Сладко. Соблазнительно… Мой бог, ты превращаешь меня в безрассудного идиота. Что ты сделала со мной?.. Как сладка, должно быть, твоя месть, дорогая! Ты ведь добилась своего.
– Я никогда… – Она осеклась, немного покраснев. – Я и не думала, что дойдет до этого.
– Ну, что ж, значит, мы оба попались в эту западню, так воспользуемся этим как можно лучше.
На это Кора ничего не могла ответить, а Люк продолжал ее ласкать. Он гладил ее тело, проводя пальцем по всем изгибам и впадинам, вызывая в ней все больший трепет. Она вся дрожала от возбуждения, распластанная под его тяжелым телом, и давление его бедер на ее бедра буквально сводило Кору с ума.
Приподнявшись, Люк просунул руку между их разгоряченными телами и провел пальцами по шелковистому треугольнику.
– Какие мягкие, – прошептал он и погладил большим пальцем в самой середине, вызвав восхитительный трепет в ее теле. Она судорожно свела ноги вместе, зажав его руку, а Люк прошептал: – Откройся для меня, дорогая. Ну…
Все тело Коры горело от стыда и возбуждения. Она не могла… Но ей и не нужно было ничего решать: он сам мягко раздвинул ее ноги, проводя пальцем по самым чувствительным местам. Не выдержав этой пытки, она изогнулась с протяжным стоном, стремясь руками оттолкнуть его, но вместо этого вдруг почему-то крепко ухватилась за его сильные плечи. Жар распространялся по телу яростными потоками, поглощая ее, оставляя дрожащей, бездыханной и беспомощной в его руках.
Она подняла на него глаза, трепещущая, растерянная, а Люк пристально смотрел на нее, и его бедра двинулись вперед, томительно медленно сближаясь с ее бедрами. Он скользнул внутрь ее, и необычайное чувство овладело ею, нечто среднее между болью и удовольствием. Люк обхватил руками ее ягодицы и приподнял, а потом двинулся снова, проникая в нее все глубже и глубже.
В первое мгновение это ее напугало. Кора напряглась, и Люк приостановился.
– Я делаю тебе больно, дорогая?
Голос у него был совсем низкий и глухой. Она покачала головой, едва слышно выдохнув в ответ:
– Нет, это… не больно.
Его грудь вздымалась и опадала от резкого частого дыхания, и руки дрожали от напряжения, когда он прижимал ее к себе. Было очень странно ощущать его внутри себя. Это присутствие, это все ускоряющееся движение дарило Коре какое-то ни с чем не сравнимое ощущение. Она почти ничего не сознавала вокруг, кроме Люка, его мускулистых плеч, его тяжелого тела, опламеняющего жара, исходящего от него, – и ничего не важно было сейчас, ничего, кроме того, чтобы достичь какой-то ускользающей цели, которая ждала ее впереди… Это ощущение нарастало, захватывало ее все больше и больше, пока не разрядилось вдруг нестерпимым наслаждением, от которого дыхание у нее прервалось…
Кора вскрикнула от потрясения, а он наклонился, чтобы поцеловать ее, и его рот задержался на ее губах, пока напряженные мышцы не ослабли и она не вернула ему поцелуй.
Она чувствовала себя такой слабой, что не могла бы даже двинуть рукой. Ее хватило лишь на то, чтобы поднять ресницы, взглянуть на него с непривычной робостью. В сумрачном свете Люк вытянулся рядом с ней, и его смуглое нагое тело четко выделялось на белизне льняной простыни. Слабая улыбка приподняла уголки его губ, и крохотное пламя свечи отразилось в его черных глазах.
– Вот теперь, дорогая, – прошептал он, проводя кончиком пальца по ее припухшим от поцелуев губам, – ты и в самом деле моя жена. И всякий раз, когда я захочу тебя, я приду к тебе.
Кора напряглась от нотки самодовольства, прозвучавшей в его голосе, но ничего не сказала в ответ. Она лишь мысленно взмолилась о том, чтобы не потерять так же безрассудно свое сердце с этим человеком, как уже потеряла свободу.

Часть 2
12
Сильный ветер пригибал к земле высокие травы, проносясь над мысом, на котором, словно часовой, возвышался замок Вулфридж. Высоко в небе парила морская птица, ее крик доносился из-под самых облаков, вплетаясь в завывания ветра. Был ненастный день, с тяжелым серым небом и моросящим дождем, который заставлял людей и животных понуро прятать голову от непогоды и ежиться.
Сквозь завесу дождя и низко стелющиеся облака серые камни замка были едва видны с противоположной стороны залива.
Чувствуя все возрастающее возбуждение Коры, Люк бросил на нее быстрый взгляд. Сидящая на белоснежной лошади, подаренной ей Вильгельмом, она была закутана в плащ с капюшоном, отороченным горностаем. Это был изумительный плащ, за который Люк заплатил немалые деньги, но ни разу не пожалел об этом, настолько он подходил Коре, оттеняя ее красоту. Покидая Йорк, он накупил для жены множество нарядов, и, хотя не ожидал изъявлений благодарности, она пришла к нему с сияющими глазами и молча поцеловала в щеку.
