– Милорд!
Женщина была необычайно красива. Золотистые волосы струились по плечам. Полные губы, высокие скулы, красивая грудь.
Он вновь перевел взгляд на ее лицо. Было в нем что-то знакомое.
Николас уже видел ее на портрете, на вилле великого актера Дэвида Гаррика в Хэмптоне.
Представшая перед ним в этот момент женщина была точной копией актрисы, за которую некогда поднимали тост короли, – волшебной и несравненной Дженни Грин.
Глава 25
Ребекка не сразу заметила в библиотеке еще одного мужчину.
– Миссис Форд, позвольте вам представить самого негоднейшего из друзей. Сэр Николас Спенсер.
Ребекка присела в реверансе, в то время как Николас поднес ее руку к губам.
Гость не сводил с нее глаз, и это вызывало тревогу. Хотя в его взгляде не было даже намека на похоть.
Сэр Николас был одного роста с графом. Его сломанный нос и длинные вьющиеся волосы, перехваченные на затылке черной лентой, придавали голубоглазому великану вид распутника. Он тоже был красив, но за изысканными манерами скрывалась неукротимость дикаря.
– Николас зашел, чтобы быть представленным, – произнес Стенмор. – Он только что заверил меня, что безумно устал после многочасовой дороги, и уже уходит...
– Ваша красота меня потрясла, миссис Форд, – произнес Николас с легким поклоном, перебив друга. – Это как глоток воды для уставшего путника. А Стенмор прячет такое сокровище в глуши, лишая друзей вашего общества.
Ребекка залилась румянцем и украдкой взглянула на Стенмора. Он сверлил сэра Николаса уничтожающим взглядом. Ребекка потупилась.
Для сегодняшнего вечера она явно выбрала не то платье. Теперь, когда она решила уехать, желание предстать перед Стенмором во всей красе было безнравственным. И в наказание на нее обратил внимание другой мужчина.
– Она еще краснеет, обольстительница.
– Прекрати, Николас! – предупредил Стенмор. – Твой язык превратил тебя из простого зануды в повесу, что, впрочем, соответствует истине.
– Ничего не могу сказать о характере сэра Николаса, милорд, но ваш гость вовсе не зануда. – Встретившись взглядом с графом, она повернулась к Николасу. – Я покраснела, сэр, лишь потому, что не привыкла к комплиментам. И не могу должным образом на них ответить. Тем более что столь высокие похвалы в мой адрес не соответствуют действительности. Так что проблема не в сэре Николасе, а во мне и моей неискушенности.
Николас приложил руку к сердцу.
– Клянусь, мадам, в моих комплиментах нет ни капли надуманности. Они идут от чистого сердца. Я искренне восхищен вашей красотой.
Стенмор подошел к Ребекке и покровительственно обнял ее за талию.
– Хватит, Николас, не злоупотребляй моим терпением.
Снова поклонившись, сэр Николас обратился к Ребекке:
– Надеюсь, утром мы продолжим наше знакомство, поэтому я избавлю этого тирана от моего присутствия. Так что насчет утра, миссис Форд? Могу ли я просить об удовольствии находиться в вашем обществе, чтобы прокатиться верхом или прогуляться пешком по дикому парку его сиятельства? – Ребекка хотела было ответить, но баронет поднял руку. – Прежде чем вы отвергнете мое приглашение, даю вам слово чести, что оставлю свой болтливый язык дамского угодника и буду говорить только правду.
– Отлично, – прорычал Стенмор. – Раз уж ты собрался оставить свой болтливый язык, позволь мне прибить его гвоздями к дверям конюшни, где ты и найдешь его по возвращении.
Ребекка обнаружила, что испытывает к сэру Николасу расположение. Откровенный болтун и повеса, он казался добрым и обаятельным, не способным причинить зло.
– Я отвечу на ваше приглашение утром, сэр, после того как получу возможность оценить с нашим хозяином ваши рекомендательные письма.
