Вздохнув, леди Фотерингейл снова улеглась на кушетку.— Кажется, всё было так давно, но я постараюсь объяснить. — Она помолчала немного, рассеянно теребя пену кружев бледно-зелёного неглиже, затем продолжила: — Когда я вышла замуж за твоего отца, мне только что исполнилось семнадцать лет. Сэр Персиваль, твой дед, был душкой, но деньги у него не задерживались. Ни у моей сестры, ни у меня не было приданого, о котором стоило бы упомянуть, так что мы едва ли могли проявлять разборчивость. Хотя должна сказать, что твоей тёте Августе повезло гораздо больше, чем мне.— Тёте? — Рейчел и не пыталась скрыть своё удивление. — Я не знала, что у меня есть тётя.— Как ни прискорбно, больше нет. Моя сестра умерла три года назад. Она очень любила тебя, Рейчел, хотя полагаю, ты была слишком маленькой, чтобы запомнить её. После моего отъезда она не раз посылала письма твоему отцу, умоляя его отпустить тебя к ней. Он всегда отказывал. В конце концов, сестра сдалась, понимая, что он никогда не позволит ей общаться с тобой. Он был совершенно бессердечный человек!Итак, на следующий же день после нашей свадьбы он привёз меня в Гэмпшир, где я и оставалась, как в тюрьме, долгих пять лет. Дом был достаточно хорош, но мебель такая старомодная и отвратительная, а он отказывался купить даже пару занавесок. Жалкий скряга!Ты родилась примерно через год, и всё стало ещё хуже. Единственное приличное общество можно было найти в Линфорд-холле, но этот негодяй поссорился, с отцом твоего мужа из-за дрянного клочка земли, и нас больше никогда не приглашали в Линфорд-холл. — Она воздела руки к небесам. — Какая скука, дорогая! Ты не поверишь.— О, я верю, мадам, — возразила Рейчел, скривив губы в усмешке. — Меня заставляли выносить это гораздо дольше пяти лет.В первый раз леди Фотерингейл проявила признаки смущения.— Да, не сомневаюсь. Ты винишь меня за то, что я тебя бросила, но в то время у меня не было такого намерения, — призналась она почти безразлично, как показалось Рейчел. — Вскоре после твоего четвёртого дня рождения сестра пригласила меня погостить у неё в Лондоне, и там я встретила дорогого сэра Генри.Она протянула руку мужу, и он автоматически взял её в свою мясистую ладонь и начал ласкать нежную белую кожу.— Он совсем не похож на твоего отца… такой добрый, такой понимающий, такой щедрый.Рейчел перевела взгляд на тучного баронета, чьё цветущее лицо приобретало глуповато-обожающее выражение всякий раз, как он смотрел на жену. Да, он действительно сильно отличается от её отца… с этим невозможно не согласиться. Единственное общее у них — возраст. Если она не очень ошибается, баронету давно уже стукнуло шестьдесят. Леди Фотерингейл явно привлекают мужчины, годящиеся ей в отцы.— Дорогая, если бы твоя мамочка вернулась в Гэмпшир, она бы там зачахла, — объяснил сэр Генри с тем же тошнотворно-влюблённым выражением лица. — Не мог же я позволить, чтобы это случилось. Так что я приказал запрячь в экипаж лучших лошадей, и умчал её в моё ирландское поместье. Рейчел переводила взгляд с одного, на другую, в её глазах засверкали насмешливые искорки. Словно она принимала участие в нелепом театральном фарсе, очень забавном, но совершенно невероятном — с сэром Генри, по ошибке получившим роль героя-любовника, но доблестно пытающимся сыграть её.— Как эффектно, сэр Генри! — заметила Рейчел, еле сдерживая смех.— Так и было! — подтвердила его жена. — Хотя потом нам пришлось худо. Твой отец согласился на развод только при условии, что я не буду видеться с тобой. И люди так отвратительно вели себя, особенно со мной. Нас избегали, практически изгнали из лондонского общества! Я так и не вернулась туда. — Она вздохнула. — Особенно мучительны были годы до того, как мы смогли узаконить наш союз. Мы проводили время в Ирландии и на плантации Генри в Вест-Индии. Теперь, конечно, — её лицо прояснилось, — мы в основном живём в Париже. Там так весело. Но время от времени мы возвращаемся в Ирландию, что сейчас и делаем. Мы остановились здесь на одну ночь и утром уедем.Рейчел сидела, спокойно слушая то, что ей рассказывали, и невозмутимо глядя на незнакомку. Леди Фотерингейл, совершенно очевидно, просто избалованный ребёнок, чьё хорошее поведение можно обеспечить, если позволить делать всё, что ему вздумается. Несомненно, угодливый сэр Генри — идеальный супруг для эгоистичной увядающей красавицы.— Я счастлива, что у вас всё сложилось благополучно, мадам, — умудрилась произнести Рейчел ровным голосом.— Спасибо, дорогая! — восхищённо воскликнула леди Фотерингейл. — И у тебя также все хорошо. Естественно, я в конце концов, узнала о твоём браке с юным Домиником и о твоём последующем исчезновении. — Снова заливистый смех потряс воздух. — Тогда я сказала Генри, что история словно повторяется. Но потом от твоей милой подруги Арабеллы Мейтленд мы узнали, что ты воссоединилась с мужем.