— Значит, вы остались совсем одна, без денег?— Да, Арман, — прошептала Аметист, с трудом удерживаясь от слез.— Но тогда ответ прост и ясен, дорогая! — воскликнул он, заглянув ей в лицо. — Вы переезжаете ко мне, и я беру на себя заботу о вас!— Это невозможно! — Аметист резко выпрямилась. — Я не могу… и не хочу…— Дорогая, выслушайте меня, — взмолился Бошан. — Я не буду ни к чему вас принуждать! Вы просто станете гостьей в моем доме…— И все-таки я не могу жить у вас на содержании, как бы великодушен ни был ваш порыв. Мне необходимо срочно найти работу!— Но вы же сами говорили, что новый менеджер вашего театра, месье Генри, собирался в январе приехать в Филадельфию, чтобы направить в конгресс петицию с просьбой об отмене закона против театральной деятельности. Если его петицию поддержат, то труппа вернется в Америку и вы по праву займете там свое место, не так ли?— Да, но…— Значит, вам придется пользоваться моим «великодушным порывом» не более месяца, после чего вы встанете на ноги и даже при желании сможете выплатить мне свой долг. Разве я не прав?— Возможно, правы, но… все это так неопределенно…— Не более неопределенно, чем ваше нынешнее положение, дорогая. Всему свое время. — Арман поднес ее руки к губам. — Обещайте, что вы сегодня же переберетесь ко мне, и снимите камень с моей души, очаровательная Аметист!— Но, Арман… вы же понимаете, про нас подумают, будто я… будто мы…— И пусть себе думают, дорогая. Я готов пострадать от пустых сплетен, если это будет платой за ваше благополучие!— Ну а я… Вряд ли какие-то сплетни повредят той репутации, которую я уже успела заслужить! — неожиданно заявила Аметист с горькой улыбкой. — Так что мне терять нечего…— Вот и отлично, моя милая!— В таком случае я с благодарностью приму ваше предложение — но лишь до тех пор, пока Джон Генри не представит свою петицию в конгресс. Если ему повезет, я дождусь возвращения нашей труппы в Америку, если нет — Мэриан уже немного подрастет и мне легче будет найти работу. Но я обещаю вам, Арман, что непременно выплачу весь свой долг. Так или иначе, ваша щедрость окупится сторицей.— Ну вот мы и договорились! — Арман легонько поцеловал Аметист в губы, и его темные глаза вспыхнули торжеством и надеждой.
Сжимая кулаки в бессильной ярости, Дэмиен метался по камере. Его тяжелым шагам вторил дружный шелест легких лапок многочисленных сокамерников, деливших с ним это непривлекательное помещение, но капитан не обращал на них внимания. Он провел рукой по колкой щетине, покрывавшей подбородок, и брезгливо поморщился. Его держали в этой клоаке почти целый месяц и ни разу не предложили ни побриться, ни помыться. От него разило, как от бродяги, а в засаленной одежде кишмя кишели насекомые, однако их жгучие укусы не шли ни в какое сравнение с теми мрачными мыслями, которые мало-помалу сводили узника с ума. Он не мог думать ни о чем, кроме свободы и мести, обещая себе, как только обретет свободу, не успокаиваться до тех пор, пока его мучители не получат по заслугам.Душившая капитана ярость была обращена вовсе не на Уильяма Шеридана. Что значит для него этот мальчишка? Теперь он не может использовать его против Аметист, и ему нет до Шеридана никакого дела. Совсем другой образ не давал Дэмиену покоя в эти черные бесконечные дни и ночи. «Она плакала от счастья, когда взошла на корабль…» Ну до чего же расчетливая тварь — строила из себя святую невинность, а пока он млел от восторга, готовила с Шериданом его арест! Да только и Шеридану ни черта не обломилось! Ха!Аметист хорошенько попользовалась этим глупым сопляком и наверняка прихватила с собой изрядную толику Шерида-новых денежек, чтобы после ни в чем не знать отказа. Но куда она могла скрыться и что она собирается делать дальше? Кто будет заботиться о ней и ребенке? Вдобавок ей придется содержать еще и служанку: вряд ли мулатка осталась в Кингстоне — она слишком любит Аметист и ее маленькую дочку.В отчаянии Дэмиен принялся молотить кулаками по каменной стене, пока не размозжил едва подсохшие ссадины и из них не стала сочиться кровь. Боль от этих ран на некоторое время помогала ему справиться с болью, терзавшей душу и сердце. Как же он был наивен! Он даже начал верить, будто Аметист постепенно привыкает к нему…Внезапно на его губах появилась горькая улыбка. Только такой дурак, как он, мог позволить себе позабыть, что имеет дело с актрисой, с профессиональной притворщицей и лгуньей! Ну нет, черт побери, она рано радуется — нет никаких веских аргументов в доказательство его вины, и власти не смогут до бесконечности гноить его в этой дыре. Как только он окажется на свободе, первым делом разыщет Аметист и позаботится о том, чтобы она получила по заслугам за свое вероломство.