Ему будет стыдно за меня. Но я не откажусь от своего выбора. Не хочу снова оказаться под его пятой.
– Это касается только тебя и твоего отца. – Элиза сжала ее руку. – Но ты должна помочь мне, Филомена. Ты обещала мне свободу, однако я не смогу получить ее, пока не восторжествует справедливость. Ты должна поехать с нами. Должна.
Та Филомена, которую Элиза знала раньше, не стала бы заботиться о прошлых долгах или обязательствах. Но женщина, сидевшая сейчас перед ней, уже явно была не прежней легкомысленной девицей.
– Я должна сначала поговорить с Джонатаном. Мне не хочется, чтобы он подумал, что я намереваюсь просить помощи у отца. Этого никогда не будет. – На лице ее появилось решительное выражение.
И Элиза впервые почувствовала симпатию к этой женщине.
Стоя за штурвалом «Галантного», Жан Люк совершал свое последнее путешествие в Сейлем. Свою каюту он отдал в распоряжение Элизы и Филомены, но женщины чувствовали себя неловко. Они никогда не были подругами и часто соперничали, а сейчас, сделав свой выбор, были вынуждены терпеть друг друга. Филомена, плохо переносившая качку, лежала на койке и стонала, однако еще не пользовалась ведром, которое Элиза поставила рядом с ней. Филомена в большей степени страдала от угрызений совести, чем от морской болезни, – она уже заметила зажившие ссадины на запястьях Элизы и желтоватые отметины на лице, которые остались от перенесенных побоев. Она боялась спросить об этом, но понимала, что спросить придется.
– Он был очень жесток с тобой?
– Кто? – спросила Элиза с искренним недоумением.
– Черная Душа.
– Люк? – Назвав его по имени, Элиза тем самым сняла многие вопросы. – Нет. На самом деле он спас меня от тех, кто оставил эти следы. – Она коснулась своих запястий. – Он очень добрый и порядочный человек. Проблемы с твоим отцом возникли не по его вине. С ним поступили ужасно несправедливо, Филомена. Надеюсь, ты мне поверишь.
Филомена кивнула и вновь заговорила:
– Я рассталась с иллюзиями относительно моего отца. – Она ненадолго задумалась. – А этот пират, кто он для тебя?
– Он не пират, и он много значит для меня. Прежде всего, я обязана ему жизнью, и мне крайне неприятно, когда его оскорбляют.
Щеки Филомены вспыхнули.
– А как же Уильям?
Элиза снова почувствовала угрызения совести, но это был очень слабый укол, не тронувший ее душу.
– Уильям объявил о своей помолвке с другой. Он больше не ждет меня.
– А следовало бы дождаться. – Филомена покачала головой, как бы осуждая брата. – Впрочем, это моя вина. Я должна была сдержать свое слово. Кажется, теперь все потеряно для тебя, Элиза. Я хочу как-то исправить положение.
Элиза молчала. Прошлого не вернешь, как не вернешь ее состояния.
– Ты останешься в Сейлеме?
– Меня ничто не держит там, Мена. Теперь у меня есть новая мечта.
Когда Элиза вышла на залитую солнцем палубу, она поняла: у нее осталась только надежда на Люка.
Осмотревшись, она увидела, что Люк натягивает паруса на реи – словно он не капитан, а простой матрос. Элиза восхищалась его силой и ловкостью и, глядя на него, невольно улыбалась.
Заметив ее, Люк спустился по канату и спрыгнул на палубу.
– Ты вышла сюда в надежде увидеть свой родной порт? – спросил он, пристально глядя на нее.
Она посмотрела ему за спину и тотчас же узнала скалистое сейлемское побережье.
– Я не думала, что мы подошли уже так близко. – Близко к тому, чтобы приобрести или потерять все. Сердце ее сжалось от волнения, и Элиза инстинктивно прижалась к Люку – единственному источнику утешения. Он обнял ее за талию, а она не осмеливалась взглянуть на него, боясь, что он увидит слишком много в ее глазах.
