По приказанию Рональда ось была починена очень скоро — еще один пример того, как расторопны и услужливы могут быть сельские жители. Разумеется, только по отношению к путникам, которые богаты и сильны. Она представить себе не могла, чтобы кузнец заявил Рону, что на починку потребуется несколько дней. Перед тем, как тронуться в путь, Джина взглянула с седла на свою повозку и сразу поняла, что та починена основательно и на совесть. Бьяджо стоял, прислонившись к передку, с угрюмым видом скрестив руки на груди. Заметив Джину, он бросил в ее сторону свирепый взгляд, а мысли его приняли такое направление, что она предпочла поскорее отключиться от них.
Слава Богу, Элспет вела себя по-другому. Она приветливо помахала рукой, заверив, что у них с Бьяджо все в порядке и они не оставят ее. От этого воспоминания слезы выступили на глазах Джины, но на душе стало теплее.
Лошадь ее споткнулась, и она крепко ухватилась за высокую луку седла, чтобы не упасть. Это была не ее любимая Байоша, а вьючная лошадь, на которую ее посадили верхом: добродушное и смирное животное, но вялое и туповатое — как некоторые люди, что бывают неловки и соображают медленнее других.
Подняв глаза, Джина увидела, что один из ее стражей смотрит на нее, многозначительно прищурившись. Ей не понравилось то, что он думал при этом, и она сказала как бы между прочим, в упор взглянув на него:
— У тебя засохнет и отпадет то, что болтается между ног, если ты только попробуешь прикоснуться ко мне…
Солдат изумленно уставился на нее, но поостерегся возразить. Джина понадеялась, что отныне он будет держаться с ней осторожнее, и со вздохом поудобнее устроилась в седле. Никакой дождь, казалось, не мог заставить Рона сделать остановку в пути! А это значит, что скоро они будут в Уэльсе…
Косые тени облаков бежали по ярко-зеленым лугам, по извилистой дороге, ведущей в Уэльскую долину. С гребня невысокого холма Рональд окинул взглядом эти бескрайние луга и змеящуюся среди них ленту реки. Солнце било прямо в глаза, Рон заморгал от его слепящих лучей и взглянул на небо. Оно было ярко-синим, с лениво плывущими белыми облаками — полное небо над его головой!
— Река Вай, — заметил Брайен, остановившись рядом, и Рон согласно кивнул.
— Да, — ответил он по-уэльски и сам удивился, как незаметно перешел на родной язык.
Желтая полевая горчица ковром покрывала влажную землю, словно ловя крошечными золотыми соцветиями солнечный свет. Яркие цветы одуванчиков усеивали холмы на другом берегу реки. Близость Гланлайона обострила его воспоминания: здесь они играли в детстве среди зарослей ракитника, вооруженные деревянными мечами и самодельными луками: там купались в жаркие дни. Как давно это было! Словно в другой жизни. И другой мальчик бегал и озорничал среди прекрасных долин и холмов Уэльса…
Внезапно Рональд нахмурился: его посетили воспоминания гораздо более мрачные и зловещие. Вооруженные отряды, наводнившие те же самые мирные долины: всадники, потрясающие мечами и копьями; ручьями текущая кровь. Уэльсцы против уэльсцев, англичане против уэльсцев. Всегда находились те, кто, подобно стервятникам, стремился урвать кусок богатой уэльской земли! И сейчас все было по-прежнему — только имена врагов изменились.
Остановившись в одном лье от Гленлайона, Рон приказал устроить привал. Нужно было дождаться возвращения разведчиков, которых он выслал вперед. Он спешился под тенью развесистой березы и снял с себя часть доспехов. Среди всадников, сворачивающих с дороги, он заметил Джину, ловким прыжком соскочившую с коня. Она не отставала от других, терпя этот изнурительный переход без капризов, и Рон невольно улыбнулся, глядя на нее. Он почувствовал, что ярость и раздражение уступают место необъяснимой нежности, и рассердился на себя. Ведь теперь он знает цену ее обольстительным улыбкам и манящим взглядам! Впрочем, он сам виноват, что оказался настолько глуп и наивен, чтобы позволить себе увлечься ею. Ему бы следовало слушаться Брайена! Хотя, разумеется, по другим причинам…
Как бы то ни было, воспоминания о единственной ночи, проведенной с нею, то и дело проникали в его сознание, причем в самые неподходящие моменты. Смутные воспоминания о ее золотистом теле и водопаде шелковистых волос, о тонких пальцах, прикасающихся к его груди… Этого было достаточно, чтобы тут же возбудить его, но Рон гнал от себя соблазнительные образы. В конце концов он взрослый мужчина, а не зеленый юнец, с него хватит глупостей. Нет, он будет держать ее на расстоянии. Другие, более важные дела сейчас занимают его.
