— Полинка, немедленно приезжай, — потребовала Ленка. — Иначе я выжру всю водку.— Все равно выжрешь, пока добираюсь, — сказала я. — Можешь приканчивать остатки, привезу новую порцию.— Будет сделано, — подчинилась бедовая Мишелиха. — Но ты уж побольше вези.Теперь жуткая истина. Когда Елене Мишель хочется принять, она идет в баню под окнами. Там буфетчицы оповещены, что она чистит собаку смесью водки и уксуса. Шикарная Ленка, не таясь, выносит семьдесят пять граммов «Пшеничной» в баночке из-под кофе «Якобc» и называет дальнейшее: «Выжру всю водку». Словом, я купила шампанского и отправилась к ней.После заграничного житья мадам начала сдавать. Во всяком случае, пригубив мой принос, она раскисла до невообразимости.— Полинка, ты знакома с Алексом? — спросила Лена.— Нет, — отозвалась я.— Совсем-совсем?— Совсем.— А он сыграл в ящик.— И он тоже?— Кто еще?— Лева Зингер.Вой Ленки был сравним разве что с мартовскими рыданиями котов. Лет в десять я искала выброшенного в палисадник несчастного младенца, пока какая-то тетка не окатила меня из окна водой и матом. Призванные уже моими воплями на подмогу родители объяснили, что я слышала не грудничковыq плач, а свадебные кошачьи хоры. Я еще много лет им не верила.Мишелиха пинала стоявший на полу компьютер и, захлебываясь слезами, орала:— Вот он, вот он!— Ты сунула в компьютер урну с прахом Алекса? — изумилась я.— Дура, это подарок Алекса. Леве, Алекс подарил.— Стоять, сидеть, лежать… На собачниц такие команды действуют безотказно. Мишелиха перестала голосить, угомонилась и попросила:— Подналяг на шкаф справа, Поль.— Опять? — застонала я. — Ты еще делаешь это?— А что прикажешь мне сейчас делать?! — взвилась Ленка.Я пофантазировала с минуту — все не то. Прижалась плечом к шкафу и, обреченно вздохнув, доложила:— Готова к подвигам. Куда будем двигать?— На меня, — призвала Мишелиха и ухватила массивный предмет обстановки снизу.Почему ее не придавило неожиданно легко поддавшимся шкафом — понятия не имею. Мигом протрезвевшая Ленка подула на пальцы, потом прикатила в образовавшийся свободный угол кресло, отбежала и полюбовалась на него. После чего вбила гвоздь над подголовником, повесила на него офорт, а на место офорта — нечто среднее между подсвечником, бра и резиновой дубинкой. Вымученно улыбнувшись, пояснила:— Мне необходимо уединение за шкафом, чтобы мертвецы, Лева и Алекс, не толпились за спиной…Люди подвержены маниям: курят, пьют, употребляют наркотики, занимаются спортом, лечатся, лечат, учатся, преподают, изобретают, копят деньги, транжирят их и прочая. Если чья-то мания мешает окружающим предаваться своим маниям, она объявляется вредной, разрушительной, и тогда общество стремится избавиться от «неправильного» маньяка.У Елены Мишель тоже был свой пунктик. Вполне безобидный. Она переставляла мебель. Ее угнетало однообразие. Случалось, уйдешь вечером из квартиры, а утром вернешься — будто бы в совсем другую: обуреваемая творческим порывом хозяйка за ночь переиначила интерьер. То ли в Мишелихе рождался дизайнер, то ли на тяжелую атлетику тянуло. Как бы то ни было, барышня намастрячилась ворочать неподъемности в одиночку — ловко, быстро и почти бесшумно. Жилище Лены сулило потрясающие сюрпризы каждому, кто не навещал его хотя бы месяц. Самые азартные из друзей прикидывали на калькуляторах возможные варианты передвижек, исходя из метража квартиры и количества стульев. Пари заключали. Но Мишелиха всех обставляла. Прикупит какую-нибудь напольную вазу, и извольте пересчитывать по новой.На сей раз удрученная смертями приятелей Мишелиха выдохлась сразу. Я мысленно возблагодарила небо за то, что не пришлось возиться со стенкой и дубовым столом. Она плюхнулась в кресло под офорт, а я уселась на паласе напротив и принялась выспрашивать про Леву. Но сумбурное повествование хозяйки почти ничего не прояснило.Лена вернулась в родные пенаты пять месяцев назад. В ресторане столкнулась со старинным другом Алексом.Тот тоже недавно прибыл из-за бугра и искал здравомыслящего архитектора. «Здравомыслие» этот господин трактовал своеобразно. Проектировщику надлежало «нарисовать» его бред. А каким образом в форму одной виденной им в Европе виллы втиснется внутренняя планировка замка и другой виллы, заказчика не касалось. Лева, приведенный Мишелихой, справился. Если несколько заскоков и не удовлетворил, то доказал, что Алексу приснился, например, коридор, в котором под окном топился облицованный мрамором камин. Донельзя довольный богач помимо гонорара преподнес мастеру компьютер.Две недели назад Мишелиха заарканила Леву в холле гостиницы и пожаловалась:— Не дается мне честный кусок хлеба. Могла бы кормиться компьютерным набором, да не на чем строчить.