Необходимость каких-то заверений с ее стороны отпала с появлением Шеймуса.
– Скажи ему, что он сошел с ума, моя милая. Он хочет отправиться в лодке прямо к Индийской пристани. Скажи ему, что это безумие. Его схватят в ту же минуту.
– Этого не будет, если мадемуазель Монтгомери расскажет свою историю. Я не могу рисковать, подойдя на «Галантном» слишком близко. Его сразу узнают и захватят или потопят, не задавая вопросов. Это дело касается только меня и Монтгомери. Он не ожидает, что я появлюсь прямо в его логове. Я намерен доставить ему его дочь и получить мои деньги.
– А если он не отдаст их?
– Это к тому же вопрос чести, Шеймус. – Люк посмотрел на Элизу. – Мы должны доказать, что мы не убийцы… Не так ли, Элиза?
Она в смущении отвела глаза. Что, если она посылает его на смерть?
– Я хотела бы высадиться вместе с вами на берег, капитан.
Эта просьба удивила его.
– Зачем? – Он пристально посмотрел на нее. – В этом нет никакой необходимости. Если только забрать свои вещи…
Элиза не ответила, и у него осталась тяжесть на душе.
– Хорошо, Люк. Это, конечно, безрассудство, но я дам команду приготовить шлюпку, – сказал Шеймус.
– Благодарю. – Когда его друг ушел, Люк снова взглянул на Элизу. – Зачем же ты хочешь сойти на берег, дорогая?
По сравнению с ее искренней тревогой за Люка его беспокойство казалось глупым и беспочвенным, и это побудило Элизу довольно резко ответить:
– Может, ты полагаешь, что я все еще являюсь твоей пленницей?
– Нет. Это не так… только…
Элиза посмотрела ему прямо в глаза.
– Только – что, Люк? Или я твоя пленница – или могу свободно идти куда захочу. – Она протянула ему свои запястья. – Может быть, надо надеть наручники для твоего спокойствия?
– Можешь делать что хочешь, – сказал он со вздохом.
Элиза коснулась кончиками пальцев его щеки.
– Мне кажется, я хочу поцеловать тебя.
Люк заморгал, смутившись совсем по-мальчишески. Потом с величайшим удовольствием подчинился.
В следующее мгновение их губы слились в поцелуе. Это был короткий, но драгоценный поцелуй, и Элиза не стала удерживать Люка, когда он отстранился.
– Я никогда не забуду то, что ты сделал для меня, – сказала она.
Люк молча кивнул; ему показалось, что слова Элизы прозвучали как прощание. Неужели он теряет ее? Неужели она навсегда его покинет?
Элиза прижала ладони к груди Люка – словно вбирая его тепло и силу. Ей вдруг ужасно захотелось отговорить Люка от этого опасного предприятия – пусть забудет о деньгах, они ей не нужны. Пока они живы, их будет поддерживать любовь. Если же он сейчас отправится на берег… если не вернется… О, она не сможет жить без него – жизнь потеряет для нее всякий смысл.
Люк внимательно следил за выражением ее лица. Элиза казалась очень грустной. Перед ним начала открываться ужасная правда… Однако он не мог запретить ей отправиться с ним на берег, он опасался, что этим только укрепит ее решение покинуть его.
Он вдруг крепко обнял ее, и она, удивленная таким неожиданным порывом, едва не задохнулась. Отстранившись, Люк снова заглянул ей в глаза. Он понимал, что мог сейчас удержать ее только признанием. Почему же он так долго молчал? Он обещал заботиться о ней. Обещал оберегать ее. Но никогда не говорил ей три простых слова, не говорил, как много она значит для него.
Как мог он, образованный человек, быть таким глупцом? Почему не понимал очевидного?
– Элиза…
– Капитан, корабль! Это «Восторг»!
Люк тотчас же бросился к носу корабля. Элиза же со стоном ухватилась за поручень. Она догадывалась, какие слова Люк намеревался сказать ей.
