— Следи за этой повязкой. Кровотечение должно скоро прекратиться, но если кровь все-таки проступит, скажешь мне.Элизабет принесла воды и вымыла лицо герцога, вздыхая время от времени, так как обнаруживались все новые порезы и раны. Хоксли было больно смотреть на то, что сделал Паук за какие-то несколько секунд. Должно быть, он даже застонал, потому что Элизабет взглянула на него и сказала:— Все не так плохо, как кажется. Эти порезы, возможно, оттого, что он упал на землю. Они сильно кровоточили, но заживут быстро.Смазав царапины вазелином, Элизабет принялась обрабатывать шею герцога и вдруг приглушенно вскрикнула: от подбородка до ключицы тянулась глубокая рана. Хоксли с ужасом посмотрел на эту рану, и Элизабет поспешила успокоить его, а может быть, и себя:— Конечно, это очень неприятно, рану нужно будет зашивать, но она не смертельна. Дедушка спас свою жизнь, закрыв горло рукой. Возможно, раны на шее и руке сделаны одним ударом ножа… Хотела бы я взглянуть на этот нож! Если бы рана была чуть глубже… все было бы намного хуже. Сейчас главное — держать себя в руках и ничего не бояться… Но почему никак не идет доктор Камерон?!Через некоторое время в комнату заглянул Марш и сообщил, что доктора вызвали к больному и он вернется не раньше завтрашнего утра.Хоксли заметил, как побледнела Элизабет, но промолчал, давая ей возможность справиться с собой. Сам не зная почему, он верил в эту девушку. Во всяком случае, на нее была сейчас единственная надежда.Очевидно, он верил в нее не напрасно, потому что через минуту Элизабет решительно произнесла:— Мы не можем ждать до утра; придется мне зашивать эту рану самой. Вымой руки, Натан. Мне будет необходима твоя помощь. Если герцог проснется от боли, я все равно должна буду продолжать. Тогда ты скажешь ему, что все в порядке, и объяснишь, что происходит. К тебе он отнесется спокойнее, чем к кому-либо другому.Благодаря в душе Господа, что во время операции герцог был без сознания, Хоксли безропотно следовал всем инструкциям Элизабет. Впрочем, от него не так много требовалось, и он мог наблюдать за ее лицом, пока она занималась этой последней ужасной раной. Нежные губы Элизабет забавно морщились, брови сошлись в одну полоску, веснушки проступили ярче. Натан подумал, что ему очень нравится смотреть на нее…Конечно, это была та самая девчонка, на которую он недавно так сердился, с раздражением думая о том, что ему ее никогда до конца не понять. Но сейчас, глядя, как она аккуратно орудует иглой, он внезапно почувствовал влечение к исходящему от нее теплу. Словно откуда-то из далекого детства пришло ощущение уюта и покоя… Обычно Натан гнал от себя подобные чувства, потому что они возвращали его в прошлое, к матери, которая никогда не вернется. Жизнь научила его обходиться без нежного прикосновения женщины, без любви!Были ли эти чувства к Элизабет простой благодарностью за заботу о его дедушке? Вряд ли. Хоксли был поражен теми эмоциями, которые она пробудила в нем. Можно было подумать, что за один вечер он страстно полюбил эту девушку, полюбил так, как никогда ранее никого не любил…В любом случае, его чувство к Элизабет нельзя было назвать простым.Элизабет закончила работу, вздохнула и улыбнулась. Потом подошла к Юнис и села рядом, положив свою руку на руку тетки.— Ну вот. Теперь все будет хорошо. Юнис, пора принести теплое одеяло и укутать этого милого человека получше. Мы не будем пока бинтовать подбородок, чтобы доктор Камерон мог его осмотреть, когда приедет.-Она взглянула на Хоксли и ласково улыбнулась. — Я знаю, он выглядит очень плохо, Натан, но я видела более страшные раны. Однажды мне пришлось почти пришивать человеку палец, который болтался на… О, дорогой мой! — На лице Элизабет на мгновение появилось и тут же сменилось раскаянием знакомое Хоксли лукавое выражение. — Извини меня. Иногда я сначала говорю, а потом думаю.Пришла Юнис и потушила часть светильников. Теперь комната была мягко освещена, у Натана вновь возникло ощущение уюта и покоя, казалось, что все беды и опасности уже в прошлом.Хоксли и Элизабет повернулись друг к другу. Их взгляды встретились. Хоксли почувствовал, что у него пересохло в горле; он начал говорить, не контролируя свои слова: все было подчинено событиям этого вечера.— Мы ведь почти потеряли его, Элизабет! Если бы не ты…Глаза Элизабет наполнились слезами.— Слава Богу, он не проснулся во время операции. Мне было бы гораздо труднее, и он бы больше мучился…Хоксли спросил:— Почему ты решила заняться медициной, Элизабет? Это была твоя идея? Или молодого доктора Камерона?