Я боялась, что нас подслушивают, поэтому об отъезде Линевой не заикнулась. Потерять шанс на лишний час из-за болтливости? Не на ту напали. Долго им придется Варвару искать. Парни же наперебой откровенничали. Саню изловили первым, когда он покупал сигареты.
Впихнули в машину, навалились, скрутили. Держали в другом подвале без пищи, сюда транспортировали лишь несколько часов назад. Здесь уже валялся отделанный до кровоподтеков Борис, доходил Леша и разлагался сторож. Вероятно, мы на даче Трофимовых. Младший хозяин кайфовал себе в какой-то землянке в роще, оттуда его и приволокли. «Надо же, угадала, но не нашла», — подумала я. Юрьева взяли на улице, когда он спешил на свидание к Варваре.
Только тут я вникла в сказанное о стороже и непроизвольно взвизгнула. Они неуверенно переглянулись, потом дошло, утешили, мол, к присутствию трупа быстро привыкаешь.
— Ты сядь к нему затылком, Поля, — посоветовал Борис. — Не на пол, ко мне на ноги. Женщинам на цемент нельзя, мать сестре говорила.
Я была тронута. Чтобы не разнюниться, спросила:
— А если полковник узнает? Я у тебя на коленях!
Он сумел засмеяться. Я храбро села на пол.
Мы договорились рассказать друг другу все. Выживет кто-нибудь, передаст по назначению. Начал Саня. Он предложил Лене потрясти мадам Трофимову.
Рассуждал здраво: не погибни Слава сразу после того, как записывал номер ее «Фольксвагена», можно было насмехаться над его теорией о банде Трофимовых — Красновых сколько влезет. Но после убийства идейного студента обстоятельства менялись. Еще Саня собирался заняться Лешей. Наркоман, за дозу мигом расколется, все семейные тайны выдаст.
— Меня тоже осеняло, что Зина впустила его со лже-Загорским Поэтому и в квартире оставила бардак, который они вместе с Трофимовым устроили, — поддержала я.
— Кто был за рулем «шестерки» мы догадываемся, — вставил Борис.
— Кропотов? — подсказала я.
— Леня, — едва проглотил мат Юрьев. — Меня изолировали, когда я предупредил коллег о контактах с Линевой.
Когда Леня узрел мои перекрашенные дохмы и усы. Саню сразу после того совещания умыкнули.
Обсудили вопрос, который я не смогла задать Измайлову. Откуда Варваре было известно про лаз? Постановили: то ли Леша за наркотики, то ли сторож за деньги позволяли кому-то из преступников тут ночевать. И виной неприветливости дедка была обычная подслеповатость.
— Кстати, Славу зарезал Виталик Кропотов, — сообщил Борис. — Серега и с фотороботом не мучился. Адрес был, ресторан, где этот жук экспедиторствовал, неподпольный. Отследил влюбленного и незаметно щелкнул фотоаппаратом. Еще днем показали его мордень всем, кому велел полковник. Виктор Николаевич гений. И парень из университета, и бабка с семечками в один голос подтвердили: «Он». Собирались его ночью брать. Ты с Балковым сегодня виделась?
У него в глазах блистала лютая тоска.
Я не посмела травить лейтенанта тем, что друг свободен и не может его освободить. Качнула челкой отрицательно. Борис протяжно вздохнул.
Пришел черед моего выступления.
— А ведь нас здесь всех сожгут, мальчики, — окрылила я Саню и Борю. — Лешке и Линевой постараются сохранить узнаваемость. Будто он в состоянии наркотического бреда обагрил руки нашей кровушкой по локти. Белая «шестерка» будет заманчиво приоткрыта в овражке.
