— А когда брат Джошуа решил ехать по этой дороге, он не опасался нападения индейцев? — спросил Джакоб у Эла. — Я слышал, как один из наших спутников рассказывал, как жестоко они мстят за то, что их выгоняют со своих земель.
— Брат Джошуа говорит, что бог защитит нас, но я, по правде говоря, побаиваюсь их, — честно признался мальчуган. Он сунул руку в карман и вытащил рогатку. — Но я смогу себя защитить. Не смейся! — воскликнул он, заметив улыбку Джакоба. — Она знаешь как сильно стреляет! А у тебя есть оружие?
— Нет, но мне не помешало бы его иметь, — пробормотал Джакоб.
Был уже почти полдень, и солнце, стоявшее в зените, безжалостно жгло утомленных путников своими жаркими лучами. Джакоб окинул взглядом расстилавшуюся перед ними бесконечную прерию в поисках какого-нибудь укрытия от солнца, где измученные жарой люди могли бы остановиться на привал и хоть немного отдохнуть. Но его взгляд натыкался лишь на чахлые деревца с пожелтевшими от сухости листьями, в тени которых трудно было бы укрыться и одному человеку.
Посовещавшись, путники решили не останавливаться на обед, а продолжить путь. Отдых на таком солнцепеке все равно не принес бы им облегчения, а перекусить они могли и не останавливаясь.
Джакоб попросил Эла достать из фургона еду и разделил на двоих солонину и лепешки, предусмотрительно оставленные для него Рэчел. Глядя, как Эл поспешно стал поглощать комковатые лепешки, запивая их водой с таким видом, словно в жизни не ел ничего вкуснее, Джакоб вдруг ощутил острую жалость. Бедняга Эл был таким тощим и всегда с такой жадностью принимался за еду, когда Джакоб с Рэчел его угощали, что было понятно, как редко ему приходится наедаться досыта. Джакоб не раз думал о том, какая нужда заставила всех этих людей сорваться с насиженных мест и отправиться в неизвестность. Он не помнил, приходилось ли ему голодать и нуждаться в той жизни, о которой он забыл, но он уже не раз замечал, что его руки сильно отличаются от натруженных, мозолистых ладоней большинства его спутников.
Прогнав грустные мысли, Джакоб поднялся и, попросив Эла подержать поводья, залез в глубь фургона, чтобы налить себе воды. После солонины его стала мучить нестерпимая жажда. Наполняя кружку, Джакоб с тревогой заметил, что запасы питьевой воды стремительно подходят к концу, а, по словам брата Джошуа, они смогут пополнить их только у Зеленой реки, до которой еще несколько дней пути.
Его размышления прервал голосок Эла, который звал его:
— Джакоб! Иди скорей сюда! Там какие-то всадники, которые скачут прямо к нашему обозу. Вдруг это индейцы?
Обеспокоенный словами мальчика, Джакоб выглянул наружу и вздохнул с облегчением. Всадники уже подъехали ближе, и он смог разглядеть силуэты своей жены и брата Джошуа, которые возвращались с покупками.
— Все в порядке, Эл, это же мисс Рэчел и наш священник, — успокоил он своего маленького спутника. Эл, который уже и сам понял, что ошибся, теперь сгорал со стыда за свой испуг.
Когда всадники подъехали совсем близко к обозу, брат Джошуа направился к головному фургону, а Рэчел в нерешительности натянула поводья, отыскивая глазами свой фургон.
Джакоб приподнялся с сиденья и что есть сил замахал своей жене. Заметив его, она улыбнулась и направилась к нему.
Его жена. Джакоб еще раз произнес про себя эти слова. До сих пор они звучали слишком непривычно. И хоть они были обвенчаны, пока он не вспомнит, кто он такой, этот брак не будет настоящим. Правда, Джакобу еще ни разу не пришлось пожалеть о том, что он женился на Рэчел. Напротив, он каждый день благодарил бога за то, что он послал ему такую женщину. В ней непостижимым образом сочетались сила духа, с которой она встречала все невзгоды, и удивительная нежность.