И Левушка привез ей «орудие производства» в упаковке. Признался, что уезжает, компьютер продавать хлопотно, с собой везти незачем, так пусть Ленка владеет и вспоминает его добром. Судя по пребыванию агрегата в неподключенном виде, Мишелиха начинать трудиться не спешила…— Лен, а в какой гостинице живет, прости, жил твой Алекс? И отчего он умер? — полюбопытствовала я.Оказалось, миллионер обитал несколькими этажами ниже архитектурной мастерской, где трудился Лева Зингер. Покинул он сей мир позавчера по причине передозировки героина. Мишелиха посетовала, дескать, будь Алекс ее Алексом, он бы так рано и так печально не кончил. Но разве проститутки уберегут? Уж как за ним друг Юра ходил! Лучше дипломированной няньки! И то недоглядел.Выяснить, почему надзор за взрослым мужчиной осуществлял взрослый же мужчина, мне не удалось. Ленка вдруг заявила о непреодолимом желании отключиться и осуществила его прямо в кресле. Подождав полчаса, я вымыла стаканы и убралась. Глава 6 Мишелиха растворилась, будто кофейный порошок. Чуть окрасила кипяток моей любознательности, придала ему вкус, но не более. Я ей звонила, я к ней ездила — бесполезно. С Ленкой такое часто случается. Она и намерения свои… ворочает, как мебель.Полковник Измайлов взялся докладывать мне о расследовании убийства Ивана Савельевича Некорнюка каждый вечер. Лишь бы не сболтнуть слова вольного про гибель Левы. Сначала я собралась ругаться, дать ему понять, что его происки для меня не загадка. Насквозь, дескать, тебя, аспид, вижу, не старайся. Но изредка у меня получается не поддаваться порыву. Скажем, когда я очень устала или ленюсь. Вот и на этот раз я удосужилась поразмышлять. Зачем бесить Вика, если его можно перехитрить? Честно говоря, я занималась объегориванием умного и напичканного интуицией полковника и раньше. Но Измайлов привлекателен тем, что с ним все всегда — будто впервые. Естественно, разоблачение грозило осложнить наши далеко не простые отношения. Однако ждать, когда Вик соизволит назвать имя убийцы Левы, было невыносимо.Подумаешь, свозили они заказчика к архитектурной мастерской и показали ему из машины Евгению Альбертовну Енину. Он признал в ней свою давешнюю утреннюю мучительницу. Подумаешь, погнали Бориса Юрьева в магазин, где зодчие приобрели двери. Он выяснил, что теоретически любой высокоразрядный токарь в состоянии выточить на приличном станке хваленые уникальные ключи. Следовательно, и любой ключник мог владеть собственным комплектом и застукать Леву. Вот только с какой целью он сам ни свет ни заря притащился на работу с самопальными отмычками? В общем, количество подозреваемых возросло до семи корпящих в проектном отделе человек. Наверное, сыскари Измайлова теперь были не прочь двинуть по стопам якобы вороватого Левы Зингера и спереть чью-нибудь идею относительно следующего хода. Так им и надо.Подбадривая себя этаким образом, я мужественно вникала в милицейские заботы Вика. Его ребята разыскали водителя последнего автобуса, который в ту роковую пятницу обратил внимание на Некорнюка — из-за склочного нрава последнего. Иван Савельевич отчитывал тинэйджеров за неуважение к его сединам и задерживал посадку. Потом расспросы обогатили Юрьева и Балкова предположением, что ученый на ночь глядя отправился на озеро не купаться, а что где-то поблизости было у него обиталище. Нашли и его — бревенчатую избушку покойных родителей, стоявшую на околице единственной сохранившейся в тех местах деревни. И столкнулись с великолепно организованной кем-то чертовщиной. Соседи сказали:— Иван Савельич часов в девять — полдесятого гулял, верно, к воде шел, полотенце у него через плечо висело.Как обратно вернулся, не видели, но свет в доме и после полуночи горел… Не-а, больше он на глаза не попадался. И электричество не жег.Вломились в жилище и обнаружили… аккуратно сложенную одежду Некорнюка, упомянутое полотенце, сандалии, бумажник, ключ от уже вскрытой и обшаренной ментами городской квартиры и протухшие запасы провизии дня на три. Наглость преступника всех озадачила. Задушить человека, запихать под корягу и принести вещи ему на дом! Версии о местном либо знакомом химику городском душегубе никого не обрадовали: возни много, результаты сомнительны.Деревенские Ивана Савельевича хвалили. Характер его их не волновал, тяга к земле удостаивалась одобрения. На приусадебном участке он экспериментировал с продаваемыми фирмой препаратами. Огород Некорнюка назывался «джунглями» и являлся местом паломничества. Кстати, и личная торговлишка со скромной наценкой процветала. Но в этом году «Мичурин» ничего не сажал, решил отдохнуть и не гнуться над грядками. Созданный авторитет батрачил на него — окрестный люд по-прежнему покупал удобрения и средства от вредителей у доктора наук.