Она помолчала минуту, потом улыбнулась:— Это была его идея. Он ведь занимается частной практикой в деревне, а там далеко не у всех такие прогрессивные взгляды. Мужьям было очень трудно смириться с тем, что их жены регулярно проходили осмотр во время беременности. Вот мне и пришлось проводить осмотры самой при помощи сиделки. Таким образом, доктор Камерон не мог не научить меня всему, а вскоре я уже сама принимала роды.В этот момент Юнис вмешалась в разговор:— Но ведь ты была совсем молоденькой девушкой! Неужели тебе не было страшно?— Конечно, вначале меня все это шокировало. Но когда я впервые увидела чудесного младенца, вошедшего в этот мир, все мои страхи исчезли. Вскоре я поняла, что у меня есть определенные способности к акушерству. Мне казалось, что я вхожу в какой-то особый контакт с рождающимся ребенком, чувствую любой его дискомфорт, любую опасность, которая ему угрожает. И я делала все, чтобы роды проходили удачно.Взглянув на Хоксли, Элизабет обратила внимание на странное выражение его лица, совсем ему не свойственное. Неужели он смотрит на нее с нежностью?! Не может быть, наверное, ей это только показалось…— Женщины рассказывали друг другу обо мне, — продолжала она свой рассказ. — И вот пришло время, когда доктора Камерона начали просить, чтобы во время родов помогала я. Так доктор Камерон и я стали работать вместе.Элизабет хотелось сказать Натану, что в этой работе очень пригодился ее злосчастный «дар», но нельзя было смущать Юнис, которая ни о чем не знала.— Но сегодня ночью тебе пришлось работать не с роженицей, — заметил Хоксли. — И было ясно, что с таким больным ты тоже столкнулась не впервые.— Опять же, благодаря доктору Камерону. Он видел, что мне хочется знать больше и больше, и давал мне читать литературу по медицине. Эти книги чрезвычайно захватывали меня, и я стремилась всему научиться. Со временем я начала применять эти знания на практике. А потом я с радостью поняла, что могу сама справляться со всеми незначительными ранами и порезами, с которыми обычно приходили в клинику люди из нашей деревни.Юнис обняла племянницу и сказала Хоксли:— Хватит разговаривать, Натан, сейчас вы пойдете спать. А я получу все необходимые инструкции от Элизабет и тоже отправлю ее в постель.Они нерешительно посмотрели друг на друга, но Юнис была непреклонна.— Я знаю, вы собирались сидеть рядом с герцогом всю ночь, но тогда вы сами заболеете, и завтра от вас не будет никакого толку. Глава одиннадцатая Сквозь сон Элизабет слышала шум хлопающих дверей, топот ног, громкие возбужденные голоса. Еще не совсем проснувшись, она села на постели, тщательно пытаясь остановить вращение комнаты. Боже, неужели с дедушкой что-нибудь случилось?!Но это была всего лишь Салли, служанка, и ее жизнерадостный вид сразу же успокоил Элизабет.— Миссис Вайднер просила вам передать, что герцог чувствует себя прекрасно, — Салли поколебалась и добавила с лукавой улыбкой: — А еще она сказала, что вам надо принять ванну и хорошенько проснуться, прежде чем бежать к герцогу.Пока Элизабет раздумывала над тем, слушаться ли ей тетку, слуги принесли теплую воду, мыло, полотенца, и ванна была готова. Комната наконец перестала вращаться, и Элизабет пришла в себя. «Какая умная у меня тетушка! — подумала она. — Догадалась, что я спала прямо в платье и побегу к герцогу, едва проснувшись, даже не поглядев в зеркало».Она медленно поднялась с кровати, с отвращением посмотрела на мятое платье, в котором спала, и постаралась не думать о том, как выглядит сама.Через несколько минут Элизабет сбросила одежду и с наслаждением погрузилась в воду, источавшую аромат лаванды, постанывая от удовольствия. Как все-таки быстро привыкаешь к удобствам! Элизабет подумала, что скоро, пожалуй, не сможет обходиться без мягких полотенец, ароматного мыла и уборной в конце холла, отделанной красным деревом.Она энергично растерла губкой все тело, наконец-то почувствовав себя человеком, и смочила волосы специальным лимонным лосьоном, приготовленным по рецепту жены герцога, Виктории. Она вспомнила, что ее мама готовила такой же лосьон…Приятные воспоминания — это хорошо, но нет времени на них останавливаться. Теперь ей нужно бежать к герцогу, а кроме того — задать Хоксли множество вопросов.Когда Элизабет надела чистое серое платье, она вспомнила о тех легкомысленных произведениях портновского искусства, которые она видела вчера по время прогулки по магазинам, и особенно — на балу у Элеоноры. Конечно, в этом скромном платье она выглядит простушкой… Хотя Элизабет вовсе не думала о том, чтобы привязать к себе этого невозможного Хоксли, все же ей хотелось ему понравиться, привлечь его внимание, пусть в этом и не было никакого смысла.