То есть Алексей Трофимов — наркоторговец, наркоман и убийца. И совершил он все свои преступления на пару с Варенькой Линевой. А Зиночка Краснова использовалась в качестве ширмы. Пусть еще Кропотов участвовал. Тогда, если он не задержан, и его уничтожат. Как-то подзабылось, что Варвара ждала объявления маман Трофимова о найме строителей. А это — сигнал к оккупации рощи. Собрать нас в кучу неимоверно трудно, поэтому возят по одному.
— Поля, ты в шоке, — сказал Борис. — Балков и Воробьев обследовали рощу. Строители настоящие.
— Кое-кто из них, вероятно. Днем трудятся, а пара бандитов отгоняет любопытных от овражка. Ночью строители спят по домам, а шайка собирается на даче.
— Погоди, Поля, — вскинулся Саня. — Каркаешь ты мастерски. Только зачем Трофимова с Линевой жечь, если они…
— Так не они. Ту же Варю газетное объявление Трофимовой попросил отслеживать Кропотов, самому недосуг. Но их следующими после Красновой предложат в убийцы. Менты умные, сообразили, что Краснову подставили. Может, сойдутся на том, что свихнувшийся от наркоты Трофимов всех нас сюда пригласил, порешил, подпалил дачку и сам сгорел. Леня — выродок, согласна. Мы умрем, а он речь над закрытыми гробами произнесет. Ты женат, Саня?
— Нет.
— Других родственников на надежном милицейском плече приголубит.
Как же вы не разобрались, что вас предает свой?
Вместе с Саней понурился и Юрьев.
И вдруг встрепенулся:
— Не томи, Полина. Все-таки характер у тебя ужасный.
— Извините, мальчики. Глупо помирать из-за мента, а не уголовника, сорвалась. Вас сюда заперли по приказу Лени.
А меня? Измайлов не говорил, что я журналистка. И Борис тоже. Так, Саня?
— Точно! — потрясенно воскликнул он. — Точно, это мудилы в машине говорили. Я решил, будто Ленька без меня дознался.
Сказать могла только Лилия Петровна Вешкова, с которой мы неожиданно столкнулись в квартире. И только подруге своей, хозяйке квартиры, Марии Ивановне Бердиной. Сгонять на моторе с рынка к Зине удобно. Примелькалась везде, лотки в разных концах, продавщицы полагают, что она сейчас других проверяет или в административный корпус завернула. А то и наблюдает за ними из укрытия. Пару часов урвать легко. Юра Загорский говорил, будто его папа вплотную приблизился к торгующим наркотиками людям. Его заманили в ловушку.
Юная порядочная Зина должна была свидетельствовать о порядочности намерений, предложить кофе. А потом погибнуть под колесами. Весьма символично, таблетки тоже на жаргоне именуются «колесами». Итак, Загорского убили изощренно.
— Лже-Загорского, — автоматически поправил Борис.
— Нет, Боря, настоящего Загорского, отца Юры. Мотаясь под дождем, я фантазировала. И ты попробуй. Кому он доверился настолько, что пришел с визитом? Кто украл у него в Волгограде паспорт, который он, по его словам, принес домой, чтобы или удержать, или потерзать? Кто сохранил? Балков заметил, что документ почти новый, будто им не пользовались много лет.
— Друг? — подавленно спросил Борис.
— Отключись ненадолго от подлости Лени, елки!
Жена, которая сначала не захотела переезжать к нему, затем вышла замуж и отослала семилетнего Юрика к отцу. Но позже перебралась, преуспела в челночном бизнесе, не брезговала продажей наркоты, матерела. Вероятно, Юра мельком увидел ее в городе, отсюда его навязчивая идея о встрече с мамой. Все принимали это за нарушение психики наркотиками, но он правда встретил мать.
Загорский-старший медленно и верно двигался по цепочке, пока не наткнулся на звено — бывшая жена, мать Юры. Хотел упросить пощадить сына. Не получилось.
