OCR Dinny
«Роковой поцелуй»: А/О «Все для Вас»; Москва; 1993
ISBN 5-86991-009-9
Аннотация
Случайно леди Элисон Уилхэвен становится свидетельницей зверского убийства сводной сестры. И невольно становится жертвой, так как свет обвиняет ее в этом преступлении. Из-за необоснованных подозрений она вынуждена покинуть дом и скрываться. Она стремится попасть в столицу, где надеется найти справедливость и правосудие. Но судьба сталкивает ее с лордом Кейроном Чатэмом. И если опасность угрожала только жизни Элис, то теперь задето ее сердце. Высокородный лорд очарован ее трогательным видом. Но он видит в ней только предмет плотских утех, так как Элис скрывает свое истинное происхождение. Ей предстоит очиститься от ложных обвинений, пережить множество приключений и преодолеть бесчисленные опасности…
Блэйн Андерсен
Роковой поцелуй
1
Брайархерст Даунс, Англия, 1792 г.
Червленый ствол пистолета, крепко сжатого в руках Элисон Уилхэвен, слегка подрагивал. Ужас наполнял все ее существо, но голос прозвучал с холодной четкостью: «Ни с места, иначе стреляю».
Слезы в ее глазах мешали как следует рассмотреть кошмарную картину: безжизненное тело Джулии на ковре, волосы разметались – немое свидетельство предшествовавшей схватки. Струйка крови от свежей раны растекалась все дальше и шире.
Элисон попыталась стряхнуть слезы, но тщетно: ей никак не удавалось разглядеть облик убийцы, склонившегося над телом Джулии. Он казался призраком на фоне отблесков огня в камине.
Она не видела его лица, но то, что он не двигался, несколько ободрило ее: может быть, он все-таки принял ее предупреждение всерьез? И тут незнакомец повернул к ней голову.
Возможно, если бы Элисон была чуть спокойнее, она поняла бы, что в этом его движении нет ничего угрожающего, но в те доли секунды, которые были в ее распоряжении, рассуждать было некогда. Она была всецело во власти инстинкта, подсказывающего ей, что следует действовать быстро, если она хочет избежать участи своей сводной сестры.
Элис сделала глубокий вздох и нажала на спусковой крючок; он был тугой, но Элисон справилась, как будто ей уже не однажды приходилось использовать оружие. Из дула вырвалось оранжевое пламя, пуля поразила согбенную фигуру.
Твердости духа Элис было не занимать, но рука дрогнула. Незнакомец вскрикнул. Насколько она могла понять, он был ранен в ногу, и к ужасу Элис он кряхтя стал подниматься с ковра.
Девушка поняла, что единственное спасение для нее в бегстве. Она швырнула дуэльный пистолет на пол: глухой звук от его падения слился со звонким стуком ее каблучков по мраморному полу.
Дрожащими руками она с трудом справилась с входным замком, молнией пронеслась по лестнице. Юбка путалась в ногах, она собрала ее складки в кулак, чтобы не споткнуться. Но куда она бежит? И в самом дальнем флигеле он может ее найти. Может быть, лучше всего затаиться в кустах у стены дома? Так она и сделала.
Впервые за свои двадцать с небольшим лет жизни ей захотелось стать серой и незаметной. Но чего ждать и на что надеяться? Кто может прийти ей на помощь? Мачеха Роберта осталась на балу, с которого Элис так рано сбежала, а вся прислуга скорее всего развлекается на Бедфордской ярмарке, которая как раз в полном разгаре.
Она попыталась взять себя в руки: наверняка кто-нибудь скоро вернется в дом! Но пока что она здесь один на один с убийцей, который расправился с ее сестрой, а теперь хочет повторить злодеяние – убрать свидетельницу и отомстить за свою рану.
Элисон потеряла счет времени, она, как ей казалось, уже целую вечность простояла, прижавшись к холодной стене Брайархерста. Ни звука, ни малейших признаков, что кто-то пытается подкрасться к ней. Она уже почти успокоилась, но внезапный шорох вновь вывел ее из равновесия. Шорох прекратился, потом возобновился снова: шлеп-шлеп-шлеп; с чувством несказанного облегчения она поняла, что это дождь.
Звук падения отдельных капель вскоре слился в сплошной водопад; шелковая юбка Элис быстро промокла, по плечам потекли холодные, противные струйки воды.
Волосы, растрепавшиеся еще по дороге с бала, теперь намокли и слиплись – жуткое зрелище, если бы кто ее увидел, думала она про себя. Если уж ей суждено погибнуть от руки убийцы Джулии, то хоть поскорее бы – смерть от холода явно не лучше.
Там, на балу у Хэмптонов, она слишком уж разгорячилась из-за ссоры со своей сводной сестрой, не успела остыть и за время бешеной скачки верхом до Брайархерста (от экипажа она отказалась – захотелось попасть домой побыстрее), но вот теперь-то, в своем бальном платье, без какой-либо накидки, она вдруг ощутила холодное дыхание марта.
