войти туда было легко, но выйти очень трудно. В новейшие времена находили много костей и оружия, принадлежавших, по всей вероятности полицейским отрядам. После христиан в катакомбах скрывались еретики, преследуемые инквизицией, и политические заговорщики. История нам рассказывает чрезвычайно любопытные факты о римских катакомбах. Так, например, один из преследуемых еретиков во времена папы Урбана скрылся в подземелье, был избран товарищами главою заговора и назван старшим папою; таких примеров множество.Царствование папы Сикста V, как мы знаем, началось рядом самых суровых реформ в пользу народа, бессовестно угнетаемого синьорами. Первые годы царствования этого папы можно назвать поистине блестящими. Но один человек, как бы он гениален и всемогущ ни был, не в состоянии бороться с целым обществом. Недовольство синьоров, привыкших не уважать законы, росло, и спустя некоторое время число врагов папы Сикста V увеличилось до громадных размеров. Кроме римских синьоров, великий герцог Тосканский, доселе охранявший границы владений св. престола, окончательно отшатнулся от папы и стал смотреть сквозь пальцы на формирование банд против Рима. Таким образом, благодетельные реформы Сикста V не имели будущности; все с нетерпением ждали смерти старого папы, совершенно основательно рассчитывая, что с восшествием на престол нового первосвященника все реформы Сикста будут уничтожены и дела пойдут по-старому.Сикст V не мог не заметить, что кругом него творилось; лицемерие св. коллегии не могло обмануть умного Сикста, сознание, что он одинок, что никто не сочувствует его великим целям, глубоко печалило честного старика, и хотя он и шел своей дорогой, но прежней энергии у Сикста уже не было. Действительно, во всей истории папского владычества нет процесса, подобного, проведенному Сикстом V над племянником всемогущего кардинала Альтана, приговоренного к смерти за нарушение закона. Тщетно кардинал Альтан умолял Сикста помиловать осужденного, папа был непреклонен; мало того, святая коллегия в целом ее составе ходатайствовала за племянника кардинала Альтана — и ей было отказано. К счастью осужденного, в нем принял участие граф Гогенеш, посланник Германии; он просил помиловать племянника кардинала Альтана, и только благодаря этому ходатайству всемогущего представителя Германии осужденный был помилован. Этот процесс в особенности произвел глубокое впечатление на святую коллегию и всю римскую аристократию. Кардиналы, князья и синьоры затаили свою ненависть к суровому Сиксту и употребляли все зависящие от них меры, дабы парализовать реформы тирана, как они называли Сикста V.Покушение на жизнь папы в монастыре св. Доротеи повело за собой весьма серьезные последствия. Кавалер Зильбер, Карл Гербольд, Роза, а также и мнимый садовник Тит были немедленно арестованы. Открылось, что самое деятельное участие в заговоре принимали известный французский гугенот генерал Ледигиер и глава римских бандитов Ламберто Малатеста. Но поймать этих двух главных заговорщиков не было никакой возможности. В особенности Сиксту хотелось заполучить в свои руки Ледигиера, самого опасного агитатора из всех гугенотов; его прибытие в Рим поразило папу.При следствии Карл Гербольд был подвергнут пытке, не выдержал мучений и открыл весь план заговора. По этим сведениям папа легко мог заключить, что все арестованные были лишь орудием широкого плана гугенота Ледигиера, и суровый Сикст поставил на ноги всю полицию для того, чтобы поймать французского гугенота. По показаниям обвиняемых, в особенности слабого Карла Гербольда, было видно, что Ледигиер хотел провозгласить республику и Рим, столицу католицизма, сделать главным пунктом всех гугенотов. Это последнее обстоятельство до крайности возмущало главу католиков, но, как мы знаем, сделать ничего было нельзя; Ледигиер исчез неизвестно куда.Барон Карл Гербольд хотя и был менее других виновен, не по убеждению пристав к заговору, а лишь из дружбы к Зильберу, не мог рассчитывать на помилование. Сначала Гербольд надеялся, что посланник Франции за него заступится, но эта надежда оказалась тщетной. При святом престоле в это время было два французских посланника: от католической лиги и от короля Генриха; каждый из этих представителей преследовал свои цели и употреблял все возможные меры, дабы мешать товарищу. При таких условиях заступничество одного из представителей Франции в глазах папы не имело никакого значения. Единственная персона, принимавшая горячее участие в судьбе бедного Карла, была его мать еврейка Барбара. Она ходатайствовала за сына везде, где было можно: у следователей, кардиналов и вообще у всех важных синьоров. Но что же они могли сделать, когда за следствием наблюдал сам Сикст