Рейчел прищурилась:— Я не знала, мадам, что вы хорошо знакомы с Мейтлендами.— О нет, дорогая. И не желаю с ними знакомиться. Как мы слышали, мамаша — сущий дракон. Бедняжка Арабелла! Я встретилась с девочкой несколько недель назад, когда тётя привезла её в Париж. Она сказала, что приехала из Гэмпшира, и мы разговорились, ты знаешь, как это бывает. Когда она узнала, что я твоя мать, то просто настояла на этом визите.— Какая заботливость, — сказала Рейчел без всякого выражения.— Конечно! Но это мучительное плавание через Ла-Манш, а потом поездка в экипаже — такие сквозняки, никогда не испытывала ничего подобного… потом оказалось, что мы приехали в день скучнейшего сельского бала. Хозяин и хозяйка нас даже не встретили. Милой Арабелле пришлось самой устраивать нас… Ну, это уж слишком! И теперь у меня ужасно болит голова.— Мне очень жаль это слышать, — донеслось от дверей. — Может, и к лучшему, мадам, что я пришёл освободить вас от общества моей жены.Рейчел увидела приближавшегося виконта, тут же вскочила и в мгновение ока оказалась рядом с ним. Инстинктивно она вложила ладонь в его руку, ища поддержки и утешения, и его пальцы, тёплые и нежные, сомкнулись вокруг её пальцев.— О Генри, только посмотри на них! Какая красивая пара! — Улыбка леди Фотерингейл тут же исчезла, и она жеманно надулась. — Хотя с вами, Линфорд, я вообще не желаю разговаривать. Безнравственно позволять бедной девочке думать, что её мама умерла.Виконт смотрел прямо в глаза жены баронета, и его взгляд был твёрдым, как кремень.— Простите мне эту оплошность, мадам. Видите ли, я полагал, что если бы вы пожелали сообщить дочери о вашем существовании, то сами постарались бы связаться с ней.За этой репликой последовало неловкое молчание. Наконец леди Фотерингейл пришла в себя и, пожав плечами, довольно безразлично произнесла:— Ну, знаете, как это бывает. Годы шли, и иногда я вообще забывала, что у меня есть дочь. Но теперь мы воссоединились, и я бы хотела иногда видеться с ней. Мы утром уезжаем в Ирландию. Почему бы вам не привезти её весной в Париж?— Как пожелает Рейчел; я со своей стороны не вижу причин возражать. — Виконт элегантно поклонился. — А теперь, мадам, боюсь, должен лишить вас компании вашей очаровательной дочери. Скоро ужин, и нас ждут внизу. Сэр Генри, ваш покорный слуга. — И с этими словами он повернулся, не выпуская руку жены.Рейчел смогла лишь выдавить слабую улыбку лорду и леди Фотерингейл и позволила Линфорду вывести её из комнаты. Она чувствовала себя совершенно растерянной. До прихода виконта она вполне владела собой и разговаривала с леди Фотерингейл абсолютно спокойно, будто просто с незнакомой женщиной, случайно встреченной на балу.Однако неожиданное появление Линфорда всё изменило. При виде его до Рейчел вдруг дошла вся важность того, что она узнала. Её мать жива! Она понимала, что должна чувствовать безмерную радость. Но почему тогда внутри лишь странная пустота, полное отсутствие всяких чувств?— Естественно, для вас это шок, Рейчел, — нежно сказал его светлость. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы узнали правду как-нибудь по-другому, в более удобном месте и в более подходящее время.— Все так странно. Я не знаю, что должна чувствовать. — Она резко остановилась на верхней площадке лестницы, звуки музыки и смех вдруг показались оглушительными. — О Господи, Линфорд, я не могу вернуться туда! Увезите меня домой, умоляю.— Если хотите, мы, конечно, уедем. Но поймите, что, сбежав с бала, вы позволите Арабелле Мейтленд праздновать победу.Рейчел внимательно взглянула на мужа.— Что вы имеете в виду?— Вы же не думаете, что она пригласила вашу достопочтенную родственницу по доброте душевной? — Он криво улыбнулся, заметив, как застыла Рейчел. — Именно так, дорогая. Если я не сильно ошибаюсь, мисс Мейтленд надеется увидеть, как вы ускользнёте отсюда крадучись, поджав хвост, словно, отшлёпанный нашкодивший щенок.Рейчел помолчала, переваривая услышанное, затем живо вспомнила некий разговор с Люси пару месяцев назад, когда она сказала подруге, что юная жена Родерика Уэстона сбежала с другим мужчиной и вскоре после этого погибла в аварии.Было бы вполне естественно, если бы Люси пересказала ту беседу матери и сестре, но Рейчел готова была поклясться, что если миссис Мейтленд и знала истинное положение дел, то не обмолвилась об этом дочерям.Нет, Арабелла Мейтленд обнаружила правду в Париже, тут нет сомнений. И человеку, невзлюбившему Рейчел, трудно представить лучшую месть, чем публично унизить, предав гласности скандальное прошлое её матери. Хуже того — выставить Рейчел лгуньей.