- этот городок вырастет. Иностранцы скупят здесь кофейные плантации и поля сахарного тростника. Они построят здесь заводы и фабрики. Народ валом повалит в этот город. Люди придут сюда, чтобы разбогатеть.
Виктор Джулио скорчился от смеха. - заводы не для таких, как мы. Если ты застрянешь здесь слишком надолго, то кончишь подобно мне. - он положил руку на плечо Октавио. - я знаю, почему ты забрался так далеко от Парагваны. Ты бежишь от чего-то? - спросил он, пристально разглядывая беспокойные глаза молодого человека.
- А что, если так? - неловко уклонился Октавио. Он знал, что не скажет ему ничего. Никто не знал о нем в этом городе. Но что-то в глазах старика тревожило его. - дома у меня было несколько неприятностей, пробормотал он уклончиво.
Виктор Джулио прошел шаркающей походкой к отверстию в хижине, снял джутовый мешок, висевший на ржавом гвозде, и вытянул оттуда бутылку дешевого рома. Его руки, переплетенные вздутыми венами, непроизвольно тряслись, когда он отвинчивал крышку бутылки. Не обращая внимания на то, что янтарная жидкость струится вниз по его тощей бороде, он несколько раз глотнул.
- Нам надо многое сделать, - сказал Октавио. - лучше собирайся и пойдем.
Я был молод, как и ты, когда другой мэр назначил меня помощником к одному старику, - вспомнил Виктор Джулио. - ах, как я был силен и усерден в труде. Но взгляни на меня сейчас. Даже ром уже не может согреть мое горло. - опустившись на землю, Виктор Джулио искал свою походную трость. эта палка принадлежала тому старику. Он дал мне ее перед своей смертью. он протянул Октавио темную, прекрасно отполированную трость. - она сделана из твердого дерева, растущего в джунглях амазонки. Ее даже нельзя сломать.
Октавио мельком взглянул на трость, а затем спросил с нетерпением: что толку в этой болтовне? Или нам больше нечем заняться?
Старик усмехнулся. - мясо замочено уже вчера. Сейчас оно должно быть готово. Оно на улице, позади лачуги, в стальном баке.
- Покажи мне, что надо делать с мясом? - попросил Октавио.
Виктор Джулио засмеялся. У него не было передних зубов, а оставшиеся желтые коренные зубы выглядели, словно два столбика в дыре его рта. здесь и в самом деле нечего показывать, - сказал он сквозь взвизгивающий хохот. - я просто захожу к фармацевту, когда надо приготовить мясо. Он поливает мясо чем-то похожим на маринад. Фактически, - объяснял он, ничего сложного в этом нет. - его рот расплылся в широкой ухмылке. - я всегда беру мясо из скотобойни, которая нравится мэру. - он сделал долгий глоток из бутылки. - ром помогает мне войти в норму. - он почесал свой подбородок. - собаки настигнут меня в один из этих дней, - прошептал он со вздохом и вручил полупустую бутылку Октавио. - ты лучше хлебни немного.
- Нет, спасибо, - вежливо отозвался Октавио. - я не могу пить на пустой желудок.
Виктор Джулио раскрыл свой рот, готовясь сказать что-то. Но вместо этого он поднял дорожную трость и джутовый мешок, пригласив Октавио следовать за ним. Увлеченный чем-то, он на миг остановился и взглянул на небо. Оно было ни темным, ни светлым, но каким-то необычно и угнетающе серым, что бывает иногда перед рассветом. Вдали он услышал лай собаки. мясо здесь, - сказал он, указывая подбородком на стальной бак, стоящий на деревянном обрубке. Он передал Октавио свернутую веревку. - если ты подвяжешь на спину этот бак, тебе будет легче нести его.
Октавио со знанием дела обвязал веревку вокруг стального бака, поднял его на спину и, скрестив веревки на своей груди, прочно завязал не ниже пупка. - это все, что нужно? - спросил он, уклоняясь от взгляда старика.
- У меня в мешке есть еще несколько запасных веревок и канистра с керосином, - объяснил Виктор Джулио, снова отхлебнув глоток рома и небрежно засунув бутылку в карман.
След в след они зашагали сухим оврагом, который рассекал заросли тростника. Кругом стояла тишина, нарушаемая лишь трелями сверчков и ласковым ветерком, снующим между кинжальных отростков тростника. Виктор Джулио беспокойно вздохнул. У него болела грудь. Он чувствовал себя усталым. Ему хотелось лечь на твердую землю здесь, лежать... Его взгляд часто возвращался к лачуге, которая становилась все меньше и меньше. Предчувствие охватило его. Конец был близок. Он уже давно знал, что слишком стар и слаб для той работы, которую должен выполнять. Это был только вопрос времени, поэтому они прислали нового человека.
- Виктор Джулио, идем, - нетерпеливо закричал Октавио. - уже поздно.