V. Освободить Карла из тюрьмы при помощи золота также было невозможно. Все караулившие арестанта в случае его бегства были бы повешены; жизнь дороже золота, а потому никто и не соглашался на подкуп, хотя каждый из тюремщиков был способен соблазниться золотом. Барбара была в отчаянии и прибегла к другим мерам. Надо знать, что эта женщина имела чрезвычайное влияние на всех евреев, проживавших в Риме. Она задумала поднять на ноги самых решительных из них. Для этой цели Барбара назначила им свидание в катакомбах, куда и мы последуем. МСТИТЕЛЬНИЦА НА одной из площадок бесчисленных лабиринтов подземелья собралась группа людей в масках; их было человек двадцать. По виду это были рабочие-каменщики, но при тщательном осмотре можно было заметить под их костюмами оружие. Среди полумрака подземелья молча стояли эти люди, очевидно, кого-то поджидая. Вскоре из-за угла площадки показалась фигура женщины в маске, закутанной в плащ.— Рубек! — сказала она резким голосом.Высокий и широкоплечий рабочий, с длинной черной бородой, сделал шаг вперед.— Здесь, — отрывисто отвечал он.— Подойди!И Рубек получил из рук женщины кошелек с золотом.— Иуда Макавей! Исаак! Давид! — перекликала таинственная женщина всех присутствовавших и вручала каждому кошелек золота.Кончив эту процедуру, она вскричала:— Мстители Израиля! Я должна сообщить вам цель, для которой я вас сюда пригласила. Но, прежде всего, скажите мне, готовы ли вы исполнить клятву, данную вами на святой библии?— Мы те же слуги великого Израиля, какими ты нас знала. Приказывай!— Вы не должны забывать, — продолжала странная женщина, — что я всех вас вывела из страшной нищеты, я дала вам золото, и вы получили возможность существования. Что дали вам христиане? Постоянные преследования и презрение. Вот, например, ты, Рубек, — обратилась ораторша к первому рабочему, — к чему послужили твои храбрость и знание военного дела, что дали тебе христиане?— Мне? — отвечал глухим голосом Рубек. — А вот что они мне дали. Поверив протестантам, что они ратуют за права человека и восстают против тирании пап, я отправился к гугеноту Ледигиеру в отряд и просил его принять меня в кавалерию Дельфинато. Начальник гугенотов мне объявил, что он не может этого сделать, потому что я еврей, и что мне необходимо переменить религию.— Ну, а твои познания медицины, Макавей, оценены ли нашими господами христианами? Я знаю, — говорила женщина, — что кроме твоих научных сведений ты отдаешь последний свой грош каждому нуждающемуся — не обращая внимания на религию, к которой он принадлежит. Оценен ли ты как ученый и человек?— Даже чересчур оценен, — с горькой иронией отвечал медик. — Я помню, раз, проходя по одной из пустынных улиц Рима, наткнулся на лежавшего среди дороги человека. Я тотчас же нагнулся, стал его исследовать и увидал, что несчастный поражен апоплексией, я поспешил пустить ему кровь и тем самым спас ему жизнь. Вдруг откуда-то взялся хирург-цирюльник. И стал кричать, что проклятый некрещеный еврей отбивает практику у христианина; собралась толпа народа, меня начали бить и решили бросить в Тибр; к счастью, подоспели сбиры и отвели в тюрьму. Суд меня приговорил к большому штрафу, и так как я его не мог заплатить, то меня и посадили вместе с ворами и разбойниками. Спасибо, друзья выручили, и мне удалось бежать из тюрьмы.— Но ты, быть может, по своей доброте простил христианам обиды, нанесенные тебе?— Кто, я прощу? Я? — вскричал Макавей, сжимая кулаки. — О нет! Если бы я мог по капле выпустить всю их кровь, я бы не задумался!Каждый из замаскированных в свою очередь рассказал о своем столкновении с христианами и о несправедливости последних.— Значит, вы все решились мстить христианам? — обратилась женщина к собранию.— Мстить! Мстить! Смерть христианам! — вскричали все в один голос.— Если это так, то, прежде всего, долой маски, здесь они лишние; мы хорошо знаем, друг друга, — сказал женщина, снимая маску. И перед мнимыми рабочими предстала Барбара, унаследовавшая несметные богатства зарезанного банкира Соломона.Все последовали ее примеру.— Теперь, — продолжала Барбара, — я должна открыть вам цель, для которой я просила вас собраться здесь. Этот зверь, царствующий в Риме, приказал арестовать в числе многих молодого француза барона Гербольда, обвиняемого в отравлении. Этот Гербольд мой молочный сын и арестован невинно, тем не менее, он брошен в тюрьму Ватикана, и в эту минуту, быть может, палач…Здесь бедная мать остановилась, она была не в силах докончить. Мысль, что ее милый Карл может быть замучен до смерти, приводила ее в ужас, лишала способности говорить.— Позвольте, синьора, — сказал, выходя вперед, Рубек, — объясните нам, с какой стати христианин может интересовать нас, евреев?