Связи надо было устанавливать заново - снова искать «Корсиканца» и некоторых других давних знакомых, - причем отнюдь не в духе «новой дружбы» с Германией.
Выполнение задач, поставленных Москвой, оказлось делом нелегким. Руководителем резидентуры в Берлине с 5 сентября 1939 года стал Амаяк Кобулов - человек в разведке неопытный, вздорный и кляузный, но имевший высокого покровителя в лице своего брата Богдана, ближайшего сподвижника Берия. О деловых качествах Амаяка в Москве иллюзий не питали: когда он пытался сам встретиться с Харнаком, Центр запретил такие встречи. Зато вторым человеком оказался Александр Коротков, разведчик «божьей милостью». К Короткову Кобулов относился терпимо, видимо, понимая, что без него не обойтись.
В конце октября 1940 года Коротков был вызван в Москву, получив приказание временно заморозить все свои связи. В Москве он пробыл около двух месяцев, где ему было дано задание разобраться в знакомствах Харнака и получить информацию по актуальным проблемам. Задание гласило: выяснить положение и роль оппозиционных сил в стране, получить сведения, обеспечивающие безопасность командированных в Германию советских граждан. Короткову предлагалось проверить и в случае подтверждения детализировать ранее поступившую от «Корсиканца» информацию о военных планах Гитлера в отношении СССР. Выявить,что говорилось в пункте 4 плана, узнать структуру и организацию германского хозяйственного правления в военное время, экономические расчеты рейха в отношении средств ведения войны, особенно в случае ее затяжки и расширения, обеспечение Германии стратегическим сырьем и продовольствием; конкретные планы немцев, в частности, хозяйственных обязательств перед Советским Союзом, лазейки и ухищрения для отсрочки выполнения подписанных договоров и соглашений.
Документ был составлен в духе своего времени. Как нетрудно понять, он обходил вопрос о возможности войны между СССР и Германией в ближайшее время. Говорилось лишь о необходимости выяснить, что будет делать Германия в случае «затяжки и расширения» войны. Затяжки военных действий против Англии или расширения за счет СССР - не уточнялось.
Коротков прочитал десятый пункт задания и потом расписался: «Короткое. 26 декабря 1940г». Выше было напечатано: «Читал, усвоил и принял к исполнению».
В первых числах января 1941 года Коротков снова был в Берлине, а 7 числа того же месяца встретился с «Корсиканцем».
В кругах «Клуба господ», членом которого стал Харнак, складывается мнение, рассказывал «Корсиканец», что Германия проиграет войну. В этой связи немцам необходимо договориться с Англией и Америкой о том, чтобы повернуть оружие на восток. Как сообщил «Корсиканцу» Харро Шульце-Бойзен, служивший в штабе авиации Германии, штабу отдано распоряжение начать в широких масштабах разведывательные полеты над советской территорией с целью фотографирования всей пограничной полосы СССР. В сферу разведывательных полетов включен Ленинград. Геринг распорядился перевести «русский реферат» министрества авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающего и подготовливающего военные операции. Таковы были сведения Шульце-Бойзена.
Дело N 34122 Теперь приходит время обратиться к другому делу архива Службы внешней разведки, обозначенному псевдонимом «Старшина» и имевшему номер 34122. Оно было начато в марте 1941 года и закончено в 1948 году.
Этот псевдоним был дан оберлейтенанту Харро Шульце-Бой-зену, б котором в числе установочных данных сообщалось: внучатый племянник гросс-адмирала Тирпица, женат на родственнице князя Эйленбурга (в деле ошибочно - Оленбур-га) Либертас Хаас-Хейе. Студентом издавал журнал «Дер гег-нер» («Противник»), носивший антиправительственный характер. Журнал был закрыт, Шульце-Бойзен арестован на короткое время. Молодой аристократ поддерживал связь с КПГ, однако по рекомендации Харнака (с ним он познакомился в 1935 году) ее прекратил, тем не менее помогая партии в печатании и распространении антифашистской литературы.
Шульце-Бойзен служил референтом в министерстве авиации, затем в штабе ВВС, был вхож в партийные круги НСДАП (читал лекции для высших функционеров), собирая вокруг себя единомышленников. Как отмечалось в деле, Шульце-Бойзен и Харнак были с различными характерами: первый был человеком действий и порой безрассудных, второй - осторожным аналитиком. Харнак даже просил Короткова удерживать Шульце-Бойзена от «неосторожных поступков». В общем, между немецкими антифашистами и московским представителем складывалось равноправное сотрудичество, далекое от «агентурных связей». Не говоря уже о том, что оба не брали ни марки за свою информацию, считая (так написано в документах), что «их риск оправдан, если он способствует грядущему падению фашизма».
