Он назвался Эндрю Блэком и был вынужден дать фирме какой-то адрес. Плохо зная Стокгольм, он назвал улицу и дом в районе Танту, то есть в той самой части города, где обосновался тогда вместе с японцами. Конечно, это была не та улица и не тот дом, где он жил на самом деле, но и с такими данными можно было продолжать поиск. Восемь дней Скакке и Рённ ходили из дома в дом, справляясь о машине и показывая пресловутую фотографию.
Метод был надежный, и в конце концов клюнуло.
– Простите, вам случайно не приходилось видеть этого человека? – спросил Бенни Скакке в восемьсот пятидесятый раз, предъявив свое удостоверение.
– Как же, видела, – ответила женщина, открывшая ему дверь. – У него была зеленая машина, он жил в этом доме. На тринадцатом этаже, вместе с двумя японцами. Да они и сейчас здесь живут. Один маленького роста, другой – огромный. Но вот этот, на фотографии, переехал отсюда недели три назад. Очень симпатичные и вежливые люди – я встречалась с ними в лифте. Коммерсанты. Квартира числится за одной фирмой.
– Значит, японцы остались, – сказал Рённ.
– Да, но они что-то давно уже не выходят из дома. А перед тем принесли целые ящики продуктов, которые купили в магазине у автобусной остановки. По-моему, там были главным образом консервы.
Эта женщина явно отличалась наблюдательностью, а проще говоря, была страшно любопытной. Скакке не замедлил осведомиться:
– Вы не можете сказать, с каких пор эти японские господа не выходят из дома?
– Со времени того страшного убийства на Риддархольмене.
Она хлопнула себя по лбу ладонью и с жадным интересом произнесла:
– Уж не думаете ли вы~
Рённ поспешил ее заверить:
– Ну что вы, что вы, конечно, нет.
– К тому же убийца был сразу схвачен, – добавил Скакке.
– Да-да, разумеется, – произнесла дама. – И ведь не могла же та девушка вырядиться двумя японцами. – Она продолжала: – И вообще я не могу сказать ничего дурного про этих двух желтокожих. И про этого на фотографии тоже. Очень даже интересный мужчина.
После покушения и неожиданного убийства прошло семнадцать дней, и перед оперативной группой стояли две сложные проблемы.
Остался Гейдт в стране или ухитрился уйти?
Как одолеть двух японцев, которые, несомненно, вооружены до зубов и, несомненно, получили приказ ни за что не сдаваться, а сопротивляться до последнего и в крайнем случае взорвать себя вместе с противником?
– Я хочу взять этих иродов живьем, – сказал Гюнвальд Ларссон, мрачно глядя в окно.
– Думаешь, это вся группа? – спросил Скакке. – Эти двое и Гейдт?
– Скорее всего, их было четверо, – откликнулся Мартин Бек. – И четвертый, наверно, уже ушел.
– Почему ты так думаешь? – спросил Скакке.
– Не знаю, – ответил Мартин Бек.
Его догадки часто оказывались верными. Многие называли это интуицией, сам же Мартин Бек считал, что интуиция не играет никакой роли в практической оперативной работе, он вообще сомневался, что существует такое свойство.
Эйнар Рённ находился в Танту, в квартире, которую полиции пришлось занять чуть ли не силой. Во всяком случае, не обошлось без взяток, не говоря уже о том, что жильца временно поселили на полном государственном обеспечении в одном из наиболее роскошных отелей города.
От посторонних глаз Рённа защищала тюлевая занавеска – во всяком случае, пока он не зажигал свет. Он его не зажигал. Рённ был некурящий, и полпачки дешевых датских сигарет, которые он иногда носил в кармане, нужны ему были, только чтобы угощать приверженных к никотину злоумышленников.
В свой превосходный полевой бинокль он за шесть часов дважды видел японцев. В обоих случаях они были вооружены автоматами, и Рённ сделал про себя вывод, что они вовсе не похожи друг на друга и старая басня, будто все корейцы, китайцы и иже с ними на одно лицо, басня и есть. Как и то, что говорят про цыган и саамов.
Расстояние между домами составляло около четырехсот метров, и будь Рённ хороший стрелок, – а он им заведомо не был, – к тому же вооруженный дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, он, наверно, смог бы обезвредить того из японцев – желательно более рослого, – который первым выглянет из-за занавески.
После десяти часов дежурства Рённа сменили. К этому времени вся эта затея успела ему основательно осточертеть.
Сменивший его Бенни Скакке был не совсем доволен полученными инструкциями.
– Гюнвальд Ларссон говорит, что мы будем брать их живьем, – кисло произнес он. – Интересно, как мы это сделаем?
– Понимаешь, Гюнвальд против того, чтобы убивать людей, – ответил Рённ, зевая. – Ты не участвовал в операции на крыше на Далагатан четыре года назад?
– Нет, я тогда служил в Мальме.
