Проснувшись, Ной проклял Хама и его потомков.

Хотя в ту пору в мире целомБыл самым первым виноделом.Вино и мудрых в грязь повалитИ колпаки на них напялит.Когда израильский народВливал, бывало, лишку в рот,Он, как заведено меж: пьяниц,Шумел, плясал безбожный танецВкруг изваяния тельца Телец – упоминаемый в Библии идол, которого, по требованию народа, отлил из золота первосвященник Аарон, в то время как Моисей беседовал с богом на горе Синай.

Языческого образца.Недаром бог во время оноПить запретил сынам Аарона. Сыны Аарона . – Потомкам Аарона было отведено высшее место в священнической иерархии древних иудеев.

Но в наши дни какой священникТой заповеди не изменник?!Хлебнул и Олоферн беды, Военачальник Олоферн, посланный царем Навуходоносором для завоевания всех земель на западе, был обезглавлен еврейкой Иудифью во время сна после вечерней трапезы, за которою «пил вина весьма много, сколько не пил никогда, ни в один день от рождения» («Книга Иудифь», XII, 20).

И головы и бородыЛишась, когда был пьян однажды.И – жертва той же самой жажды –Бывал и Александр пьян, Имеется в виду Александр Македонский, убивший на пиру своего лучшего друга Клита.

Свой унижая царский сан,И делал то, о чем потомСам вспоминал с большим стыдом.Кто весел от вина сегодня,Заплачет завтра в преисподней. Когда б не пьянство, то вовекНе знал бы рабства человек!Чревоугодье, пьянство – страсти,Чьи спутники – нужда, несчастье.Отцам и сыновьям равноСтраданьями грозит вино,Коль ты его хлебать привыкС кем ни на есть, как воду – бык.Ах, мало ли таких гуляк,Кому как дом родной кабак:Пришли – кабатчик наготове,Две ляжки подал им коровьи,Миндаль, изюм и рис принес,А чем расплатятся – вопрос!Все стали бы мудрей вдвойне,Будь капля мудрости в вине,Что пьют сверх меры и сверх силыОбжоры, пьяницы-кутилы,Друг дружке наливая кружкуИ побуждая пить друг дружку:«Твое здоровье!… Пей!…» – «Смотри,До дна, до капли!…» – «На пари!…»«Налить?» – «Налей!…» Пьют дуралеи,Себя нисколько не жалея:Раз – в кружку, два – ив глотку. Ловко!Намылить бы для них веревку!Поистине, ведь нет другойНа свете глупости такой!Прочесть мы можем у Сенеки(Мыслитель, живший в первом веке):«Боюсь, что трезвых мир осудит,А уважать лишь пьяниц будет,И чтобы знаменитым быть,Вина придется больше пить». Но я в виду имею тутИ тех, кто пива много пьют.Пьет умный в меру, а болван –Хоть бочку, хоть бродильный чан.Однако долговечней тот,Кто понемногу, с толком пьет.Приятно лишь во рту вино, –В утробе мучит нас оно,Всю кровь пропитывает ядом,Как василиск смертельным взглядом. Василиск – сказочное существо древних восточных сказаний, которое часто представляли в виде огромной птицы с короной на голове и хвостом змеи. Согласно мифам, василиск убивает своим взглядом.

О слугах двух господ К двум господам слугой нанятьсяЗа парой зайцев сразу гнаться:Полезно в глупости сознаться! * * * Тот глуп, скажу без церемоний,Кто служит богу и мамоне.Слуга, служа двум господам,Ни тут не справится, ни там.Кто хочет жить с пяти ремесел,И об одном бы думать бросил.С одной собакой, хоть убейся,Поймать двух зайцев не надейся;Не то что двух – скорей всего,Не схватишь ты ни одного.Кто много должностей имеет –Ни на одной не преуспеет.И тех, кто служит там и тут,И там и тут напрасно ждут.Всем не услужишь никогда:Ты станешь путать «нет» и «да»,Из всех отбросов есть окрошкуИ разбиваться весь в лепешку,Льстить, и пред каждым унижаться,И ни на что не обижаться.Нагреет руки, говорят,Кто лишнему местечку рад,Кто хлещет всякое вино,Тому не вкусно ни одно.Хвала и честь слуге тому,Кто верно служит одному… Осел подох – изголодался:Хозяев многих навидался! Намек на старинную немецкую басню «Недовольный осел».