Ей стало страшно жалко себя. Чавкание копыт по раскисшей дороге неподалеку вернуло ее к мыслям о более непосредственной опасности. Это была наверняка лошадь, на которой приехал убийца. Сердце у Элисон замерло, она еще плотнее прижалась к мокрой стене дома. Только бы он ее не заметил! А вдруг это не он, а какой-нибудь нежданный избавитель? Элисон наклонилась, чтобы сквозь ветки кустарника получше разглядеть, что происходит возле фасада дома. Да нет, это, кажется, он – человек, который убил Джулию.
Он пытался вскарабкаться на своего коня; ему далось это нелегко, с раненой-то ногой; наконец, вставив здоровую ногу в стремя, он перекинул другую ногу через седло. Секунда – и конь с всадником молнией вынеслись на подъездную аллею и исчезли из виду.
Слезы облегчения хлынули из глаз Элис, и она без сил опустилась прямо на мокрую землю. «Джулия!» – непроизвольно вырвалось у нее, и мысли ее вновь вернулись к сестре: она лежит там в гостиной, бездыханная… Когда Элисон стреляла в незнакомца, она уже поняла, что Джулия мертва; но сейчас, когда чувство пережитого страха немного отступило, ее вдруг охватила надежда – а вдруг она ошиблась?..
Элис вбежала в дом, оставляя за собой цепочку следов от промокших, с прилипшей землей туфелек. Джулия лежала в том же положении, что и раньше; пятно на ковре почти не увеличилось, но это явно не свидетельствовало о каких-то переменах к лучшему – просто крови уже достаточно вытекло. Элис упала на колени, приподняла голову Джулии, всмотрелась: лицо сестры было в ссадинах. «Джулия! О Боже! Я не хотела! Прости, прости меня!» Сама того не сознавая, она говорила с мертвой как с живой, хотя было очевидно, что та уже никогда и ничего не услышит.
Джулию нельзя было назвать красавицей, но она всегда была достаточно хорошенькой, чтобы обратить на себя внимание какого-нибудь случайного мужчины. Теперь, однако, лицо ее сделалось таким пепельно-серым! Эдисон, рыдая, вглядывалась в него, потом импульсивно прижалась своей горячей щекой к уже остывшей щеке Джулии. Она нежно баюкала ее, как мать спящего ребенка, не замечая, что светло-голубое платье сестры уже все в темно-пурпурных пятнах крови.
А вот и причина ее смерти, свежая рана от пистолетного выстрела, прямо в сердце. «Кто же это? За что?» – громко повторяла Элисон, призывая заслуженные кары на голову жестокого убийцы.
Не оставил ли он после себя хоть каких-то следов, по которым его можно найти? – вдруг подумала она. Вновь положив тело Джулии на ковер, Элисон стала озираться вокруг. Внезапно хлопнула входная дверь, и она поспешно поднялась с колен и метнулась в одну из ниш гостиной.
– Что случилось? Джулия! – голос был знакомый, и Элисон нерешительно выглянула из своего укрытия. Это была Роберта. Элисон никогда не испытывала особенно теплых чувств к своей мачехе, но сейчас Роберта более чем когда-либо нуждалась в ее поддержке. Девушка бросилась к ней, протянула к ней руки, но Роберта уже увидела бездыханное тело Джулии на полу, и теперь ничто не могло отвлечь ее от этого жуткого зрелища.
– Пусти меня, – вскрикнула Роберта и бросилась к телу дочери. На мгновение она застыла, потом вновь повернулась к плачущей Элисон.
– Она умерла?
– Да – ее убили…
Роберта вздрогнула, как будто и ее поразила пуля убийцы; руки взметнулись к небу, затем раздался пронзительный вопль. Она упала на тело Джулии, прижала лицо к ее груди, пальцы ее лихорадочно гладили шелковую ткань платья дочери. Рыданья Роберты были такими безудержными, что тело Джулии, казалось, потеряло свою неподвижность; можно было подумать, что к трупу вернулось дыхание.
Элис попыталась как-то успокоить мачеху, но тщетно. Наконец, когда Роберта справилась с собой настолько, что могла говорить, она приподнялась и бросила злобный взгляд на Элисон – взгляд абсолютно безумный, как будто озаренный какой-то дикой мыслью.
– Ты! – Элисон не успела даже сообразить, что к чему, как Роберта вскочила и с диким воплем вцепилась в волосы падчерицы. – Это ты убила мою Джулию? – Голос Роберты был полон ярости, налитые кровью карие глаза сверкали безумным блеском.
– Я не убивала, – только и сумела выдохнуть Элис, пытаясь освободиться от цепких пальцев Роберты.
– Тогда кто? – голос Роберты, к которой вроде бы вернулся разум, был по-прежнему страшен; ее лицо являло собой смесь гнева и боли.
Девушка поспешно начала рассказывать о случившемся, надеясь таким образом предупредить новую вспышку безумия.
– Какой-то незнакомый человек. Я ведь рано вернулась с бала. После этой дурацкой ссоры с Джулией. Я поднялась наверх, хотела ее разыскать – и вдруг услышала шум. Я подумала, что это грабитель, позвонила, но все слуги ушли на эту ярмарку. Я была совсем одна, поэтому я схватила папин пистолет… Этот человек…
– Кто это был? – Элисон и так торопилась с рассказом, но Роберте даже такой сбивчивый казался слишком медленным.