Сэр Николас изобразил гнев.
– Хорошенько подумай, прежде чем что-либо сказать, мой друг, ибо кет предела тому, что я могу натворить.
– Ступай с миром!
Подмигнув, сэр Николас поклонился Ребекке и направился к выходу. Но в дверях остановился.
– Она, должно быть, старше вас лет на двадцать, а то и тридцать.
– Кто именно, сэр Николас?
– Актриса Дженни Грин. Вы знаете ее, миссис Форд?
Ребекка замерла.
– Только имя, сэр.
Николас удалился, и Стенмор почувствовал, что Ребекку бьет дрожь. Стенмор привлек ее к себе.
– Вы замерзли. Ребекка прильнула к нему.
У Стенмора захватило дух. Ребекка нуждалась в утешении. Он это чувствовал. Все в ней свидетельствовало о целомудрии, и его сердце еще немного приоткрылось, впуская ее чуть глубже. Они не сделали друг другу никаких признаний. Еще не утолили томления тел. Но Ребекка уже стала неотъемлемой частью его жизни. Неужели такое возможно?
– Я слишком долго отсутствовал? Она подняла голову.
– Осмелюсь ли предположить, что вы ждали меня сегодня в библиотеке?
Ребекка заглянула ему в лицо.
– Нет нужды предполагать, милорд, так оно и есть. И все это заметили. Тем более что я оделась столь нескромно. – Ребекка снова покраснела.
Стенмор смотрел на нее как зачарованный. Его взгляд проследовал к вырезу ее платья. Рука заскользила по ее спине.
– Вы одеты по последней моде. Думаю, каждый хотел бы упиваться вашей красотой.
Ребекка улыбнулась и переместила руки со спины Стенмора ему на грудь.
– Вы слишком много времени провели сегодня в обществе сэра Николаса и говорите его словами.
– Есть одно существенное различие. Он делает комплименты всем красавицам, а я восхищаюсь лишь одной, по которой страдаю столько дней. Лишь одна волнует мое воображение и разжигает в крови огонь желания. Лишь одной удалось добраться до моего сердца. Только о ней я мечтал с того самого момента, как увидел. – Он сильнее прижал к себе Ребекку, дав ей ощутить всю степень своего возбуждения. – Не путайте меня с ним, Ребекка.
Она подняла на него глаза, и он увидел в них ее щедрое сердце, ее смятенную душу. И свое собственное отражение, мужчину, впервые в жизни познавшего любовь.
– Я никогда ни с кем вас не спутаю, – прошептала наконец Ребекка и мягко прижалась губами к его губам.
Только сегодня Стенмор понял, что все эти годы был болен и что Ребекка стала для него панацеей. Кровь в его жилах пульсировала резкими толчками. Ему отчаянно хотелось рассеять ее страхи и увидеть, как она с радостью отдается страсти. Но он обуздал свои желания, чтобы снова не спугнуть ее.
Ребекка обвила его шею руками и запечатлела на его губах страстный поцелуй. Он чувствовал, как она, сама того не подозревая, дразнит его, вынуждая пойти в наступление, Стенмор ответил на поцелуй, излив в нем всю свою нежность и страсть. Отдавая и беря, их губы ритмично двигались, имитируя совокупление, и он ощутил, как воспарила его душа.
Ребекка издала стон наслаждения, и Стенмор воспринял его как волшебную музыку. Ее тело в его объятиях плавилось и таяло, сливаясь с его телом, воплощая в жизнь самые смелые его мечты. Его руки лихорадочно блуждали по ее спине. Он осыпал поцелуями ее лицо и шею. Ребекка каждым своим движением поощряла его.
– Ты готова, Ребекка? – Стенмор приподнял ее и опустил на диван. – Готова?
Она ответила шепотом:
– Да. Впервые в жизни я готова.