О болтунах Язык на привязи держать –Душе от страха не дрожать.Честь болтовнёю не стяжать. * * * Несносен тот глупец, которыйСо всеми затевает споры,Хоть люди и молчат кругом,В душе смеясь над дуракомИль скрыть негодованье силясь:«Вновь диспутировать он вылез!»Тем, кто не к месту рад болтать,Им «Братство дураков» под стать.Хоть и не спрошен был, а самДурак спешит ответить вам,Как бы самодовольно бряк:«Любуйтесь, люди, я – дурак!»Болтун и болтовнёю сыт,Но горек будет поздний стыд!И документы, коль захочет,Болтун преступно опорочит:Болтать ему не трудно, – вотКогда на исповедь придет,Тут отнимается язык,Тут он заика из заик! Иной бы умным показался,Когда б, на грех, не разболтался.Забарабанил дятел в ствол –К своим птенцам тебя привел.Молчанье – щит от многих бед,А болтовня всегда во вред.Язык у человека мал,А сколько жизней он сломал.Свой проявляя низкий норов, –Виновник сплетен, склок, раздоров!Но вот чего не взять мне в толк:И хищников – будь лев иль волк –Всех можно укротить, и лишьЯзык людской не укротишь:Он то лопочет, то стрекочет,Всех, кто нам дорог, опорочит,Предатель он и клеветник,Наш злой, издевчивый язык!Язык лишь тем вредить не в силе,Кто вечным сном уснул в могиле.Язык – хитрец и лжец исконный,Толкует вкривь и вкось законы,Добро он в зло преобразит,Любую правду исказитИ из суда навернякаС сумою пустит бедняка. Что болтуну? Как хочет врет,Вранье щекочет сладко poт,И ради красного словцаПредаст и мать он и отца.Напыщенного пустословаТолпа превозносить готова,А уж коль знатность налицо,На ком потоньше сукнецо,Наряд богатый, кольца блещут,Тех уж никто не оклевещет!Кафтан потертый не в чести –С ним власти не приобрести.Когда бы дожили до нас,Ораторствуя и сейчас,Два златоуста из Афин –Сам Демосфен и с ним Эсхин,И Цицерон, – их знаньям грошБыла б цена, и пышно ложьВ их красноречье б распускалась,Чтоб глупость ими увлекалась. Грех не в опаску болтунам,А лжец – друг ненадежный нам.Кто имя божие хулит,Хулы своей не утаит,Куда б ему ни удалиться:Слова его подхватят птицы.Расплата будет так горька:Длинна у господа рука! Кто бревна тешет над собой,Исхлестан острою щепой.Разинутый не в меру ротОтвратнейшую дрянь сожрет.Дурак красно болтать желает,Мудрец молчит и размышляет.Дороже ценится молчанье,Чем празднословья недержанье. Молчанью – золота цена,А речь бесценна, коль умна! Других обличают – себя прощают Кто вас послал сухою тропкой,А сам пошел дорогой топкой,Не мозгом наделен, а пробкой. * * * Дурак безмозглый, кто хулитПуть, что судьба ему сулит.Рука к столбу пригвождена –Указывает путь она,Но ей самой на том путиВовек ни шага не пройти.Кому сучок попал в зрачок,Пусть раньше вытащит сучок,А другу говорит потом:«Соринка, мол, в глазу твоем».Куда как жалок тот учитель,Чужих пороков обличитель,Кто, зараженный ими сам,В себе не видит их! О, срам!Поистине, как говорится:«Врачу сначала б исцелиться!» Давать советы все не прочь,Не зная, как себе помочь.Сгубило именно сиеИ Жантили и Мезюэ, Жантили и Мезюэ – средневековые врачи, писавшие о лихорадке. Брант упоминает, что оба они погибли от этой болезни, но неизвестно, из какого источника он почерпнул эти сведения.

