— Он стал медленно, маленькими глотками отпивать из стакана. — А ты что подумала?
— Ничего. — Она покраснела и отвернулась. Он тихо рассмеялся и затем сел рядом с ней на роскошный мягкий диван. Она обеспокоенно поглядела на него, память еще хранила воспоминания о том, как они сидели на этом диване в последний раз и куда это их завело.
— Не смотри так испуганно, — сказал он тихо. — Я же обещал не трогать тебя, ты забыла?
— У тебя это прекрасно получается глазами, Джон Дуранго. — Он был совсем рядом, и она уже всем телом ощущала его близость — его тепло, чисто мужской запах одеколона. Она скрестила ноги и крепко сцепила руки, лежащие на коленях.
Он глубоко вздохнул, закрыл глаза и откинулся назад с таким видом, словно долгие месяцы провел в пустыне.
— Устал? — спросила она, в голосе невольно прозвучала обеспокоенность.
Он улыбнулся, пушистые усы дрогнули.
— Смертельно. У меня все это время был убийственный график работы. — Он приоткрыл один глаз, чтобы следить за ее реакцией. — Не говоря уже о том, что ты совершенно выбила меня из колеи.
Она вспыхнула.
— Не стоит во всем винить меня одну. Вся каша заварилась как раз из-за твоей непомерной подозрительности.
Он покачал головой.
— Нет, дорогая. Каша заварилась из-за того, что я затащил тебя в постель. — Он повернул голову и поймал ее взгляд. От выражения его глаз по всему ее телу прошел трепет. — Интересно, а тебе было трудно, пока между нами лежал меч?
Она кивнула.
— Мы были такими близкими друзьями все эти годы, и я даже не сознавала, как много времени мы проводим вместе, до тех пор, пока все не кончилось. — Она грустно улыбнулась. — И я… почувствовала себя одинокой.
— Как и я. — Он нежно взял ее пальцы в свою большую теплую руку. — Мадлен, а почему бы нам не проводить больше времени вместе?
— А как ты это себе представляешь? Он глубоко вздохнул и прямо поглядел ей в глаза, которые смотрели на него с любопытством.
— Я хочу сказать, почему бы нам не пожениться?
Его слова потрясли ее. Она застыла, глядя на него так, словно у нее отнялся язык.
Он досадливо поморщился.
— Черт возьми, мне не следовало так наскакивать на тебя. Я намеревался к этому прийти постепенно… Но теперь это уже не имеет значения, — сказал он, упрямо сжав челюсти. — Ну так ты согласна?
Она попыталась в ответ что-то сказать, но губы задрожали, и только после второй попытки она с трудом выговорила:
— Мы… ты сам сказал, что никогда снова не женишься.
— Значит, передумал, — отрезал он и, порывшись в кармане, достал сигарету и зажигалку, отделанную позолотой.
Она смотрела на него, все еще не оправившись от неожиданности его предложения. Он сказал, что хочет на ней жениться, но никогда не говорил ей о своей любви. А если он любит ее, то как мог обращаться с ней так, как он это делал в последние месяцы? Одно противоречило другому. И вот теперь еще и ребенок…
Если бы только она могла доверять ему и знать, что он не будет больше мучить ее. Но если он так неистовствовал при появлении Доналда в ее спальне, как он воспримет новость о ее беременности? Удастся ли ей убедить его, что это его ребенок, а не Доналда? Ей казалось, она больше не вынесет, если он еще раз отвернется от нее. Ей хотелось иметь хоть немного времени, чтобы поверить в его чувства, восстановить его доверие к ней. Но через месяц или чуть больше ее беременность станет явной… Господи, какая безвыходная ситуация!
— Я не могу выйти за тебя замуж, — произнесла она наконец.
Он молча смотрел на нее, с улыбкой читая в ее прелестном лице страх и неуверенность.