Город тихо спал. Лишь несколько старых женщин толпилось у церкви. Покрыв свои головы черными платками, они прошли мимо двух мужчин, не отвечавших на их приветствия. На узких бетонных тротуарах, пытаясь найти защиту у безмолвных домов, перед закрытыми дверьми, свернувшись, лежали костлявые и ужасные на вид собаки.
По команде Виктора Джулио Октавио опускал стальной бак на землю и открывал тугую крышку. Пользуясь длинными деревянными щипцами, которые он вытащил из своего мешка, старик выбирал из бака большой кусок мяса и кидал его собаке. Таким образом он и Октавио медленно пересекли весь город, подкармливая каждую бездомную собаку, мимо которой они проходили. С жадностью, виляя хвостами, животные пожирали смертельную еду.
- Сожрут тебя в аду эти собаки, - закричала толстая старуха, закрывая за собой большую деревянную дверь старой католической церкви по другую сторону площади.
- Совсем спятила, - заорал в ответ Виктор Джулио, вытирая свой нос рукавом рубашки. - я думаю, из тебя мы в будущем приготовим хороший корм для собачек.
- Я насчитал семнадцать, - пожаловался Октавио, распрямляя заболевшую спину. - судьба дохлых псов оттягивает мои плечи.
- Что ж, взвалим на них еще одну, - сказал Виктор Джулио. Зловещая улыбка скривила его лицо. - здесь есть еще одна собака, которой не суждено найти смерть на улице.
- Что ты хочешь сказать? - спросил Октавио и развернул вокруг головы свою красную бейсбольную кепку, озадаченно вглядываясь в его лицо.
Глаза Виктора Джулио сузились, его зрачки блестели злыми огоньками. Его худое старое тело дрожало от ожидания. - я сильно нервничаю. Сейчас я убью черного германа, пастушью собаку лавочника Лебанесы.
- Ты не сделаешь этого, - запротестовал Октавио. - это не бродячая собака. Она не больна. Ее хорошо кормят. Мэр говорил только о бездомных и больных собаках.
Виктор Джулио громко выругался и зло посмотрел на своего помощника. Он не сомневался, что это был его последний шанс воспользоваться ядом. Если не Октавио, так кто-то другой будет ведать уничтожением собак к концу текущего сезона. Он понимал, почему молодой человек не хочет причинять кому-то неприятности, но это же не его забота. Он жаждал смерти собаки Лебанесы с тех пор, как она покусала его. Это был последний шанс.
- Этого пса обучили для травли, - сказал Виктор Джулио. - каждый раз, вырвавшись, он кусает кого-то. Он искусал меня несколько месяцев тому назад. - старик оголил свою израненную ногу. - посмотри на шрам! - сердито ворчал он, растирая лиловое узловатое место на своей икре. - Лебанеса даже не побеспокоился отвести меня к доктору. Не знаю, кто из них бешеный, собака или ее хозяин.
- Все равно ты не убьешь собаку, - настаивал Октавио. - этот пес не уличный. У него есть владелец. - он умоляюще посмотрел на старика. - ты только напросишься на неприятность.
- Кого это волнует? - воинственно огрызнулся Виктор Джулио. - я ненавижу это животное, и у меня не будет другой возможности убить его. он бросил свой мешок на плечо. - пошли, идем же.
Октавио неохотно последовал за стариком. По узкому переулку они вышли на окраину города и остановились перед большим зеленым домом.
- Собака должна быть за домом, - сказал Виктор Джулио. - посмотрим.
Они пошли вдоль кирпичной стены, окружавшей задний двор. Но собаки здесь не было.
- Давай оставим это, - зашептал Октавио. - я уверен, что собака спит внутри дома.
- Она должна выйти, - сказал Виктор Джулио и заколотил тростью по стене.
Громкий лай расколол утреннюю тишину. Старик возбужденно подпрыгнул, размахивая тростью в воздухе. - дай мне остатки мяса, - потребовал он.
Октавио снял веревку со своей груди и неохотно опустил стальной бак на землю. Старик вытащил деревянными щипцами последние куски мяса и бросил их через забор.
- Ты только послушай, как эта скотина глотает отраву, - весело болтал Виктор Джулио. - эта злобная тварь так же голодна, как и остальные.
- Пойдем быстрее отсюда, - зашептал Октавио, закидывая бак на спину.
- Не спеши, - рассмеялся старик. Чувство восторга охватило его, когда он нашел, на что встать.
- Идем, - настаивал Октавио. - нас могут заметить.
- Не смогут, - спокойно заверил Виктор Джулио, поднимаясь на шаткий деревянный ящик, приставленный к стене. Встав на цыпочки, он рассматривал беснующуюся собаку. Яростно лая и не жалея своего горла, животное разбрызгивало пену и кровь, пытаясь вырваться на свободу. Вот уже ноги перестали сгибаться. Пес свалился набок. Сильные судороги скрутили его тело.
Виктор Джулио задрожал. - как он тяжело умирал, - шептал он, спрыгнув с ящика. Он не чувствовал никакого удовольствия от того, что отравил собаку Лебанесы. Все эти годы, уничтожая собак, он всегда избегал смотреть на то, как они умирают. Он никогда не получал удовольствия, убивая бродячих дворняжек города. Это была только его работа, единственно доступная для него.
