* * *

В доме у Радочиных пахло грозой. Алексей Степанович попросил Романа зайти к нему для важного разговора наедине. Смысл этого разговора Рома знал заранее, особенно после Юлиного звонка о новом убийстве. И сейчас он с замирание сердца ожидал оочередных отцовских нравоучений, боясь более жестких, радикальных мер.
Надо заметить, что Роман очень любил и уважал своего отца. Любил за то, что отец всегда был рядом, ставил себя наравне с сыном и всегда старался воспитать его настоящим мужчиной, который сам умеет справляться со своими трудностями, что ему правда не удалось, но признаваться в этом самому себе Радочин-младший не собирался.
Но в то же время он никогда не отказывался помочь, если ситуация была трудной для самостоятельного разрешения. А не уважать этого честного, принципиального человека, которого боялись бандиты, и ставили в пример коллеги, было просто невозможно.
Алексей Степанович, сам широкий и добротный, сидел за таким же широким письменным столом, просматривая свежие газеты и новый номер юридического журнала. На работе времени на постороннее чтение у нового прокурора не хватало, хотя многие начальники рангом пониже начинали рабочий день именно с этого.
Он был одет в спортивный костюм, плотно облегающий невысокую коренастую фигуру. Очки для чтения делали его строже, но и без них сын прекрасно понимал, какие слова сейчас услышит.
— Проходи Рома, садись.
Он присел на краешке мягкого кресла.
Голос у Петра Владимировича был низкий и звучный. Иногда он им пользовался не только для работы, исполняя народные песни в компании друзей.
— Ты уже слышал? — намек совершенно очевиден.
— Про что? — Рома пытался косить под дурака.
— Давай не будем играть в прятки. Ты взрослый парень и прекрасно понимаешь, для чего я тебя позвал. — Пришло время сдавать позиции.
— Если ты насчет убийства банкира Александрова, то слышал. Юля мне сказала.
Радочин-старший поднял голову и пристально посмотрел на сына.
— А она тебе сказала, что Александров Вадим Ярославович был другом и компаньоном ее отца. Что они вместе заработали неплохие деньги, прокручивая государственные кредиты через оффшорные зоны лет пять назад.
— Папа, тогда все так зарабатывали. Каждый крутился, как мог. — Рома начал сопротивление медленно, стараясь найти брешь в отцовской обороне. Началась игра двух интеллектов.
— Я так не зарабатывал никогда. — Алексей Степанович повысил голос. Он мог позволить себе силовое вмешательство там, где логика не очень помогает. — Даже сидя на небольшой зарплате следователя, я не мечтал разбогатеть, запуская руку в чей-то карман.
— Папа, сейчас он честный человек, бизнесмен, ничем противозаконным не занимается. Ты же сам говорил про презумпцию невиновности, про то, что доказать вину может только суд. — Роман нашел веский аргумент, точный удар, способный оглушить соперника.
Алексей Степанович действительно больше всего не любил вешать на подозреваемых всех собак до того, как их вина обретала законченный вид судебного решения.
— Это, сынок, только потому, что милиция тут несколько лояльно относится к подобным людям и подобным действиям. Но это уже вопрос, который не касается нашего сегодняшнего разговора. Ты понимаешь, что общаясь с Юлей Коневой ставишь меня в неловкое положение. Но это пол беды, ведь ты взрослый человек и после окончания университета заживешь самостоятельной жизнью. Но теперь это общение становится просто опасным. Оперативники говорят, что грядет новая война банд, и твоя Юля, между прочим, один из спорных пунктов между Виноградовым и Коневым. — Отец красиво отыгрался на чувствах, сравнивая счет.
Рома вспыхнул. Старший больно ужалил его влюбленное сердце.
— Я думал, что взрослые люди давно перестали верить в сплетни. — Хитрый маневр, способный раззадорить и вывести из себя.
— Взрослые люди, Рома, тем и отличаются от молодых, что они научились думать. И ты подумай над моими словами, хорошенько подумай. — Глухая, но очень надежная защита.
Рома посмотрел на отца пустым взглядом, и стараясь не выдавать бушевавших в нем чувств, вышел из комнаты. Капитуляцией это не было. Но и играть на победу не было возможности. Придется отложить серию пенальти на более поздний срок.


