— Вы были ко мне очень добры, — пробормотала Перл. — Хотя вы ничего обо мне не знали и понимали, что я что-то от вас скрываю… Спасибо вам.
Его взгляд потеплел, и ее сердце забилось быстрее.
— С вами легко быть добрым. Сначала я вас просто пожалел, но теперь, когда узнал вас лучше… Теперь это не просто жалость. Я бы хотел вам помочь, насколько это в моих силах. Вы, Пегги, очень добрая и храбрая молодая леди.
Он по-прежнему называл ее «Пегги» — следовательно, ничего о ней не знал. Впрочем, она о нем знала еще меньше. Да, они из разных миров, и она скоро покинет его мир и вернется в свой. У зародившейся между ними дружбы не могло быть продолжения. Как ни грустно, но приходилось с этим мириться.
— Я просто стараюсь делать то, что считаю правильным, — пробормотала Перл. — Мир так устроен, что жить в нем нелегко.
— Мне ли этого не знать. — Он усмехнулся. — На пути благих намерений всегда возникают преграды. Наверное, вы тоже об этом знаете.
— Но наши благие намерения, в конце концов, победят, — заявила Перл. — Уверяю вас, так и будет.
Его черные глаза блеснули.
— Какая же вы идеалистка, — пробормотал он. — Но мне это нравится…
И тут Перл осознала: они с Люком уже несколько минут находятся наедине, в его небольшой квартирке, и никто, кроме них, об этом не знает. Он смотрел на нее все так же пристально, и сердце ее гулко колотилось в груди.
— Правда? Нравится? — прошептала она и сделала движение в его сторону.
— Очень нравится, Пегги. — Внезапно глаза Люка вспыхнули, и Перл прочла в его взгляде вопрос.
Не думая о том, что совершает безрассудный, даже безумный, поступок, она шагнула к нему и подставила губы для поцелуя. И так же бездумно, забыв обо всем на свете, ответила на поцелуй Люка. Наслаждаясь его силой и мужским запахом, Перл положила руки ему на плечи. А он, целуя ее, обнимал ее за талию, и ей казалось, что она ждала этого поцелуя всю жизнь.
Те несколько поцелуев, которые один ее поклонник с телячьими глазами сорвал у нее в укромном уголке, когда ей было семнадцать, не шли ни в какое сравнение с тем, как целовал ее Люк. Это был настоящий поцелуй, и Перл захотелось большего, но чего именно, она еще не понимала.
Тут Люк еще крепче прижал ее к себе, и Перл, тихонько застонав, стала поглаживать его плечи и спину. Затем она запустила пальцы в его чуть растрепанные волосы, и тут же из груди Люка вырвался стон, напоминавший рычание. В следующее мгновение рука его легла на ягодицы Перл и он крепко прижал ее к бедрам.
Перл вздохнула и затрепетала — подобных ощущений она прежде никогда не испытывала. Ей хотелось еще крепче прижаться к Люку, хотелось слиться воедино с этим мужчиной.
Тут рука его скользнула к ее груди, но она и не думала сопротивляться. Она запрокинула голову, и Люк начал осыпать страстными поцелуями ее шею. Перл же наслаждалась его ласками; она чувствовала, что готова отдаться Люку. Да, она желала этого мужчину, хотя совершенно ничего о нем не знала.
Внезапно он принялся расстегивать верхние пуговицы ее платья. Потом вдруг пробормотал:
— О… ты прекрасна, Пегги.
Когда Сент-Клер произнес это вымышленное имя, ее словно окатило холодной водой — она тотчас же вернулась к реальности. «Боже, что я делаю?» — подумала Перл.
Она еще трепетала от желания, но все же оттолкнула Люка.
— Пожалуйста, простите меня… — пробормотала Перл, задыхаясь. — Ведь я… я никогда…
Он тут же отступил на шаг и, потупившись, проговорил:
— О Боже, Пегги, это я должен просить у вас прощения. Я же попытался… Ведь вы именно поэтому сбежали из дома, где служили гувернанткой. Она невольно улыбнулась.
— Уверяю вас, мистер Сент-Клер, вы ни в чем не виноваты. Уж если кто виноват, так это я. И можете мне поверить: то, от чего я сбежала… это совершенно не походило на то, что происходило сейчас. Хотя и сейчас я вела себя не очень разумно. Мы оба вели себя неразумно.
Он судорожно сглотнул, и Перл показалось, что теперь в его глазах было отчаяние.
— Пожалуй, и впрямь неразумно, — пробормотал Люк, — Завтра, прямо с утра, я начну поиски подходящего жилья, где бы вы могли оставаться, пока я не найду для вас места гувернантки в приличном доме. Я еще раз прошу у вас прощения. Я… я не должен был…
— Я тоже. — Перл снова улыбнулась. — Давайте больше не будем об этом, хорошо?
Он кивнул и проговорил:
— Сейчас мы пообедаем и пораньше ляжем спать. Завтра нам предстоит гораздо больше дел, чем мы успели сделать сегодня.