Люк выхватил подзорную трубу из рук Шеймуса.
– Ты видишь этого негодяя Симса? – спросил ирландец.
Люк покачал головой:
– Я не узнаю капитана.
– Он идет прямо на нас, парень. Будем вступать в бой или уйдем?
Люк, казалось, не слышал вопроса; он в задумчивости смотрел на приближавшееся судно.
– Так как же, капитан? Решай, парень, поскорее, пока у нас есть возможность маневра.
Матросы с беспокойством поглядывали на капитана – возможно, от его решения зависела их судьба.
Элиза осторожно прикоснулась к плечу Люка. Он бросил на нее взгляд и снова устремил свой взор на «Восторг». Элиза со вздохом отошла в сторону.
– Мы не уйдем, – сказал он наконец.
Шеймус уставился на него в изумлении. Потом громко крикнул:
– Пушки к бою!
– Нет-нет, – сказал Люк, – лучше без пушек. Мы не будем стрелять, если по нам не откроют огонь.
Когда бушприт приближавшейся шхуны оказался совсем близко, Шеймус спросил:
– Что делать? Попросить, чтобы уступили нам дорогу?
– Совершенно верно. Реми, приведи мадемуазель Монтгомери, чтобы они могли видеть ее. Они призадумаются, прежде чем открыть огонь.
Шеймус просиял: капитан принял мудрое решение. Элиза снова подошла к Люку:
– Берегись этого рифа. Он пропорол брюхо многим кораблям.
Люк молча кивнул. Он по-прежнему наблюдал за «Восторгом». Казалось, на корабле не собирались уступать дорогу.
– Кто этот безумец за штурвалом? – поинтересовался Шеймус, когда приближающийся корабль проскользнул в опасной близости от скалы, а потом изящно обогнул ее. – До сегодняшнего дня я не видел равного тебе капитана, парень. Но этот… Где Монтгомери отыскал такого умелого морехода?
К ним, тяжело дыша, подбежал Реми:
– Она не придет, капитан. Она в ужасном состоянии. На «Восторге» уже открыли бортовые люки и подкатили пушки.
– Тащи ее сюда! – крикнул Шеймус мальчику. – Иначе мы все сейчас пойдем на корм рыбам!
Люк смотрел на неприятеля; он понимал: с таким противником нелегко будет справиться.
Тут Элиза вдруг вцепилась в его рукав и воскликнула:
– О Боже! Не может быть!
Люк посмотрел на нее с беспокойством. Элиза побледнела, и казалось, она вот-вот лишится чувств. Он хотел обнять ее, но она вдруг вырвала из его руки подзорную трубу и наставила на приближающийся корабль.
Труба дрожала в ее руке, когда она опустила ее. Взглянув на Люка, Элиза прошептала:
– Это мой брат. Это Нейт.
– Нейт Парриш – твой брат?! – изумился Шеймус.
Жан Люк тоже был ошеломлен этой новостью. Он посмотрел на Элизу так, словно впервые увидел ее.
– Элиза, ты бы поскорее заявила о своем родстве с этим капитаном, пока пушки не начали стрелять, – пробормотал Шеймус. – Они вот-вот дадут залп.
Нет, только не это! Элиза с силой сжала руку Люка:
– Ты должен сдаться!
– Что?.. – Он посмотрел на нее так, точно она сошла с ума.
– Люк, пожалуйста! Ты должен! Сдайся моему брату. Он поймет, что ты честный человек.
Люк тихо застонал. Неужели придется сдать «Галантный»? А потом годы страданий в цепях?
– Пойми, Элиза…
Она прижала ладонь к его губам:
– Люк, пожалуйста… Пожалуйста, доверься мне! Доверься… Сдай свой корабль. Это твой единственный шанс. Наш единственный шанс.
Люк тяжело вздохнул; он не знал, на что решиться.
– Капитан, они совсем близко! Он по-прежнему молчал.
