– Не думайте об этом. Отнесите это на счет «руки помощи из-за океана» – ленд-лиза.Вспышка раздражения промелькнула на лице англичанина, мускулы его челюсти затвердели.– В чем дело? – резко спросил Кинг.– Ничего, – помолчав, ответил Марлоу. Он посмотрел на яйцо. Ему не полагалось яйца в течение шести дней. – Если вы считаете, что я не введу вас в расход, я хотел бы яичницу.– Будет сделано, – сказал Кинг. Он понимал, что где-то допустил ошибку, потому что раздражение гостя было неподдельным. «Непонятные люди эти иностранцы, – думал он. – Никогда не знаешь, как они отреагируют». Он поставил электроплитку на стол и включил вилку в розетку.– Здорово, а? – сказал он весело.– Да.– Это Макс собрал ее для меня, – сказал Кинг, кивая в сторону выхода.Питер взглянул туда. Чувствуя, что на него смотрят. Макс поднял голову.– Тебе что-нибудь нужно?– Нет, – ответил Кинг. – Просто рассказываю ему, как ты сделал спираль для плитки.– А! Она работает нормально?– Конечно.Питер встал и, высунувшись из окна, крикнул по-малайски:– Я прошу тебя не ждать, увидимся завтра, Сулиман.– Очень хорошо, туан, да будет мир с тобой.– И с тобой тоже. – Питер улыбнулся и снова сел, а Сулиман ушел.Кинг аккуратно разбил яйца и выпустил их содержимое в нагретое масло. Желток был яркого цвета, окружающее его желе брызгалось, потрескивало, и начало схватываться, и сразу же шипенье заполнило всю хижину. Эти звуки захватили умы, захватили сердца и вызвали выделение желудочного сока. Но никто ничего не сказал и ничего не сделал. Не считая Текса. Он заставил себя встать и уйти из хижины.Многие, проходя по тропинке мимо, чувствовали этот аромат, и это вызывало новые приступы ненависти к Кингу. Запах потянулся вниз, по склону холма, и достиг хижины военной полиции. Грей и Мастерс сразу поняли, откуда он тянется.Испытывая тошноту, Грей встал и пошел к двери. Он собирался обойти лагерь, чтобы не чувствовать этого запаха. Потом передумал и вернулся.– Пошли, сержант, – сказал он. – Нанесем визит американцам. Сейчас самое время проверить то, что рассказывал Селларс.– Хорошо, – сказал Мастерс, почти сломленный запахом.– Чертов ублюдок мог бы по крайней мере готовить до завтрака, а не после, когда до обеда еще пять часов.– Американцы сегодня во второй смене. Они еще не ели.В американской хижине ее обитатели продолжали заниматься своими делами. Дино постарался заснуть, Курт продолжил шить, возобновилась игра в покер, а Миллер и Байрон Джонс III возобновили свою нескончаемую партию в шахматы. Но шипение яичницы разрушило душевное спокойствие, отчего Курт вогнал иголку себе в палец и грязно выругался, Дино утратил охоту спать, а Байрон Джонс III потрясенно наблюдал, как Миллер забрал его королеву паршивой пешкой.– Господи, – сказал Байрон Джонс Щ, не обращаясь ни к кому, поперхнувшись. – Хотел бы я, чтобы пошел дождь.Никто не ответил. Потому что никто ничего не слышал, кроме шипения и потрескивания.Кинг был тоже сосредоточен. Он наблюдал за сковородой. Он гордился, что лучше него никто не может пожарить яичницу. По его мнению, яичница должна готовиться профессионалом, и быстро, хотя и не слишком.Кинг оторвался от стряпни и улыбнулся Марлоу, но глаза последнего были прикованы к яйцам.– Бог мой, – сказал он тихо, и это прозвучало, как молитва, а не как богохульство. – Так замечательно пахнет.Кинг был доволен.– Подождите, пока я кончу. И тогда поймете, что это самая растреклятая яичница, из всех, которые вы вообще когда-либо видели. – Он осторожно поперчил яйца, потом добавил соли. – Вам нравится готовить? – спросил он.