Люк занялся приготовлением обеда. Перл же, сидя за столом, молча наблюдала за ним. Потом вдруг спросила:
— Может, я могу чем-нибудь помочь?
Он обернулся, пристально посмотрел на нее, и Перл почувствовала, что краснеет.
— Сможете почистить горошек? — Он спросил ее об этом, вспомнив, как неумело она утром чистила апельсин.
Перл рассмеялась. Она тоже вспомнила о том, как пыталась почистить апельсин.
— О… вы, конечно, уже догадались, что у меня мало опыта работы на кухне. Но думаю, что почистить горошек я все-таки сумею.
Несколько минут они молчали. Она чистила горошек, а он нарезал купленный на рынке мясной рулет. Потом, пока горошек варился, Люк очистил оставшиеся после завтрака апельсины.
— Хлеб уже не такой свежий, как вчера вечером, но я думаю, что и сейчас вполне съедобный, — сказал он, отрезав несколько ломтей.
Затем Люк начал накрывать на стол, и Перл, увидев, как он вытащил из буфета две тарелки тончайшего фарфора, снова удивилась противоречивому стилю его жизни. Она мысленно отругала себя за то, что сама не догадалась накрыть на стол, пока он готовил. Но двух дней жизни было, очевидно, недостаточно, чтобы отвыкнуть от своих аристократических привычек.
— Благодарю вас, мистер Сент-Клер, — проговорила Перл с улыбкой. — Все выглядит очень аппетитно.
Она не кривила душой: скромный обед, без французских соусов и изысканных гарниров, ей действительно понравился. «Голод — лучший повар», — напомнила она себе, хотя до сих пор у нее не было возможности убедиться в правильности этого утверждения. Впрочем, и сейчас за столом явно ощущался совсем другой голод…
Перл казалось, что она почти физически чувствовала близость этого мужчины. Конечно, это было чистейшим безумием, но она жаждала повторения поцелуя, жаждала его объятий… Да, совершенно очевидно: чем скорее она уйдет от Люка Сент-Клера, тем будет лучше!
Чтобы как-то отвлечься, Перл спросила:
— Вчера вечером вы упомянули, что ваш последний хозяин проявил по отношению к вам удивительную щедрость. А какую работу вы выполняли?
Ей показалось, что Сент-Клер смутился, однако он тут же взял себя в руки.
— Видите ли, я одно время был наставником его сына, а потом служил его личным камердинером. Хозяин не любил, когда вокруг него много людей, так что у меня была возможность стать незаменимым на все случаи жизни.
Перл кивнула. Это объяснение было вполне правдоподобным, но ей казалось, что Сент-Клер говорит не всю правду. Впрочем, ничего удивительного — ведь и она не сказала правду…
— И вы живете в этом квартале с тех пор, как он умер?
— Да, здесь я могу заработать на жизнь и вдобавок время от времени помогать людям, пострадавшим от несправедливости…
— Как пострадала ваша мать? — спросила Перл. Нет, она определенно не хотела, чтобы он узнал о ней всю правду.
Он нахмурился и проговорил:
— Да, как мать. Наверное, я все еще пытаюсь отомстить за нее, причем единственным способом, который мне доступен.
Так вот в чем дело! Месть.
— Думаю, ваша матушка была замечательной женщиной, — пробормотала Перл.
— Да, настоящей леди. Вот только ее происхождение многих не устраивало.
Перл поняла намек. Однако враждебное отношение Сент-Клера к аристократам немного задело ее, и она решилась возразить:
— Благородное происхождение — или его отсутствие — не имеет ничего общего с благородством сердца.
Задумчивость во взгляде Люка сменилась цинизмом.
— По моему мнению, благородное происхождение исключает благородство сердца. Во всяком случае, так подсказывает мне мой жизненный опыт.
Перл заерзала на стуле. Она снова хотела возразить, но Люк опередил ее.
— И вы, Пегги, тому прямое подтверждение. Ведь вы… Полагаю, вы все-таки не аристократка, не так ли?
Перл невольно вздрогнула. Он заманил ее в ловушку!
— Моя мать… была дочерью джентльмена. — Это была ее единственная уступка правде — больше она сказать не могла, потому что не вынесла бы его презрительного взгляда. Возможно, он уже ее осуждает…
Но он ее не осуждал.
— Моя, вероятно, тоже. Но настоящие аристократы — все эти пэры Англии — считают себя особенными и при каждом удобном случае кичатся своим происхождением. Они презирают всех остальных…
Слова Люка прозвучали резко, но во взгляде его снова появилась теплота, и от этого взгляда у Перл перехватило дыхание. Она молча кивнула, и он, протянув через стол руку, прикоснулся к ее руке.
— Возможно, это прозвучит банально, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — но я верю, что мы с вами родственные души. Верно, судьбе было угодно, чтобы мы встретились.
Сердце ее застучало так громко, что он, наверное, это услышал. Но разве она верила в судьбу? И как судьба леди Перл могла быть такой же, как судьба Люка Сент-Клера? Это же невозможно! Разум подсказывал ей, что его слова о судьбе — полный абсурд, но мысль об общности душ ей понравилась.