– Люк!.. – Элиза теребила его за рукав.
Тут он наконец-то повернулся к своей команде и прокричал:
– Всем стоять на месте! Приготовиться к сдаче!
«Восторг» быстро пришвартовался к своей покорной добыче. Безоружная команда «Галантного» напряженно ждала, когда крюки и перекидные мостки соединят суда. Первый появившийся с той стороны человек был встречен радостным криком Элизы:
– Нейт! О, и ты, Уильям?..
За хмурым капитаном «Восторга» следовал, пошатываясь, позеленевший от морской болезни Уильям Монтгомери.
Жан Люк сделал шаг вперед и протянул капитану Парришу свою саблю.
– Я отдаю себя, свою команду и корабль на вашу милость, сэр.
Нейт нахмурился и посмотрел на свою сестру. Заметив следы побоев на ее лице, он снова повернулся к Люку, и в глазах вспыхнул дьявольский огонь. Проигнорировав протянутую ему саблю, Нейт, наставив на него свой пистолет, проговорил:
– Я заберу ваш корабль, сэр, и вашу черную душу. В следующее мгновение прогремел выстрел.
Глава 29
Этот жуткий грохот еще долго звучал в ушах Люка, и временами ему казалось, что он не стихнет никогда.
Очнувшись, Люк увидел незнакомую комнату: в которой находились его противники – оба молча смотрели на него.
Пуля Нейта оставила лишь царапину на его лбу: очевидно, Парриш слишком нервничал, поэтому рука у него дрогнула. Однако голова болела ужасно, и Люк с трудом удерживался от стона.
Осмотревшись, он увидел Элизу; она стояла неподалеку, бледная и встревоженная, а Уильям Монтгомери держал ее за руку. Позади них лежала на диване Филомена.
– Итак, – произнес наконец Нейт Парриш, – моя сестра всячески оправдывает тебя, француз. А что ты сам скажешь?
Люк с трудом поднялся. Голова у него кружилась, колени подгибались, но он не мог лежать в присутствии своих врагов.
– Я всегда руководствовался своей честью, месье. Мне не в чем оправдываться.
– Вы хотите сказать, что всегда действовали в соответствии с кодексом чести? А как же похищение?..
Люк вскинул подбородок и с вызовом проговорил:
– Меня вынудили.
Элиза сделала шаг вперед:
– Люк…
Нейт поднял руку, заставив ее замолчать.
– Черная Душа… Это имя хорошо известно на море. Я всегда полагал, что вы – честный и отважный капитан. И я не мог подумать, что такой человек, как вы, станет похищать беспомощных женщин, чтобы получить за них выкуп.
Люк пожал плечами и с невозмутимым видом проговорил:
– Месье Монтгомери должен был выплатить мне крупную сумму за мои услуги, а он предал меня, и я хотел только напомнить ему о долге; Я не пират. Я действовал по его поручению, зная, что у него имеется соответствующее каперское свидетельство. Из-за его лжи я был несправедливо осужден и брошен в тюрьму.
– И решили отомстить, захватив его дочь и мою сестру? – В голосе Нейта звучало холодное презрение.
– Нет. Это была не месть. Я хотел только получить свои деньги. Ничего другого мне не нужно.
– Значит, вы не… причинили никакого вреда этим леди?
Люк бросил взгляд на Элизу.
– Нет, не причинил.
– Зачем ты все это слушаешь, Нейт?! – закричал Джастин Монтгомери. – У этого человека ужасная репутация… Все, что он говорит, – гнусная ложь.
– Нет, это вы лжете! – в ярости крикнула Элиза.
– Твоя дорогая сестра, очевидно, переутомилась от пережитых волнений.
– Не пытайтесь меня успокоить, сэр, – сказала Элиза. – Кстати, насколько я помню, во время нашей последней встречи вы назвали меня шлюхой и грозили повесить.
– Нет-нет, Элиза, ты ошибаешься…
Суровый взгляд Нейта заставил торговца умолкнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33