Я сказала собравшейся толпе, что Конор был моим возлюбленным. Я… я даже утверждала, что ношу под сердцем его ребенка.
– Это действительно было так?
– Нет, я ошиблась. Но в тот день молила Бога, чтобы это оказалось правдой.
Николас приподнял ее подбородок. От прикосновения шершавого пальца она невольно вздрогнула. Перед ее мысленным взором стоял другой мужчина, почти мальчик, и вытирал загрубевшими от работы пальцами ее слезы. Сколько раз она плакала в объятиях Конора, страшась их будущего!
– Единственное, что я могла сделать в тот день, чтобы отомстить… отцу и своей семье, – это опозорить их имя. Я представить себе не могла, что общество будет на их стороне. И общество, и отец вычеркнули меня из жизни.
Николас крепко прижимал ее к своей груди и не отпускал. Джейн позволила своей скорби выплеснуться наружу. Из ее глаз хлынули слезы. Она не знала, как долго стояли они в молчании. Но от прикосновений его губ к ее волосам и ласковых поглаживаний по спине в ней стали происходить перемены.
Слишком долго жила она ради мести, которую не могла осуществить. Глубоко в душе она сознавала, что убийство одного человека – ее отца – не вернет к жизни тех пятерых, не облегчит ее боли. Но присоединение к движению «Белых мстителей» помогло.
Спустя какое-то время Джейн перестала плакать. Словно проснувшись после глубокого сна, она обнаружила, что ее взгляд сосредоточен на темных силуэтах камней. Их было пять.
Пять камней, стоявших здесь с незапамятных времен. Пять каменей, доставленных сюда с какой-то загадочной целью в стародавние времена. Уцелевших вопреки стихии. Выстоявших против ветра и дождя. Против солнца и льда. Только пять из общего числа.
Возможно, думала она, потомки тех людей все еще живут здесь. Все еще работают на этой земле и считают ее своей. Несмотря на вторжение хищных викингов, римлян, англичан, эти люди – эти камни – все еще стоят на вересковой пустоши. И будут стоять вечно.
Джейн вдохнула свежий запах чистого ночного воздуха. Глядя на камни, она чувствовала, как бесконечные часы одиночества и страданий тихо утекают. Она больше не позволит себе предаваться горю.
– Я вижу в твоем прошлом лишь трагедию и скорбь, но никакого позора, – прошептал Николас. Его пальцы нежно зарылись в ее волосы и слегка оттянули назад ее голову, чтобы он мог заглянуть ей в лицо. – Я восхищен твоей храбростью. Восхищен женщиной, в которую ты превратилась, несмотря на все, что тебе пришлось пережить.
Джейн возликовала при мысли о том, что, узнав правду о ее прошлом, Николас по-прежнему любит ее.
– Давай вместе бороться за настоящее и будущее. И мы победим.
– Светское общество сторонится меня. Ты опозоришь себя, связавшись со мной.
– Пусть светское общество катится к чертям! – прорычал Николас. – Мне знакомо лицемерие этого мира. И я знаю, что хорошо и порядочно.
Он пощекотал ее губы своими, соблазняя раскрыться, и слился с ней в сокрушительном поцелуе. Руки Джейн заскользили вверх по его груди, но, вдруг осознав, что стремительно летит в пропасть, Джейн вцепилась в лацканы его куртки и оторвалась от него.
– Постой! А Клара… Мы не можем.
– Между мной и Кларой ничего нет, и никогда не будет. Ваш отец в курсе дела. – Николас заглянул ей в глаза. – Что еще я должен сказать, чтобы ты наконец поняла? Кого еще следует поставить об этом в известность? Как убедить тебя в том, что только ты мне нужна? Остальные женщины для меня просто не существуют.
Джейн снова поцеловала его. Николас сжал ее в объятиях, припал к ней жадными губами, щедро отдавая и беря. Джейн прильнула к нему.