В тот момент Люк снова ощутил себя зеленым юнцом, неуклюжим и неловким, но постарался не показать это. У него было много других забот, и он не должен был позволять женщине отвлекать себя от них, но все равно, каким-то странным образом Кора все чаще и чаще стала занимать его мысли. Вместо того чтобы думать о планах укрепления замка, о том, сколько людей ему нужно набрать в гарнизон, или о том, как усилить границы своих новых владений, он думал о пахнущей лавандой коже своей жены и о ее волосах цвета спелой пшеницы.
Даже теперь воспоминание о ее мягком теле и страстных ласках возбуждало его, и он заерзал в седле, отведя от нее взгляд и устремив его на волнующийся, неспокойный залив в направлении видневшегося вдали замка.
Выехав на дорогу, что огибала бухту, Люк пустил Драго рысью. Холодный ветер, пахнущий снегом и морем, обжигал уши, колол кожу, пощипывал глаза. Теплый пар поднимался от шкуры Драго; жеребец нетерпеливо фыркал, словно чувствуя конец долгого пути, и его поведение передавалось другим лошадям. Позвякивание удил и скрип кожи почти заглушались ревом прибоя, разбивающегося о прибрежные скалы. В конце цепочки всадников виднелись повозки с багажом; на одной из них была установлена клетка с волчицей. Время от времени из нее доносился вой Шебы, едва слышный из-за морского прибоя, но все же вызывающий беспокойство лошадей.
Кто-то из всадников выругался, сдерживая коня на узкой дороге, участок которой был сильно размыт. Из-за непролазной грязи было нелегко подниматься к замку, но едва со стен его завидели штандарт Люка, как оттуда донеслись приветственные крики, и ворота тут же распахнулись, чтобы выпустить скачущего им навстречу Реми.
– Я вижу, у тебя здесь порядок, – сказал Люк, спешившись во дворе замка и с удовлетворением оглядываясь вокруг. Кое-где раскрошившиеся каменные стены были тщательно починены, а обломки и кучи мусора, загромождавшие двор, исчезли.
– Стараемся, милорд, – ухмыльнулся польщенный капитан. – Как только распогодится, починим и дорогу.
Реми поглядел мимо Люка на женщину, сидящую на благородном белом скакуне, и глаза его расширились от удивления. Он не сразу нашелся что сказать и после паузы обратился к хозяину:
– Я получил ваше послание, милорд, и велел приготовить комнату для вашей жены, как вы приказали.
– Да. – Люк указал на Кору кивком головы. – Миледи устала и, без сомнения, захочет сразу же пройти к себе. А где Поль? Пусть расседлает Драго и покормит его, как и остальных лошадей… Ага, Поль, вот и ты. Драго скучал по тебе – смотри, как он к тебе тянется.
Обветренное лицо Поля просветлело от удовольствия.
– И я скучал по нему, милорд. Мы с ним похожи, не забываем старых друзей. – Взяв поводья коня, Поль прошептал ему на ухо ласковые слова, и Драго заржал, как бы отвечая.
В сопровождении капитана Люк подошел к Коре, все еще сидящей на своей лошади. Она взглянула на него, потом на Реми и улыбнулась:
– Милорд, выпустите мою волчицу из клетки. Шеба так долго сидела в неволе, что ей необходимо хорошенько размяться.
– Пусть еще денек посидит взаперти, – возразил Люк, покачав головой. – Я не могу выпустить зверя разгуливать среди моих людей.
– Шеба бродила по этому замку задолго до того, как здесь появились ваши люди, и покинула его только по моему приказу. Спросите у других, если не верите мне. Любой, кто знает мою волчицу, подтвердит, что она ручная и никого не тронет, если ее не злить.
Люк выслушал жену и протянул руки, чтобы снять ее с лошади. Кора оперлась о его плечи, и тело ее напряглось в руках Люка, когда он, помедлив, придержал ее на весу над землей. Светлые волосы выбились из-под капюшона, обрамляя лицо, а пальцы ее впились в кольчугу на его плечах. Сильный аромат лаванды, исходивший от нее, окутал его, мгновенно возбудив так, что он поскорее поставил ее на ноги и отпустил. Нельзя на людях вести себя так, словно она кружит ему голову. Он должен держаться с достоинством перед своими вассалами.
– Я подумаю над твоей просьбой и, наверное, разрешу выпустить Шебу. Но сегодня вечером ей лучше посидеть пока еще в клетке. Пусть успокоится, да и люди к ней привыкнут. Я объясню им, что она безопасна.
Кора слегка улыбнулась.
– Я не сказала, что она безопасна, но она не нападет, если ее не дразнить. Шеба нападает только по моему приказу.
Люк поднял брови.
– Тогда я должен еще подумать, прежде чем принять решение. – Перейдя на французский, он обратился к капитану Реми: – Полагаю, тут найдется достаточно еды для вечерней трапезы. Мы скакали сегодня весь день, чтобы поспеть в Вулфридж до темноты.
Реми кивнул и беспокойно взглянул в сторону господских покоев.
– Милорд, возможно, вы не знаете, но у нас гости.
