Еще я помню — смутно, — что с невероятной скоростью огляделся вокруг, выбрал самое подходящее дерево и стремительно вскарабкался на него, повизгивая на каждом выдохе. Я даже помню, как взвыл: «Уй-я!», когда сорвал ноготь о кору.
А потом все прекратилось, и я обнаружил, что сижу верхом на ветке и весь трясусь, а пантера лезет следом за мной.
— Вот черт! — сказал я. — Совсем забыл, что пантеры умеют лазить по деревьям.
«Естественно, умеем, — откликнулась пантера. Она удобно устроилась на ветке напротив меня, свесив огромную лапу и помахивая хвостом. — А что мы тут делаем? — осведомилась она. — Охотимся?»
Зверь, несомненно, обращался ко мне. «Нет, — подумал я, — все-таки это сон». Поэтому я сдался и ответил:
— Нет. Мне полагается стоять на страже, на случай, если что-нибудь сверхъестественное вздумает напасть на принца.
Зверь зевнул. Выглядело это так, как будто голова у него разломилась пополам и открылась ярко-розовая пасть, окаймленная длинными острыми клыками. «Скукотища, — сказала пантера. — А я-то думаю — вдруг ты решишь поохотиться?»
— Ну давай, только попозже, — согласился я. У меня все еще руки тряслись от ужаса.
— Вообще-то я согласен, стоять на страже ужасно скучно, — сказал я, надеясь, что зверюга уйдет. — Возможно, мне придется пробыть тут несколько часов.
«Ну, ладно», — ответила пантера. Она свесила с ветки остальные три громадные лапы, положила на ветку черный подбородок и уснула.
В течение некоторого времени я не решался отвести взгляд, боясь, что зверь тут же вцепится мне в глотку, и еще в течение некоторого времени я не осмеливался шелохнуться, боясь, что пантера проснется и опять же вцепится мне в глотку. Но наконец я свыкся с тем фактом, что сижу на дереве рядом с огромной черной спящей пантерой, и принялся озираться по сторонам. Медленно и осторожно. Арнольд сказал: «Возьми свое тотемное животное», и, по всей видимости, эта пантера как раз и была моим тотемным животным, но мне в это как-то не верилось. Насколько мне было известно, тотемные животные — это порождение разума волшебника-шамана, а значит, они на самом деле не настоящие. Но эта пантера на вид была такая же настоящая, как и я сам. В любом случае, рисковать я не собирался. Я сидел и очень медленно поворачивал голову из стороны в сторону.
Я смотрел поверх макушек деревьев, но среди них ничего особенного не наблюдалось — лес как лес. А вот чуть поодаль, наклоненное относительно леса, было нечто… нечто вроде светящейся схемы. Ближняя часть схемы напоминала расплывчатую карту города, за ней что-то сверкало и искрилось — очевидно, море. А ближе всего ко мне, на краю нагромождения линий и пятен, которые изображали город, виднелся изумительный бирюзовый овал. Он был как подсвеченный драгоценный камень, и на его концах виднелись два пятнышка более белого света, и еще два таких же пятнышка — в середине каждой стороны.
— Ух ты! — сказал я вслух — машинально. — Так значит, их магия работает! Пятнышки — это, наверное, они: Арнольд, Дэйв и их товарищи!
Пантера шевельнулась и тихонько рыкнула. Уж не знаю, что означал этот звук — угрозу, или согласие, или она просто всхрапнула, — однако же я на всякий случай заткнулся. И продолжал глазеть молча. Цветная схема меня завораживала. Внутри бирюзового овала стадиона перемещались маленькие яркие искорки, а одна, поярче, парила неподвижно почти в самом центре. Интересно, это и есть принц? Хотя, может быть, и один из судей. Через некоторое время я разглядел на море движущиеся мазки света — вероятно, корабли. Еще один или два двигались быстрее и по прямой — я предположил, что это летательные аппараты, потому что некоторые из них перемещались над городом. Все они были окрашены в красивейшие цвета. Ни один из них мне опасным не показался. Но, с другой стороны, я ведь не знал, что именно может угрожать принцу, и не определил бы опасность, даже если бы она свалилась мне на голову.
Как бы то ни было, я застрял тут, на дереве, и мне отсюда не слезть, пока пантера не соизволит уйти. Так что я сидел, глазел, слушал шелест листвы и чириканье лесных птах, и было мне так спокойно, как только может быть спокойно человеку, застрявшему на дереве в ярде от смертельно опасной черной пантеры.
И тут вдруг пантера пробудилась.
Я съежился — но зверь смотрел не на меня.
«Кто-то идет», — заметил он, вскинув голову и подобрав все четыре лапы на ветку. И черным смоляным водопадом беззвучно соскользнул вниз по стволу.