Когда одну болезнь в те дниПытались вывести они,Но, не достигнув этой цели,Оставить труд о ней успели.Постыдные дела видныНе лучше ли со стороны,Чем те, кто, совершивши их,Достигли степеней больших? Делами заработай правоДругих учить себе во славу. О берущих взаймы Знай ты, живущий на долги:Как ни хитри и как ни лги, –Быстры платежных дней шаги! * * * Гупцом первейшим тот слывет,Кто вечно займами живет,На ту присловицу плюя,Что поместил в эпиграф я. Заблудших душ на свете много,Не внемлющих заветам бога.Соблазн пороков поборотьНе хочется им, но господьСледит за ними. Близок срок,А кредитор небесный строг.Свое всему есть время, цельИ свой же путь: отсель – досель.Кто любит брать взаймы, ужеНе думает о платеже:«Ах, поручитель похлопочет –Заимодавец долг отсрочит!»Но, в срок не уплатив опять,Придется на соломе спать. Распляшется осел, прохвост, –И не уймешь, хоть вырви хвост! О бесполезном учении Кто плохо учится, тот, значит,Сам же себя и околпачит –И горько под конец заплачет. * * * Я и студентам не потатчик,Которым без моих подачек,А как эмблема их ученьяКолпак присвоен для ношенья. Не видя в книгах интереса,Рад лоботрясничать повеса.Науку истинную в грошНе ценит часто молодежь,А все, что дурно, бесполезно,То ветрогонам и любезно.Но этот же порок – о, срам! –Присущ иным профессорам,Чьи знанья куцые ничтожнейИх болтовни пустопорожней.Ну, не глупцы ли, не болваны,Кто всякой чуши постоянноСвоих студентов бедных учат,Да и себя напрасно мучат? Да, юноши обыкновенноПоныне едут в Лейпциг, в Вену,И в Майнц, и в Эрфурт, в Базель тоже Здесь и ниже Брант перечисляет крупнейшие университетские города Германии того времени.

–Гнилой трухой питаться. Более,И в Гейдельберге до сих порВсе тот же изучают вздор!А дома ждет тебя позор:В карманах пусто – хоть бы грош!Добро, коль службу ты найдешь,Как парень грамотный, в печатне,Но кой-кому в шинке приятнейПьянчугам подавать вино,А спился там – пошел на дно… Таких встречали вы и сами:Колпак на каждом с бубенцами! Завтра, завтра – не сегодня Кто, как ворона «кра, кра, кра»,Твердит: «До завтра, до утра!» –Тому колпак надеть пора. * * * Глупец, кто, внемля голос божий:«Спеши, чтоб не взыскал я строже,Исправься, грешный путь забудь!» –Сам не спешит на правый путь:Мол, нынче неохота, лень,Живу, мол, не последний день, –Исправлюсь завтра. Кра, кра, кра!А доживет ли до утра? Дурак себя же мучит тяжко,И все отсрочка, все оттяжка!А грех и глупость – тут как тут –С весельем рядышком идут.Клянется часто сын заблудший:«Уж завтра-то я стану лучше!»Но это «завтра» никогдаНе наступает, вот беда!Как снег растаявший, как дым,Заветный день неуловим.И только одряхлев, глупецВ то завтра вступит наконец,Расслаблен, немощен уже,С тоской раскаянья в душе. Спеши сегодня лучше стать –Не будешь завтра так страдать.Звучало нынче божье слово,А прозвучит ли завтра снова?Кто исправляться завтра любитИ все грешит, тот душу губит. О караульщиках своих жен Кто охранять стрекоз возьметсяИль воду наливать в колодцы,Пусть за женой следить берется * * * День-два хороших, сто плохихУ глупых стражей жен своих.Коль истинно честна жена,За нею слежка не нужна,А коль жена блудлива, лжива,То своего добьется живоКакой ни учреди надзор,Возьми все двери на запор,Ставь караульных у ворот, –Она всех за нос проведет.И в башню заточи, инаяРодит младенца, как Даная.А Пенелопу – без надзора –Хоть осаждали ухажеры,Но мужу двадцать лет она,В разлуке с ним, была верна! Кто знает, что навернякаНи разу не бывал покаЖеной обманут, что женаЗаботлива, добра, неясна,И не боится он измены,Тот истинно супруг блаженный. Хоть будь красавицей жена,Но если дурой рождена,С ней, как с глухой кобылой, мука:Как ни причмокивай, ни нукай, –Пошел на ней пахать, – бог мой! –Бороздки ни одной прямой! Жена, что служит всем примером,К таким привержена манерам:Глаз на мужчину не поднимет,Словца любезного ни примет,Боясь, что льстивый хват-угодник –Злой волк в овечьей шубе – сводник.Париса некогда самаЕлена не сведи с ума,Дидона не прельстись Энеем, –Судьба была б добрей к обеим! О прелюбодеянии Где смотрит муж сквозь пальцы, тамЖену с чужим он сводит сам:Там кошке смех и плач мышам. * * * Хоть любодействуй в наши дни,Хоть походя кого толкни, –Оно теперь и не грехомСчитается, а пустяком!И в грешном Риме святость бракаНе смели осквернять, однако –Что Цезаревы нам законы,Что Юлиевы нам препоны?! Брант имеет в виду законы от 18 года до н.э. римского императора Октавиана Августа, направленные против разврата и сурово каравшие за нарушение супружеской верности. Название «Цезаревы» и «Юлиевы» объясняется тем, что, будучи внучатым племянником и наследником Юлия Цезаря, будущий император принял после его смерти имя Гай Юлий Цезарь Октавиан, а после установления империи стал именоваться Цезарь Август.