– Мальме~ Город, где даже руководящие сотрудники уголовного розыска берут взятки и полиция присваивает казенные средства. Красота. – Он быстро добавил: – То есть, я вовсе не хочу сказать, что ты в этом тоже замешан. Нет-нет, ни в коем случае. – Он надел пальто и направился к двери. На ходу сказал: – Только не трогай занавеску.
– Не буду, не бойся.
– И если случится что-нибудь важное, немедленно набери номер, который записан вон на той бумажке. Тебя прямо соединят с Беком или Гюнвальдом.
– Спокойной ночи, – сказал Скакке.
Самому ему предстояло десятичасовое, скорее всего бессмысленное, бдение.
С наступлением ночи японцы, видимо, легли спать. Правда, одна лампа горела, из чего можно было заключить, что они спят по очереди. Скакке не сразу это сообразил, а вскоре после полуночи он впервые увидел одного из своих подопечных, того, что был поменьше ростом.
Отодвинув занавеску, японец обозрел окрестности. Вряд ли он заметил что-нибудь существенное, зато Скакке, у которого был хороший ночной бинокль, несмотря на скверное освещение, разглядел автомат, покоящийся на сгибе правой руки террориста. Ему пришло в голову, что японцам надо вести наблюдение в двух направлениях, тогда как полиции достаточно следить за той стороной дома, где находятся подъезд и дверь в подвал.
Немного спустя Скакке увидел, как шайка хулиганов, которые так расплодились за последнее время, шествует по тротуару, методично разбивая камнями уличные фонари. В шайке были и мальчишки, и девчонки, хотя на таком расстоянии различать их было трудновато. Один из японцев – все тот же малорослый – выглянул в окно, проверяя, что происходит; больше до самого утра никто из них не показывался.
Когда Рённ явился на смену в семь часов, Скакке доложил:
– Я видел одного из них два раза. Он был вооружен, но показался мне куда безобиднее наших собственных хулиганов.
С этими словами он ушел, и Эйнар Рённ занял пост у тюлевой занавески.
* * *
В полицейском управлении на Кунгсхольмсгатан тоже не происходило ничего интересного. Фредрик Меландер ушел домой сразу после полуночи, но он жил поблизости, и его несложно – во всяком случае, не слишком сложно – было вызвать при необходимости.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон засиделись. Уже давно над домами занялся унылый, наводящий тоску грязно-серый рассвет, а они все размышляли над синьками, планами квартир, чертежами домов и картами Танту.
Перед уходом Меландер сказал:
– Это обычный стандартный дом с встроенной пожарной лестницей, верно?
– Верно, – ответил Гюнвальд Ларссон. – А что?
– И пожарная лестница проходит у самой этой квартиры, верно?
Настала очередь Мартина Бека спросить:
– Ну и что?
– Просто один мой родственник живет в таком доме, – ответил Меландер. – И я знаю, как они построены. Мы с ним вместе зеркало вешали – большое, что правда, то правда, – так полстены обрушилось на пожарную лестницу, а вторая половина – в гостиную соседа.
– Ну и как сосед? – поинтересовался Гюнвальд Ларссон.
– Слегка опешил. Он как раз сидел и смотрел телевизор. Футбольный матч в Англии.
– И что ты хочешь всем этим сказать?
– Хочу сказать, что это стоит учесть, особенно если будем брать их сразу с нескольких сторон.
И он ушел, явно не желая жертвовать своим ночным сном, а Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон, пока в здании на Кунгсхольмсгатан еще царила относительная тишина, начали превращать недопетую песню Меландера в некое подобие плана.
– Главное их внимание будет направлено на входную дверь, тем более что она одна, – говорил Мартин Бек.
– Это почему?
– Они ждут, что кто-нибудь, скажем ты, высадит дверь и ворвется в квартиру во главе полчища полицейских. Если я верно представляю себе методы этих типов, они постараются уложить возможно больше нападающих, а потом, когда не останется никакого выхода, взорвут себя в надежде захватить с собой на тот свет кого-нибудь из нас.
– Бр-р-р, – сказал Гюнвальд Ларссон.
– И глядишь, прибудет новое пополнение в большое полицейское управление там наверху, как говаривал Колльберг.
– А я хочу взять их живыми, – угрюмо произнес Гюнвальд Ларссон.
– Как? Выморить голодом?
– Неплохая идея. И когда в сочельник они совсем дойдут, пошлем к ним начальника цепу, выряженного Дедом Морозом, с большой миской рисовой каши. Они до того опешат, что сразу сдадутся. Особенно, если в это время нагрянет Мальм во главе отряда из двенадцати вертолетов и трехсот пятидесяти полицейских с собаками, броневыми щитами и в пулестойких жилетах.
Мартин Бек стоял у стены, облокотясь на старый железный архивный шкаф.
Гюнвальд Ларссон сидел за своим столом и ковырял в зубах разрезным ножиком.
Весь следующий час они провели почти в полном молчании.
Бенни Скакке был хороший стрелок; он доказал это не только на стрельбище, но и при исполнении служебных обязанностей. Будь он охотником за черепами, мог бы к своей коллекции кубков присоединить довольно безобразную голову, принадлежавшую человеку, которого в свое время причисляли к десятке самых опасных людей в мире.