У меня аж лоб вспотел от облегчения. Я прислушался, но ни фига не услышал. Поэтому я принялся довольно осторожно спускаться с ветки на ветку, пока не завидел пантеру, вытянувшуюся прямо подо мной, на одном из нижних сучьев. Еще ниже виднелась голая, устеленная сосновыми иглами земля, а дальше — кусты. И по сосновым иглам шел другой зверь — еще одна огромная кошка, только эта была пятнистая, с длинными ногами и маленькой головкой. Зверь целиком состоял из литых мышц, и казалось, будто он идет на цыпочках. Его мерзкий пятнистый хвост дергался из стороны в сторону. Хвост пантеры тоже дергался, только как-то поизящнее. Кошка подняла голову и посмотрела мимо пантеры прямо на меня. Глаза у нее были большие, зеленые и неприятно всепонимающие. Подойдя к дереву вплотную, кошка просто уселась и продолжала смотреть вверх, мерзко ухмыляясь.
А потом из кустов следом за ней вышел человек.
«Охотник», — подумал я. Потому что он так двигался: непринужденно и в то же время напряженно, подавшись вперед, каждую минуту готовый встретить опасность, — и еще из-за того, что его узкое лицо было очень загорелым. Однако я невольно обратил внимание на то, что он одет в точно такой же замшевый костюм, как у Арнольда и его приятелей, только его костюм такой старый, замызганный и мешковатый, что замшу не сразу узнаешь. «Охотники тоже одеваются в кожу…» — подумал я. Но в глубине души я сомневался.
Человек подошел к мерзкой пятнистой кошке и положил руку ей на голову, между круглых ушей с кисточкой. А потом медленно повел взглядом вдоль ствола, пока не увидел меня.
— Ник Мэллори? — негромко спросил он.
Я хотел возразить. Хотел сказать, что на самом деле меня зовут Никотодес Корифоид — это ведь правда. Однако же я сам выбрал быть Ником Мэллори, когда мы с папой усыновили друг друга.
— Да, — ответил я.
Мне хотелось, чтобы это звучало сдержанно и по-взрослому, однако получилось по-мальчишески: пискляво и вызывающе.
— Тогда спускайся сюда, — сказал человек.
И не успел он это произнести, как я — опа! — в самом деле очутился на земле, на сосновых иголках под деревом, всего в паре футов от него и его кошки. С такого близкого расстояния мне стало видно, что «охотник» использует магию, и к тому же одну из самых сильных, с какой я когда-либо сталкивался. Магия буквально искрилась в воздухе вокруг него, и чувствовалось, что он полон неведомых умений, мощного искусства и глубоких-преглубоких знаний. Он умел перенести меня с дерева на землю одним лишь словом. И, кстати, пантеру он перенес вместе со мной — я только сейчас заметил. Бедная зверюга пыталась спрятаться: она припала брюхом к иголкам и жалась к моим ногам, как будто я мог ей помочь. Похоже, она ужасно испугалась этой пятнистой кошки. А кошка смотрела на нее с презрением.
— Не так-то просто было тебя выследить, — сказал человек. — Что ты тут делаешь?
— Мне велено стеречь границы от всего, что может оказаться опасным для принца, — ответил я. Горло у меня сдавило от страха. Пришлось прокашляться, прежде чем я сумел выдавить: — А вы для него опасны, да?
Он пожал плечами и огляделся, словно пытался понять, где находится. Меня удивило то, что, хотя вокруг был лес, я по-прежнему видел и светящийся бирюзовый овал стадиона, и мерцающее море за ним. Как будто море и стадион были на одной частоте, а лес — на другой. Однако главное, что бросилось мне в глаза, — профиль этого человека был похож на зигзаг молнии. Никогда не видел ничего более опасного — разве что эта пятнистая кошка. Я держался тише воды ниже травы.
— А-а, империя Плантагенетов! — сказал человек. — Нет, для этого принца я не опасен. Нет смысла ему угрожать.
Он все равно потеряет французскую часть своей империи, как только взойдет на трон, и большую часть германских владений тоже, а еще через пару лет он умрет. Нет, мне был нужен ты. Мне предложили награду за то, чтобы тебя ликвидировать.
Коленки у меня сделались ватные. Я попытался сказать, что я-то уж точно ни для кого не опасен. Я же сказал, что не хочу быть императором! Понимаете, мой отец был император Корифонской империи — это за много миров отсюда. Но я не хотел ничего плохого — всего лишь стать магидом и бродить по иным мирам. Я открыл было рот, чтобы сказать это тому человеку, но мой язык вроде как присох к углу рта, и все, что я сумел выдавить, — это какое-то изумленное кряхтение.
— Да, — сказал человек, не сводя с меня жуткого, пронзительного взгляда. Глаза у него были светло-карие, почти желтые. — Да, меня это тоже удивляет теперь, когда я тебя вижу. Возможно, все дело в том, что ты можешь сделать в будущем. На данный момент ты мне кажешься абсолютно бестолковым, но, по-видимому, ты обладаешь достаточно мощным потенциалом, иначе бы эта пантера с тобой не сдружилась.
«Сдружилась! — подумал я. — Кто это сдружился?» Меня охватило такое негодование, что мой присохший язык сам собой отклеился и мне удалось просипеть:
— Я… он же не настоящий. Это мое тотемное животное.
