Да, она действительно настоящая распутница (а то он этого не знал!) и уже почти кончила.Мягко поглаживая пульсирующую плоть Изабеллы, он страстно желал взять ее по-настоящему, однако слова Дермотта звучали на удивление спокойно.— Скоро мы дойдем до вершины, — шептал он; — Ты почувствуешь, как я войду в тебя до самого конца, ты. захочешь вырваться, но я тебя не отпущу…Сжигавшее ее изнутри пламя с каждым его словом разгоралось все сильнее.— Я буду любить тебя до тех пор, пока ты не сможешь двигаться, и тогда мы отдохнем и начнем все сначала. Потому что я не собираюсь тебя отпускать — ты будешь все время лежать подо мной, или на мне, или возле меня… У нас будет все…Напряжение наконец разрядилось, и Изабелла испустила яростный крик восторга, а сладостное упоение все длилось, длилось и длилось — до тех пор, пока она не замерла без сил, не открывая глаз, с загадочной улыбкой на устах.— Ну что, удовлетворены? — чуть поддразнивающим тоном спросил ее Дермотт, усаживаясь рядом.— Ммм… — Ее глаза медленно раскрылись, улыбка стала шире. — О, вы действительно великолепны!— Мы оба старались, — лучезарно улыбнулся Дермотт.— А вы совсем не эгоист, — пробормотала она, дотронувшись пальчиком до его мускулистой груди.— Обычно нет.— Теперь я понимаю, почему на вас такой спрос.— Просто концепция взаимного удовлетворения кажется мне более… плодотворной.Изабелла лениво потянулась, словно юная султанша.— Более плодотворной? — приподняв бровь, выдохнула она. — Тогда мы определенно должны над этим поработать.— Я тоже так думаю, — улыбнулся он.— Но я, право, не знаю, — нерешительно пробормотала она, — можно ли проделать все это снова?— Никаких проблем, — утвердительно кивнул он. Ее глаза вспыхнули.— Это точно?— Абсолютно.Она обольстительно улыбнулась:— Думаю, Молли кое о чем все же не упомянула.— Я продемонстрирую вам то, что вы пропустили.— Поскольку вы еще не удовлетворены?— Отчасти да.— А другая часть — это я? — горделиво выгнув спину, спросила она.— Именно так, — наслаждаясь восхитительным зрелищем, ответил он.— И мне дозволено сказать «нет»?— Вам дозволено абсолютно все. Но я гарантирую, что вам это понравится.— И я снова почувствую это, когда в ушах звенит и кажется, что наступил конец света?— Непременно.— Почему вы так в этом уверены?«Все-таки годы практики», — подумал он, но осмотрительно сказал:— Просто я это знаю.— Из-за всех этих ваших леди?— Да, — честно согласился он.— И какая я по счету?Это ее возмущает или интересует? Когда она вот так сдвигает брови, понять невозможно.— Я не считал.— А я, наверное, смогла бы. Вела бы дневник или список — как Казанова.— Казанова не вел никаких списков. Он все помнил только потому, что ему нравились все эти женщины.— А вам они тоже нравились?.. Вот я вам нравлюсь?Ее прямота вновь поставила его в тупик; Леди, которых он знал, были менее откровенны.— Вы очень мне нравитесь, Изабелла.— А я вас просто обожаю… за то, что вы только что сделали. Я никогда раньше не испытывала таких острых, таких сладостных ощущений — даже когда мы с дедушкой нашли карту Галилея.— Я польщен. — Дермотт церемонно поклонился; неожиданное сравнение его от души развеселило.— Что-то я вдруг зверски проголодалась, — вдруг призналась Изабелла. — А вы не голодны?Его голод не имел никакого отношения к пище.— Я поем вместе с вами, — вежливо ответил он.— Но вы не возражаете, если мы сначала поедим?— Нет, конечно, не возражаю, — ответил Дермотт. — Я сейчас позвоню Поумрою.— Какой вы милый, — слегка коснувшись его руки, пробормотала Изабелла.