Джина взглянула в его сторону, и Рон заметил, как вспыхнули ее черные глаза и коралловые губы под облаком распущенных волос. И тут же на ее лице появилось выражение робости и беззащитности. Но его не проведешь! Он уже знал, что эта женщина — оборотень, предстающий то обворожительной красавицей, то беспомощным ребенком, то колдуньей. Непостоянная, переменчивая, как ветер… Довольно! Он нарочно отвернулся от нее и стал помогать своим воинам разбивать лагерь.
День подходил к концу, а разведчики все еще не вернулись: Рон начал проявлять признаки тревоги и нетерпения.
— Поскачем в Гленлайон! — наконец решительно сказал он сэру Роберту, хлопнув латными рукавицами по раскрытой ладони. Они стояли на гребне холма, глядя в сторону замка, все еще скрытого из виду. — Выбери двадцать человек, которые поедут с нами.
— Мы что, не станем дожидаться возвращения разведчиков? — удивленно спросил сэр Роберт, и Рон отрицательно покачал головой.
— Думаю, что это необязательно. Ведь наши первые лазутчики донесли, что людей Рэглана нет в окрестностях. А за это время едва ли сумели подойти сколько-нибудь крупные силы.
— Не нравится мне, что люди, посланные утром, так и не вернулись, — проворчал Брайен. — Не вернулся и гонец, которого мы отправили предупредить Оуэна о нашем прибытии. Управляющий твоего отца должен был ответить. Не нравится мне все это…
— Но я не намерен осаждать замок прямо сейчас! Мы просто посмотрим, что там происходит. Неделю назад замок был в руках Оуэна, и я хочу знать, как обстоит дело теперь. У нас достаточно людей, чтобы отразить нападение небольшого отряда, а если бы рядом были крупные силы Рэглана, мы бы уже знали о них. Здесь невозможно спрятать большой отряд. — Взяв поводья, он вскочил в седло и натянул рукавицы. — Мы скачем к Глен-лайону!
На памяти Рональда замок был деревянным, полускрытым в густом, окружающем его со всех сторон лесу. Но время многое изменило. Деревья вокруг были повырублены, остались только пни на холмах, а когда всадники подъехали по крутой извилистой дороге к самому Гленлайону, то увидели высокие каменные стены и башни, похожие на зубы дракона. Над одной из башен развевался флаг с изображением грифона.
Гленлайон! Он стал совсем другим, многое в нем изменилось, но все же это был его дом, Рон безошибочно узнавал окрестности: блестящую ленту реки, зеленые холмы и крутой горный отрог с приютившейся под ним деревушкой Кронлоу. Улицы ее были пусты, двери и окна на запоре: не было видно никого, кроме нескольких собак. Даже коровы и овцы не паслись на извилистом речном берегу. Деревушка опустела. Значит, их приближение было вовремя замечено: обычно при первом же известии о неминуемом нашествии крестьяне спешили спрятаться сами и укрыть в лесах свое добро.
Вокруг замка тоже было тихо и спокойно — казалось, за его крепостными стенами они найдут лишь груду камней.
— Не нравится мне это, милорд, — беспокойно прошептал Брайен. — Слишком уж тут тихо. Все словно вымерло.
— Это только доказывает, что наш гонец передал свое известие, — сухо ответил Рональд. — Вот крестьяне и разбежались. Ты же знаешь поговорку: господа дерутся, а у мужика крыша горит.
Стук копыт непривычно гулко раздавался на пустых улицах. Брайен крепко сжал рукоять своего меча.
— А ты не думаешь, что замок взят?
Рон нахмурился.
— Над ним мой флаг с грифоном, а не штандарт Рэглана! Просто, должно быть, Оуэн начеку, раз сэр Никлас уже однажды предпринял попытку нападения. Поэтому он может и не доверять незнакомым всадникам, пока не получит подтверждения, что это на самом деле я. Но, как бы то ни было, скоро мы все узнаем.
Извилистая дорога вела из деревни к глубокому рву, окружавшему замок. Заканчивалась она У подъемного моста и башенных ворот. Рональд подъехал к запертым воротам и остановил коня.
— Кто там? — последовал грубый окрик часового на уэльском наречии, но с явным английским акцентом.
Рональд обменялся тревожным взглядом с Брайеном, потом пожат плечами.
— Рональд Гриффин! — выкрикнул он. — Владелец Гленлайона. Открывай!
— Владелец Гленлайона? — в узком смотровом окошке появилось плоское невыразительное лицо часового. — Владелец Гленлайона умер, — заявил он.
Рональд снял шлем, так что угасающий свет дня осветил его лицо, и подозвал знаменосца: золотой грифон на пунцовом поле флага заблестел в лучах заходящего солнца.
— Как видишь, я новый владелец Гленлайона, — строго сказал он. — Открывай ворота!
— Мне приказано никому не открывать. А теперь уходите, пока я не позвал лучников отогнать вас!