– Я не знаю. Я увидела, что Джулия лежит на ковре. Человек наклонился над ней, я закричала, чтобы он не двигался с места, он шевельнулся, и я выстрелила. Потом, когда я поняла, что промахнулась, я бросила пистолет и убежала…
– Ты промахнулась? – это был скорее не вопрос, а обвинение.
– Не совсем, – сочувствие к мачехе все более уступало место раздражению из-за ее дикого обвинения. – Я ранила его в ногу, но он стал подниматься, поэтому я и убежала. Ты видишь, какая я вся мокрая – это из-за того, что я пряталась в саду, под дождем.
– Стало быть, он где-то здесь, поблизости? – прохрипела Роберта, оглядываясь по сторонам с безумным взглядом.
– Он ускакал на лошади. Она находилась на привязи перед домом, хотя, когда я вернулась домой, я ее не заметила. Вот и все, что я знаю. – Элис разгладила свою покрытую пятнами крови юбку, размышляя, что делать дальше. – Наверное, нам нужно разыскать констебля. Он еще там – бал ведь еще продолжается?..
Роберта, уже не слушая Элис, снова склонилась к телу дочери. Остекленевшим, каким-то отстраненным взглядом она уставилась на него, затем вновь опустилась на колени, как бы священнодействуя. Ее рука поглаживала холодное лицо Джулии, невозмутимость и спокойствие которого пугающе контрастировало с видом спутанных волос и зияющей на груди раны.
– Роберта?..
Голова мачехи дернулась, глаза гневно сверкнули:
– Что тебе надо от меня?
– Констебль. Мы должны его известить. Он ведь еще оставался у Хэмптонов, когда ты уходила?
Роберта потрясла головой, как будто стараясь избавиться от звона в ушах:
– Бесполезно. Он мертвецки пьян.
Элисон тяжело вздохнула. Конечно, чем быстрее пойти по следу убийцы, тем больше надежды его схватить. Но если поисками займется пьяная компания, это только помешает делу. Кроме того, сейчас уже поздний вечер и дождь льет как из ведра. Не самое подходящее время для преследования. Да и кому идти за помощью? Элисон взглянула на Роберту, которая продолжала, как безумная, раскачиваться туда-сюда, туда-сюда. В таком состоянии ее оставлять одну нельзя. Придется ждать до утра, а потом послать слугу за констеблем Фиском.
И еще – что делать с телом Джулии? Оставить ее так – или?.. Но прежде всего надо хоть как-то успокоить Роберту. Падчерица налила немного бренди и подошла к мачехе:
– Выпей, прошу тебя. Это помогает.
Роберта молча продолжала свое раскачивание.
– Роберта, ну пожалуйста, давай уйдем отсюда.
Глаза мачехи опять сузились, изучающий взгляд остановился на девушке:
– Оставь меня одну с моей Джулией.
– Роберта! – сам тон голоса Элисон взывал к благоразумию, но все было тщетно.
Скорее уж от Джулии можно было ожидать, что она вдруг встанет и последует за сводной сестрой, чем от ее матери. Намерение ее было очевидно: навечно остаться здесь, в гостиной, у тела дочери; противоположного от нее можно было добиться лишь силой.
У Элис было достаточно оснований для обид и раздражения, тем не менее она смирилась с перспективой, что ей тоже придется разделить с мачехой это бдение над мертвым телом. Хотя бы с той целью, чтобы защитить ее в случае, если убийца вдруг надумает вернуться. Дрожащими руками она подняла с полу брошенный ею час назад пистолет и аккуратно перезарядила его.
Усталая, измученная, она примостилась в кресле – у камина. Какая страшная тяжесть вдруг легла на ее плечи. Она чувствовала себя раздавленной, но знала, что надо держаться.
Элисон приняла намеренно неудобную позу, надеясь, что это не позволит ей заснуть. Теплый ствол пистолета – у нее в ладони. Если убийца и вернется, она не даст ему уйти.
– Расскажите мне обо всем еще раз, – мясистые пальцы констебля нетерпеливо шарили по пуговицам мундира.
– Я уже рассказала все, что знаю, – вспоминать снова все потрясения минувшей ночи было невыносимо мучительно; повторять же их, эти воспоминания – было уже свыше ее сил.
– Мисс Элис, дело очень серьезное. Мне нужна ваша помощь. – Констебль раздраженно посмотрел куда-то вбок.
Элисон не спала всю ночь, несмотря на душевные муки, она мечтала только о горячей ванне и теплой постели. Неужели этот зануда не способен понять ее состояния!
– Я вам готова помочь всем, чем могу, но мой рассказ не станет иным от того, что я его повторю еще раз.
Констебль сдвинул свои седые брови, лицо его стало настолько суровым, насколько вообще понятие суровости могло сочетаться с его обликом добродушного Санта-Клауса.
– Однако все, что вы сказали, исчерпывается лишь тем, что какой-то незнакомый мужчина вдруг приехал и убил вашу сводную сестру, – и при этом вы даже не можете дать нам описание его внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35