* * *

Виноградов собрал совет из самых преданных людей. Пришли все, кто имел более или менее серьезное влияние на их бизнес. Таких набралось девять человек. Они расположились в широкой беседке загородного дома Глеба. Даже сторонний наблюдатель мог заметить нервозность, проглядывающую в лицах, кто-то теребил край скатерти, другие курили, часто затягиваясь, пахло серьезными разговорами.
Виноград был одет по-домашнему, в цветную рубашку и просторные серые брюки. Он обвел присутствующих глазами и сел на хозяйское место во главе стола.
— Я думаю никому не надо пояснять причину, по которой я вас собрал. В городе завелся шутник, который играет по своим правилам. Хитрить не буду: все, что он делал, пока играло нам на руку. Но мне не нравится, — Глеб заговорил громче, — когда мою работу делают другие, причем даже не поставив меня в известность. Тем более, что время для таких действий еще не наступило. Артур очень силен, несмотря на всю свою показушную законность. Если он объявит нам войну: придется несладко. Поэтому я спрашиваю, не хочет ли кто-нибудь из вас прояснить ситуацию с убийствами людей Коня.
Собравшиеся молчали. Каждый из них в душе подозревал другого в хитрой закулисной игре. Больше всего подозревали самого Глеба, которому такой расклад был наиболее выгоден. В паре шальных голов мелькнули мыслишки о том, что не надо было валять дурака и набиваться в женихи к дочке Артура, но никто не высказал подобной крамолы.
— Ясно. Я так и думал, что среди нас нет дураков, которые решили поиграть в Аль Капоне. Тогда нужно срочно найти того, кто за всем этим стоит. Пока Артур не сделал ответный ход, но уже против нас. Какие предложения?
В этот раз молчание нарушил Еся, пожилой еврей, который занимался фармацевтикой, и держал большинство городских аптек. Говорил он с типичной интонацией, но не картавил.
— Думать нечего, надо поднимать на уши всех шестерок, стукачей, барыг, может быть информация и проскочит. Я думаю исполнитель человек неизвестный в наших кругах, о заказчике вообще трудно догадываться. И еще, надо ментов расспросить, они ж по своей части тоже расследование ведут.
— Менты, — Глеб с досадой сплюнул, — да они ни хрена найти не могут, узнавали уже. И город на уши поставили, пока никакой информации, а делать что-то надо, иначе труба. — Виноград не мог скрыть дрожи волнения в голосе.
— Давайте подумаем, кому выгодно нас стравить. И еще, кого следующего из людей Артура завалят скорее всего. Если, конечно, убийства не прекратятся. — Игорь Буран знал толк в таких делах. В свое время он с трудом скрылся из богатого северного города, где шла ожесточенная война двух банд, превратившаяся в результате в отстрел его компаньонов. После долгих мытарств он осел здесь и прибился к Винограду. Через год стал руководителем всех боевых операций, которых, правда, было не так уж много. Не то чтобы Глеб был мягкосердечным и уступчивым: просто все готовы были уладить спорные вопросы миром, поступаясь частью своих интересов, но не ввязываясь в кровопролитную войну.
— Точно, — вмешался Зеленый, занимавшийся контролем городских лохотронов, солидного карточного клуба «Золото азарта», а также всех катал в городе и окрестностях. — Я думаю — это менты. Сейчас везде менты пацанов валят, сами весь бизнес к рукам прибирают, может, и до нас добрались. Прокурора нового поставили, и тут же началось.
— А это мысль. — Глеб потер руки. Слушай, а ведь кроме них то и некому. Не сам же Артур своих валит. — Все рассмеялись в ответ на корявую шутку босса.
— И что будем делать? — Он оперся руками на стол, медленно переводя взгляд с одного лица на другое.
— Пробить надо, через наши коны в ментовке, — тут же ответил Зеленый, из уст которого слово милиция и его производные звучали чаще других.
— Я своих пацанов спрошу, многие с ментами в спортзалах занимаются. -Вступивший в разговор Витя-кабан занимался вполне легальным бизнесом. Он контролировал большинство спортивных секций, обучающих единоборствам во всем их многообразии. Сам мастер спорта по боксу, он умел находить толковых ребят для выполнения специфических заданий
— Вот и хорошо, Витя. Прозондируй почву, ну и я по своим каналам разузнаю. — Глеб заметно оживился. Его прямолинейное мышление всегда работало лучше, когда цель четко определена, без всяких туманных выкрутасов.
— Кстати, — небрежно заметил Еся, сын прокурорский с Юлькой Коневой шашни крутит, неспроста это.
— Еврейские штучки, — подумал каждый из присутствующих.
Все покосились на Винограда. Его лицо моментально ожесточилось, но срываться на старого мудрого коллегу он не стал и тихо процедил сквозь зубы «Неспроста».
Мало помалу на столе появилась обильная закуска и целая батарея бутылок со спиртным. Разговор перешел на более прозаические темы, обсуждались дела в бизнесе, новые проекты, даже сплетни.
Глеб посвятил всех в свои планы по предстоящей поездке в Мурманск местному авторитету Саше Мельнику. Они совместно уже провернули несколько операций по вывозу за границу лома черных и цветных металлов, которые принесли обоим хорошую прибыль. И если Саша легко находил в промышленном Мурманске источник поставки сырья, то Глеб с его связями в таможне и транспорте, обеспечивал вывоз металла по липовым документам так, что комар носа не подточит.
Сейчас планировалось поставить дело на широкую ногу, задействовав в поставках весь северный регион России. Дело сулило миллионы.
После короткого обмывания нового перспективного бизнес-проекта, Виноград незаметно проскользнул к себе в кабинет, а пьянка продолжалась с удвоенной силой.
Все разъехались далеко заполночь. Но в общем застолье не участвовали два человека: Виноград и Буран, которые уединились наверху и горячо обсуждали что-то свое.