– Да, – ответил Питер Марлоу. Его собственный голос звучал совершенно незнакомо для него самого. – Для своей группы большую часть готовки делаю я.– Как вам хочется, чтобы вас звали? Пит? Питер?Питер Марлоу скрыл свое удивление. Только проверенные и верные друзья зовут тебя по имени, как еще можно тогда отличить друзей от просто знакомых? Он взглянул на Кинга, но увидел дружелюбное выражение его лица и, вопреки самому себе, сказал:– Питер.– Откуда вы родом? Где ваш дом?«Вопросы, вопросы, – подумал Питер Марлоу. – Потом он захочет знать, женат ли я или сколько у меня на счету в банке». Любопытство подсказывало ему принять вызов Кинга, и он чуть ли не ругал самого себя за проявленный интерес. На него умиротворяюще действовало великолепие шипящей яичницы.– Портчестер, – ответил он. – Это маленькая деревушка на южном побережье. В Хемпшире.– Вы женаты, Питер?– А вы?– Нет. – Кинг продолжил бы, но яичница была готова. Он снял сковородку с плитки и кивнул Марлоу. – Тарелка сзади вас, – сказал он. Потом, очень гордый, добавил:– Взгляните сюда!Это была лучшая яичница из тех, которые когда-либо видел Марлоу, поэтому он сделал Кингу самый большой комплимент, который мог позволить себе англичанин.– Неплохо, – бесстрастно сказал он. – Я считаю, что совсем неплохо, – и взглянул на Кинга, сохраняя такое же безразличие на лице, как и в голосе, и тем самым подчеркивая похвалу.– О чем, черт возьми, вы говорите, сукин вы сын? – яростно воскликнул Кинг. – Это самая лучшая яичница, которую вы когда-либо видели в своей жизни!Питер Марлоу был потрясен. В хижине повисла мертвая тишина. Она была взорвана неожиданным свистом. Дино и Миллер мгновенно вскочили и бросились к Кингу, а Макс встал у порога. Миллер и Дино задвинули кровать Кинга в угол, сняли коврики и засунули их под матрас. Потом они пододвинули другие кровати ближе к кровати Кинга так, что теперь, как и каждый пленный в Чанги, Кинг получил пространство размером четыре на шесть футов. В дверном проеме стоял лейтенант Грей. За ним нервно шагал сержант Мастерс.Американцы уставились на Грея, и, замешкавшись на минуту, что позволило им прийти в себя, все встали. После такой же оскорбительной паузы Грей небрежно отдал честь и сказал:– Вольно.Питер Марлоу был единственным, кто не шевельнулся и продолжал сидеть.– Встаньте, – прошипел Кинг, – он накажет вас на всю катушку. Встаньте! – По своему богатому опыту он понял, что Грей находится во взвинченном состоянии. В кои-то веки Грей не сверлил Кинга взглядом. Глаза лейтенанта целиком сосредоточились на Питере Марлоу, и даже Кинг вздрогнул.Не торопясь, Грей прошелся по хижине, до тех пор, пока не дошел до Питера Марлоу. Оторвав от него взгляд, он в течение нескольких долгих секунд пристально смотрел на яичницу. Потом взглянул на Кинга и снова на Марлоу.– Вы ведь далеко от дома, не так ли, Марлоу?Марлоу вынул свою коробочку с табаком и положил щепотку табака на кусочек листа. Он свернул самокрутку и поднес ее к губам. Долгая пауза подействовала на Грея как пощечина.– О, старина, не знаю, – мягко ответил Марлоу. – Разве вы не считаете, что англичанин всегда дома, где бы он ни был?– Где ваша повязка?– На поясе.– Считается, что она должна быть на рукаве. Таков приказ.– Это японские приказы. Мне они не нравятся, – возразил Марлоу.– Это также и лагерные приказы, – ответил Грей.