Дом, где хозяин Ганс-тюфяк, –Содом: «Ты дура!» – «Сам дурак!»«Ты начала!» – «Молчи!» – «Отстань!»Так день-деньской раздоры, брань, –Летит горшок, шумовка, тяпка,А муженек, растяпа, тряпка,Лицо – в ладонь и норовитПрикинуться, что крепко спит. Стар иль во цвете лет супруг,Все женам нынче сходит с рук,Все переварит муж-ублюдок, –Луженым стал мужской желудок!Мужья, подобные Катону, Марк Порций Катон Младший (95 – 46 гг. до н. э.) – римский государственный деятель, стойкий защитник республики. Римский консул и оратор Квинт Гортензий Гортал (114 – 50 гг. до н. э.) посватался сначала к дочери Катона, а затем, получив отказ, попросил в супруги его жену Марцию. После смерти Гортензия Марция вернулась к Катону.

Который в Риме в годы оныПо доброй воле был рогат,Жену свою сдав напрокат, –Не станут плакать, в драку лезть,Супружества спасая честь. Коль муж, уверясь, что женаЗаведомо пред ним грешна,Жить продолжает с нею, он,Я полагаю, не умен:Он сам способствует женеИ впредь блудить на стороне.Язвят соседи: – Не иначе,Как в доле он с женою падшей,И, с ней деля барыш развратный,Он любит слушать, вероятно,Кладя доходец в кошелек,Ее слова: «Мой муженек,Мой Гансик, знай, что из мужчинМне всех желанней ты один!…» С ума все кошки сходят, лишьОтведают впервые мышь,А женщины, вкусив однаждыЛюбви с другим, любовной жаждыНе могут утолить: чем чаще,Тем грех прелюбодейства слаще!Что стыд, что честь, что мужа власть?С мужчиной новым жарче страсть! Поэтому мужьям и нужноЖить с женами в согласье, дружно,Чтоб повода не подавать имКо внесупружеским объятьям.С женою обращайся ровно,Порадуй ласкою любовной,Не ссорься с ней по пустякам,Не доверяй клеветникам.Но, чтоб не каяться потом,Зови гостей пореже в дом!Знай: чем жена твоя пригожей,Тем осторожней будь и строже –Ведь мир коварством, ложью жив,И каждый скрытен и фальшив.В дом к Менелаю не вотрись,Прельщен Еленою, Парис,С женой остался б царь спартанский –И не было б войны Троянской.Когда б, уйдя на ту войну,И Агамемнон-царь женуНе оставлял бы на Эгиста,С ней бывшего в связи нечистой,С войны вернувшись, дома он,Конечно б, не был умерщвлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9