Человек, похоже, удивился.
— Твое — что? С чего ты взял?
— Мне велели погрузиться в легкий транс, выйти в иное место и отыскать свое тотемное животное, — ответил я. — Это единственное объяснение.
Человек раздраженно вздохнул.
— Что за чушь! Эти маги Плантагенетов меня просто бесят. Вся их магия — этакая полуправда, на уровне школьного правила буравчика! Не верь ни слову из того, что они тебе говорят, пока не получишь подтверждения из независимого источника. Магия обширна, обильна и разнообразна. Если ты действительно думаешь, будто это животное — нечто вроде плода фантазии, коснись ее. Положи руку ей на голову.
Если этот человек велит вам что-то сделать — вы делаете. Я не успел даже испугаться, как обнаружил, что наклоняюсь и кладу руку на пантеру, на ее широкую макушку между прижатыми ушами. Пантере не понравилось. Она передернулась всем телом, но стерпела мое прикосновение. Башка у пантеры была теплая и выпуклая, а черная шерсть не была мягкой, как у кошки, — она была жесткая, и каждый волосок кололся. Пантера была такая же настоящая, как и я сам. Кажется, никогда еще я не чувствовал себя таким идиотом. Человек смотрел на меня с неподдельным презрением. И вдобавок ко всему, хоть я и говорил о пантере «она», на самом деле я даже не заметил, что эта пантера — самка, потому что мне было все равно.
«Но, быть может, — подумал я, выпрямляясь, — я и сам здесь не очень-то настоящий. Ведь тело-то мое должно сейчас лежать в трансе на стадионе». А потом я подумал: «Я все время делаю то, что велит мне этот человек. Вот прикажет он сейчас: "Давай умри! " — я и умру, где бы я на самом деле ни находился».
— Значит, оно… она — не тотем, — сказал я.
— Этого я не говорил, — возразил человек. — Она не пришла бы к тебе, не будь она твоим тотемом. Я просто имел в виду, что она — существо из плоти и крови, так же как и Слетч.
Он протянул руку и потрепал пятнистую кошку по голове. Рука у него была худая, сплошные жилы — жесткая, угловатая рука, мне всегда самому хотелось иметь такие руки, мощные и властные. Кошка взглянула на меня из-под его руки саркастически. «Видал?» — казалось, спрашивала она.
Я понимал, что еще несколько секунд — и он прикажет мне умереть, и потому принялся делать все, чтобы протянуть время.
— А этот лес? — спросил я. — Этот лес — настоящий? Человек раздражительно вскинул узкие черные брови.
— Все пути и места за пределами миров существуют на самом деле, — сказал он.
— И даже… — Я осторожно указал в сторону бирюзового овала, стараясь не делать резких движений, чтобы пятнистая кошка на меня не бросилась. — Даже при том, что отсюда видно вот это? Не может и то и другое быть реальным.
— Почему нет? — резко осведомился он. — Какие у тебя все-таки ограниченные представления о том, что реально, а что нет! Ты предпочел бы оказаться в другом месте, которое ты воспринимаешь как реальное?
— Н-не знаю… — начал я.
И тут же прикусил язык: мы внезапно очутились в бетонном коридоре под трибунами стадиона, и откуда-то сверху доносился слабый шум аплодисментов. Я стоял напротив этого человека и его кошки-убийцы точно так же, как это было в лесу, но черной пантеры рядом не было. «То-то она, должно быть, обрадовалась!» — подумал я и мельком огляделся в поисках своего тела: я был уверен, что оно сидит в трансе, прислонившись к стене.
Тела не было. Я видел то место, где оно находилось, — мои каблуки оставили царапины на полу. Но я здесь был в единственном числе. Времени, похоже, прошло довольно много. Солнечные лучи, проникавшие сквозь решетки, светили в другом направлении и сделались более золотистыми. Аплодисменты, доносившиеся сверху, стали слабее, как будто зрители устали к концу долгого дня.
«Это только сон! — в панике сказал я себе. — Не мог же кто-то взять и удрать с моим телом! Или мог?»
— Ты и в лесу тоже находился в своем теле, — сказал мне человек таким тоном, словно ему противно возиться с тупицей вроде меня.
Здесь, в коридоре, он казался еще более могущественным. Он был ненамного выше меня и гораздо более худой, но здесь, в коридоре, он казался живой атомной бомбой, которая в любой момент может рвануть и разнести все на много миль вокруг. А кошка его — настоящий «Энерджайзер». Она пялилась на меня снизу вверх и обдавала презрением. Ее глаза в оранжевом свете казались глубокими и оранжевыми.
— Если уж вы собираетесь меня убить, — сказал я, — объясните хотя бы, кто вы такой и кто вас нанял. И почему. По-моему, вы обязаны это сделать.
— Ничем я тебе не обязан, — сказал человек. — Мне просто было интересно знать, почему некто счел, что тебя стоит ликвидировать, только и всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9