Железная решимость возродила её мужество, и Рейчел попросила виконта проводить её вниз, в салон. Он охотно подчинился, но не успела Рейчел войти в зал, как все взоры обратились на неё, и её мужество начало таять.— О Боже, Линфорд! — прошептала она, машинально хватаясь за его руку. — Все на меня таращатся.— Ну и что? Вы должны были давно привыкнуть к этому, дорогая. Редкий мужчина не устремит восхищённый взгляд на красивую женщину, входящую в комнату. И дамы, конечно, тоже. Они, вероятно, прикидывают стоимость вашего платья и размышляют, выглядели бы они в нём хоть вполовину так прекрасно, как вы. Конечно, нет, но пусть помечтают.Рейчел засмеялась в ответ на его ядовитое замечание, но снова посерьёзнела.— Вы прекрасно знаете, почему они смотрят. Если я хоть что-то понимаю в Арабелле Мейтленд, она уже все разболтала.— А если яхоть что-то знаю об этой бессердечной девчонке, ничего она не разболтала, — возразил он. — Я никогда не делал секрета из своего прохладного отношения к нашей достопочтенной хозяйке, но она очень высоко поднялась сегодня в моём мнении. Миссис Мейтленд совершенно недвусмысленно дала понять старшей дочери, что признание вашей матери, — ваше личное дело и она будет чрезвычайно недовольна, если ваше близкое родство с леди Фотерингейл станет достоянием публики благодаря одному из членов её семьи. Сомневаюсь, что даже Арабелла посмеет пойти против желания миссис Мейтленд. — Виконт ласково улыбнулся. — А теперь, мадам жена, пора потанцевать с собственным мужем. Затем я провожу вас на ужин.На несколько блаженных минут, пока рука Линфорда ласково обнимала её за талию, и они кружились по залу, Рейчел почти забыла о своём ужасном открытии. Она не замечала взглядов, бросаемых на неё украдкой, не слышала шепотка за поднятыми веерами. Только Люси сочувственно взглянула на неё, но даже она не попыталась подойти со словами утешения.Линфорд оказался прав. Вряд ли больше полудюжины присутствующих знали, о её родстве с женой сэра Генри Фотерингейла, но Рейчел всё равно не могла расслабиться и не пожалела, когда вскоре после ужина Линфорд предложил уехать домой.Для Рейчел этот вечер стал незабываемым, хотя вряд ли приятным событием. Однако он вполне мог завершиться полной катастрофой, если бы не вмешательство одной персоны, и, когда Линфорд пошёл распорядиться насчёт экипажа, Рейчел, не колеблясь, отправилась на поиски хозяйки бала.— Миссис Мейтленд, не думаю, что когда-либо посещала такой грандиозный раут вдали от столицы. Вы затмили всех нас роскошью вашего зимнего бала.Миссис Мейтленд позволила себе тонкую довольную улыбку.— Полагаю, все получили удовольствие. — Рейчел показалось, что она различила искру сочувствия в холодных тёмных глазах. — Я должна извиниться перед вами, леди Линфорд. Я знаю, в беседе с Люси вы упомянули, что ваша мать умерла. Тогда я просто подумала, что вы решили не признавать её, что, конечно, всецело ваше личное дело, и я не стала просвещать моих дочерей. Однако сегодня Линфорд сообщил мне, что вы искренне считали вашу мать умершей. И я хочу сказать, что восхищаюсь вами. Вы нашли в себе силы остаться после того, как узнали правду. — Миссис Мейтленд помолчала, затем неожиданно сказала: — Ребёнок не может отвечать за поступки родителей. — Она перевела взгляд на старшую дочь, как обычно окружённую поклонниками. — И довольно несправедливо, что родители должны отвечать за неразумное, если не сказать злобное, поведение отпрыска. Но это так. И я могу только извиниться за мою дочь, за то горе, которое она вам причинила.Рейчел была глубоко тронута выражением сочувствия, удивительным для обычно властной и высокомерной женщины. Она явно винила себя за поведение дочери, и Рейчел хотела бы предложить в ответ какие-нибудь слова утешения, но сомневалась, будет ли это хорошо принято.К счастью, появление виконта избавило её от необходимости подвергнуть свои сомнения проверке. Его светлость с удивительной проницательностью мгновенно оценил ситуацию и несколькими очень ловкими фразами поблагодарил хозяйку за прекрасный вечер, а затем увлёк Рейчел к ожидавшему их экипажу.Экипаж вывернул с аллеи и направился к дому. Рейчел улыбнулась.— Прекрасно сделано, сэр. Я чуть не совершила огромную ошибку, выразив миссис Мейтленд сочувствие по поводу неприятного характера её старшей дочери. Она всецело винит себя, но зря. Я совершенно уверена, что она понятия не имела, кто прибыл в её дом.— Да, она не знала, — подтвердил виконт. — И была так же ошеломлена, как и я, когда вы покинули зал под руку с сэром Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30