Сообщник Марии Ивановны Бердиной владел паспортом Загорского, благо был похож на него. И стал играть его роль. Загорский соответственно после того, как его умертвили, стал лже-Загорским, сомнительной личностью, мертвым неопознанным телом. Юру то ли запутали, то ли посулили свидание с мамой, но главное, начали снова обильно кормить наркотиками. Ограничили контакты с Вешковой. То-то она жаловалась, что Загорский зазнался и почти не обращается к ней, как бывало раньше.
Меня подвел совет Лилии Петровны обратиться к отцу Юры. Мертвому?! Когда она проболталась Бердиной, что интервьюировавшая ее журналистка и соседствующая с Варварой Полина — одно и то же лицо, догадаться о провокации труда не составило. Я и попала в список на умерщвление.
— За рулем сбивших Зину «Жигулей» мог оказаться и подставной Загорский.
Хотя менту Лене проще было выбраться на «замаранной» машине, — закруглилась я. Потом предупредила:
— Это не финал. Передохну, в горле першит.
Пауза была долгой.
— Боря, можно я об тебя спину погрею? — спросила я.
— Пожалуйста, — разрешил Борис и не удивился. — Обопрись, мы не йоги, мебельными валиками избалованы.
Ни он, ни Саня не задавали основного вопроса. В курсе ли Измайлов? Есть ли у нас крохотная надежда спастись, если затянутся поиски Варвары Лицевой?
— Я так хотела, чтобы полковник выяснил у Вешковой, употребляет ли Мария Ивановна Бердина слово «лебезить».
От слов отвыкнуть тяжелее, чем от табака. Юрину мать звали Марией Ивановной.
Снова воцарилась тишина. Не выдержал импульсивный Борис:
— Полковнику сообщила?
— Не дали, мерзавцы. Зато на меня напоролась соседка Зины, которая может доказать — Краснова не убивала гостя. Лилия Петровна Вешкова рано или поздно не признает в папаше Юры господина Загорского. И смерть мальчика от передозировки насторожит ее.
— Откуда сведения про мальчика? — спросил Саня.
— Я ему «Скорую» вызывала. Был плох. Слишком. Дверь ломал Сергей Балков. Молитесь, чтобы Юра выкарабкался.
— Все-таки ты виделась с Серегой? — прохрипел Юрьев.
— Не без того.
— Пойду стукну мрази, — застонал Саня. — Пусть дадут воды.
— Не стоит, потерпим, — отказалась я.
— Пойду…
С ревом: «X.., ты отсюда выйдешь!» благовоспитанный Борис Юрьев вскочил на ноги. И саданул Сане каблуком в солнечное сплетение. Но затекшая конечность подвела, удар получился слабоват. Хорошо, что Саня тоже провел часы в утомительной позе и не ожидал от Бориса такой прыти. Юрьеву удалось, не мешкая, повторить удар — по челюсти.
— Теперь я тебе спутаю и ручонки, и ножонки, падаль, — пообещал Борис и немедленно осуществил свое намерение.
Руки Сани и впрямь были просто сложены на пояснице. Он не был связан.
* * *
Ближе к рассвету на пороге нашей тюрьмы возник Виктор Николаевич Измайлов. Лешу Трофимова сразу устроили в машине неотложки. Мы с Борисом склонились над сторожем с пробитой, перевязанной рубашкой Юрьева головой:
— Спасибо, дедушка. Как вы вынесли? Мучились, но не шелохнулись. Покойник и покойник.
— Я же разведчик, детки, — прошептал старик.
И умер. С тех пор я усвоила, как трудно плакать без слез.
Поднятый Саня костерил меня самыми жуткими проклятьями. Я их ему мысленно вернула, мне чужого не надо.
— Зачем ты хватал трубку, когда убивал Юру Загорского? — вклинилась я в краткий промежуток. — Забыл, что и на старуху бывает проруха?
— Затем! Сопляк наприглашал толпу отморозков. Они бы ломились в дверь и переполошили весь подъезд. Кто же мог представить, что ты к пацану вяжешься?
Одноклассницей притворяешься. Идиотка.