– Я не хочу, чтобы это в первый раз произошло здесь. – Он снова подхватил ее на руки и направился к двери. – Но назад уже нет возврата. Мы не можем передумать.
Она покачала головой и поцеловала его в губы.
– Нет возврата. Нет сожалений. Напротив. – Она робко ему улыбнулась. – Только не надо меня на глазах у всех нести к себе в спальню.
У двери он замешкался и осторожно поставил ее на пол. Женщины, с которыми он до сих пор имел дело, редко заботились о соблюдении приличий.
– Конечно. Мы сделаем все так, как ты желаешь. Иди к себе в комнату, но дай слово, что потом впустишь меня.
Она кивнула, запечатлев на его губах поцелуй.
– И будешь ждать с нетерпением в этом же самом платье.
Она снова кивнула и застенчиво улыбнулась.
– Вот еще что, Ребекка, – остановил он ее, когда она собралась уходить. – Какую фамилию ты носила до замужества?
– Невилл, – едва слышно произнесла Ребекка. – Ребекка Невилл.
Старуха выхватила монету из ладони благородной дамы и уставилась на нее в сумраке кабины закрытого экипажа. Потом перевела взгляд на опущенную шторку. Она встретила карету в условленном месте, в переулке у церкви Христа.
– Что вы хотите знать? – спросила старуха.
– Ребекка Невилл. Расскажи мне о ней все, что знаешь.
– Прошло уже много времени, с тех пор как я в последний раз слышала это имя, ваша милость.
Луиза Нисдейл сунула руку в сумочку.
– Расскажи и получишь еще один шиллинг. Взгляд женщины с жадностью впился в кошелек.
– Мисс Невилл не нуждалась в средствах, как мне думается, но была замкнутой. Вежливо держалась с нами, слугами, в отличие от остальных задавак, прошу прощения, мэм. Девочки жили на верхних этажах. А мы обретались в мансарде. Я работала на кухне и почти ничего о ней не знаю.
– Что с ней стало? – На этот раз Луиза вынула две монеты и помахала ими перед лицом старухи. – Куда она делась? Что скрывала?
– Не знаю, мэм. – Старуха прищурилась. – Но если бы и знала, не стала бы говорить. Слишком мало вы платите.
Луиза достала из сумочки золотой.
– Расскажешь все, что имеет хоть какую-то ценность, и заработаешь это.
– Вот это уже другое дело, мэм. – Старуха схватила золотой. – Но все это было давным-давно.
– Разумеется! – воскликнула Луиза. – Продолжай!
– Вскоре после того, как мисс Ребекка уехала, в доме началась неразбериха. Миссис Стокдейл нашла для мисс работу в Лондоне. Но ее родственникам это не понравилось. Они прямо-таки рвали и метали, особенно после того, как никто не мог ее найти.
– Что значит: никто не мог ее найти?
– А то и значит, мэм. Она вроде как пропала. Поехала к месту своей работы и пропала, что твоя собака с костью.
– А что за люди взяли ее на работу? Имя их не знаешь?
Служанка покачала головой:
– Чего не знаю, того не знаю, мэм. Куда их девчонки уезжают или откуда прибывают, нам на кухне неизвестно.
– Тогда разузнай. Наведи справки и выясни, к кому именно в Лондоне ее отправили.
– За это заплатите еще один золотой.
– Завтра! – бросила Луиза. – Завтра назовешь имя.
Ребекка в волнении мерила шагами комнату. Она не может больше лгать Стенмору. Как это делали его мать и жена, самые близкие ему люди.
Сама мысль о том, что она ему отдастся, а потом исчезнет, была невыносима.
Сердце Ребекки бешено забилось, когда раздался тихий стук в дверь.
– Можно войти?
Едва шагнув за порог, Стенмор заключил ее в объятия и с такой силой прижал к себе, что их тела слились воедино. Ребекка высвободилась из его объятий.