Тут он взял ее за руку и поднялся из-за стола. Словно завороженная, Перл тоже поднялась. Если он ее сейчас обнимет, она не станет противиться. Все равно люди подумают о ней самое ужасное — так зачем же отказываться от такого блаженства?
Но он не обнял ее, а с благоговением поднес ее руку к губам — словно она оказывала ему королевскую милость.
— Вы показали мне сторону жизни, о которой я почти забыл. — Он лишь коснулся губами ее пальцев, но она уже горела точно в огне. — Благодарю вас, Пегги.
Она попыталась улыбнуться и пробормотала:
— А вы показали мне ту сторону человеческих отношений, о которой мне хотелось узнать. Я благодарна вам за это и за вашу бескорыстную помощь совершенно незнакомому человеку, попавшему в беду.
На мгновение он крепко сжал ее руку, и Перл подумала, что он все же ее обнимет. Она была к этому готова… более чем готова. Но Люк отступил на шаг и поклонился.
— У вас действительно благородная душа, Пегги. Но даже такая сильная девушка, как вы, наверное, устала после трудного дня. Отдыхайте, а утром мы начнем сначала. — Он собрал со стола тарелки и сложил их в таз для мытья посуды.
Перл понимала, что должна предложить свою помощь, но теперь, когда миг безумия миновал, она поняла, как опасно было бы для нее сблизиться с этим человеком. Поэтому она подошла к дивану и стала стелить простыни, готовясь провести еще одну ночь на этом жестком ложе. Когда она закончила и обернулась, то увидела, что Люк стоит с дымящимся кувшином воды в руке и улыбается.
— Вчера я был невнимателен, но вот горячая вода, а там есть таз, если вы захотите умыться, перед тем как лечь спать. Извините, что не предложил вам этого вчера, но я не привык принимать гостей.
— Не беспокойтесь, прошу вас. Но спасибо. — Она просто мечтала об этом! — Увидимся… завтра.
Перл знала, что говорит неправду. Утром ей придется исчезнуть. Иначе она пропала.
Люк улегся в постель с твердым намерением разобраться в смущавших его мыслях и чувствах. Следовало проанализировать свои эмоции и решить, насколько важной стала для него Пегги — всего за вечер и один день. Но бесстрастного анализа не получилось — он вновь и вновь переживал восхитительные моменты неожиданно охватившей их страсти.
Разумеется, он не раз бывал близок с женщинами, но теперь все выглядело иначе. Неопытность Пегги была очевидной, но она лишь прибавляла ей очарования и еще больше возбуждала… К тому же между ними возникла какая-то странная связь, и эта связь казалась не просто физическим влечением.
Именно это его и пугало.
Впервые в жизни он подумал о постоянной привязанности к женщине, хотя до встречи с Пегги считал, что это — не для него. Но как знать? А вдруг…
Пегги с легкостью вошла в его жизнь, она вполне соответствовала его роли Святого, помогающего беднякам. Эта девушка обладала талантами, которых у него не было, и дополняла его собственные. Пегги по-прежнему ничего о нем не знала, но Люк был уверен: если бы она узнала, как именно он помогает беднякам, то осудила бы его — более того, была бы шокирована.
Но он сможет ее убедить. Она его поймет. А если нет, то как знать, может, с ее помощью воровство перестанет быть необходимым для достижения его целей…
Он заснул, ощущая на губах вкус ее губ, и ему приснилось будущее, в котором Пегги всегда находилась с ним рядом — днем и ночью.
Когда Люк проснулся, солнце уже давно встало. Впервые за долгие годы он проспал рассвет. Он потянулся и улыбнулся, вспомнив вчерашний день и свой приятный сон. Сегодня он непременно поговорит с ней и узнает, оправдаются ли его надежды.
Поднявшись с постели, Люк умылся и оделся. Потом подошел к двери гостиной и прислушался.
Тихо.
Что ж, ей сон нужен больше, чем ему, — ведь она вчера так устала…
Он улыбнулся. Эта храбрая, самоотверженная и скромная девушка не придавала значения ни своим талантам, ни своей внешности. И она поможет ему, непременно поможет…
Люк осторожно приоткрыл дверь, предвкушая увидеть ее с растрепанными волосами, сладко спящей.
Диван был пуст.
Нахмурившись, он окинул взглядом комнату и подошел к окну, чтобы отдернуть занавески. Затем снова осмотрелся. Простыни были аккуратно сложены на краю дивана. А входная дверь отперта.
Она ушла.
Глава 6
Перл проснулась в своей постели и сладко потянулась, наслаждаясь мягкостью пухового матраса. Никто пока не заметил, что она вернулась.
Из дома Люка она тихо выскользнула вскоре после полуночи и направилась в свой район — в Мейфэр. Из-за густого тумана и необходимости всякий раз прятаться при приближении ночных прохожих короткий путь — всего какая-то миля — занял у нее больше двух часов. Когда она наконец-то добралась до дома, ей пришлось проявить предельную осторожность, чтобы не разбудить слуг, спавших на кухне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33