– Не лги! – в руках у Бельфлера сверкнул кинжал. – Где моя дочь?
– Я не похищал ее, – в глазах Антонио собрались тучи.
– Ты отрицаешь, что передал ей письмо?
– Этого я не отрицаю. Я просил передать ей записку.
– А дальше?
– Ничего.
– Ничего? – гневно переспросил Людовико. – Ты хочешь сказать, что она не пришла к тебе ночью?
– Именно так. Я напрасно ждал ее.
Людовико рассек кинжалом воздух, и лезвие прижалось к груди Антонио. Тот стоял, не шевелясь, но знал – еще мгновение, и Бельфлер поплатится за клевету.
– Лжешь! – закричал Бельфлер. – Ты похитил мою дочь и продал ее в рабство, как когда-то давно сделал один из твоих родственников!
В тот же миг Антонио сжал кисть Людовико и приставил свой кинжал к его горлу. Бросив предупреждающие взгляды на двух вооруженных рыцарей – людей Бельфлера, одним из которых был его кузен, Антонио прохрипел:
– Слушай меня хорошенько, Людовико де Бельфлер. Никто из моей семьи не повинен в похищении твоей дочери. Точно так же, как никто из твоей родни не виновен в смерти моего отца. Оставь глупые упреки и расскажи, как исчезла Лали!
– Ее зовут Мальвина! И я не верю тебе. Именно ты привез ее обратно. Полагаешь, это не наводит на некоторые мысли? Ты все рассчитал, вернув мне дочь и снова отняв. Ты желаешь моей смерти!
Глаза Антонио налились кровью.
«Терпение», – успокаивал он себя.
– Ты ошибаешься. Я никогда не смог бы предать Лали. Потому что люблю ее, – он оттолкнул Бельфлера и спрятал кинжал.
Людовико дотронулся до горла, где лезвие оставило тоненькую полоску крови.
– Тогда почему ты отказался жениться на ней?
– По многим причинам, – Антонио покачал головой. – Смерть моего отца – главная. Я считал, что ты причастен к ней.
– Как глупо! Мы были друзьями с Алессандро и мечтали, чтобы наши семьи породнились, – потрясенно покачал головой Людовико. – А вторая?
– Монна. Мне было трудно смириться с мыслью, что я стану ее зятем, – было заметно, что Карриоццо с трудом далось это признание.
Бельфлер долго вглядывался в его лицо, не решаясь поверить бывшему сопернику в любви, затем обреченно опустился на землю и обхватил голову руками.
– Все повторилось! Я потерял свою дочь! Надеяться не на что…
– Не смей сдаваться! – рявкнул Антонио.
Он заставил Бельфлера подняться на ноги и сильно встряхнул его за плечи:
– Я хочу знать все. Как пропала Лали? Когда исчезла?
– Известно лишь то, что вечером она получила записку от тебя. А утром не вышла к завтраку, – сообщил дель Уциано, державшийся до этого в отдалении от кузена и Карриоццо. – Следовательно, Мальвина покинула замок ночью. Упрямый характер вечно заставляет ее поступать неразумно. В первый раз ей вздумалось полюбоваться звездным дождем, а теперь – помчаться на свидание к реке.
– О характере Лали мы поговорим позже. Когда вернем ее домой, – нахмурился Антонио и повернулся к Людовико: – Вы пытались отыскать ее?
– Мои люди рыщут по округе. Но все безрезультатно.
– А собаки? Неужели они не взяли след?
– Сначала взяли, но в перелеске возле ручья остановились.
– Ваша дочь жива. Я в этом не сомневаюсь. Лали – истинное сокровище, и на невольничьих рынках может стоить очень дорого. Простите, синьор, я знаю, о чем говорю, – извинился Антонио, заметив нервное подергивание щеки Бельфлера. – Не пойму! Мне отчего-то кажется, что за всем этим стоит один и тот же человек. Тот, кому Лали мешала еще двенадцать лет назад.