— Он только по наружности христианин, но в душе еврей и происходит от колена Давида — это будущий наш глава.Все слушали с напряженным вниманием и в один голос спросили:— Значит, Мессия, которого ждет Израиль?Барбара боялась обманывать. Если истина откроется, месть этих людей могла быть ужасна. Все это она мигом сообразила и поспешила прибавить:— Нет, он не Мессия, его назначение командовать войском для освобождения Израиля, вот почему необходимо его вырвать из когтей христиан. Деньги, которые я вам раздала, — продолжала Барбара, — есть только самая незначительная часть капитала, которым владеет барон.— Значит, он очень богат?— Да, ангел Господень указал ему место, где были скрыты несметные сокровища, предназначенные на великое дело избавления Израиля.— О, в таком случае его необходимо освободить! — вскричали все в один голос.— Теперь, когда я вам все открыла, — сказала Барбара, — могу ли я рассчитывать на вас?— Да, да, конечно, мы все готовы пожертвовать жизнью для великого дела! — вскричали евреи.Барбара сделала одобрительный жест, отступила в тень и незаметно исчезла. Как ни старались заговорщики отыскать отверстие — не могли, стена была совершенно гладкая, и все камни лежали на месте.Вся толпа вышла из подземелья и отправилась к церкви св. Агапии. Там им представилось страшное зрелище. Едва сторож отворил двери, чтобы впустить священника дона Серафима, как наткнулся на стоявший почти на пороге крест, на котором был распят какой-то молодой человек. Несчастный истекал кровью и был без сознания. Священник в ужасе отступил назад и тотчас же послал за полицией. Явились сбиры и доктор; все усилия привести в чувство распятого не привели ни к чему.— Тот, кто совершил это злодейство, — сказал доктор, — позаботился, прежде всего, лишить способности говорить свою жертву.— Неужели нет надежды услыхать хоть одно слово от распятого, слово, которое могло бы нам указать на преступника? — спросил священник.— Ни малейшей надежды, святой отец, — отвечал врач. — Несчастный умрет, не произнеся ни звука.— Если здесь между нами есть преступник, — сказал один из толпы, — его тотчас узнать можно.— Это, каким образом?— Пусть каждый из присутствующих посмотрит в лицо умирающего; на того, кто совершил преступление, непременно брызнет кровь. Таким способом правосудию не раз доводилось открывать убийства.Все поспешили исполнить предложенное средство. Каждый нагибался к лицу умирающего. В числе зрителей был и наш знакомый еврей Рубек. По странной случайности в то самое время, когда Рубек смотрел в лицо распятому, вдруг брызнула кровь из его рта. Толпа в один голос крикнула:— Вот убийца, вяжите его!Но Рубек сделал скачок назад, вынул из-под плаща длинный кинжал, угрожая каждому, кто подступится, выпустить внутренности. К Рубеку присоединились его товарищи, и вся толпа со страхом отступила. Евреи не спеша удалились. Отойдя на некоторое расстояние от церкви, один из них спросил Рубека.— Ты его распял?— Не все ли равно, я или кто другой? — хладнокровно отвечал еврей. — Довольно того, что она так решила в пример всем, кто бы посмел изменить нашему делу. Теперь, — продолжал Рубек, — следует заняться порученным нам делом.И толпа мнимых рабочих скрылась в узких переулках города. ЮРИСКОНСУЛ СВЯТОЙ КОЛЛЕГИИ ЗАГОРОДНАЯ вилла кардинала из Болоньи Палеотто была расположена в живописной окрестности Рима, куда его имененция приезжал для отдыха от государственных дел и эпикурейских наслаждений. Кардинал Палеотто был мужчина средних лет, высокий ростом, с весьма симпатичной наружностью, щедрый, и был замечателен как выдающийся оратор. Он пользовался расположением всех, а также и папы Сикста V; несмотря на свои громадные богатства, долгов имел несметное множество, потому что отличался щедростью, широким гостеприимством, держал знаменитого артиста повара и делал богатые подарки аристократам Рима. Кардинал Палеотто справедливо назывался вельможей-баричем в широком значении этого слова. Его дворцы и виллы совмещали в себе целые коллекции произведений искусства древнего и современного миров. Работы великих художников из золота, серебра, бронзы и мрамора, разумеется, не дешево стоили щедрому кардиналу, но главный расход его заключался, как мы уже заметили, в подарках красавицам, и не одним аристократкам, но и всем вообще имевшим счастье обратить на себя внимание юрисконсула св. Коллегии.В 1589 году, т.е. в момент нашего повествования, кардинал Палеотто сидел в кресле в одной из комнат своей богатой виллы Джианиколо, в его руках была чашка шоколада, в то время напитка весьма редкого и дорогого, который иногда привозили в Европу голландцы и генуэзцы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36