Пожалуй, дела обстояли хуже, чем можно было ожидать. Рон с трудом сдержал гнев и потребовал встречи с управляющим. Прежде чем часовой ушел, разгорелась еще одна короткая дискуссия, а вернувшись, он сообщил, что управляющий согласен поговорить с Роном, если он войдет в замок один. Рон потребовал было, чтобы управляющий вышел к нему, но время уходило, дневной свет угасал, и терпение его наконец истощилось — он согласился встретиться с управляющим посредине подъемного моста.
— Рон, не ходи туда… — в тревоге запротестовал Брайен.
— Ты думаешь, я такой глупец, что соглашусь войти в замок в одиночку? — возразил Рональд. — Я не пойду дальше моста, пока не удостоверюсь, что все в порядке.
На беспокойно храпящем коне он подъехал к самому краю крепостного рва. Во рву хрипло квакали лягушки, в длинных тенях, отбрасываемых высокими каменными стенами, вилась мошкара. Солнце все еще не зашло, но он стоял в тени замка, и казалось, что уже сгущаются сумерки.
Когда раздался сигнал опустить подъемный мост, Брайен в последний раз попробовал остановить его.
— Это ловушка, Рон! Ты поступаешь безрассудно!
— Не исключено, что это и в самом деле ловушка. Поставь позади меня несколько наших добрых уэльских стрелков. Пусть те, внутри, поймут, что мы не такие уж доверчивые простаки.
— Давай я пойду вместо тебя! — торопливо перебил Брайен. — Там же может быть целое войско, в этой крепости. Если схватят меня, не велика потеря!
— Для меня велика. — Рональд встретил взгляд друга и улыбнулся. — Мы не знаем наверняка, что это западня. Надо выяснить, раз уж мы здесь. Если Оуэну не удалось удержать замок для меня, я должен знать об этом.
Он взглянул в сторону опускающегося моста и прислушался к скрежету натянутых цепей, медленно поднимающих железные ворота. Все его чувства словно кричали об опасности… Управляющий — человек осторожный, но он мог бы встретиться с ним у двери потерны — подземного выхода из крепости, если уж не уверен, что это действительно Рональд. Таким образом и замок был бы в безопасности, и можно было бы переговорить. Зачем опускать подъемный мост ради одного человека, рискуя внезапным нападением?
Брайен, конечно, прав: за воротами могли притаиться всадники, которые бросятся на него через мост. Если замок захвачен врагами, они, конечно, знают, что Рональд не привел с собой большого отряда и не представляет серьезной угрозы для хорошо укрепленной крепости. Он очень рисковал, но другого способа выяснить, у него не было.
Брайен, очевидно, думал о том же.
— Я буду наблюдать за стенами, — прошептал он, когда Рональд надел шлем и приготовился. — При первых же признаках засады я окажусь рядом с тобой.
Рональд поглядел на него и усмехнулся.
— В этом я уверен. Ты никогда не подводил меня.
Турок нетерпеливо переступал ногами, взрывая огромными копытами утоптанную грязь; Рональд ждал, с трудом удерживая коня.
Наконец мост с громким треском опустился на землю, и Рональд передвинул щит чуть вперед. Меч был наизготове, кровь бурлила от возбуждения — знакомое чувство, всегда охватывавшее его в предвкушении жаркой схватки. Хотя речь, казалось бы, шла просто о переговорах, нервы Рональда невольно напряглись, мускулы приготовились к бою.
Какой-то всадник въехал на подъемный мост с другой стороны и остановился в глубокой тени. На нем были латы и шлем с поднятым забралом, но лицо на таком расстоянии казалось просто расплывчатым пятном… Узнает ли он Оуэна? Ведь прошло столько лет! Он был еще мальчиком, когда в последний раз видел отцовского управляющего. С тех пор до Рональда доходили только письма со знакомой печатью, написанные размашистым почерком Оуэна. Сам лорд Гриффин писать не умел и в тех редких случаях, когда приходилось посылать письмо, прибегал к помощи управляющего.
Рональд пустил Турка шагом, не сводя глаз с приближавшегося человека. Он слышал хлопанье его флажка на ветру, звон металлической упряжи и шумное дыхание коня, перемешанное со скрипом кожаного седла. Копыта Турка громко стучали по толстым доскам моста. Когда они приблизились к середине, жеребец вдруг вскинул голову и захрапел. Краем глаза Рон заметил какое-то движение за спиной управляющего, что-то блеснуло в свете заходящего солнца. Этого оказалось достаточно, чтобы он инстинктивно отклонился в сторону и тут же услышал свист пролетевшей рядом стрелы. Группа вооруженных всадников появилась позади управляющего, который тоже пустил свою лошадь галопом. Возвращаться было уже поздно. Рон пришпорил Турка и взмахнул мечом, встречая нападавших.
Рыцари скакали через мост, стремясь окружить его. Удар меча привычно отдался ему в плечо, и яростное чувство закипело в груди. Дальше все было знакомо: удар, взмах, поворот, используя колени, чтобы направлять Турка в нужную сторону, и новая цель для его смертоносной стали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42