Слишком много лет прошло. Все было так давно, что она уже не помнила, что значит забыться в тумане страсти. Но ласки Николаса вернули ее тело к жизни.
Николас становился ей все ближе и ближе. Правда, однажды она уже прошла этот путь, за что поплатилась.
Джейн уперлась в его грудь кулаками, и он тотчас отпустил ее. Она сделала шаг назад, но не смогла заставить себя поднять на него глаза.
– Нам… нам пора ехать. Уже поздно. Они будут беспокоиться о тебе.
Джейн направилась к лошадям и обернулась.
Николас стоял среди камней спиной к луне с затененным лицом и смотрел на нее. Ее сердце громко стучало, тело томилось по его ласкам.
– Николас, я собираюсь завтра вернуться в Балликлоу, чтобы оттуда навестить некоторые семьи. Если хочешь, можешь поехать со мной.
– Хочу.
Джейн с трудом скрыла радость.
– Тогда… я дам тебе знать завтра утром.
– Буду ждать.
Патрик положил руку на плечо Ронана, не дав ему выйти из разрушенной хибары.
– Нет, ты не можешь туда идти. Давай вернемся к лошадям.
– Отчего же, очень даже могу.
– Ты не поднимешь на нее руку.
– Я ничего не имею против Эган, Но грязный английский ублюдок – совсем другое дело.
– Он ничего не сделал, чтобы досадить тебе.
Патрик смотрел, как двое садятся на лошадей.
– Пес сговорился с Масгрейвом, разве нет?
– Мы этого не знаем. Знаем только, что он один вошел в казармы Баттеванта и вышел оттуда с вдовой Симуса. Нам неизвестно, что там произошло, но, думаю, у нас не меньше оснований благодарить его, чем подозревать. Может, даже больше. Кто знает, что готов сделать магистрат для такого, как он?..
Мужчины не спускали глаз с казарм с того момента, как услышали об аресте Кэтлин, потом следовали за Спенсером и вдовой до Балликлоу, после чего тайно следили за ним, пока Эган не догнала англичанина на полпути в Вудфилд-Хаус.
– Мне все же хочется сломать ублюдку шею.
Угрожающий тон Ронана заставил Патрика положить ладонь на мускулистую руку бойца.
– Ясное дело, тебе хочется сломать ему шею. Но не оттого ли, что он целовался с Эган?
– Он воспользовался ее слабостью! – прорычал Ронан.
– Ты, видно, забыл, что она сама за ним скакала, – возразил Патрик. – Когда наконец до твоей тупой башки дойдет, что Эган – взрослая женщина? Ей не нужно, чтобы такие, как ты, сохли по ней и распускали сопли, как влюбленные зеленые юнцы.
– Такие, как я? – Ронан резко повернулся к товарищу. – Это от таких, как он, бегала она все эти годы. Она обожает меня. Ждет не дождется, когда я сделаю первый шаг, и я заменю ей Конора, царствие ему небесное.
Патрик с сомнением покачал головой:
– Думаю, что, называя тебя «коротышкой», она подразумевает твой короткий ум.
– Может, ты мне и товарищ, Пэдди, но ты, ей-богу, напрашиваешься на неприятности!
Патрик встретил свирепый взгляд Ронана не вздрогнув. Возраст и опыт давали ему моральное преимущество.
– Можешь поступить со мной, как тебе вздумается, Ронан. Только раз и навсегда вбей в свою тупую башку, что ты ей не пара. Ты никогда не станешь Конором. У тебя больше шансов стать лордом-наместником Ирландии, чем ее мужчиной. Я знаю Эган с тех пор, когда она под стол пешком ходила. Уверяю тебя, она сама сделает свой выбор.
Оглянувшись, Патрик обнаружил, что Эган и англичанин исчезли. Слава Богу.
– Все равно Лайам должен об этом узнать.
Патрик ответил Ронану враждебным взглядом.
– Узнает. Но запомни, ни слова о поцелуе, иначе я расскажу Эган о твоем глупом намерении стать ее мужчиной.