Его отвлек шум шагов в коридоре. В замке заскрежетал ключ, дверь медленно отворилась, и в проеме возник пузатый потный надзиратель, от одного вида которого Дэмиену сделалось тошно. Но тут чья-то решительная рука заставила стражника уступить дорогу, и в камеру вошел еще один мужчина.— Дэмиен? — подслеповато щурясь, окликнул заключенного высокий сутулый джентльмен. — Дэмиен, ты здесь?— Я здесь, Хайрам, здесь! — Дэмиен едва верил своим глазам. — Но ты-то как сюда попал? Решил разделить со мной эти роскошные апартаменты, старина?— Хватит молоть чепуху! — раздраженно перебил его Хайрам. — Мы сейчас же отсюда уходим. Тебе разрешено покинуть Кингстон — и твоему экипажу тоже. С вас сняты все обвинения.— Сняты? — не помня себя от радости, Дэмиен ринулся вон из камеры, все еще опасаясь, что дверь может захлопнуться перед самым его носом. Но ему никто не препятствовал, и он спокойно миновал коридор. Свобода!— Идем-идем, — поторапливал его Хайрам, с кряхтением поднимаясь по крутой деревянной лестнице. — Нам следует убраться отсюда как можно быстрее. Я и так потерял много времени — пришлось собирать твоих людей, которых распихали по разным камерам. Чем скорее твой корабль покинет порт, тем лучше. Не дай Бог, эти уроды там, наверху, передумают и решат, что тебя все-таки следует судить!— Но откуда ты узнал, что я арестован, — удивленно спросил Дэмиен, ни на шаг не отставая от старого друга, — и как тебе удалось добиться моего освобождения? Говоришь, все обвинения сняты?— По Филадельфии поползли слухи о том, что ты взят под стражу. Я явился сюда и дал понять этим тупицам в правительстве, что на носу подписание мирного договора между Америкой и Британией и вряд ли арест одного из самых уважаемых капитанов американского флота подготовит добрую почву для этого соглашения. Представляешь, как разозлятся в Лондоне на здешнего губернатора, если он сорвет церемонию, — тогда ему не видеть почетной пенсии и возвращения на родину как своих ушей! В итоге бедняга предпочел не дразнить гусей — и вот ты на свободе! — Хайрам окинул своего друга проницательным взглядом. — Я объяснил твоему экипажу, что, как только они поднимутся на борт, нужно будет готовиться к отплытию. Надеюсь, эти олухи не теряли времени даром.Дэмиен с гордым видом миновал охранников и, выйдя за ворота, глубоко вобрал в грудь чистый свежий воздух.— Какой приятный запах у свободы, Хайрам! Раньше я никогда не обращал на это внимания…— Да уж, она наверняка пахнет лучше, чем на данный момент пахнешь ты, — с невозмутимым видом сообщил Стрэтмор. — Полагаю, первым делом ты прикажешь приготовить горячую ванну и свежее белье.— Дружище, ты абсолютно прав — ванна, свежее белье, добрая еда и…— И ты уберешься с этого острова как можно скорее. Я уже закупил воду и провиант, их грузят на «Салли». Похоже, что ни у тебя, ни у экипажа еще долго не появится желания снова побывать на Ямайке.— И все же, Хайрам, «Салли» придется задержать хотя бы на день. У меня здесь осталось одно очень важное дело.— Да ты, часом, не рехнулся? Уноси ноги подобру-поздорову, иначе будет поздно!— Нет, Хайрам, — решительно возразил Дэмиен. — Сначала я должен кое о ком позаботиться. Это мое последнее слово.Дэмиен с непроницаемым видом следил за пожилым мужчиной, развалившимся в кресле напротив. Для запущенной гостиной, в которой происходила их встреча, как и для этого господина, давно миновали золотые дни. Сальные волосы, тронутые сединой, явно нуждались в ножницах и щетке, мятые брюки едва сходились на отвислом животе, а бледная в синих прожилках кожа говорила об изрядном пристрастии к спиртному. Однако в выцветших водянистых глазах светился недюжинный ум… и откровенное недоверие.— Капитан Стрейт, не могу не признать, что вы предлагаете хорошую цену, вот только вряд ли я вообще захочу его продавать — он нужен мне самому по многим причинам. Однако же вы разбудили мое любопытство. С какой стати капитану торгового судна непременно понадобилось покупать одного из моих рабов?— На это есть свои причины, мистер Конвей, предлагаю вам наличные деньги. Между прочим, мне известно, что за такую цену вы легко купите себе двух рабов ничуть не хуже этого.— Вот именно, капитан Стрейт, вот именно это-то и кажется мне странным… — Перси Конвей услышал стук в дверь и крикнул: — Проходи, Раймонд. Здесь сидит джентльмен, который хотел бы тебя купить!Взглянув на вошедшего, Дэмиен сразу отметил живой проницательный взгляд, чистую здоровую кожу и отличное сложение избранника простодушной Тилли. Было очевидно, что Раймонда вовсе не радует перспектива быть проданным. Он не хотел покидать плантацию Конвеев, но у Дэмиена на этот счет был свой план.