Из бесед со «Старшиной» Коротков узнал, что и вокруг Шульце-Бойзепа образовался свой круг лиц, которых он притягивал как сильная и яркая личность. Вместе с тем они участвовали в Сопротивлении, вели антинацистскую пропаганду. Среди них выделялся прежде всего Курт Шумахер. Выходец из трудовой семьи, Шумахер был резчиком по дереву, скульптором. Его жена Элизабет - антифашистка по своим убеждениям, член КПГ, была помощником мужу в его борьбе. Мастерская Шумахера сталал убежищем для скрывающихся антифашистов. Так по просьбе «Старшины» Шумахер нелегально переправил некоторых социал-демократов в Швейцарию.
Выполняя указания Центра, Коротков напрямую познакомился с Шульце-Бойзепом, что было воспринято последним с полным пониманием. В апреле 1941 года в резидеп-туру было отправлено указание об установлении Коротковым прямого контакта и с Адамом Кукхофом. Центр руководствовался теми же соображениями: необходимость непосредственного получения сведений от самих источников информации с тем, чтобы оперативно проверять и анализировать добытые данные. В донесении Центру резидентура сообщала, что «Степанов» (то есть Коротков) выполнил полученное указание. У него сложилось положительное впечатление о Кукхофе (ему был дан псевдоним «Старик»), как об умном и интеллигентном человеке, считавшем себя коммунистом.
Сгруппировавшиеся вокруг Кукхофа интеллектуалы были одной из опор антифашистской деятельности Арвида Харна-ка и Харро Шульце-Бойзена. В группе насчитывалось около двадцати пяти человек - писателей, артистов, художников, скульпторов, режиссеров. Кукхоф и его друзья, подчеркнул «Корсиканец», проверены годами антифашистского подполья, и это надежные люди. Что касается самого Кукхофа, то в нем «Корсиканец» уверен как ни в ком другом.
О том, как широки и порой неожиданны были интересы и связи Кукхофа, говорит Адольф Гримме. До прихода фашистов к власти он занимал пост министра культов в правительстве Пруссии. По вероисповеданию католик, по политическим взглядам социал-демократ. Фашистский переворот в стране подтолкнул его к сближению с оппозицией. В частности, как узнала советская берлинская резидентура, он поддерживал контакты с Карлом Фридрихом Герделером, будущим идейным руководителем заговора 20 июня 1944 года, напрямую связанным с Вильгельмом Канарисом.
Проникновение в круги немецкой оппозиции, выяснение ее положения и намерений было одной из задач внешней разведки.
Она рассчитывала, что сумеет ее решить с помощью новых связей. Герделер в этих документах в целях конспирации был закодирован как «Голова». О своих планах резидентура доложила в Центр 15 мая 1941 года. Однако руководство внешней разведки посчитало их несколько поспешными.
В дальнейшем, утратив контакт с Москвой, группа «Корсиканца» и «Старшины» установила связь с группами, готовившими заговор против Гитлера. Однако нет данных о том, что «Корсиканец» или «Старшина» координировали свои действия с группой Герделера - Канариса. Достоверно установлено лишь одно: арестованные в конце 1942 года берлинские антифашисты, несмотря на жестокие пытки гестапо, не упомянули имен Гримме и Герделера.
(Безыменский Л. 108 фотографий из архива гестапо. Новое время N18, 1993).
ДОКТОР ЗОРГЕ
Сейчас мы обратимся к жизни и деятельности человека, который верно и до конца выполнил свой долг, но был ложно обвинен, и имя его на многие годы были предано забвению. Сведения о нем были похоронены в пыльных архивных папках.
Послевоенное поколение узнало о прекрасной и горькой судьбе разведчика Зорге, посмотрев в 1964 году фильм французского режиссера Ива Чампе «Кто вы, доктор Зорге?». Это был документ о великом человеке.
Говорят, что этот фильм еще раньше посмотрел Хрущев и узнав, что приведенные факты правдивы, возмутился: «Долго еще будете скрывать героя и таить его подвиг от советского народа?».
В ноябре 1964 года Рихард Зорге был удостоен звания Героя Советского Союза.
В книге Чарльза Уайтона «Величайшие разведчики мира» есть такие слова: «Рихарда Зорге с полным на то основанием называют крупнейшим разведчиком периода Второй мировой войны… Сведения, которые Зорге сообщал Советам в 1941 году, помогли им удержать столицу и, вероятно, сыграли первостепенную роль в победе Красной Армии на берегах Волги», Рихард Зорге родился в 1895 году в азербайджанской деревне Сабунчи в семье немецкого мастера, а затем владельца нефтяного участка. Мать Рихарда была русской. У Рихарда было безмятежное детство мальчика из хорошей семьи. Затем Зорге уехали в Германию.