Их голоса были совершенно спокойными. Американцам казалось, что они лишь слегка раздражены, но Грей понял, как обстоят дела. Понял это и Питер Марлоу. Это было объявлением войны между ними. Марлоу ненавидел японцев, а Грей, по его мнению, являлся их представителем, потому что Грей претворял в жизнь лагерные приказы, которые также были и японскими приказами. Безжалостно. Между ними существовала и более глубокая ненависть, врожденная классовая ненависть. Питер Марлоу знал, что Грей презирает его за происхождение и произношение, которые были предметом зависти Грея, но которые для него недостижимы.– Наденьте ее! – Грей имел право приказать сделать это.Марлоу пожал плечами, вытащил повязку и прицепил ее около левого локтя. На повязке было обозначено его звание. Капитан Королевских военно-воздушных сил.Глаза Кинга расширились. Господи, он же офицер, подумал Кинг, а я хотел было попросить его...– Очень жаль прерывать ваш завтрак, – говорил Грей. – Но, кажется, кто-то что-то потерял.– Что-то потерял? – Господи, чуть было не закричал Кинг. Ронсон! О, мой Бог, кричал его страх. Избавься от этой чертовой зажигалки.– В чем дело, капрал? – спросил Грей, заметив пот, выступивший на лице Кинга.– Здесь жарко, не так ли? – вяло произнес Кинг. Он чувствовал, как его накрахмаленная рубашка набухает от пота. Он понимал, что против него фабрикуют дело. И что Грей играет с ним. Про себя он быстро прикинул, не рискнуть ли сбежать, но между ним и окном находился Марлоу, и Грей мог легко поймать его, а бегство означало признание вины.Он видел Грея, говорящего что-то, и понял, что балансирует между жизнью и смертью.– Что вы сказали, сэр? – и слово «сэр» не прозвучало оскорбительно, потому что Кинг смотрел на Грея с недоумением.– Я сказал, что полковник Селларс сообщил о краже золотого перстня! – злобно повторил Грей.На мгновение Кинг почувствовал облегчение. Дело вовсе не в Ронсоне! Паника из-за ничего! Просто этот чертов перстень Селларса. Он продал его три недели назад по просьбе Селларса и получил мизерную прибыль. Итак, значит, Селларс сообщил о краже? Лживый сукин сын.– Вот это да, – усмехнувшись, сказал он, – вот это здорово, крепко. Украден. Можете ли вы себе это представить!– Да, я могу, – резко сказал Грей. – А вы?Кинг промолчал, но ему хотелось улыбаться. Дело не в зажигалке. Он спасен!– Вы знаете полковника Селларса? – осведомился Грей.– Немного, сэр. Я играл с ним в бридж, раз или два. – Сейчас Кинг был совершенно спокоен.– Он когда-нибудь показывал вам перстень? – неутомимо наступал Грей.Кинг основательно покопался в памяти. Полковник Селларс показывал ему перстень дважды. Один раз, когда просил Кинга продать перстень для него, второй раз, когда он ходил оценивать перстень.– О, нет, сэр, – невинно сказал он. Кинг знал, что он в безопасности. Свидетелей не было.– Вы уверены, что никогда не видели его? – сказал Грей.– О, да, сэр.Грею внезапно стало плохо от этой игры в кошки-мышки, и его затошнило от голода из-за яичницы. Он бы сделал все что угодно, все что угодно, хотя бы за половину яичницы.– Не найдется ли у вас огонька. Грей, старина? – сказал Питер Марлоу. Он не захватил с собой своей кустарной зажигалки. А ему хотелось закурить. Очень хотелось. Его нелюбовь к Грею иссушила ему губы.– Нет. «Надо иметь свою зажигалку», – сердито подумал Грей, собираясь уходить. И тут он услышал, как Питер Марлоу говорит Кингу:– Могу ли я воспользоваться вашей ронсоновской зажигалкой?Грей медленно повернулся. Марлоу улыбался Кингу.Казалось, что эти слова повисли в воздухе. Потом раскатились по всем углам хижины.