Все-таки она явилась сюда не за нарядами, а совсем, совсем по иной причине… — Может, я к вам как-нибудь в другой раз загляну, поскольку у вас такой неудачный день…
Выбранная Тамарой тактика подействовала безошибочно.
— Да тут совсем другое, к нашей работе не имеет никакого отношения, — на пониженных тонах сообщила пожилая женщина, — просто несчастный случай. — Она огляделась по сторонам и стала говорить почти шепотом:
— У нас манекенщица погибла при странных обстоятельствах, прямо перед показом.
— Как погибла? — деланно ужаснулась Тамара. — Прямо здесь?
— Да нет, не здесь, слава богу, — поспешила успокоить администраторша, — тут неподалеку, в ДК. Наш Дом моды снял там зал для показа — у нас ведь помещение маленькое, места нет, — ну… и там ее убили. — Последнее слово она произнесла так тихо, что Тамаре пришлось читать по губам.
— Да что вы! — Тамара всплеснула руками.
— А девушка-то какая была: молодая, красивая, да самая лучшая у нас. Всего двадцать три года! И кому только она могла помешать?
Тамара почувствовала, что вошла в доверие, и стала расспрашивать дотошнее:
— Так, может, кто-нибудь ее… так сказать, на личной почве? У красивых девушек бывает много поклонников…
— Бывает, — согласилась администраторша, — но эта не такая, серьезная девушка. Я ее, честно говоря, вообще ни разу с мужчиной не видела. Наверное, они у нее были, но сюда не таскались, как к другим… Так что вы решили насчет костюма? — спохватилась она. На лице ее снова застыла дежурная любезность, непроницаемая и бесстрастная.
Тамара поразилась столь резкой перемене и поискала ее причину. Причина оказалась высокой женщиной с озабоченной миной, быстро пересекшей фойе и скрывшейся за дверью с надписью «Служебный ход».
— Так что вы решили насчет костюма? — повторила администраторша.
Тамара заколебалась. У нее оставалось всего два варианта: либо вежливо отказаться и вернуться к Муре и Вике с пустыми руками в прямом и переносном смысле, либо приобрести себе какой-нибудь костюмчик канареечной расцветки в обмен на кое-что новенькое об убитой манекенщице. Впрочем, покупка костюма еще ничего не гарантировала. М-да… Но с другой стороны, чем она рисковала? Денежками, выданными ей Мурой и Викой? Вот возьмет и специально их потратит, чтобы Муре в следующий раз неповадно было посылать ее на такие задания.
— Пожалуй, я и вправду купила бы такой, если, конечно, мне его подгонят по фигуре, — решилась наконец Тамара.
— Тогда я прямо сейчас провожу вас в ателье. — Администраторша подхватила Тамару под руку и отвела к молодой лохматой халде, встретившей потенциальную клиентку не слишком приветливо.
Даже не поздоровавшись, халда спросила:
— Какую вам модель?
— Мне такой костюм… ну, у вас там желтый висит, а я хотела бы другого цвета и по фигуре, — пробормотала Тамара.
— Желтый… Какой номер модели? Тамара растерялась, но за нее вступилась администраторша:
— Пятнадцатый.
— А чем желтый плохой? Отличный цвет! — начала торговаться халда, которой, видимо, проще было всучить Тамаре то, что уже есть, нежели возиться с ее «капризами».
— Нет, желтый я не хочу, — решительно заявила Тамара, уже настроившаяся уйти, хлопнув дверью.
— Тогда могу предложить сиреневый, салатный и бежевый, — буркнула халда и, не дожидаясь ответа, достала из кармана халата сантиметр и принялась обмерять Тамару, причем так бесцеремонно, словно сама она была не портнихой, а гробовщиком, а Тамара, соответственно, бесчувственным телом. Потом на Тамару, глазом не успевшую моргнуть, посыпались вопросы:
— Длину какую будем делать? До колена или до середины икры? Пиджак как, посвободнее или в облипочку?
Тамара едва успевала отвечать.
Обмеры еще не успели закончиться, как в комнату заглянула вторая халда, жутко похожая на первую, только не такая лохматая. В руках у нее тоже был сантиметр.
Вторая сделала круглые глаза и спросила у первой:
— Слышала, Анжелке какие-то письма пришли? Уже в милицию сообщили.
Первая больно щипнула невольно вздрогнувшую Тамару:
— Стойте ровно, а то у вас талия будет под мышками!
После чего бесстрастно откомментировала сообщение соратницы по швейному цеху:
— А что милиция? Ничего они не найдут. У нас в подъезде старуху за квартиру прикончили, и что? Уже другие жильцы въехали, может, те самые, что бабку кокнули, а милиция все ищет, ищет… Еще долго искать будут, юные следопыты.
— Старуха еще ладно, а тут молодая, — вздохнула вторая, — замуж собиралась…
— Замуж? За кого? — осведомилась первая, все еще тискавшая Тамару.