В начале Первой мировой войны Зорге добровольцем ушел на фронт. Там он познакомился с людьми, придерживающимися социал-демократических взглядов, и связал с ними свою судьбу. На его склонности повлияло и родство с Фридрихом Зорге - сподвижником К.Маркса и Ф.Энгельса, руководителем 1-го Интернационала.
После демобилизации Зорге учился в университете на факультете социологии и политэкономии. Он создал социал-демократическую организацию среди студентов.
После этого им была создана КПГ, Зорге вступил в ее ряды, а в 1925 году уехал в Советский Союз. Здесь Рихард женился на Кате Максимовой. Она была выпускницей Ленинградского института сценического искусства, ее считали способной актрисой.
Но в 1929 году Катя заявила, что хочет пойти на завод в «рабочую гущу». Работала вначале аппаратчицей, «доросла» до мастера цеха.
Зорге стал работать в ведомстве Я. Берзина - начальника разведывательного управления Генерального штаба.
В 1930 году Зорге отправили с заданием в Китай. Он прибыл туда как специальный корреспондент немецкого журнала и представитель некоторых американских газет. Именно во время этого первого задания с Зорге стал сотрудничать Макс Клаузен, который собрал своими руками мощный коротковолновый передатчик и наладил связь с советской радиостанцией, находившейся во Владивостоке.
Зорге успешно справился со своим первым заданием. Его стали готовить для ответственной работы в Японии. Путь туда лежал через Берлин. Он прибыл в Германию, не меняя фамилии.
Первой крупной удачей было заключение договора с «Франкфуртер цайтунг». Это была авторитетная либеральная газета, пользующаяся успехом у интеллигенции, хорошо читаемая за границей. Даже при нацистах она сохраняла свой культурный облив; избегая вульгарности нацистской прессы. В газете сотрудничали многие видные корреспонденты, писатели.
В сентябре 1935 года Зорге прибыл в Японию. Марка немецкого журналиста обеспечивала Рихарду довольно прочное положение, но иностранец в Токио не мог себя чувствовать спокойно.
Зорге сообщал: «Трудность обстановки здесь состоит в том, что вообще не существует безопасности. Ни в какое время дня и ночи вы не гарантированы от полицейского вмешательства. В этом чрезвычайная трудность работы в данной стране, в этом причина того, что эта работа так напрягает и изнуряет».
Перед Рихардом Зорге стояла задача внедриться в немецкие круги. Это прежде всего - германское посольство. В котором Зорге вскоре стал желанным гостем и своим человеком.
Наиболее важным для Зорге оказалось знакомство, а затем и дружба с Эйгеном Оттом - военным атташе. О доверии, которым пользовался Рихард, свидетельствовало следующее сообщение его группы в центр: «Когда Отт получает интересный материал или собирается сам что-нибудь написать, он приглашает Зорге, знакомит его с материалами. Менее важные материалы он по просьбе Зорге передает ему на дом для ознакомления, более важные секретные материалы Зорге читает у него в кабинете».
В 1935 году Отт становится послом. Лучший друг и помощник теперь получил широкий доступ к секретной информации. Иногда Зорге оставался в посольстве на ночь, чтобы писать за Отта доклады берлинскому начальству.
В удивительно короткий срок Зорге создал в Японии разветвленную и хорошо замаскированную разведывательную организацию. Под его руководством работало две группы общей численностью в 35 человек. В нее входили японский журналист и общественный деятель Уодзуми Одзаки, корреспондент французского еженедельника «Ви» Бранко Ву-келич, немецкий коммерсант Макс Клаузен, художник Мия-ги. Основную часть группы Зорге составляли японцы. Все противники войны, старавшиеся помешать милитаристской клике толкнуть страну на губительный путь. Около 1260 источников секретной информации использовал Рихард Зорге, имевший конспиративный псевдоним «Рамзай». Особенно большие возможности имел Одзаки. По воспоминаниям людей, близко его знавших, Одзаки отличался тонким аналитическим умом, высокой культурой и образованностью. Все эти качества в июле 1935 года обеспечили ему пост неофициального советника при премьер-министре принце Коньэ. Коньэ стал важнейшим источником информации.
Бранко Вукелич был близок к французскому посольству, много времени проводил в англо-американских кругах Токио. В 19.38 году ему тоже удалось получить «повышение». Он становится председателем французского телеграфного агенст-ва «Гавас». В этой квартире на улице Мапай-де была оборудована фотолаборатория, откуда велись передачи на Москву.
Известный к тому времени «официальный» художник Мия-ги широко использовал свои связи в кругах японского генералитета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68