— Я не намерен отвечать на ваши вопросы, Конвей, и не могу тратить время на споры по поводу цены. Я удваиваю сумму, которую предлагал ранее. — Глядя на то, как хозяин хлопает глазами от удивления, Дэмиен нетерпеливо спросил: — Ну, что вы скажете теперь?— Полагаю, мне следовало бы…— Нет! — заглушил его сбивчивую речь чей-то пронзительный голос — это Куашеба без разрешения ворвалась в гостиную, бешено сверкая глазами. — Масса обещал! Теперь Раймонд — мужчина Куашеба; масса не может продавать его всякому белому с деньгами!— Замолчи, дрянь! — рявкнул Конвей, побагровев от ярости. — Заткнись сию же минуту, не то…— Куашеба не заткнись! Раймонд — ее мужчина, и белый его не получить…— Ну все, мое терпение лопнуло! — прохрипел Конвей и отвесил бывшей наложнице звонкую оплеуху, так что та отлетела на несколько шагов назад, зацепилась ногой за стул и рухнула на пол. — И не смей вставать, иначе я из тебя дух вышибу! — Плантатор с трудом подавил душившую его ярость и снова обратился к Дэмиену: — По правде говоря, я собирался отказать вам, капитан, но меня только что вынудили передумать.— Нет! Масса не продавать Раймонд! — Куашеба готова была ринуться в атаку, но ее остановил грозный окрик хозяина:— Довольно, Куашеба, я больше не буду тебя предупреждать! Стой на месте и держи язык за зубами!Негритянка испуганно съежилась под его холодным взглядом. Убедившись, что ему удалось нагнать на нее достаточно страху, Конвей шагнул к столу и стал копаться в ящиках. Наконец он нашел нужную бумагу, обмакнул перо в чернила и нацарапал на купчей свою подпись, а затем подошел к Дэмиену.— Итак, вам повезло, капитан. — Плантатор протянул бумагу. — Вот купчая.Дэмиен быстро сунул документ в карман, а затем отсчитал обещанную сумму.— Будем считать, что мы оба выиграли, мистер Конвей. Желаю вам всего наилучшего. — Коротко глянув на высокого негра, неподвижно застывшего посреди комнаты, он отрывисто произнес: — Теперь ты принадлежишь мне, Раймонд. Идем. Нам пора.Могучий черный раб, покорно двигаясь следом за своим новым хозяином, не отказал себе в удовольствии оглянуться на Куашебу, все еще уныло сидевшую на полу. По его полным губам скользнула брезгливая улыбка. Слава Богу, он видит эту женщину в последний раз!
Стараясь не выдавать снедавшего ее волнения, Аметист спустилась вниз из своей комнаты, чтобы повидать Армана Бошана. Как ей только что стало известно, из мастерской мадам Дюморье доставили множество новых платьев, адресованных на ее имя.— Но вам же совершенно нечего надеть! — пытался оправдаться Арман.— А по-моему, мне вполне достаточно вещей, привезенных с Ямайки! Все эти платья очень красивые и я вам крайне признательна, но… вы должны немедленно вернуть их мадам Дюморье!— Ах, дорогая, за что вы так жестоко меня наказываете?— Наказываю? Я? — Аметист в недоумении уставилась на француза, чья физиономия выражала самую искреннюю растерянность.— Если вы откажетесь принять эти жалкие тряпки и будете упорно носить то, что привезли с собой, как вы можете выходить со мной на публику?— Арман, — Аметист говорила медленно, осторожно подбирая каждое слово, — мне даже в голову не могло прийти, что вы захотите… Ну, то есть я вовсе не считаю это разумным — показываться в свете… Ну как вам объяснить, что это просто неприлично? Войдите в мое положение! Меньше года назад меня представили всем этим людям как подопечную капитана Стрейта, затем Дэмиен назвал меня своей невестой. Прошло еще немного времени — и только глупец не смог бы догадаться, что на самом деле я была его любовницей…— А теперь вы вернулись в Филадельфию, моя крошка, и гостите у меня в доме.— Вот именно. Представляю, как у всех полезут на лоб глаза, когда я появлюсь с вами в обществе!— Но вы действительно моя гостья, и никаким сплетникам не удастся вас опорочить. Кроме того, поверьте, я вовсе не собираюсь водить вас по светским раутам.— Тогда я действительно ничего не понимаю, Арман. Ума не приложу…— Вы хорошо провели те две недели, что живете под моей крышей?— Да, Арман, очень хорошо.— И это главное, дорогая. А теперь позвольте пригласить вас в пятницу на музыкальный вечер!— Простите, но… не лучше ли вам взять с собой кого-то из ваших любовниц? Кстати, они обижаются на вас за то, что вы их забыли в последние дни?— Ах, моя милая, зачем попрекать меня моим прошлым…— Арман, честное слово, я сказала это без задней мысли.— Вот и хорошо, давайте-раз и навсегда покончим с этой темой.— Но мы договорились, что я остановлюсь у вас временно, пока не встану на ноги, — только поэтому я приняла ваше приглашение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42