Смутный страх закрался в сердце Виктора Джулио. Он посмотрел на пустынную дорогу внизу. Затем, подогнув большой палец на левой руке, он положил между ним и запястьем свою трость. Держа руку вытянутой, он начал вращать трость взад и вперед так быстро, что казалось, будто трость подвесили в воздухе.
- Что это за фокус? - спросил Октавио, увлеченно наблюдая за ним.
- Это не фокус. Это искусство. Это единственное, что я делаю хорошо, - печально пояснил Виктор Джулио. - по утрам и после обеда я развлекаю маленьких детей на площади. Некоторые дети даже дружат со мной. - он передал трость Октавио. - попробуй. Посмотрим, сможешь ли повторить это.
Виктор Джулио взахлеб хохотал над неуклюжими попытками Октавио удержать трость так, как полагалось. - это требует долгих лет практики, сказал старик. - надо развивать свой большой палец, оттягивая его назад, пока он не коснется запястья. И ты должен двигать рукой очень быстро, чтобы трость не имела времени упасть на землю.
Октавио вернул ему трость. - давай лучше поймаем этих собак! воскликнул он, удивленный внезапным появлением утреннего зарева и красочных пятен, возникших на восточном небе.
- Виктор Джулио, подожди меня, - закричал позади них ребенок.
Босая, с черными спутанными волосами, завязанными на затылке, шестилетняя девочка быстро догоняла мужчин. - посмотри, какую игрушку подарила мне тетя, - сказала она, позволив старику посмотреть на щенка, отцом которого был только что отравленный Герман. - я назвала ее бабочкой. Она очень похожа на бабочку, правда?
Виктор Джулио сел на бордюр. Маленькая девочка устроилась рядом с ним и положила ему на колени прелестного пухлого щенка. В смятении он пробежал пальцами вдоль черной и бледно-желтой шкурки.
- Покажи бабочке, как ты заставляешь танцевать свою палку, попросила девочка.
Виктор Джулио опустил собаку и вытащил из кармана бутылку рома. Не переводя дыхания, он полностью осушил ее и бросил обратно в мешок. Старик с тоской оглядел радостное лицо ребенка. Скоро она вырастет, подумал он. Она не долго будет сидеть с ним под деревьями на площади и помогать ему наполнять мусорные баки тряпьем и хламом, веря в то, что ночью все это превратится в золото. Он задумался, будет ли она тоже кричать на него и издеваться над ним, как это делает большинство повзрослевших детей. Он сильно зажмурился. - пусть смотрит, если только палочка захочет танцевать, - прошептал он и встал, растирая свои скрипучие колени.
Словно околдованные, Октавио и ребенок уставились на трость. Казалось, она танцевала сама по себе, оживляемая не только быстрым и изящным движением рук Виктора Джулио, но также и ритмичным топотом его ног, его хриплым и все же мелодичным голосом, которым он пел детские стишки.
Октавио опустил бак и сел на него, восхищаясь мастерством старика. Виктор Джулио остановился на полуслове. Его трость упала на землю. С удивлением и ужасом он смотрел на щенка, лакавшего сок отравленного мяса, который тихо сочился из бака.
Девочка подняла трость и подала ее Виктору Джулио. - я никогда не видела, чтобы ты ронял ее, - заметила она с беспокойством. - палочка устала?
Виктор Джулио положил дрожащую руку на ее головку и нежно погладил ее челку. - я возьму бабочку на прогулку, - сказал он, - а ты возвращайся в кроватку, пока твоя мама не нашла тебя здесь. Встретимся попозже на площади. Мы снова будем вместе собирать будущие слитки золота. - он поднял пухлого щенка на руки и сделал знак Октавио следовать за ним по улице.
Бродячие собаки уже не лежали перед закрытыми дверьми, но раскинув свои негнущиеся лапы, они валялись посреди пыльных переулков и их остекляневшие глаза пристально и тупо смотрели в пространство. По одной Октавио связывал их веревкой, которую Виктор Джулио вытащил из своего мешка.
Бабочка, все ее тело конвульсивно тряслось, извергала струйку крови на брюки старика. Он с отчаянием встряхнул ее головку. - что я скажу малышке? - прошептал он, связывая отравленного щенка с другими животными.
Они сделали два обхода, а затем утащили мертвых собак за окраину города, за дом Лебанесы, за пустые поля, вниз по сухому ущелью. Виктор Джулио прикрыл их грудой сухих веток, полил кучу керосином и поджег. Собаки горели медленно, наполняя воздух запахом паленого мяса и шерсти.
Едва переводя дух, с легкими, забитыми копотью и дымом, двое мужчин выбрались из ущелья. Не в силах дальше продолжать путь, они рухнули под тень цветущей красным цветом акации.
Старик растянулся на твердой земле, еще прохладной после ночи. Его руки тряслись. Он закрыл глаза и попробовал успокоить свое дыхание в надежде, что это развеет боль, стеснившую его грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30