— За кого, не знаю… Просто она дня два назад обмолвилась, мол, есть у нее кто-то на примете. Достойный вроде. Я так поняла, что солидный мужик какой-то…
Тамара настроилась выслушать еще много полезного, но занимавшаяся ею бабенка быстро выписала ей квитанцию, велела оплатить ее в кассе и приходить за заказом через неделю.
Когда Тамара выходила из Дома моды, ее чуть с ног не сбил невысокий мужчина в помятом костюме и с не менее помятой физиономией, прытко выскочивший из «Жигулей». Мужчина неразборчиво извинился и нырнул в фойе.
Глава 12.
КРОЛИКИ ИЗ ЦИЛИНДРА
Серж Домант на этот раз был в странном полупрозрачном балахоне с огромным жабо и напоминал грустного Арлекина. Сходство усугублялось скорбным выражением его бледного лица с явными признаками физического и морального вырождения. Ну не любил Юрий Викторович Рогов таких типов и не особенно это скрывал. Они, по мнению сыщика, по своему вредоносному воздействию на общество находились приблизительно на той же доске, что и небезызвестная Алена Вереск, упорно и последовательно разлагающая женскую половину рода человеческого и разрушающая вполне благополучные браки.
Впрочем, Рогов вспомнил, что по паспорту Серж Домант был всего-навсего Сергеем Порфирьевичем Кузовковым, происходящим из села Болото Курской губернии, и на душе у него потеплело.
— Так что у вас здесь случилось, господин Кузовков? — осведомился он официально.
Такое обращение явно не понравилось новоявленному Сержу, он даже вздрогнул, услышав фамилию предков. Видно, сильно от нее отвык.
— Вот, письма пришли. — Модельер достал из верхнего ящика стола два запечатанных конверта.
— Вы их не вскрывали? Кузовков дернул плечом:
— Нет, конечно.
Рогов взял письма в руки, взвесил их на ладони, посмотрел на штемпели, потом нетерпеливо распечатал то, что было отправлено раньше, а именно — шесть дней назад. Внутри находился свернутый в четыре раза лист бумаги с несколькими набранными на компьютере строчками. Рогов быстро пробежал глазами написанное и уставился на Кузовкова, словно ключ к странной абракадабре, которую он прочитал, был на лбу у грустного модельера. Бесполезно! Сыщик снова уставился в чудной текст, силясь понять, что бы он мог означать, в чем, впрочем, так и не преуспел. И это само по себе было странно, ибо идиотом он себя не считал.
— Что-нибудь прояснилось? — спросил заинтригованный модельер.
— Более-менее, — неопределенно молвил сыщик, прокручивая в голове прочитанное. А в письме было написано ни много ни мало: «Она идет, не глядя под ноги и не оборачиваясь назад, она думает, что жизнь и дальше с ловкостью заезжего факира будет вынимать из своего волшебного цилиндра специально предназначенных для нее кроликов».
И подпись: «Орден обманутых жен».
Хоть убей, непонятно!
Рогов вскрыл второе, надеясь, что хоть там обнаружится что-нибудь более-менее внятное. Увы, его постигло горькое разочарование. Следующий текст был еще похлеще: «Когда ты плаваешь в счастье, точно эмбрион в околоплодных водах, не стоит думать, что так будет всегда». И подпись, между прочим, все та же — «Орден обманутых жен». Рогов тихо затосковал, предвидя, что с письмами придется попотеть. Какие факиры? Какие кролики? Какие эмбрионы? И наконец, какой такой орден? Может, секта какая-нибудь? Только этого и не хватало!
Вывел сыщика из оцепенения Арлекин-Кузовков:
— Странно, что письма послали сюда, а не по домашнему адресу, правда?
— Пожалуй, — согласился Рогов. — Если что-нибудь еще придет, немедленно сообщайте нам.
— Конечно, конечно, — заверил его модельер, — разве я не понимаю… А… Позвольте спросить, у вас уже есть какие-нибудь версии?
«Ишь какой подкованный, версии ему подавай», — зло подумал Рогов и сделал вид, что ничего не слышал.
Кузовков же стал оправдываться:
— Не подумайте, что я вмешиваюсь, но мне бы очень не хотелось, чтобы это убийство связывали с деятельностью Дома моды. Ну, вы понимаете… Поднимется шумиха: то да се. А мы ведь только-только начали раскручиваться, и показ у нас был первый. В общем, нам эта история может сильно повредить. Пойдут разговоры: что это за Дом моды такой, не тот ли, в котором манекенщицу убили? А наш бизнес тут совершенно ни при чем; я уверен, что причину нужно искать в ее личных связях.
— Может, уточните, в каких именно? — немедленно закинул удочку Рогов.
Кузовков с готовностью «клюнул».
— Это, конечно, между нами, так сказать, чисто мужской разговор… — затараторил Серж, не заметив, что Рогов поморщился при слове «мужской». — В общем, манекенщицы — девушки молодые, красивые, пользуются успехом, у них много поклонников, за ними тянется шлейф сплетен…
— Так вы собираетесь потрясти передо мной этим шлейфом? — с едкой иронией уточнил Рогов.
