Рука его была сильной и теплой, и, касаясь ее, Виктория почувствовала, как по спине у нее пробежал холодок. Ее раздосадовало, что прикосновение Хардвика всегда вызывает в ней такой отклик.
Виктория взглянула на Хардвика, на которого ее близость, казалось, ничуть не действовала. Подобные размышления вогнали ее в краску, и она поспешила отвлечься от опасных мыслей. Виктория резко отвернула голову и сосредоточилась на ступеньках кареты. Хардвик галантно подсадил ее в экипаж, а затем уселся сам.
Виктория оглядела маленькую шикарную закрытую карету и деревянным голосом вымолвила:
— Вероятно, вам следовало приехать в открытом экипаже, так как с нами нет мисс Итеридж. — На лице Виктории отразилось беспокойство при мысли о том, какой скандал это может вызвать. Она метнула взгляд на Хардвика, начиная сердиться на него за то, что он ставит ее в такое неловкое положение, — Я думаю, что это вряд ли хорошая идея: пригласить меня на прогулку.
— Это не дружеская поездка по окрестностям, — отпарировал Хардвик, устраиваясь напротив нее. Он скрестил руки на груди и пристально наблюдал за ней; легкая улыбка изогнула его губы. Он искренне наслаждался ее недовольством.
— У вас поистине странная манера ободрять, — с насмешкой откликнулась Виктория.
— Что я должен был бы сделать, так это перекинуть вас через колено и задать хорошую взбучку. Ваш отец должен был заняться этим намного раньше, и тогда нрав у вас был бы мягче.
— Вам не нравятся женщины с характером?
— Не имел случая узнать. До сих пор вы не проявили избыток здравого смысла, поэтому трудно сказать, насколько рассудительной вы можете быть.
Виктория так и вскипела.
— Это самое оскорбительное из всего, что вы наговорили до сей минуты.
— Ну, я предупреждаю вас, что это не самое страшное, что вам доведется услышать сегодня.
Онемев от подобной наглости, Виктория отвернулась боком и, не обращая на него внимания, уставилась в маленькое прикрытое ставнями окошко. По крайней мере, будет так же трудно заметить ее в карете, как и ей смотреть наружу, раздраженно подумала Виктория.
Хардвик ехал молча, открыто рассматривая ее. Что же было такое в этой девушке, что ему небезразлично ее мнение о нем. Она молода, избалованна, склонна попадать в неприятности и все-таки она влечет его к себе, как никакая другая женщина в мире. Он желал ее, но понимал, что ее можно добиться, только женившись на ней. Готов ли он остепениться? Настал ли такой момент? Бог знает, сколько женщин сменил он на своем веку. Не начинает ли он уставать от случайных романов? Хардвик изучал ее тонкий профиль с упрямо вздернутым подбородком и улыбался про себя. Она своенравна, но умна, а когда она смотрела на него своими темно-синими глазами, которые, казалось, проникали ему в самую душу, ему всегда приходилось сдерживать себя, чтобы не заключить ее в объятия и не осыпать поцелуями. А те два раза, что он целовал ее, он испытал потрясение как от удара молнии.
Теперь Виктория разрушила его связь с Френсис. С тех пор как актриса приехала в Стоун-хаус, он не делил с ней постели. Их роман был кончен, и никакие слезы или мольбы Френсис не могли этого изменить. Она все еще находилась в Стоун-хаусе по той простой причине, что в течение двух недель она была свободна от спектаклей и попросилась остаться на это время у него в доме. Он понимал, что Френсис надеется снова завоевать его, но, увы, это было невозможно. Хардвик был уверен: Френсис чувствует, что он влюблен в Викторию. Вот он и признал это, наконец. Он без ума от Виктории, а ей ненавистен один его вид. Он тяжело вздохнул и переместился на подушках, дабы долее не лицезреть красавицу. А она и не подозревает, как она хороша и какую власть имеет над ним. Ха! Знай, она это, то славно поводила бы его за нос, с насмешкой подумал Хардвик.
Наконец он заговорил.
— Мы приближаемся к фабрике. Как вы могли заметить, дома рабочих опрятны, крыши плотно покрыты соломой, и у каждого дома разбит маленький садик. Это наводит на вас ужас? В этом вы усматриваете скаредность помещика?
Виктория, сдержавшись, покачала головой. Она была честна, даже слишком.
— Нет.
Она продолжала всматриваться в окно, не глядя на него.
Улыбка тронула губы Хардвика.
— Полагаю, Мейнард изобразил меня подлым кровопийцей? Признайтесь откровенно, моя дорогая?
Лицо Виктории стало пунцовым, потому что Мейнард употребил именно эти слова.
— Ну, если надменная мисс Блам краснеет, то именно так и обстояло дело, — подколол ее Хардвик.
Виктория обернулась и сверкнула на него глазами.
— Вам не делает чести то, что вы насмехаетесь надо мной.
— О, чувствую, что меня еще не слишком уважают. Тогда, наверное, самое время пройтись по фабрике, и мы посмотрим, как вы заговорите после этого.