Когда Рэчел подъехала к своему фургону, Джакоб почувствовал желание крепко обнять ее, прижать к себе и больше никуда не отпускать. Ее взгляд, чуть смущенный и нежный, сказал ему, что она чувствует то же самое. Когда Рэчел спускалась с лошади, ее пыльное дорожное платье зацепилось за стремя, и Джакоб получил возможность полюбоваться ее стройными ногами.
Спешившись, Рэчел отдала корзины с покупками Джакобу и, привязав свою лошадь, ловко взобралась в фургон. Покопавшись в одной из корзин, Рэчел выудила оттуда небольшой кулек и протянула Элу:
— Угощайся, это тебе. Здесь леденцы.
Глаза мальчика загорелись от восторга.
— Леденцы! Ух ты! — с этими словами он взял кулек и, вытащив одну конфетку, бережно спрятал остальное в карман. — Спасибо вам, мисс Рэчел. Побегу угощу маму.
Мальчик спрыгнул с фургона и помчался вперед, мгновенно скрывшись из вида в облаке пыли, поднятом едущими повозками.
Глядя ему вслед, Рейчел с грустью сказала:
— Он славный мальчишка, но ему приходится нелегко. Ты ведь знаешь, его мать больна, и ей не до него, а отец у него — на редкость неприятный тип. Я ума не приложу, каким ветром такого человека занесло к миссионерам.
Джакоб стал раскладывать покупки Рэчел, а она взялась за вожжи. Джакобу показалось, что его жена чем-то встревожена, но она молчала, явно не собираясь ему ничего рассказывать.
— Ну как? Удалось тебе что-нибудь узнать? Никто не слышал о пропавшем человеке? — спросил он, внимательно глядя на Рэчел. Нет, мне очень жаль, — невозмутимо ответила она, — но никто ничего об этом не слышал. Через два-три дня мы доедем до Зеленой реки, и, как только мы ее пересечем, нам нужно будет покинуть обоз.
Они поедут дальше на запад, а моя земля находится всего в тридцати милях к югу от реки.
Джакоб был явно разочарован. Он так надеялся узнать про себя хоть что-то, он так устал от неизвесгности. Но с другой стороны, не так уж это плохо, по крайней мере, он может пока спокойно оставаться с Рэчел, ему не нужно от нее уезжать, у него нет никаких обязательств перед другими людьми. И от этой мысли ему стало вдруг легко на душе.
Тем временем, немного помолчав, Рэчел продол жила:
— Когда я приеду к себе на ферму, я наверняка смогу нанять помощника, который согласится работать за еду и жилье. А тебя я не имею права задерживать, ты должен наконец выяснить, кто ты и что с тобой произошло. Так что, если ты решишь уйти, я все пойму.
— Да, ты права, я должен все о себе узнать, и я не успокоюсь, пока не сделаю этого. Но я не собираюсь от тебя уходить. Бог не простит мне такой подлости.
Рэчел с облегчением вздохнула.
— Я рада это слышать. Может, я эгоистка, но мне совсем не хочется отпускать тебя, Джакоб Кристофер, — произнесла она нежно.
Разобрав покупки, Джакоб присел рядом с Рэчел. Внезапно откуда-то из-под юбки раздалось слабое поскуливание. Джакоб в изумлении посмотрел на свою жену.
— Рэчел, что это?
— Что ты имеешь в виду? Я ничего не слышу, — сказала девушка, с трудом сохраняя серьезность.
Он наклонился и, приподняв юбку Рэчел, обнаружил, что у ее ног стоит еще одна дорожная корзина, которую он не успел разобрать.
— Что у тебя там в корзине? — поинтересовался он.
— Я привезла кое-кого для вас с Элом. Лучше открой корзинку и посмотри сам, вместо того чтобы пялиться на мои ноги, — со смехом ответила Рэчел.