– Мы тратим время на пустую болтовню, – вмешался в разговор Никколо. – Если ты считаешь, что Мальвину хотят продать, нам следует немедленно спешить в Венецию. Оттуда легче всего отплыть на Восток.
– Я немедленно отправляюсь в Венецию, – кивнул головой Антонио.
– В Генуе тоже достаточно кораблей с разного рода проходимцами, – заметил Бельфлер.
– Разумеется. Ты поезжай вместе с Карриоццо. А в Геную поеду я, – вызвался Никколо и, понизив голос, прибавил: – Не стоит слишком доверять этому парню.
– А с вами поеду я, синьор, – заявил Филиппе, пристально разглядывая отца Доминики.
Дель Уциано нахмурился.
– Может, не стоит столь поспешно кидаться на поиски чужой невесты?
Филиппо сжал кулаки.
– Я так решил. И вам, синьор, придется терпеть мою компанию.
Карриоццо с одобрением взглянул на брата. Решимость Филиппо вернуть доброе расположение старшего брата росла с каждым днем.
– Не будем задерживаться, – Антонио подозвал оруженосца и велел немедленно собираться в путь.
75
Проснувшись, Лали увидела лежащего рядом Фернандо.
– А ты довольно хорошенькая. Быть может, развлечемся? – прошептал он, проведя пальцем по нежной шее спутницы.
Лали быстро отвела его руку:
– А как же честь пирата? Забыл, что приказал тебе твой капитан?
Кривая усмешка тронула губы Аньеса.
– Ты предпочитаешь Миккеле? Что ж, я сообщу ему о его везении.
– Нет! – испуганно встрепенулась девушка.
– Тогда почему ты отталкиваешь меня? – пальцы каталонца принялись щекотать шею девушки.
– Я не люблю тебя, – Лали резко рванулась из его рук. – И никогда не полюблю!
Он насмешливо улыбнулся.
– А любви я и не требую. Ты сама отдашь мне ее, – Аньес склонился над девушкой и пылко поцеловал.
– И это все? – оторвав губы от горячего рта, холодно поинтересовалась Лали. – Когда любимый смотрит на меня, в моей душе птицы поют, а сейчас – даже шороха песка не слышно. Я уже сделала выбор и вряд ли смогу полюбить другого мужчину.
– Другой? – Фернандо коротко рассмеялся. – А ты уверена, что не он приказал тебя похитить?
– Я не верю этому… – прошептала девушка, ужасаясь услышанному.
Она так и не узнала – с какой целью он назначил ей свидание ночью. Но в то, что Антонио мог предать ее, Лали не верила.
– Он не мог так поступить со мной!
– Всякое бывает в этой жизни… – усмехнулся Аньес. – Что же касается твоего выбора, то будь уверена, что я – умелый любовник.
– Кажется, когда-то давно я уже слышала подобные речи от одного капитана, нашего общего знакомого. Он тоже уверял меня, что я потеряю голову от любви к нему, буду мучиться и страдать, когда он меня отвергнет. Но он ошибся. Все это уже произошло со мной. Я унизилась в своей любви к ледяной глыбе, – Лали судорожно вздохнула и неожиданно пожаловалась, шмыгая носом, как обиженный ребенок: – А он отказался от меня. Теперь я знаю, что любить – глупо и больно. Куда лучше и впрямь оказаться в гареме, где меня будут баловать и лелеять, осыпать драгоценностями, а потом предпочтут более красивой и молодой наложнице.
– Тебя жестоко обидели, если ты вздумала мечтать о жизни в гареме, – покачал головой озадаченный Аньес. – Кстати, каким образом ты оказалась в Стамбуле?
– Меня украли в детстве. Мне удалось бежать. Сначала из дворца капудан-паши, а потом от Джаноцци. А теперь все повторилось. Бедный мой отец! – Лали только сейчас сообразила, что Бельфлер вряд ли справится с новой бедой. – Фернандо, я умоляю тебя, ведь я уговорила Джаноцци выкупить тебя… неужели ты не поможешь мне?..