Карета остановилась, и они вышли. Виктория пренебрегла поданной им рукой, но он мягко положил ее руку на свою, чтобы поддержать ее.
Не говоря ни слова, они прошли на фабрику. Здание, построенное из кирпича, было большим, с окнами вдоль каждой стены. Все же Виктории потребовалось несколько минут, чтобы после солнечного света глаза привыкли к более темному помещению.
В помещении было приятно тепло и чисто. Пока она ходила, осматривая все вокруг, рабочие продолжали прясть и ткать на больших машинах.
Дети и, правда, работали, помогая своим матерям, но никто из них не выглядел истощенным, ни на ком не было следов дурного обращения. Все казались опрятными, сытыми и довольными. Они сновали от машины к машине, поднося связки с шерстью, и подкладывали уголь в две чугунных печки, установленные на каждом конце фабричного здания.
Рабочие вскидывали глаза и улыбались Виктории и лорду Хардвику, когда те проходили мимо. Женщины приседали перед лордом, и он останавливался, чтобы перекинуться словечком с некоторыми из них, обращаясь к ним по имени.
Пожилой мужчина подошел и обменялся рукопожатием с Хардвиком.
— Добрый день, лорд Хардвик. Что привело вас сегодня к нам? Я надеюсь, что все идет, как следует.
— Мисс Блам пожелала обойти фабрику, и мы заглянули, чтобы я сам мог показать ей все. Скажите нашей гостье, что вы думаете о фабрике, Уолтер. Мужчина поклонился Виктории.
— Фабрика — дар божий для деревенских жителей, мэм. Лорд Хардвик хорошо платит за честно отработанный день, и это ответ на наши молитвы. У нас теперь есть постоянный заработок, и можем прокормить свои семьи.
— Но раньше вы делали то же самое у себя дома.
— Да, мэм, и это было очень удобно, но времена меняются, и если мы не будем поспевать за ними, то останемся совсем без работы. Ни в каком случае, ни мужчина, ни женщина, работая дома, не смогут выткать полотно так быстро или так много, как на одном из этих станков, мэм, я позволю себе смелость высказать свое мнение.
Виктория кивнула, но не ответила. Хардвик повернулся к ней и предложил:
— Обойдем рабочих и поговорим с ними, если это требуется для вашего спокойствия.
— Как насчет детей? Они не в опасности? — спросила она, наблюдая, как десятилетний мальчуган стремглав мчится к машине, чтобы продеть нитки в иголки.
— Не могу утверждать, что несчастный случай вообще невозможен. Но могу вас заверить, что мы очень заботимся о малышах. Я скорее предпочел бы видеть их здесь на фабрике лорда Хардвика, где они под присмотром, нежели в угольном забое, в котором их жизни грозит опасность ежедневно и ежеминутно.
Виктория снова кивнула.
— Да, я с этим согласна. Уолтер продолжал:
— Не сочтите за дерзость, мэм, но люди, которые борются против фабрик, кое-чего не понимают. Например, того, что беднякам нужна возможность, заработать деньги, а кроме фермерства — это лучший способ для человека заработать на жизнь и накопить впрок. Возможно, есть и плохие фабрики, мы часто слышим рассказы об этом. Но я могу честно сказать, даже если бы лорд Хардвик и не стоял здесь, что это хорошая фабрика.
— Да, да, я верю вам, — сказала Виктория. Люди вокруг выглядели вполне довольными.
— А еще я могу добавить, мэм, что эти самые луддиты могут навредить нам всем. Если они сожгут фабрику, то бедняки останутся без работы, и для них наступят тяжелые времена. — Он торопился договорить. — Кроме тех, кто живет на земле лорда Хардвика. Он всегда заботится о своих людях. Я в жизни не слыхал, чтобы в его поместье кто-нибудь голодал, если только он не слишком ленив или слишком горд, чтобы попросить о помощи.
— Благодарю вас, сэр, вы сняли камень с моей души. Прошу, не позволяйте мне больше отрывать вас от работы. — Виктория повернулась и пошла к выходу.
Хардвик проводил ее наружу и, усмехаясь, обратился к ней:
— Итак, вы удовлетворены? Я не такой мерзавец, как вам рисовалось в воображении?
— Да, должна признать, что обязана принести вам извинения, сэр, — Виктория подняла на него глаза и улыбнулась. — Я была несправедлива к вам и очень сожалею об этом.
Хардвик взял ее маленькую ладонь в свои руки, и она не отняла ее.
— Я принимаю ваши извинения, и, вероятно, мы можем стать друзьями.
— Хотелось бы, чтобы Обри мог посетить вашу фабрику и увидеть своими глазами, как хорошо она работает.
Хардвик пристально взглянул на нее; гнев вскипала нем при одном упоминании имени Мейнарда.
— Вы называете этого человека Обри и теперь? — он почувствовал укол ревности.
— Мы друзья, — сказала Виктория, смущенная его гневом.