* * *

Выяснилось, что деда зовут Степан Егорович, или просто, Егорыч. Квартира-сталинка оказалась очень опрятной и ухоженной. Второй этаж, большой балкон, мебель старенькая, но в хорошем состоянии. Два телевизора, цветной и черно-белый. Ванная в кафеле. Виктору перепали две соседние комнаты, в которых он решил сделать перестановку, предварительно спросив разрешения у Егорыча. Вся суть перестановки заключалась в одном: одну из комнат, более просторную, Виктор полностью освободил от мебели. Здесь он собирался тренироваться, чтобы поддерживать в хорошем состоянии свои физические кондиции. От умения владеть своим телом зависели не только его заработки, очень даже приличные для среднего человека, но и его жизнь, ни больше, ни меньше.
Увидев телефон, Сухов в очередной раз поборол соблазн незамедлительно позвонить Максу или Светлане. Для себя он решил еще час назад, что в первый день устроится, отдохнет, а заодно проверит: как себя чувствует его умение ждать. Раньше, с тех пор, как он сознательно вступил на рискованный путь наемника, оно его не подводило. А ждать иногда приходилось очень долго. Часами сидя без движения, они выслеживали вражеских солдат, которые подобной сдержанностью не отличались.
В Чечне Виктору больше помогали другие навыки: действовать быстро и точно, правильно принять решение в кратчайший срок, физуха и меткость в стрельбе. А вот в Сербии умение ждать показало себя во всей красе. Эта война была для Виктора переломной: он стал героем, о котором ходили легенды. Правда того героя знали под другим именем и фамилией, наемники редко пользовались собственными, но Сухов не был тщеславным. Его интересовали покой и достаток, сравнительная обеспеченность, но больше всего он любил интересно жить.
Каждый человек полюбит это, если хоть раз попробует. Виктор пробовал ежедневно по много раз.
Так что звонок он отложил и провел остаток дня в переустройстве временного жилья под свой вкус и параллельной беседе с Егорычем, который оказался не только интеллигентным и уживчивым человеком, но еще и кладезем народной мудрости.
Он рассказал о жизни города в последние годы, сделав небольшой коктейль из собственных впечатлений, ходовых сплетен и сообщений прессы. Приближаясь к повествованию о событиях последнего времени, он заметно оживился.
— Мафию одно время сильно прижали. Одних убили их же дружки, другие сбежали. Кое-кого даже посадили. И Конь, наш местный авторитет, вроде ушел в тень и занимается нормальным бизнесом, бедным помогает. Меценат, — это слово Егорыч произнес как ругательное.
— Удивительно, что в депутаты до сих пор не баллотировался.» — закончил старик чинно, веря в значимость сказанного.
Виктор передвигал мягкое кресло в третий раз, все не мог решить : где же лучше.
И так каждый раз: он готов потратить массу времени на достижение максимально удачного расположения неважно чего : вещей, действий, людей, событий.
Он вяло поддерживал беседу, предоставляя Егорычу инициативу. Новости о власти в городе могли пригодиться, всегда лучше заранее разведать обстановку. Но не о власти чиновников городской мэрии, а о настоящих хозяевах их города, которые влияли на все серьезные процессы, не имеющих никаких должностей или мандатов, но обладающих магическим ресурсом денег и силы. Хотя во многих городах и весях власть давно срослась с бизнесом и криминалом. Там уже никто не брался отличить одно от другого.
Коня Виктор помнил. Когда он уезжал на войну, Артур Витальевич уже серьезно заявил о себе, но тогда еще просто как лидер одной из конкурирующих сил. Город в то время дербанили около десятка бригад разных бригад, и Артур не был фаворитом. Но теперь, он похоже на коне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24