– Доверься мне, и ты скоро забудешь своего обидчика, – мягко проговорил Фернандо. – А со временем полюбишь меня, и огонь, сжигающий душу, смирится и подчинится мне.
Его губы покрывали поцелуями, похожими на дуновение ветра, глаза, виски, губы, шею, плечи девушки.
– Вряд ли… отпусти меня, Фернандо.
Лали попыталась встать, но Аньес не позволил ей этого сделать. Каталонец легко поцеловал ее в губы, ласково заглянул в глаза, осторожно убрал прядку волос со лба, провел пальцами по ее щеке, по носу, губам. Лали заметила, что у Фернандо удивительно красивые руки, хотя и жесткие. Он и сам был потрясающе хорош собой. Разглядывая каталонца, девушка внезапно вспомнила, что недавно Доминика рассказывала ей историю об одном развратнике, погубившем множество женщин. Тогда ей показалось очень странным, что дамы сами падали в объятия обаятельного мерзавца, хотя и знали о его дурной славе. Быть может, речь шла именно об этом красавце, что сейчас лежит возле нее? Впрочем, того парня звали иначе: дон Гуан де Марко, и родом он был из Мадрида. Но Фернандо весьма похож по описанию на этого погубителя женских сердец… Если она сейчас же не опомнится, то потеряет не только свою честь, но и любовь Антонио.
– Ты напрасно думаешь, что лишь твой парень может сделать тебя счастливой, – нежно прошептал Фернандо, лаская ее груди сквозь бархат платья, не спеша обнажать тело девушки, – тебе стоит лишь один раз позволить мне приласкать себя, и ты разуверишься в нем.
– Какое тщеславие!
Снисходительно улыбаясь, мужчина покачал головой.
– Я знаю, о чем говорю. Быть может, ты спасла меня в Стамбуле именно потому, что я – твоя судьба? Не задумывалась об этом?
– С судьбой не поспоришь, – кивнула головой Лали. – Тогда к чему спешить? Позволь мне хотя бы привыкнуть к тебе.
– Я и не тороплю тебя. Не люблю поспешности в любовной игре.
– Разве ты не боишься, что Джаноцци опередит тебя?
– Не успеет. Миккеле обречен, – глаза Аньеса на мгновение стали жестокими. – Опий и гашиш делают свое черное дело. Капитан Джаноцци становится безумцем, и команда скоро перестанет ему подчиняться.
– И что тогда будет?
– Выберут нового капитана.
– Тебя?
– Не обязательно. Я говорю тебе это, чтобы ты знала: Миккеле непредсказуем. Когда он увидел тебя, то пришел в неистовство. Он метался по комнате, разговаривая сам с собой. Он не знал, как поступить с тобой: немедленно изнасиловать или сохранить тебя для выгодной продажи. Но больше всего ему хотелось избить тебя. Я с трудом отговорил его, убедив не портить качество дорогого товара.
– Благодарю за заботу. Но лучше бы ты помог мне вернуться домой. Фернандо, мой отец очень богат. Он заплатит тебе огромный выкуп, если ты вернешь меня ему. Обещаю, что не выдам тебя.
Каталонец откинулся на кровать и закинул руки за голову.
– Наш разговор закончен.
– Закончен? Но…
– Довольно, – Фернандо закрыл глаза. – Я немного посплю. Сбежать отсюда не надейся.
Лали обреченно вытянулась у стены, стараясь держаться подальше от Аньеса. Разглядывая его точеный профиль, она пыталась понять этого странного человека, и неожиданно ей показалось, что каталонец не спит, а размышляет, не зная, как поступить.
В сотый раз за день Антонио раздумывал над происшедшим. Что-то неуловимое заставляло его считать, что он допустил непростительную оплошность. Что-то беспокоило его и заставляло мучительно искать причину своих сомнений. Пока, наконец, не понял свою ошибку. Натянув поводья, он хлопнул себя по лбу и велел своим людям остановиться.