«Да, милый, — подумала она. — Поскольку хочет поскорее снова заполучить соблазнительную мисс Лесли, пока сам себя не съел. Но после ужина меня уже ничто не остановит». Глава 8 Едва Дермотт успел позвонить Поумрою, как тот уже постучал в дверь гардеробной.— Неужели он подслушивал под дверью? — широко раскрыв глаза, спросила Изабелла.— Нет, — сказал Дермотт, поспешно натягивая бриджи, хотя подобная мысль тоже пришла ему в голову: ведь от кухни сюда добираться минут пять, не меньше. — Вот, наденьте это, — добавил он, бросив Изабелле висевший на соседнем кресле халат. — Я сейчас его впущу.Соскочив с постели, она надела халат, завязала его на талии, закатала рукава — но все равно халат был ей чересчур велик, полы его буквально волочились по полу.— Может быть, мне сесть здесь? — в поисках места, где можно присесть, указала она на стоящее возле камина кресло. — Или остаться стоять? Или нет, я лучше спрячусь в гардеробе. — Кажется, она не шутила.— Вы можете стоять хоть голая посреди комнаты, — торопливо застегивая бриджи, сказал Дермотт. — Поумрой даже бровью не поведет. — Он ободряюще улыбнулся. — Да делайте что угодно, только оставайтесь в пределах досягаемости, — шутливо добавил он.— У меня столь веские причины остаться, — не отрывая взгляда от его великолепной фигуры, залилась она веселым смехом, — что я смогу преодолеть мимолетное смущение:— Вот и умница, — подмигнул он. И, едва заметно поклонившись, повернулся к двери и крикнул: — Войдите!Глядя только на своего хозяина, в комнату вошел невозмутимый дворецкий. Изабеллы для него будто и вовсе не существовало.— Вы звонили, сэр?— Мисс Лесли желает ужинать.— Прекрасно, сэр. Здесь, сэр? — Спокойствие Поумроя скрывало царивший на первом этаже переполох: когда приготовленная шеф-поваром пища не была немедленно подана, тот в знак протеста решительно удалился.Поумрой надеялся, что леди не станет особенно привередничать с ужином — ведь ясно, что все блюда уже остыли.— Да, здесь. — Дермотт поспешно снимал со стола книги и бумаги.— Прямо сейчас, сэр? — Учитывая незапланированное развитие событий, вопрос был вполне уместным.— Да, да, конечно, прямо сейчас. — Дермотт с удивлением посмотрел на ошалевшего дворецкого.— Очень хорошо, сэр. — Поумрой с поклоном удалился.— Он всегда такой величественный? — спросила Изабелла, сравнивая Поумроя со своими слугами, которые больше поучали ее, чем выслушивали распоряжения.— Пожалуй, да, — оторвавшись от своего занятия, сказал Дермотт. — Впрочем, я не обращал на это внимания.— Он давно уже у вас?— Всю жизнь. Сначала он служил у моей матери.— Ваша мать живет в Лондоне? Вряд ли, тут же подумала Изабелла, иначе он бы не привез ее сюда.— Она живет в Олворте. В моем загородном доме, — заметив ее недоумение, добавил он.— Ей не нравится Сити?Он покачал головой.— Пожалуйста, садитесь. Думаю, я расчистил достаточно места. У вас есть какие-то любимые блюда?Он явно не хочет говорить о своей матери. Хотя болтать с любовницей о матери вряд ли прилично.— Сейчас я готова съесть все, что угодно, — так голодна, — решила она сменить тему.Он резко повернулся к ней:— Что?Выражение его глаз привело ее в замешательство.— Я вас неправильно понял, — смущенно улыбнулся Дермотт. — Пожалуйста, сядьте. Я почти закончил с уборкой.— Вижу, вы не боитесь домашних дел. Это с вашей-то репутацией бродяги! — Она села в резное кресло с сиденьем из плетеного тростника и спинкой из пестрой индийской ткани.— В походной обстановке на слуг бывает дефицит.