь на лице мистера Смита. Оказалось, что это довольно трудно, так как и мистер Смит, и ресторан, и все окружающее начало как-то странно то наплывать на него, то снова удаляться. Он решил, что у него началась лихорадка.
— Дети, — словно с огромного расстояния доносился мелодичный голос мистера Смита. — Происходят, конечно, несчастные случаи… Этого невозможно избежать. Детские болезни тоже имеют иногда роковые последствия… Инфантильные привычки, как ни контролируй их, иногда влекут за собой… Извините, кажется, вы не очень хорошо себя чувствуете?
— Как-то странно мне, — сказал Трессидер. — Сегодня… на вокзале… у меня были… галлюцинации… я… не совсем…
Вдруг из мрачной темной ямы, в которой таился, прикованный и зловеще рычащий, на него бросился страх. Затряс его костями и скрутил желудок. Как осязаемый враг, душащий его и рвущий на части. Трессидер схватился за стол. Увидел огромное лицо мистера Смита, оно повисло над ним — гигантское, необъятное.
— Ну, ну! — загремело у него в ушах, словно огромный колокол из серебра. — Вам действительно плохо. Разрешите. Выпейте вот это.
Он выпил, и страх, побежденный, отступил. Мозг Трессидера наполнился безграничным покоем. Он рассмеялся. Ему было так весело, весело! Хотелось запеть.
Мистер Смит кивнул бармену.
— Машина готова?
1 2 3