– Прежде чем это случится, я должна вам кое-что сказать, – промолвила Ребекка. – Я никогда не была замужем. Мое настоящее имя – Ребекка Невилл. Об этом я вам уже сказала. Почти десять лет я живу под вымышленной фамилией. – Ребекка повернулась к нему. – Много лет назад я приехала в Филадельфию с ребенком, которого выдавала за своего. И я решила, что проще будет найти работу, если меня будут считать замужней. Многие мужчины в то время воевали. И окружающие полагали, что мой муж в любой момент может вернуться с войны. Это мне помогло начать жизнь заново.
Стенмор опустился в кресло и весь обратился в слух.
– Мой план удался. Я нашла жилье и работу. И тогда сказала друзьям, которые у меня там появились, что получила известие о гибели мужа в Квебеке.
Ребекка подошла к окну.
– Когда этой весной нас разыскал в Филадельфии ваш адвокат сэр Оливер, я сказала ему, при каких обстоятельствах Джеймс оказался у меня. Придумала целую историю, в которой не было ни слова правды. Никто из моих знакомых не знал, что я родилась и выросла не в колониях.
Ребекку била дрожь. Она старалась не смотреть на Стенмора.
– Впервые я встретила Элизабет в тот вечер, когда она покидала Англию.
– В тот день, когда родился Джеймс.
– Значит, Стенмор знал. – подумала Ребекка.
– Она была одинока и очень слаба после родов, я тоже отчаянно нуждалась в помощи. Элизабет мне помогла. Оплатила мой билет на корабль. Я обещала ей позаботиться о Джеймсе, если с ней что-нибудь случится.
Ребекка смахнула слезы.
– Меньше чем через неделю она умерла. Так у меня появился Джеймс. Я уезжала из Англии, имея одно-единственное платье, то, что было на мне. Но по прибытии в Нью-Йорк продала драгоценности, которые дала мне ваша жена, и на вырученные деньги увезла Джеймса в Филадельфию, где начала жизнь заново.
Ребекка чувствовала, как пылает ее лицо, и прижалась лбом к холодному стеклу.
– Сэр Оливер спросил меня, почему я не пыталась отыскать отца Джеймса, вернуть мальчика в его семью. Я не сказала ему правды. Если бы все сложилось иначе, если бы у меня были средства и я не боялась бы вернуться в Англию, я не отдала бы его вам.
Ребекка не заметила, как Стенмор подошел к ней сзади.
– Что заставило вас бежать?
– Не спрашивайте меня об этом!
– Ребекка!
– Я рассказала все, что касается Джеймса, вас и вашей семьи. Позвольте мне умолчать о моем прошлом. Могу лишь обещать, что никогда не запятнаю вашего доброго имени, милорд. И чтобы выполнить обещание, решила возвратиться в колонии. В следующую пятницу я уезжаю в Бристоль.
– Как вы можете?
– Сразу по прибытии договорюсь с одним из капитанов в Брод-Ки. У меня не будет трудностей с билетом на проезд.
– Все продумано до мелочей, – холодно произнес Стенмор.
– Остается лишь сказать о своем отъезде Джейми. Но это я сделаю в последний момент. Уверена, теперь он не нуждается во мне, как раньше.
Стенмор пронзил ее взглядом.
– А если бы я овладел вами в библиотеке, вы тоже молчали бы до последнего момента или просто уехали бы со спокойной душой, а я узнал бы эту новость от других?
Ребекка вздрогнула, подняла подбородок и посмотрела ему в глаза.
– Я скорее вошла бы в логово льва, чем причинила вам боль. Останься мы в библиотеке, я нашла бы способ сообщить вам о своем отъезде. Вы слишком много для меня значите.
– Проклятие, Ребекка! – Он сжал ее плечи. – Что вы со мной делаете?
Ребекка прильнула к нему. Но Стенмор не шелохнулся. Во взгляде его ока прочла обиду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29