— Нет, вы только не подумайте чего-нибудь плохого. Лика была вполне приличная девушка. Я ее нашел не через агентство, она пришла со стороны и раньше, кажется, работала секретаршей в какой-то фирме… А я ее взял к себе, подумал: девушка красивая, что еще надо?
— У нее были конфликты по работе?
— У Лики? Да что вы'.
— Так она была паинькой? — усмехнулся Рогов, заранее уверенный в том, что в каждой женщине скрывается черт с рогами и копытами. По крайней мере, до поры до времени. И когда эта пора наступит, не знает никто, но на всякий случай нужно быть всегда начеку.
— Я бы так не сказал, — ответил Кузовков, — скорее она просто ко всему относилась, как бы вам сказать поточнее… э-э, немного отвлеченно, не принимала близко к сердцу, а потому и не переживала, и не спорила. Она была как айсберг… Ну, вся ее жизнь проходила вне этих стен, она в нее никого не посвящала.
— Значит, скрытная, — заключил Рогов.
— Вовсе нет. Я же сказал, что она просто была в стороне от всего, ни во что не вмешивалась.
— А что насчет ее личных связей? Вы, кажется, о них упоминали.
— Так вот, насчет личных связей… Я случайно знаю, что там, где она снимала квартиру, ну, в общем, где-то поблизости живет какой-то тип, совершенно на ней повернутый. Однажды, еще зимой, я как-то подвез Лику — у нас была запарка, и ей пришлось задержаться до полуночи, — и, представьте себе, ее возле подъезда , ждал такой здоровый амбал, косая сажень в плечах, лоб в два пальца шириной. Ну, вы понимаете… — в голосе Кузовкова прозвучало нескрываемое пренебрежение. — Этот тип подбежал к машине и стал высказывать недовольство в таком духе: мол, где была, почему поздно и так далее. Я спросил, кто это такой, а она ответила со смехом: мой постоянный и самый преданный поклонник.
— А с чего вы взяли, что он живет поблизости?
Модельер замялся:
— Ну, почему-то мне так показалось… Ах, да, она назвала его местным аборигеном! Точно! Я все выходные думал, думал, вспоминал, вспоминал… Очень хотел помочь следствию.
Конечно, он хотел помочь следствию, а заодно и увести его подальше от своего тряпичного бизнеса.
Рогов протянул лжефранцузу ту самую фотографию, на которой покойная манекенщица была снята в интригующем Рогова колье.
— Скажите, вы когда-нибудь видели у нее эту штучку?
Кузовков повертел снимок в руках, унизанных кольцами и перстнями бутафорского вида.
— Занятная вещица; Похоже, что не дешевка какая-нибудь, но при мне она ее ни разу не надевала. Я и фото это вижу впервые. Для чего это она снималась, интересно?
— А вы не можете предположить, кто автор снимка?
— Трудно сказать, хотя… Спросите у Шубина, мы пару раз обращались к нему, когда нам нужны были услуги фотографа. Где-то у меня был его телефончик… — Кузовков раскрыл объемистую записную книжку. — А, вот, пожалуйста! — Модельер черкнул на листке телефонный номер фотографа и передал записку сыщику.
Еще Рогов осторожно, чтобы не возникло подозрений, выведал у Кузовкова, не бывала ли в Доме моды Виктория Мещерякова. Модельер ответил, что он лично об этом ничего не знает. Сдержанно поблагодарив модельера, Рогов тем не менее не спешил осуществить его заветную мечту — чтобы он, Рогов, поскорее испарился из стен Дома моды, — а напротив, с удовольствием их, эти самые стены, проинспектировал и порасспросил всех, кого в них нашел. Так сказать, закинул невод. Улов оказался не то чтобы обильным, но и назвать невод пустым было нельзя. Одна из скромных тружениц модельного бизнеса сообщила о том, что Лика однажды обмолвилась о некоем мужчине, за которого она якобы даже собиралась замуж, а другая смутно припомнила, что как-то видела у нее колье, очень похожее на запечатленное на снимке.
Но самый главный сюрприз ждал его в фойе.
Общительная и любезная администраторша вспомнила даму, по описаниям похожую на Викторию Мещерякову, и рассказала весьма любопытную историю об обстоятельствах их встречи. Значит, Пышечка интересовалась Ликой Столетовой, если, конечно, администраторша ее ни с кем не перепутала? Однако!
* * *
Когда подполковник Кобылин прочитал первое письмо, физиономия его откровенно вытянулась, когда же он ознакомился со вторым, она приняла привычные формы, хотя и приобрела несвойственное ей глубокомыслие.
— Это что еще за хренотень? — наконец нарушил он сосредоточенную тишину. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Боюсь, что нет, — признался Рогов. Кобылин нацепил на нос очки, которые надевал крайне редко, в основном для придания себе солидности, и, шевеля губами, опять погрузился в чтение. И снова с тем же результатом.
— Китайская грамота, да и только! — развел он руками. — Прямо «грузите апельсины бочками»! А подпись так вообще — шпионские страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28