— Тогда я теперь Нейл, раз мы друзья? — последовал резкий ответ. Виктория была готова возразить, что подобная фамильярность вряд ли разумна, но, видя его насупленное лицо, отступила, сказав:
— Я не вижу причины, по которой мы не могли бы обращаться друг к другу по имени, если это доставит вам удовольствие.
— А сейчас нам надо поспешить. Ваш дедушка может послать Фостера на поиски, если вскоре вы не прибудете домой целая и невредимая. Еще перед нашим отъездом у Фостера был такой вид, как будто он собирается позвать вашего деда на помощь.
Викторию разобрал смех.
— Похоже, он действительно отнесся к моему отъезду с вами с некоторой опаской. В конце концов, сэр, его можно понять: выражение вашего лица любому могло бы внушить дурные предчувствия.
По дороге домой Виктория пыталась найти подходящую тему для разговора, которую Хардвик счел бы интересной для них обоих. О фабриках не могло быть и речи, так же, как и об Обри Мейнарде, хотя Виктория была не прочь узнать, чем вызвана вражда между ним и Мейнардом.
В какой-то момент Виктории пришло в голову завести разговор о мисс Ловетт и угрозе с ее стороны, но она отвергла эту идею. Как она поняла, Хардвик и эта дама уладили свои разногласия, как-никак актриса все еще гостила в его доме.
Они ехали молча, пока Виктория, наконец, не произнесла:
— Я буду чрезвычайно счастлива, уведомить мистера Мейнарда, что у вас на фабрике все хорошо.
— Это очень мудро с вашей стороны.
— Я не думаю, что встречусь с ним до бала.
Хардвик нахмурился и устроился поудобнее на сиденье.
— Так он приглашен?
— Ну конечно, он наш сосед и друг моего дедушки, так же, как и мой, — поспешила прибавить Виктория. — Я не знаю, почему вы питаете к нему такую неприязнь. Со мной он всегда вел себя как джентльмен и был исключительно любезен. — В первый раз ей пришло в голову, а не может ли Хардвик завидовать Мейнарду. Но она быстро отмела подобную мысль. У лорда Хардвика не было никакой причины для зависти. Он был красивее, богаче и намного привлекательнее для дам, чем Мейнард. Но Виктория определенно видела выражение враждебности на его лице.
Вскоре показался Блам-Касл. Виктория облегченно вздохнула. Приятно очутиться в надежном убежище, укрыться в своей комнате и осмыслить собственные чувства.
Когда карета остановилась, лорд Хардвик выпрыгнул из нее и повернулся, чтобы помочь Виктории сойти. Она заколебалась, не вполне уверенная в том, что хочет ощутить его горячую руку в своей руке. Его прикосновение вытворяло такие странные вещи с ее сердцем.
— Ну, выходите же, моя дорогая. Вы ведь не думаете, что я укушу вас. Если я до сих пор не съел вас, то было бы нелепо сделать это на глазах у ваших домочадцев. — Он усмехнулся, и в глазах его искрились смешинки.
Виктория почувствовала, как начинает медленно заливаться краской. Этот человек читал ее мысли. Она протянула ему свою руку и воскликнула:
— Честное слово, лорд Хардвик, вы все время подкусываете меня!
Когда Виктория вышла, Хардвик не сдвинулся с места, и она оказалась в опасной близости от него. Когда она подняла на него глаза, Хардвик произнес:
— Я думал, что для вас я Нейл.
— Нейл, — поправилась Виктория, ничуть не рассердившись. Его имя слетело с ее языка тихо, почти неслышно. — Нейл, будьте добры, отойдите.
— А если я не отойду? — он сделал движение, как будто собирался обнять ее.
Голова у Виктории закружилась, она едва могла владеть собой.
— Тогда мне придется позвать на помощь, так что, пожалуйста, посторонитесь.
Он отодвинулся, добродушно посмеиваясь.
— Вы понимаете, что вас могли не услышать?
— Не очень-то вы наблюдательны, — буркнула в ответ Виктория. — Я заметила, что мисс Итеридж смотрит на нас из окна.
С этими словами Виктория подобрала подол юбки, грациозно вспорхнула по ступеням и прошла в большую дубовую дверь, не бросив назад и мимолетного взгляда.
Хардвик, все еще посмеиваясь, уселся в экипаж и поехал в обратный путь. Он мог бы поцеловать Викторию с легкостью, но хотел подразнить ее. Он понимал, что она ждала от него именно этого. Так что сейчас пускай, отправляется в свою комнату и над всем поразмыслит. Но в нем нарастала уверенность, что близится день, когда он уже не сможет проявить подобной выдержки. Он страстно желал прижать ее к сердцу и осыпать поцелуями ее маленькую упрямую голову. Словами он не смог ее образумить, может быть, поцелуи совершат чудо? Да, маленькая фея околдовала его.
Глава одиннадцатая
В день долгожданного бала Виктория проснулась в полной уверенности, что все в порядке. Но, встав с кровати, она споткнулась о скамеечку для ног, и с той самой минуты все пошло вкривь и вкось. Постепенно события приобретали все более угрожающий характер, и Виктория спрашивала небо, за какие грехи она заслужила подобное наказание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22