— Ну, если бы я мог выбирать, я бы предпочел разглядывать твои ноги, — парировал Джакоб, откидывая тряпку, которой была накрыта корзина. Оттуда показалась смешная коричневая мордочка, и, радостно виляя хвостом, выбрался довольно крупный, но очень тощий щенок.
— Ты подобрала щенка?
— Да, он был такой несчастный и заброшенный. По-моему, ему негде жить, — сказала Рэчел, ласково поглаживая малыша.
Джакоб взял щенка на руки и почувствовал, как тот доверчиво прижался к его груди.
— Слушай, похоже, ты подбираешь всех несчастных, которые встречаются на твоем пути, — шутливо сказал он.
— Да, тех, кто нуждается в помощи, — серьезно ответила Рэчел. — Слава богу, этот малыш выглядит получше, чем ты, когда я нашла тебя. Когда мы остановимся на ночь, мне придется готовить ужин уже на троих. Как мы его назовем?
— Даже не представляю. Мне кажется, у меня никогда не было собаки.
Внезапно вдали раздался громовой раскат. Рэчел с тревогой посмотрела вдаль. На горизонте небо угрожающе потемнело, похоже, приближалась гроза.
Рэчел доводилось слышать, какие бури бывают в этих краях. Если непогода застанет их в пути, им придется несладко.
Рэчел показалось, что бог послал на них бурю в наказание за ее обман. Она узнала, кто на самом деле ее Джакоб, но не захотела ему об этом рассказывать. Она понимала, что должна показать ему объявление о розыске, которое до сих пор лежало у нее в кармане, но это было выше ее сил. Если Джакоб узнает, что на самом деле его зовут Бен Кэллахен, он может вспомнить все остальное, и тогда она точно потеряет его.
— Итак, я слушаю. Давай рассказывай, — приказал Перриман, откидываясь в кресле и закуривая сигару.
— Кэллахена снова упекли в тюрьму, — с довольной улыбкой сообщил хозяину Джером.
— Об этом я уже знаю. Ко мне приходил шериф и рассказал, что схватил его у дверей моего банка. А что с девчонкой? Мне не нравится, что она сует свой нос в это дело. Как бы она все мне не испортила.
— Она сейчас в гостинице со своими родителями. Они приехали с утренним дилижансом.
— Что? Дэн Миллер уже в Шарпсбурге? А почему мне ничего не сообщили?
— Ну вот, я же и говорю. Он открыл счет в вашем банке и положил шесть тысяч долларов. Похоже, эта Джози Миллер серьезно собралась раздать деньги фермерам.
Проклятье! — взревел банкир, ударив кулаком по столу. — Он привез деньги. Я надеялся, что эти дурни, компаньоны Кэллахена, не поверят девчонке и не станут с ней связываться. Но раз Миллер привез деньги, значит, он собирается поддержать свою дочурку, а ему они точно поверят. А о Бене никаких известий?
— Никаких следов, он как сквозь землю провалился, — пробормотал Джером, боясь еще больше разозлить Перримана. — Я пустил слух, что за него обещано большое вознаграждение. Может, нам еще сообщат, где он, и на этот раз он не уйдет от меня живым.
— Теперь уже слишком поздно, идиот! — вскипел Перриман. — Слишком много людей интересуются этим делом. И все из-за этой Джози Миллер, черт бы ее побрал. Ладно, посмотрим, что у нее выйдет. Приставь кого-нибудь следить за ней, я должен знать о каждом ее шаге. Да не мешало бы ее слегка припугнуть.
— Слегка, это как? — не понял Джером.
— Разве я сказал слегка? — Перриман угрожающе посмотрел на Джерома. — Что-то ты стал совсем плохо соображать. Она должна хорошенько понять, куда ввязывается.
Джером понимающе кивнул.