— И все-таки думаю, что выйдешь. Тебе только надо привыкнуть к этой мысли. Я всегда добиваюсь своего, дорогая, а тут еще и то, что я хочу тебя до сумасшествия. — Голос понизился до шепота. — Сейчас более, чем когда-либо.
Ее озадачил огонек, блеснувший в его глазах.
— Почему именно сейчас? — спросила она. Потемневшие глаза скользнули по ее телу в тесно облегающем платье.
— Мои доводы смутят тебя, — сказал он, лукаво ухмыльнувшись. — Иди сюда, и я тебе наглядно продемонстрирую некоторые.
Она схватила с кофейного столика сумочку и направилась к двери.
— Всего хорошего, Джон, — сказала она. — Спасибо за бифштекс.
— А как ты намерена добираться домой? — вежливо спросил он.
Рука ее уже была на дверной ручке. Она остановилась в раздумье.
— Я возьму такси. Он ухмыльнулся.
— Подожди минуту, Хосито отвезет тебя домой. На этот раз я не буду настаивать на том, чтобы спать с тобой. Это, я полагаю, скрасит тебе вечер.
— Думаю, что да, — ответила она с вызовом в голосе.
Он только улыбнулся и грациозно, точно большой кот, поднялся с дивана.
— Только запомни. Ласочка. Рано или поздно ты проникнешься моими доводами.
Дом становился все больше похож на цветочный магазин. Каждый день приносил новую дюжину роз — красных, розовых, белых, цвета абрикоса — от Джона.
Когда он не присылал роз, то звонил. Он знал, что она не станет готовить себе завтрак, и потому каждое утро отправлял ей с Хосито ветчины, яиц и домашнего печенья. В первый же день она поняла, что, если не съесть всего, он будет без конца гонять беднягу Хосито. И ради Хосито она подчищала тарелки.
Однако она все не соглашалась встретиться с ним, несмотря на то что он регулярно звонил ей по шесть раз в день. Она призналась себе, что боится разговора с ним. Джон, как бульдозер, своим упорством мог прошибить хоть кирпичную стену, но в данном случае решать должна была она. Ей необходимо было подумать, а Джон своей настойчивостью мог лишь помешать. Джон Дуранго должен усвоить, что не все в мире подвластно его воле.
Во второй половине дня, в пятницу, она, как обычно, отправилась в бакалею. Но как только она собралась выйти из машины, поставив ее на привычное место, она вдруг ощутила на себе чей-то пристальный взгляд.
Она остановилась у столов с выпечкой возле входа в магазин и тут увидела шедшего по дорожке ей навстречу Джона Дуранго в темно-синем в полоску костюме, с неизменной шляпой на голове. Она сразу же заметила, что лицо его мрачнее тучи.
— Какого черта ты отказывалась разговаривать со мной? — проревел он. — Тебе что, не нравятся все эти розы?
— Ну как же, они просто обязаны мне нравиться, — ответила она сердито. — Они уже заполонили две комнаты, я набиваю ими подушки, кладу вместо зелени в суп и украшаю торты… Я даже принимаю ванну с этими пресловутыми розами.
— Я думал, ты любишь розы.
— Люблю, но мне не хочется быть заживо погребенной в них. У меня не хватает ваз. Все горшки и кастрюли заполнены розами, и мне, очевидно, грозит голодная смерть.
Он просиял.
— Я велю Хосито привозить тебе дополнительно второй завтрак и ужин.
— Только не это! — испуганно воскликнула она и вдруг увидела, что на них с любопытством смотрит продавщица. — Завтрака вполне хватает. С остальным я справлюсь. Ты же знаешь, как я ненавижу завтракать, — добавила она с укоризной.
— Но ты ведь болела, — настаивал он. — Нужно восстанавливать силы. — Он ухмыльнулся. — Если ты выйдешь за меня замуж, я буду тебя откармливать. Могу из ложечки.