Людовико с недовольным видом повернул своего коня и подъехал к Антонио, осыпающего себя проклятиями.
– Ответь мне на один вопрос: зачем Лали покинула дворец в первый раз, когда ее похитили?
– Понятия не имею. Даже она не помнит этого. Честно говоря, я до сих пор считаю, что ее выкрали из спальни.
– Могу тебя обрадовать. Я знаю, кто ее враг. В Венеции нам делать нечего.
– Почему ты так решил?
– Объясню по дороге. А пока что поворачиваем коней в сторону Генуи.
76
– Завтра к вечеру отправляемся в путь, – объявил Джаноцци с порога. Закрыв дверь, он сбросил плащ на постель и с недовольным видом похлопал по тощему матрасу. – Жестковато для ночи любви…
Лали в отчаянии смотрела на Фернандо, стоящего возле окна. Если каталонец не захочет помочь ей, возврата для нее уже не будет.
– Аньес, в трактире внизу можно неплохо перекусить, – усевшись на кровать, Миккеле впился взглядом в Лали, испуганно прижавшуюся к стене.
– Пойду взгляну, что там есть, – Фернандо взял свою шляпу и красивым жестом набросил на плечи плащ. – Вам что-нибудь принести, сеньорита?
– Я не знаю, что готовят здесь… – Лали судорожно вздохнула. – Лучше я сама выберу себе еду. Капитан, я могу спуститься в трактир с твоим цепным псом?
– Вижу, Фернандо, ты не заслужил ее симпатии! – издал довольный смешок Миккеле. – Что же касается трактира… Прости, моя девочка, тебе придется потерпеть. Я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел твою смазливую мордашку. А вот позже, когда мы пустимся в плавание и достигнем берегов Стамбула, или Магриба, или Александрии, ты сможешь попробовать самые лучшие кушанья, которые не умеют, готовить в Европе.
Бросив на Лали загадочный взгляд, Фернандо исчез за дверью.
Капитан не поленился встать, чтобы защелкнуть замок. Затем вновь развалился на кровати и прищурил глаза, рассматривая Лали.
– Ты – славная красавица. За тебя можно получить целое состояние в Магрибе.
– Разумеется. Девственницы стоят намного дороже, нежели порченый товар.
– Ничего. Пусть я останусь в проигрыше, зато неплохо развлекусь с тобой. Иди сюда… – он похлопал по одеялу.
– Извини, но я устала, к тому же после похищения не могла даже умыться.
– Это, конечно, досадно. Что делать – в этой треклятой Европе нельзя мыться так часто, как хочется, – поморщившись, капитан устало потянулся. – А теперь иди сюда. Не заставляй меня вставать.
Чувствуя себя прескверно, Карриоццо наклонился над лежащим без движения Филиппе Повязка, скрывавшая рану на голове, была красной от крови.
– Прости меня, – пробормотал юноша, – я пытался…
Забыв о всех обидах, Антонио сжал руку младшего брата.
– Ты жив и это главное.
– Ты должен добраться до нее раньше, чем он, – тихо проговорил Филиппе.
– Кто он? – потребовал ответа нетерпеливый Людовико.
– Дель Уциано. Он напал на меня.
Антонио взглянул на Людовико и повторил слова Никколо, твердо зная, что скрывается за ними: «Упрямый характер вечно заставляет ее поступать неразумно. Сначала ей вздумалось полюбоваться звездным дождем, а теперь – мчаться на свидание к реке».
– Откуда ему было знать, при каких обстоятельствах Лали исчезла из Бельфлера в первый раз? И насчет реки? Этот мерзавец сбил нас со следа, убедив, что похититель увезет Лали в Венецию. Ты и теперь не веришь в предательство своего кузена, Бельфлер? – мрачный Антонио отвернулся от Людовико и обратился к брату: – Почему Уциано так с тобой поступил?
– Ты… ты теряешь время, – стуча зубами, пробормотал Филиппо.
Он поднял дрожащую руку и дотронулся до раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32