Ронан махнул рукой и двинулся к выходу. Патрик последовал за ним.
– И тогда я тебе не позавидую, коротышка.
Глава 19
Едва услышав тихий стук в дверь, Николас мгновенно откинул щеколду, схватил Джейн за руку и тотчас захлопнул дверь, заглушив ее удивленный возглас. Припечатав Джейн спиной к двери, он припал к ней в жадном поцелуе.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он оторвался от нее, чтобы они могли перевести дух.
– Не припомню, чтобы меня так радовало утреннее приветствие, – произнесла Джейн с улыбкой.
– Потому что в моем распоряжении была целая ночь, чтобы это спланировать.
– У вас хорошо подвешен язык, сэр Николас.
Он все еще прижимал Джейн к двери своим телом, наслаждаясь мягкостью ее плавных изгибов.
– Мне очень не понравилось, когда вчера вечером ты потребовала, чтобы мы въехали в Вудфилд-Хаус в разное время. Ты лишила меня возможности поцеловать тебя и пожелать спокойной ночи.
В темных глазах Джейн плясали шаловливые искорки, и руки еще крепче обхватили его торс.
– Не хочешь ли ты сказать, что причиной этого утреннего приветствия стало желание получить вчера ночью один-единственный поцелуй?
– Ладно. Не только поцелуй.
Он снова приник к ней губами. На этот раз с нежностью. Терпеливо дразня и искушая, он заставил ее губы снова раскрыться. Исследуя языком горячую полость, он искусно разжигал ее страсть. Джейн прижалась к нему, скользя руками по тонкой ткани рубахи на его спине.
Николас добрался ртом до ее ушка и прикусил мочку.
– Всю ночь мне снилось, что я занимаюсь с тобой любовью.
Он приложил ладонь к ее груди и почувствовал, как твердеет под пальцами ее сосок. Запрокинув голову, Джейн закрыла глаза, подставляя ему для поцелуев шею.
– Ты была здесь. Мы заперли дверь. – Его рука двинулась вниз. – Я медленно освобождал тебя от одежды, пока мой рот не впился в твою сладкую плоть.
Джейн застонала, когда сквозь платье Николас прижал ладонь к низу ее живота.
– Мы занимались любовью на той кровати, потом на полу… и на стуле, где ты сидела на мне верхом, потом еще у этой двери.
Ее лицо раскраснелось. Большие, невероятно темные глаза распахнулись и уставились на него вопросительно, когда, вскинув тяжелую ткань ее юбок, он прижал пальцы к ее влажным складкам.
– Что скажешь на это, Джейн? – Он коснулся губами ее губ и погладил внизу. – Понравился ли тебе мой сон?
Ждать ответа Николас не стал, проникнув языком в ее полуоткрытый рот. Двигаясь в одном ритме с языком, его пальцы заставили ее снова застонать.
Время вопросов и ответов миновало. Николас довел ее до экстаза. Джейн закричала.
Борясь с собственным жгучим желанием, Николас наслаждался тем, что держит ее в объятиях. Пока ее тело сотрясали конвульсии экстаза, он покрывал ее нежными поцелуями.
Голоса в коридоре вернули Николаса к реальности. Джейн рухнула с вершины блаженства на землю, и он не мог не улыбнуться ее попытке сконцентрироваться на настоящем. Едва он опустил ее юбки и оттолкнул от себя, как в дверь постучали. Николас про себя усмехнулся, радуясь, что не успел затащить ее в постель, поскольку оставил дверь открытой. Успокоив Джейн взглядом, он слегка приоткрыл дверь и увидел двух служанок.
– О, сэр, просим прощения, сэр! Мы видели вашего лакея, и… мы…
– Мы подумали, что вы уже встали и спустились к завтраку.
– Мы убираем спальни и… и…
– Приходите через полчаса, – бросил Николас. – Комната будет в вашем полном распоряжении.