– Гости? – удивился Люк. – Кто же это такой прыткий, что явился сюда еще до того, как приехал хозяин?
Кашлянув, Реми помолчал в замешательстве и, поколебавшись, ответил:
– Это ваш брат, милорд.
Люк сжал челюсти и глухо выдавил, словно прорычал:
– Жан-Поль здесь?
Реми расстроенно кивнул.
– Он приехал только вчера. Я не знал, как вы распорядитесь, и позволил ему остаться. Надеюсь, я не совершил ошибки, милорд.
– Нет. Это не твое дело отказывать ему или выставить его вон. Я сам разберусь.
И, не дождавшись Коры, Люк зашагал к замку, на ходу снимая латные рукавицы. Как посмел Жан-Поль явиться как ни в чем не бывало, словно не было между ними никакой вражды? Именно теперь, теперь, когда он заслужил себе титул и земли, брат появился на пороге так, словно они расстались только вчера, а не пять лет назад.
Но на сей раз не Люк был отверженным, лишенным наследства сыном, у которого нет ничего, кроме острого меча и прозвища вместо имени. Это Жан-Поль потерял все, хотя ему и повезло больше, чем их отцу, вместе с которым Жан-Поль пошел на предательство. Немногим, рискнувшим на такое с Вильгельмом, вообще удавалось уцелеть.
Свет факелов неярко освещал короткий коридор, ведущий в большой зал, и вооруженные часовые брали на караул, когда Люк проходил мимо. Посреди зала горел большой огонь, огромные поленья трещали в очаге, а дым завитками поднимался к потолку, коптя балки и перекладины.
Жан-Поль сидел за главным столом, разговаривая с какой-то женщиной, расположившейся напротив, и двумя мужчинами по бокам. Свет факелов играл на его белокурых волосах. В большом зале воцарилась тишина, едва Люк вошел и проследовал мимо ближних столов, предназначенных для рыцарей и простых солдат. Жан-Поль слегка побледнел и поставил на стол свой кубок с вином.
– Здравствуй, брат, – сказал он, когда Люк подошел к столу. – Надеюсь, путешествие прошло благополучно?
– Что ты здесь делаешь, Жан-Поль?
При этом вопросе, заданном требовательным тоном, уголки рта Жан-Поля опустились, и он вздохнул.
– Я приехал просить помощи, брат.
– Понятно. А почему именно сейчас? Почему не в прошлом году? Не в позапрошлом?.. – Люк взошел на возвышение и двинулся к концу стола, с прищуром глядя, как брат поднялся на ноги, чтобы повернуться к нему лицом.
Медленно разведя руки в стороны, чтобы показать, что он без оружия, Жан-Поль кротко, примирительно сказал:
– Я приехал к тебе, потому что мне больше некуда ехать, Люк. Я лишился всего. Мой дом, мои земли, имя, семья – все отнято. Ты единственный, кто у меня остался.
– Что посеешь, то и пожнешь.
– Да, конечно, брат. – Синие глаза Жан-Поля опустились под безжалостным взглядом Люка. – Но когда-то ты сказал, что, если я буду нуждаться в тебе, ты придешь мне на помощь.
– Это было давно. С тех пор многое изменилось в отношениях между нами. И не моя в том вина.
– Что ж, правда. И все же я здесь и смиренно прошу тебя о помощи. – Он поднял взгляд, и его синие глаза, которые Люк помнил с детства, когда отношения его с братом были не такие уж плохие, умоляюще и с надеждой взглянули на него. – Не отказывай мне, Люк. Мне больше некуда податься.
– В таком случае тебе следовало бы более осторожно выбирать себе друзей. – Люк глубоко вдохнул пахнущий дымом воздух. – Оставайся на сегодняшний вечер. А завтра утром, когда я отдохну и все обдумаю, мы поговорим.
Это было не самое плохое из того, что он ожидал, и Жан-Поль сразу же воспрял духом.
– Ты не пожалеешь, Люк. Я буду…
– Кто твои спутники?
Резкий вопрос Люка прервал готовый уже хлынуть поток обещаний брата, которые всегда давались легко, но и забывались очень скоро. Жан-Поль повернулся к женщине и своим спутникам за столом.
– Бездомные скитальцы, как и я. Они не причинят тебе вреда, Люк. Они нуждаются лишь в приюте и твоей доброте.
Люк окинул их критическим взором. Сомнительная компания, сразу видно. Наемники, которые прибывали в Англию каждый день с большой амбицией, но с малой амуницией.
– Пусть остаются, но только на эту ночь. А завтра я велю слугам дать им денег и еды на дорогу – и пусть отправляются на все четыре стороны.
Жан-Поль понурился, а глаза женщины испуганно расширились от его слов, но Люк тут же отвернулся от них. У него хватало дел и без того, чтобы заниматься благотворительностью, тем более в отношении тех, кто вызывал у него большие сомнения. Едва выйдя из зала, он увидел Кору. Она стояла прямо у порога со странным выражением на лице. Люк остановился рядом с ней.
– В зале гости. Завтра утром они уедут, если ты не хочешь сидеть с ними за одним столом, я прикажу Алену подать ужин тебе в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41