В холле стояла его винтовка "Браунинг грейд-458 магнум".
К тому же у него был замечательный ночной бинокль. И хотя на улице царил кромешный мрак, а японцы обходились минимумом электрического освещения, он рассмотрел, что они готовятся к трапезе, которая у них явно носила характер ритуала. Они надели белые костюмы, вроде тех, в каких выступают дзюдоисты, и сели на пятки друг против друга; между ними была расстелена квадратная скатерть, уставленная тарелочками и чашечками.
Все делалось очень обстоятельно и выглядело вполне мирно. Если не считать, что под рукой у каждого лежало по автомату с запасным магазином.
Скакке не сомневался, что смог бы уложить обоих раньше, чем они успеют спрятаться или открыть ответный огонь.
А дальше?
И каков был приказ?
Бенни Скакке неохотно расстался с мыслью о снайперской стрельбе.
И мрачно уставился в темноту.
* * *
Мартину Беку и Гюнвальду Ларссону предстояло разгрызть весьма крепкий орешек.
Но сперва надо было все-таки поспать несколько часов. Они улеглись в двух свободных камерах уголовки, распорядившись, чтобы их никто не беспокоил, за исключением особо кровожадных убийц и подобных лиходеев.
Незадолго до шести они снова были на ногах и приступили к делу. Для начала Гюнвальд Ларссон позвонил домой Рённу, который только что проснулся и говорил довольно вяло.
– Эйнар, сегодня можешь не ехать в Танту.
– Ага. Вот как. Это почему?
– Ты нам нужен здесь для одного разговора.
– А кто же сменит Скакке?
– Стрёмгрен либо Эк. Не такая уж сверхсложная задача.
– И когда я должен приехать к вам?
– Как только прочтешь газету и выпьешь кофе или что там у тебя заведено делать по утрам.
– Ладно, приеду.
Гюнвальд Ларссон положил трубку и долго смотрел на Мартина Бека.
– Троих довольно, – произнес он наконец. – Один с балкона, другой через дверь, третий со стороны пожарной лестницы.
– То есть, сквозь стену.
– Вот именно.
– Запертые двери высаживать ты у нас мастер, – заметил Мартин Бек. – А как со стенами?
– Вот именно. Стену с маху не высадишь. Тут понадобится пневматический молоток с глушителем. А так как искусственные звуковые эффекты все равно не полностью отвлекут их внимание от стены и за дверью они будут следить неотступно, мне представляется, что лучшие шансы у того, кто пойдет со стороны балкона.
– Трое?
– Ну да. Разве ты не согласен?
– Согласен, но кто именно?
– Двое уже известны.
– Мы с тобой.
– Идея наша. Осуществить ее очень трудно. Можем мы переложить ответственность на кого-то другого?
– Вряд ли. Но кто~
– Скакке, – очень нерешительно произнес Гюнвальд Ларссон.
– Он слишком молод, – возразил Мартин Бек. – У него малые дети, он мечтает о карьере. И к тому же ему не хватает опыта, особенно оперативной работы. Я не вынесу, если увижу его убитым в этой квартире, как увидел Стенстрёма тогда в автобусе.
– Кого же ты мыслишь себе убитым в этой квартире? – спросил Гюнвальд Ларссон с необычной резкостью в голосе.
Мартин Бек промолчал.
– Меландер стар, – продолжал Гюнвальд Ларссон. – Он, конечно, не откажется, но ему в этом году исполняется пятьдесят пять, хватит с него таких операций. К тому же у него не та реакция. Мы с тобой и то уже в возрасте. Правда, с реакцией еще все в порядке.
– Выходит, остается~
– Эйнар, – сказал Гюнвальд Ларссон и глубоко вздохнул. – Я не один час об этом думал. У Эйнара есть свои минусы, они нам хорошо известны, но есть и большой плюс. Он работает с нами давно и читает наши мысли.
Сейчас бы Колльберга сюда, сказал себе Мартин Бек. Наверно, Рённ и впрямь читает мысли Гюнвальда Ларссона, но это еще не значит, что он так же хорошо читает мысли Мартина Бека. Во всяком случае, до сих пор он этого не проявил.
– Поговорим с ним, – сказал Мартин Бек. – Это ведь не такое задание, чтобы просто взять и распорядиться, мол, сделай то-то и то-то.
– Он сейчас будет, – ответил Гюнвальд Ларссон.
А пока они послали Стрёмгрена в засаду в Танту. Скакке явно слишком устал, чтобы удивляться замене. Уложил свою роскошную винтовку в ящик, смахивающий на футляр для музыкального инструмента, спустился на улицу, сел в свою почти новую машину, доехал до дома и лег спать.
Красный нос Рённа просунулся в дверь только около девяти. Он не торопился. Во-первых, голос Гюнвальда Ларссона по телефону не сулил приятных сюрпризов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46