— Крутимся, как белки в колесе, — пожаловался Измайлов.— Бедняги, — искренне пожалела я. — Но сделайте милость, не забудьте про убитого Леву Зингера.— Ни в коем случае, — вскинулся Вик и удрал в ванную.Последующие день и ночь я подогревала вдохновение чем придется и выполнила четыре рекламных заказа. Пахала словно одержимая. А когда одержима мечтой, не связанной с тем, что практически делаешь, оно отменно получается, будто само собой. Принцип сосредоточенной отстраненности. Я мечтала отмыть от грязи доброе имя Левы.Потом я выдраила две квартиры и забила морозилку полуфабрикатами. Измайлов возвращался из управления поздно, жевал тупо и вяло — вот и решила: авось не рискнет придираться к суррогатам быстрого приготовления со вкусом лежалой (под скотиной) соломы.Но это не было пределом морального падения. Изучив в зеркале свое отражение без признаков ведьмаческого косоглазия, я вообразила, что резервы у меня имеются, и притворилась больной. Вик никогда не сомневался в неполноценности моих мозгов, хотя прочие детали моего организма привык считать здоровыми. Мужчина изводился, пластался между любовью и долгом. Пришлось наскоро смягчить фантастические симптомы недомогания. Полковник повеселел и бессовестно выбрал долг. Я с трудом сумела скрыть разочарование. Что ж, боролась и напоролась. Надо продолжать в том же духе. Может, повезет?Нет, здравый смысл я вытравила из себя не до последней капли. Потому что в итоге мне захотелось сообщить Измайлову про смерть Алекса в том же здании, где пришибли Леву. Связи — никакой.Представила себе реакцию полковника на мои «кретинские потуги связать узлом две металлические трубы» — и сразу раздумала.Я выгадала себе достаточно времени для дилетантских глупостей. Я стремилась в гостиницу, надеясь зацепиться за случайный гвоздь, то бишь факт. Ведь скорее всего Лева спускался в номер Алекса, и там они обсуждали будущий дворец обремененного валютой господина. Там он мог сталкиваться с окружением миллионера. Значит, скучающему обслуживающему персоналу не возбранялось что-то подсмотреть и подслушать. От этого самого персонала и в сортире не скроешься.Мои действия, как и всегда, разнообразием не отличались. Впаялась в телефон и принялась деловито опрашивать знакомых мужчин:— Статью пишу о гостиничном сервисе. Нет ли у тебя на примете горничной? Дежурные и администраторы неразговорчивы…Сто лет так не выгибалась перед людьми. То меня смущало место работы предлагаемого «источника информации», то возраст, то трудовой стаж. От балласта приходилось избавляться сразу, чтобы не быть обязанной. Таких приятелей, которые свели бы меня с подружкой и не потребовали ответной услуги — даже если бы я не воспользовалась их рекомендацией, — было маловато. Помнится, уфолог Игорь дал мне крохотную справку об НЛО; после ему пригрезилось соавторство, и он изнамекался на дележ гонорара. Затем полгода занимал у меня, правда, понемногу, но часто.Почему я искала помощи у мужчин? Хитрющая такая. Дамы охотнее и добросовестнее выполняют их просьбы о содействии, пусть и другой даме. Порой чувствуется холодок, но я умею убеждать, что общий наш друг мне до лампочки, зато знание исследуемого предмета собеседницей бесценно. Действует почти безотказно. В разряд «почти», как правило, попадают не самые умные и искушенные, а самые глупые и закомплексованные.Я когда-то развлекалась кашмирским квадратом. Если ему верить, упертости во мне больше, чем в Сталине. В общем, нашла я парня, который состыковал нас с горничной, обслуживавшей номер таинственного Алекса. И расплатилась за пять минут: зарифмовала ему приветственные строчки для поздравления юбиляра шефа.Горничная Алла была знаменита удачливостью. В ту пору, когда магазинные полки безнадежно пустовали, ей казалось унизительным выуживать колготки с одной затяжкой из мусорных корзин мадам, миссис, сеньор, фрау и т. д. Она запиралась в берлоге интуристов, принимала ванну с французской пеной, мыла голову английским шампунем, натиралась американским кремом постоялицы, облачалась в ее махровый халат, усаживалась в кресло, закуривала сигарету и хлебала виски постояльца. Всего час шика, и Аллочка рьяно принималась за уборку.Изредка девушку заставали не вовремя вернувшиеся иностранцы. И ни разу не выразили недовольства ни ей, ни ее начальству. Хотя скандалы по схожим поводам для других заканчивались увольнением с жуткими характеристиками или того хуже — по статье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17