— Я не собираюсь, повторяю, не собираюсь выходить за тебя замуж! — выкрикнула она в изнеможении. — Прошу тебя, Джон, уйди!
— Не уйду, пока ты не скажешь «да». — Он всунул руки в карманы брюк. — Я сегодня абсолютно свободен. Могу ходить за тобой по пятам.
— В этом случае тебе придется жить без еды. Как ты на это смотришь? — спросила она. Он пожал плечами.
— Перехвачу что-нибудь по дороге.
— Позволь мне взять на себя решение этой нехитрой проблемы. — Она повернулась к столу и пробежала глазами по полкам с кондитерскими изделиями.
— Лимонная меренга. Кажется, твой любимый пирог? Он кивнул.
— В общем, да.
Держа пирог в одной руке, она вынула пятидолларовую бумажку и, мило улыбнувшись, вручила одной из продавщиц.
— Возьми, дорогой. — Она похлопала ресницами. — Ешь на здоровье.
Отведя руку, она швырнула пирог ему прямо в лицо.
Она думала, что лимонный пирог обескуражит его, но на следующее утро, когда она вышла пробежаться трусцой для разминки в надежде встряхнуться и прийти в себя после бессонной ночи, до слуха ее донесся звук подъезжающей машины.
Она отошла к обочине, чтобы пропустить ее, а в голове мелькнула мысль: «Какой нормальный человек, кроме свихнувшейся беременной женщины, которой не сидится и не лежится дома, способен подняться в такую несусветную рань?» Но, заметив, что машина не собирается обгонять ее, она обернулась и поглядела через плечо.
Следом за ней медленно ехал белый «роллс-ройс» с Хосито за рулем, а из заднего открытого окна, улыбаясь аккуратно подстриженными смоляными усами, высовывался Джон Дуранго.
Глава 10
— Доброе утро, — приветствовал он ее.
— Доброе утро, — ответила она сухо, не замедляя бега. Она стала про себя считать шаги: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
— Хорошая погода сегодня, — продолжал он как ни в чем не бывало, глядя на нее сквозь густую зеленую листву деревьев по обочинам дороги. — Совсем неплохая для такого раннего лета.
— Очень приятная. — Она с трудом заставляла себя не смотреть в его сторону.
— Почему бы тебе не устроить передышку и не прокатиться с нами? — предложил он через минуту.
Она наконец взглянула на него.
— А почему бы тебе не выйти из машины и не пробежаться немного со мной? По-моему, ты всегда утверждал, что боссы, которые просиживают штаны за столом, раньше других разваливаются на части…
Наступила пауза, затем открылась и хлопнула дверца машины, и через мгновенье Джон уже трусил рядом с ней, а Хосито следовал за ними в роскошном лимузине.
Даже в поношенных джинсах и коричневой трикотажной рубашке он выглядит весьма элегантно, невольно подумала она, с одобрением оглядывая его мускулистую фигуру, пока он неторопливо бежал рядом.
— Ты сегодня здорово похож на него, — заметила она.
— На кого?
— На того парня из телешоу, с одной лишь разницей — он носит кроссовки, а ты ботинки. Он хмыкнул, отчего усы его дернулись.
— Его герой не мог разориться на ботинки.
— Пожалуй, что нет. Он взглянул на нее.
— Кстати, спасибо за пирог. То, что мне удалось попробовать, было очень вкусно.
— Прости, я чувствую себя виноватой, но тогда мне показалось, что это будет очень кстати.
— Как и тарелка спагетти.
— Я думала, ты любишь спагетти.
— Раньше любил, — согласился Джон. Он снова поглядел на нее. — Ты жутко бледная. Как ты, ничего?
— Вполне, — солгала она. На самом деле ей было неважно, но она твердо решила не показывать виду. Она снова начала считать про себя. Минутой позже, оглянувшись назад на машину, она сказала:
— Какое идиотское зрелище — мы бежим трусцой перед «роллс-ройсом» в воскресенье в половине шестого утра.