Кэллахен в гневе мерил шагами тесную комнатушку, в которой его заперли. Он никогда не ощущал себя таким беспомощным, даже в канзасской тюрьме. Тогда ему, по крайней мере, нечего было терять, теперь же на карту поставлена жизнь Бена, их ранчо и, к его глубокому сожалению, судьба Джози. Всю прошлую ночь, которую он провел без сна, он вспоминал то время, что они с Джози провели наедине у него на ранчо. Вместо того чтобы думать о том, как спасти Бена и спастись самому, он вспоминал, как целовал ее, касался ее обнаженного тела. Стоило ему закрыть глаза, и он видел перед собой ее лицо, ее губы, готовые к поцелую. Эти видения сводили его с ума, заставляя сгорать от желания.
Но он с горечью понимал, что их связывает лишь физическое влечение, а на самом деле они остаются друг для друга чужими людьми. Джози не желает его понять, делает все наперекор, его слова ничего для нее не значат.
То, что она сделала для него прошлой ночью, больно задело его гордость и самолюбие. Да, конечно, она хотела спасти ему жизнь, но он-то предпочел бы, чтобы его повесили, чем пережить этот стыд. Любимая женщина платит за его жизнь, фактически покупает его!
Кто дал ей право обещать фермерам деньги, которые были у них украдены? Это была его проблема, он был в ответе за все, что случилось, и он сам должен найти выход. Он чувствовал себя униженным, гордость его была уязвлена. Если бы он мог выбраться отсюда, он показал бы ей, на что способен.
Его размышления были прерваны тихим стуком в дверь.
— Я бы с удовольствием впустил вас, но, к сожалению, я здесь заперт, — с сарказмом произнес Кэллахен.
— Мистер Кэллахен, простите, что беспокою вас.
Я — дед Джози Миллер, мистер Синклер, я хотел бы с вами поговорить.
— Что ж, я готов, если вас не смущает, что нам придется перекрикиваться через дверь, — ответил Кэллахен.
— Ничего страшного, ведь другого выхода у нас нет. Мистер Кэллахен, Джози утверждает, что вы невиновны, и я склонен ей верить. Я могу вам чем-нибудь помочь?
Услышав этот странный вопрос, Кэллахен только усмехнулся.
— Ну если бы вы могли помочь мне выбраться отсюда, это было бы очень кстати, — ответил он.
Синклер с сомнением покачал головой:
— Даже если бы у меня был топор, я не справился бы с этой дверью. Но, может, вам нужно еще что-нибудь? Я очень бы хотел помочь своей внучке… и вам тоже. Кстати, мистер Кэллахен, похоже, она к вам неравнодушна. Позвольте узнать, как вы к ней относитесь?
— А вот это уже мое личное дело, я не обязан перед вами отчитываться. — Кэллахен не на шутку рассердился.
— Простите, я не хотел вас обидеть, — извинился старик, отметив для себя, что, судя по всему, этот Кэллахен без ума от его внучки, иначе не реагировал бы так яростно.
— Позовите лучше Джози. Скажите ей, что я хочу с ней поговорить прямо сейчас, — попросил старика Кэллахен. Он надеялся убедить ее отказаться от безумной идеи вернуть деньги его компаньонам.
Боюсь, это невозможно, — ответил Синклер. — Сейчас она очень занята. Никогда раньше не замечал, чтобы ее интересовали подобные вещи, но ей срочно понадобилось кое-что купить.
— Что, интересно? — удивился Кэллахен. — Надеюсь, не стадо коров?
— Нет, она отправилась на поиски наряда для бала, хотя я сильно сомневаюсь, что она сможет найти что-нибудь подходящее в этом городишке.
— А когда будет бал? — спросил Кэллахен. Значит, Джози действительно решила отправиться на праздник к Перриману. Она решила отправиться в логово его заклятого врага. Кэллахен уже ни капли не сомневался, что во всех его бедах был виноват Перриман. Кэллахен не знал, что задумала Джози, но она говорила что-то о драгоценностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31