Она подвинула стул поближе к огню, наклонилась и начала расчесывать волосы. Элизабет было очень приятно, что в городских домах камины топились все еще дровами, а не углем. Она тряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам.Элизабет редко бывала довольна своей внешностью, но сейчас, посмотрев в зеркало, должна была признать, что золотистые волосы чудесно обрамляют лицо. Ей очень захотелось выйти из комнаты прямо так, но она вовремя вспомнила, что придется пойти к больному, и решила перехватить волосы сзади лентой.В холле Элизабет с удивлением обнаружила двух слуг, стоящих по обеим сторонам лестницы, словно на часах. У каждого было оружие: они знали, что случилось вчера с отважным лакеем, который бросился на помощь герцогу.Элизабет поспешила в комнату своего пациента. Дверь была открыта, и она слышала, как Марш сказал:— Доктор Камерон еще не вернулся домой. Нужно ли послать за каким-нибудь другим врачом?Доктор Камерон не приехал! Какая досада! Вчера, зашивая рану герцога, Элизабет справилась с дрожанием рук, изо всех сил пытаясь поддерживать в себе уверенность, которая, по мнению молодого доктора Камерона, является залогом успешного лечения. Но сейчас, поняв, что настоящий доктор приедет нескоро, она опять испугалась. А что, если в рану попала инфекция? Наверное, Марш прав, и лучше пригласить кого-нибудь еще.— Марш, я позвоню вам, если мисс Вайднер даст какие-нибудь распоряжения, — услышала она голос Хоксли. Элизабет с благодарностью перевела дух.Марш неодобрительно покачал головой, подождал несколько секунд и вышел из комнаты, кивнув ей издалека.Хоксли стоял у окна в темно-синем камзоле и серых брюках, посвежевший и отдохнувший. Господи, как хорошо, что она послушалась тетушку и не выскочила из комнаты, едва открыв глаза! Улыбнувшись Натану, Элизабет подошла к герцогу.Его рука лежала на горе из подушек, а свежая повязка, сделанная тетушкой, сияла белизной. Элизабет присела рядом с герцогом на кровать и прикоснулась к его лбу. Слава Богу, температуры, кажется, нет и пульс в норме.Когда она закончила осмотр, в комнату вошла Юнис, как обычно, принеся с собой дух жизнерадостности и умиротворения. Она тоже хорошо выглядела после сна, готовая встретить новый день.— Он просыпался, пока меня не было? — спросила Элизабет.— Нет, дорогая. Правда, он спал немного беспокойно, но, в общем, все было хорошо.Хоксли встревоженно спросил Элизабет:— Не пора ли ему проснуться?— Не беспокойся: чем дольше он проспит, тем лучше. Ему надо набраться сил. Впрочем, уже прошло достаточно много времени, если хочешь, мы его разбудим. Мне и самой не терпится убедиться, что с ним все в порядке.Элизабет смочила чистую салфетку кипяченой водой и выжала несколько капель на губы герцога.— Дедушка, пора просыпаться!Герцог облизал губы, но глаз не открыл, И она взглядом попросила Хоксли присоединиться к ней.— Сэр, пора вставать! В комнате столько прелестных дам, жаждущих поговорить с вами!При этих словах щеки Юнис зарделись, а веки герцога слегка дрогнули.— Тетушка, пожалуйста, принеси успокоительное, — попросила Элизабет. — Через несколько минут он может почувствовать ужасную боль.Герцог медленно приходил в себя; на его лице появились признаки сильного беспокойства и даже страха. Когда он наконец открыл глаза и посмотрел на Элизабет, она испытала такое облегчение, как будто камень упал с ее плеч.Все заулыбались, услышав первые слова герцога:— Черт возьми, женщина, мне нужна хорошая выпивка, а не этот напиток для младенцев! У меня раскалывается голова, и я чувствую себя так, словно всю ночь дрался!Элизабет кивнула Юнис, и та налила целую ложку успокоительного, уговаривая герцога, как ребенка:— Не капризничайте, милорд. Это лекарство смягчит боль. Вы не заснете, но будете чувствовать себя лучше.Спокойный голос Юнис умиротворил старика, и он повернул голову в ее сторону.— Хорошенькая женщина, в самом деле! — пробормотал он, послушно проглотил лекарство и запил его водой.Юнис смутилась, покачала головой и взглянула на Элизабет. Они понимающе улыбнулись друг другу.Внезапно герцог, словно что-то вспомнив, резко повернулся к Хоксли и застонал от боли.— А где Паук? Где этот негодяй, убивший ваших родителей?!Элизабет изумленно посмотрела на герцога, потом перевела взгляд на Хоксли. О чем они говорят? Они знают о ее монстре? Неужели Хоксли догадался, что именно этот человек являлся ей в видениях?Глаза Хоксли потемнели, взгляд стал жестче.— Паук скрылся, — мрачно произнес он.— А мой лакей?— Я очень сожалею, сэр. Он пытался остановить Паука и был убит.Герцог долго не отвечал. Его глаза были полны слез.— Передай его семье мои соболезнования. Тарр займется деталями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33