Он тихо рассмеялся.
— Мы и не такие безумства совершали. Помнишь, как мы ночью под проливным дождем возвращались с концерта в Джоунс-холле насквозь промокшие?
— Ну а рыбная ловля, когда мы перегрузили лодку и окунулись в озеро прямо как были, в одежде? — Она засмеялась. — У нас с тобой все же есть что вспомнить. Хорошее было время.
— Оно еще не кончилось, Ласочка, — ответил он. — По большому-то счету.
Она вдруг остановилась — тошнота подступила к горлу. Она сделала глотательное движение, дыхание все еще не успокоилось.
— Джон, мне кажется, я теряю сознание, — едва успела она проговорить.
Он подхватил ее как раз вовремя и легко поднял сильными руками.
— Мадлен, что с тобой? — обеспокоенно спросил он. — Мадлен!
— Я… я почувствовала, что теряю сознание, — прошептала она, прижимаясь к его теплой широкой груди и вдыхая запах его большого тела с ощущением, что возвращается в родные пенаты после дальних странствий. — Небольшая дурнота.
Он произнес нечто не поддающееся описанию и большими шагами бросился к машине, где Хосито уже держал открытой заднюю дверцу.
— Давай быстрее, на самой большой скорости, — приказал он, устроившись на сиденье, держа Мадлен на коленях. Он закрыл дверцу и спустил штору между передними и задними сиденьями. Хосито сел за руль, и через мгновение они уже мчались по шоссе.
— Я-то думал, что все в порядке, как, по твоим словам, тебе сказал этот чертов доктор, — напустился он на нее.
— Именно так он и сказал, — не сдавалась она. Ей стало полегче, она глубоко вздохнула и расслабилась, черпая силу из тепла, исходящего от его тела. — Джон, не покидай меня. Мне и так нехорошо.
Он с нежностью прижал ее к себе.
— Хочешь выпить что-нибудь холодное? — спросил он. — Может, кока-колу? Что-нибудь некрепкое со льдом?
Она ткнулась лицом ему в грудь.
— Со льдом — это было бы замечательно.
— Сказано — сделано. — Он шевельнулся и протянул руку к шторе. — Хосито, отвези нас в это новое кафе, где подают мороженое.
— Да, сеньор. А как сеньорита? Ей лучше?
— Полагаю, что да.
— Мне и вправду лучше, — пробормотала она слабым голосом. — Должно стать лучше, как только я отдышусь. Я немного переоценила свои силы. Давно не бегала.
Она пыталась убедить его, что ничего серьезного с ней не происходит. Но Джон есть Джон, и теперь он только и будет думать о том, чтобы тут же по дороге затащить ее к врачу, прямо в кабинет обследования. В нем чувствовалась самоуверенность человека, занимающего высокий пост и очень богатого, который, не задумываясь, пользуется своим положением.
— Надеюсь, ты не станешь делать никаких глупостей? — Она подняла голову, лежащую у него на плече, и, слегка отстранившись, поглядела в жесткое, хмурое лицо. — Джон, сейчас все пройдет. Правда, все будет в порядке.
Лицо его не смягчилось. Серебристые сверкающие глаза обеспокоенно пробежали по ее телу.
— Ты иногда меня пугаешь, — сказал он загадочно. Голос был хрипловатый. Она улыбнулась.
— Я ведь не пытаюсь плавать через пороги. — Тут она рассмеялась и добавила:
— Или летать на планере.
— О Боже, замолчи! — оборвал он ее с тяжелым вздохом, а затем, откинувшись на спинку, снова притянул к себе. — Коли тебе дурно от небольшой пробежки, представляю, как бы ты спикировала вниз с какой-нибудь чертовой горы. Я еще не забыл день, когда ты решила прыгать с парашютом, — сказал он убийственно мрачным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19