— Соображаю я неплохо, Саня. Деда прикончили, потому что от него не скроешь, что ты приехал сюда сам, нигде тебя не держали. Он поверил, что вы охраняете стройматериалы, грибы вам собирал и жарил, суетился: «Сынки, сынки…» Вы отправляли его на боковую и притаскивали в подвал сначала Лешу, потом Бориса.
— Никому нельзя доверять, — сплюнул Саня. — Поручил им партизана, так убить не сумели. Живучее, блин, поколение.
Сергей Балков ударил его, связанного. И после не каялся в содеянном.
Голос Сани я узнала практически сразу. Этот дядя не желал отдавать мне учебник алгебры. Затем он слишком напирал на виновность Лени, накручивал Бориса. Обычно менты не допускают и мысли об измене своих до последнего.
А у Сани не было ни фактов, ни доказательств. Ему бы помалкивать, но уж очень приспичило выведать, что мы раскопали по убийствам, пока он прикидывался похищенным. По-настоящему он оплошал, когда назвал не только мою профессию, но и объединил в тему статьи наркотики и СПИД. Не познакомься я с Вешковой, о «чуме двадцатого века» в тексте появилось бы несколько скупых строк. Даже ложь (дескать, в их отделе снабдивший меня сведениями и завизировавший свою часть сотрудник персонально сообщил ему об этом) не прошла бы. Я в милиции о СПИДе и не обмолвилась, только о наркотиках. Ссылка на треп бандюг в машине была вообще смехотворной. Позволь они себе подобное, он сам расстрелял бы их.
Но преувеличивать своих заслуг нечего. Спасли нас дед сторож, удача, сохранившая ему фронтовое мужество и стойкость. Когда «труп» погладил меня по руке, я окаменела и поэтому не совершила глупости. Перочинный нож разрезал веревки. На мгновение показалось, что он воткнется мне под лопатку. Но путы спали, и режущий предмет очутился в моей вспотевшей ладони. Надо было предупредить Бориса Юрьева. Размер помещения не позволял перешептываться.
Тогда я вспомнила детскую игру. Один выводит на спине буквы, другой «читает». Я не прислонялась к Борису, а рисовала на нем послание. Дело многотрудное, кисти-то вывернуты. Он не сразу понял, что происходит. Поняв, внимал телом, хотя признавался потом — было щекотно. И неприятно — я поранила его, освобождая. Не слишком глубоко.
— Чуть кисть не отпилила, — ворчал он по пути домой.
Наверное, Саня дождался бы в нашем обществе привоза Варвары и выслушал свежие новости от нее. Да сообщение о том, что Юру Загорского отправили в клинику, заставило его торопиться.
— Поля, Линева пропала, — буркнул Сергей Балков. — Стыдоба тебя расстраивать, но он вас морочил. Успели закопать девчонку в лесу.
— Я его морочила. Варвара вчера вечером выслана на родину. Не от избытка ума, каюсь. Просто мне не нравится, что вы все к ней неровно дышите. Ее письменные показания я от греха запечатала в конверт и кинула в почтовый ящик соседки.
Они захохотали разом. Немного нарочитый хохот становился все беззаботнее, все искреннее.
— Как вы нас нашли? — спросила я, довольная тем, что взбучка за самоуправство отменяется.
— Мы по-деревенски кумекали, — заскромнкчал Измайлов.
Они «пасли» Виталия Кропотова — на работу, с работы. Они упорно слонялись возле его дома. Часов в одиннадцать вечера парень отправился пройтись.
И почти сразу перед ним распахнулась дверца «раздолбанной трахомы». Машину довели до двора, тройку мужчин — до двери нашей с Варварой в недавнем прошлом квартиры. На звонок открыла хозяйка, Мария Ивановна Берлина. Сказала:
— Ни той, ни другой нет. Деньги обе на тумбочке бросили. Чья-то сумка стоит с собранными вещами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19