— Вам понравилась Индия? Молли говорила, что вы провели в этой стране несколько лет.— Неоднозначно. — Голос Дермотта дрогнул. Убрав оставшиеся книги, он подошел к столику с напитками. — Хотите вина, а может быть, бренди? Это мой любимый — он позволяет убирать острые углы.— Я опять сказала что-то него… Как тогда в библиотеке.Выражение его лица вновь изменилось.— Молли будет мною недовольна, — продолжала она, чувствуя, что нужно как-то заполнить паузу. — Я хотела вести лишь светскую беседу. Пожалуйста, простите меня.Он улыбнулся, но без обычного своего шарма.— Вы не виноваты… Так бренди или вина?— Пожалуйста, бренди. — В искусстве политеса она ему нисколько не уступает, но надо иметь в виду, что в будущем не следует касаться личных тем.Видимо, графа Батерста мучают какие-то свои демоны — как и Молли.Он залпом выпил один бокал, налил себе новый и. взял со столика бокал Изабеллы.— Почему вы решили, что ни один юрист не способен умерить алчность ваших родственников? — сев напротив нее, вдруг спросил он.А вот он позволяет себе задавать личные вопросы, подумала она, но ответила охотно:— Мои родственники ни за что не перестанут охотиться за моим состоянием. Если они решили выдать меня замуж, то никакой юрист не сможет защитить меня от них — даже самый ловкий, и если будет работать по двадцать четыре часа в сутки.— А вы не сожалеете, о своем плане?— Я его еще не осуществила. И пожалуйста, не надо опять становиться таким добропорядочным. Если это вас беспокоит, будем считать, что это мои личные проблемы. А вы — всего лишь средство их решения.Он не смог удержаться от улыбки. Довольная этим, она продолжала, насмешливо кривя губы:— Итак, я цинично вас использую.— Любопытная точка зрения.— Вы удовлетворены, милорд? Мне нужен только ваш милый… пенис.— И надо быть полным идиотом, чтобы вам в этом отказать, — засмеялся он.— Я уверена, что с этим согласилось бы большинство представителей вашего пола.— Наверняка. А что до меня, то надо же как-то поддерживать свою репутацию.— А вас, милорд, не осудили бы, — шутливым тоном продолжала она, — просочись в свет слушок, что вы отказали какой-то леди?Он не ответил.— А, значит, такое уже было! — поняла она его молчание. — И что же вы говорите такой чересчур докучливой женщине?— Что-нибудь весьма любезное.— Но я себя в обиду не дам.— Я это уже заметил! — снова засмеялся он. — Значит, я обязан непременно вас ублажать? — поддразнил он.— Разумеется! Обещание надо выполнять.— Что ж, надо так надо, — смиренно сказал он. В длинном, не по размеру халате, со спадающими на плечи золотистыми прядями, пунцовыми от пережитого оргазма щеками — это даже монаха способно было свести с ума. А уж монашеским поведением Дермотт никогда не отличался.— Все наши разговоры о любви, — она глубоко вздохнула, — кружат мне голову. Я уже думаю, может быть, — их взгляды на миг встретились, — стоит на некоторое время отложить ужин.— Я не против. — Как же она его возбуждает! Перегнувшись через стол, он распахнул халат и обнажил нежные белые груди. — Это будет на первое, — с обольстительной улыбкой прошептал он. — Придвиньтесь поближе и положите их на стол… — Он мягко потянул за соски, придвигая Изабеллу поближе к себе, пока ее полные груди не оказались на полированной поверхности стола.— Я не знаю, сколько смогу ждать, — прошептала она в предвкушении нового оргазма.