Потрясенный Кинг стал искать спички, чтобы потянуть время.– Она в вашем левом кармане, – сказал Марлоу.И в это мгновение Кинг жил, умер и родился снова.Люди в хижине не дышали. Потому что им предстояло увидеть, как из Кинга делают отбивную. Им предстояло увидеть, как Кинга поймают, схватят и уведут, что было самым невозможным из всех невозможных вещей. И тем не менее – вот Грей, рядом с ним Кинг и рядом человек, который подставил Кинга – и положил его как ягненка на жертвенник Грея. Кто-то из мужчин пришел в ужас, кто-то злорадствовал, некоторые были огорчены, а Дино со злостью подумал: «Господи, ведь завтра мой черед охранять ящик!»– Почему бы тебе не дать ему прикурить? – предложил Грей. Чувство голода прошло, и ему на смену пришло чувство воодушевления. Грей знал, что в списке не было ронсоновской зажигалки.Кинг вынул зажигалку и дал Питеру прикурить. Пламя, на котором ему предстояло сгореть, было чистым и ровным.– Благодарю, – улыбнулся Питер Марлоу и только сейчас осознал чудовищность своего поступка.– Итак, – произнес Грей, забирая зажигалку. Слово прозвучало торжественно, окончательно и яростно.Кинг не ответил, потому что не могло быть ответа. Он просто ждал, и сейчас, когда он был приговорен, страха он не ощущал, только ругал себя за глупость. Человек, который погиб по своей собственной глупости, не имеет права называться человеком. И не имеет права называться королем, потому что сильнейший всегда верховодит, применяя не только силу, а пользуясь хитростью, силой и удачей одновременно.– Откуда у вас эта штука, капрал? – Вопрос Грея прозвучал ласково.Желудок Питера Марлоу вывернулся наизнанку, мысль его отчаянно работала, а потом он произнес:– Зажигалка моя. – Он понимал, что звучит неубедительно, поэтому быстро прибавил:– Мы играли в покер. Я проиграл ее. Как раз перед завтраком.Грей, Кинг и все остальные уставились на него в изумлении.– Вы что сделали? – переспросил Грей.– Проиграл ее, – повторил Марлоу. – Мы играли в покер. У меня был стрит Стрит – карты, подобранные подряд по достоинству в покере.

. Расскажите ему, – резко сказал он Кингу, отдавая ему инициативу.Кинг еще не пришел в себя, но реакция его не подвела. Рот открылся, и он сказал:– Мы играли в «стад» Стад – разновидность покера. Три и две карты одного достоинства.

. У меня был фул и...– Какой был расклад?– Двойка на тузах, – вмешался без колебаний Питер Марлоу.Что, черт возьми, означает «стад»? – спрашивал он сам себя.Кинг вздрогнул, несмотря на замечательную способность к самоконтролю. Он уже собирался сказать «короли или дамы» и знал, что Грей заметил эту дрожь.– Вы лжете, Марлоу!– Ну, Грей, старина, что за выражения? – Питер Марлоу тянул время. – «Что, черт возьми, означает „стад“?»– Это была трагедия, – сказал Питер Марлоу, наслаждаясь острыми ощущениями страшной опасности. – Я думал, что моя карта сильней. У меня был стрит. Вот почему я поставил зажигалку. Расскажите вы ему, – резко бросил он Кингу.– По каким правилам играют в «стад», Марлоу?Тишину разорвал гром, прогремевший на горизонте. Кинг открыл рот, но Грей остановил его.– Я спросил Марлоу, – угрожающе заявил он.Питер не знал, что говорить. Он взглянул на Кинга, и, хотя по его глазам ничего нельзя было понять, Кинг понял.– Давайте, – быстро проговорил Марлоу. – Давайте покажем ему.Кинг немедленно потянулся за картами и без колебания начал:– Она была у меня в прикупе... Грей в ярости обернулся.– Я просил, чтобы Марлоу рассказал мне.
1 2 3 4 5 6 7 8