Служанки торопливо присели в книксене и исчезли в коридоре. Выждав еще немного, Николас окинул взглядом коридор и закрыл дверь.
– Не могу выразить словами, как шокирована… собственным поведением, – прошептала Джейн, убирая за ушко выбившуюся прядь. – Иначе как разнузданностью это не назовешь.
– Да, такой момент может доставить поразительное удовольствие. – Николас оторвал ее от стены, привлекая к себе. – Если бы эти двое не собирались возвращаться, я показал бы тебе, что значит разнузданность.
Он провел по ее губам своими и почувствовал, как тает в его объятиях ее тело.
– Скажи, любовь моя, куда ты меня везешь?
Ей потребовалось некоторое время, чтобы сосредоточиться на его словах. Он видел, как прояснились ее глаза, когда она положила ладони ему на грудь.
– Только в Балликлоу, чтобы проведать Кэтлин с детьми, а потом обратно.
– Грабить епископов не будем? А крушить королевства?
– В те дни, когда я остаюсь в Вудфилд-Хаусс, а таких много, я занимаюсь после обеда живописью.
– И где же ты пишешь картины?
– В своей студии на чердаке.
– Возьмешь меня туда?
Лицо Джейн вытянулось.
– Ты всегда такой требовательный?
– Когда мне это сходит с рук.
– Почему-то мне кажется, что тебе многое сходит с рук.
Она улыбнулась, и Николас сильнее сжал ее в объятиях, наслаждаясь бешеным биением их сердец.
– Когда-нибудь я тебя туда возьму. Но теперь нас ждут более важные дела.
Николас никак не мог с ней расстаться.
– Неужели ты собираешься заставить меня ждать пять минут, прежде чем я смогу выйти к домочадцам? А мне не потребуется идти на завтрак через Корк-Сити?
– На самом деле я настоятельно прошу тебя пойти и позавтракать с моими родными без меня. – Она высвободилась из его объятий. – Наверняка моя мать вчера сетовала, что не видела тебя. Мы можем встретиться в конюшне, когда ты позавтракаешь.
Он поймал ее за руку, когда Джейн направилась к двери.
– Я спущусь в это львиное логово только вместе с тобой.
– Ты это серьезно? – бросила она мрачно через плечо, выглянув в коридор. – Хочешь, чтобы пирамиды рухнули? Океаны пересохли? Увольте, сэр. Если я выйду к ним, они подумают, что приближается Второе пришествие.
– Джейн, я не спущусь вниз, если ты не присоединишься ко мне. Мы можем выехать б Балликлоу прямо сейчас.
– Это исключено, – решительно заявила Джейн. – Несмотря на все твои заверения относительно нежелания жениться на Кларе, они возлагают большие надежды на твой визит, и это…
– Тогда пошли со мной.
– Боже, какой же вы упрямец, сэр!
– Идем, Джейн. Мы спустимся вниз порознь, и никто ничего не заподозрит.
Пока она в задумчивости взирала на дверь, он с трудом удержался от желания запечатлеть поцелуй на ее грациозной шее.
– Я просто хочу, поднимая голову от тарелки, видеть перед собой твое прекрасное лицо.
– Это уже чересчур! – Она сердито сверкнула глазами.
– Что? Сидеть напротив меня?
– Нет! Называть мое лицо прекрасным.
Он рассмеялся и все же поцеловал ее в шею. Джейн удовлетворенно вздохнула, но потом положила ладонь ему на грудь.
– Ладно. Но я войду первой. И ни взгляда, ни прикосновения.
– Даю слово.
Николас застегнул рубашку, завязал галстук и протянул руку за сюртуком. Потом взглянул в зеркало. Отразившееся в нем лицо с сияющими глазами поразило его. Где-то он уже видел такие лица. Николас вспомнил.
У влюбленных мужчин.
– Вы хотите сказать, что она исчезла? – Сэр Роберт Масгрейв, опираясь о стол, поднялся. – Вчера вы мне сообщили, что женщина старая и слепая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40