— Ничего, придется подождать. — Он принялся мягко поглаживать соски — до тех пор, пока они окончательно не отвердели. — Если хотите меня получить. — Скользнув по округлой поверхности, его руки обхватили зрелые плоды снизу. — А может, дадим возможность и Поумрою полюбоваться на вас? Как вы думаете, ему понравятся ваши сладкие грудки?— Нет! — выдохнула она и капризно захныкала, но от этого непристойного предложения между ног стало еще теплее.— Похоже, вам это нравится, — прошептал он, приподнимая холмики повыше. — Он ведь ухе видел вас у парадного входа. Ваше платье и тогда мало что скрывало. Но вы ведь не возражали…— Вы не можете… — Ее дыхание стало лихорадочно частым.— Другим тоже было бы приятно посмотреть… и на все остальное тоже… — Аккуратно положив ее груди на стол, он глубоко запустил руки в вырез халата.— Пожалуйста, не говорите… так.— А что вы для меня сделаете, если я не впущу сюда Поумроя?— Все, что угодно…Зажав ее соски между большими и указательными пальцами, он мягко сдавил их.— Все, что угодно?— Да, да… — Она была влажной от желания, ее страсть к нему почти лишала разума. — Я все сделаю.— А можно вас, например, высечь? — Это было всего лишь проверкой — Дермотт не отличался садистскими наклонностями.Ее глаза на миг расширились.— А меня вы будете любить?— Потом.Судорожно вздохнув, она кивнула.— Вы, пожалуй, слишком возбуждены, мисс Лесли, не так ли? — Она не ответила.— Не смущайтесь. Я же вижу, как вы корчитесь от страсти. Вы возбуждены, вы вся влажная и хотите ощутить в себе меня. Не так ли?Она кивнула.— Скажите мне об этом.— Я хочу…— Этот член. — Он расстегнул бриджи. — Скажите это, мисс Лесли, если хотите, чтобы он в вас вошел и заставил снова кончить.Она закрыла глаза и тихо произнесла:— Я хочу, чтобы ваш член… был во мне.— А теперь откройте глаза и повторите это, глядя на меня.— Пожалуйста… я хочу ваш… член… во мне, — с вызовом произнесла она. Страсть полыхала в ее глазах.— Как я понимаю, раньше вам не приходилось такого говорить.Она покачала головой.— И вы никогда не ощущали это в себе. — Он не понимал себя. Он не знал, что заставляет его унижать и дразнить ее.Опустив глаза, она снова кивнула.— Вы чересчур скромно ведете себя, даже когда возбуждены, мисс Лесли. Кажется, я нашел способ развязать вам язычок.Изабелла подняла на него взгляд; глаза ее блестели не только от страсти.— Какой вы дерзкий, милорд! Я уже подумываю: не показать ли вам, что я умею делать языком. Мне придется взять на себя инициативу, — заметила она, развязывая халат. — Что вы об этом думаете?— Я только пошутил, дорогая.— А я — нет. — Не привыкшая к покорности, в предыдущих стычках с графом она уже исчерпала свое терпение. Поднявшись с кресла, она сделала несколько шагов, встала перед ним и сбросила с плеч халат. — Теперь смотрите, милорд, и если будете вести себя хорошо, я позволю вам к себе прикоснуться. — Двумя пальцами она принялась массировать свое возбужденное лоно. — Не знаю, как далеко я позволю вам зайти. Возможно, мне придется остановить вас на полдороге. — Она пожала плечами, и ее полные груди призывно колыхнулись. — Так вот, если вы будете хорошо себя вести, я позволю вашему члену пройти во мне весь путь, до конца. Как вы думаете, вам это понравится?— Вы зря на меня давите, — сухо сказал он.— А вы на меня, — ответила она ему в тон.— Так, значит, вы собираетесь иметь меня? — В его словах явно звучал вызов.— Кажется, вы готовы. — Она посмотрела вниз. — Осталось только увидеть, — прошептала она, сделав шаг вперед и наклонившись над его бедрами, — хочет ли этот милый пенис того же, чего хочу я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31