И чем я могу вам служить?
— Ты садись вот здесь, помолчи немного, — сказал я ему. — И послушай моего совета, делай все, что я тебе прикажу, иначе эта пушка может выстрелить и ты заработаешь пару пуль прямо в брюхо. Понял?
Он сел, но совершенно спокойно, и я подумал: вероятно, на этого парня уже не в первый раз наставляют пистолет.
— Слушайте, Райс, — сказал он. — Что случилось? Вооруженный грабеж? Что вам нужно?
— Слушай ты, болван, — прикрикнул я. — Это не грабеж, и ты отлично знаешь, зачем я сюда пришел. Вы убили моего лучшего друга ВиллиПростофилю, потому что он слишком много знал о вас. Так вот: сейчас ты мне все расскажешь, в чем у вас там дело. Я возьму тебя в такую переделку, что не дальше, как к утру, твои виски поседеют, а в поясницу вступит двойной прострел. Понял?
Он встал. А нервы у парня крепкие!
— Понял, приятель, — сказал он. — А теперь ты послушай меня: если ты выстрелишь из своего револьвера, ровно через десять секунд здесь появится с полдюжины моих ребят, и что они тогда с тобой сделают, это уже никого не касается. Так вот лучше послушай моего совета и…
Тут его речь оборвалась, и он через всю комнату поднырнул под меня. Я опустил голову и подставил под его скулу левый локоть. Он упал, но тут же, едва успел стукнуться об пол, снова встал и нацелил на мою голову кулак. Я парировал удар и развернулся справа, но промахнулся, и тут у нас началась самая настоящая схватка классической борьбы, но только без судей и без барьеров.
Надо сказать, Скендал оказался сильным парнем, но я оказался намного сильнее его. И когда мне удалось повалить его, сесть верхом и несколько раз постучать его башкой об пол, парень выглядел довольно бледно.
Потом я приложил большие пальцы обеих рук к его адамову яблоку, отчего у него слегка выпучились глаза.
— Теперь слушай, мой ненаглядный, — сказал я ему. — Ну как ты, согласен делать то, что я велю или нет? Если да, дай мне знать обычным путем. Если же нет, я еще слегка поднадавлю пальцами твое горлышко до тех пор, пока не станешь вполне готовым клиентом для ближайшего морга.
Лицо у него сделалось почти совсем черным, когда он кивнул мне. Я слегка ослабил хватку.
— Теперь слушай внимательно, Скендал, — сказал я. — Ты видишь, мой верх, так что тебе не следует ссориться со мной. Прежде всего мне нужно знать абсолютно все относительно вчерашнего происшествия у Джо Мадригала. Каким образом Сальтьерра убил Вилли-Простофилю и почему? Это вопрос номер один. Вопрос номер два: кто убил Харвеста В. Мелландера и почему? Теперь быстренько подумай и ответь, а то я снова покрепче сожму пальцы, так что у тебя глаза на лоб повылезают.
Я встал. Он тоже встал. Он двигался очень медленно и все время держался руками за горло, очевидно, оно у него здорово болело. Я с такой силой нажимал ему на горло, что вполне мог задушить не одного, а пару обыкновенных парней, а он еще ничего. И до того он крепкий и выносливый, что нашел в себе силы сделать вид, что хочет сесть на стул, стоявший около двери, и попытаться нырнуть в дверь.
Но я это ожидал и первым очутился около двери. Правой рукой я изо всех сил ударил его под дых, а левой по зубам. И только он хотел выпрямиться, я еще раз изо всей силы ударил его по зубам, так что у меня даже рука заныла. Он со стоном повалился навзничь, а я левой рукой повернул его, а правой дал по морде. Потому что для меня такие гангстеры, как Скендал, все равно, что чирий на шее.
Я сел и наблюдал за ним. Вид у него такой, что он вот-вот отдаст концы. Он подполз на четвереньках к стулу, стоявшему у стены, сел на него. Голова у него качалась, а язык высунулся чуть не на целую четверть.
— О'кей, мой миленок, — сказал я ему. — Может быть, теперь ты перестанешь капризничать и будешь послушным мальчиком, потому что иначе я применю к тебе курс лечения, о котором я в своей жизни слышал на соответствующих островах, и после этого ты сразу же, как миленький, отправишься в сумасшедший дом! Ну так как же: будешь говорить или попробовать все-таки применить к тебе эти новейшие методы лечения?
Он чуть заметно кивнул головой. Кажется, мой последний удар по морде доконал его, у него даже по одной щеке катилась слеза от боли.
— Ну как, очень больно? А? — спросил я его. — Ты и твои дружки считаете, что это вполне о'кей, когда вы убиваете в темноте людей, сидящих за столом в ресторане, или поступаете так, как вы это сделали с Мелландером, когда убили его в телефонной будке, а вот когда вы сами получаете удар по роже, вам это не нравится. Так ведь?
— О'кей, — пробормотал он. — Я все расскажу… Ох… — Он застонал и закачался на стуле, того и гляди сейчас упадет. И я попался на эту удочку, встал и хотел его немного поддержать. Но когда я подошел к нему, увидел, что он пристально смотрит на дверь. Я быстро повернулся. В дверях стоял парень, работавший в гараже, и держал в руке револьвер. А когда я прыгнул, он спустил курок. Я почувствовал, что пуля пробила рукав моего пиджака чуть повыше локтя, и прежде чем он успел выстрелить еще раз, я был уже за ним.
Надо сказать, что я здорово рассердился. По-моему, на свете и так много всяких неприятностей и огорчений, без того, чтобы еще эти паршивые скоты лезли тут со своими пушками, причем они всегда бывают особенно храбрыми, когда у противника нет в руках револьвера. Я разделался с этим парнем.
Я вытряхнул из него душу семнадцатью различными способами, измотал его так, что он уже не соображал, где зад, где перед и как его звать. И к тому времени, как я окончил обработку этих двух парней, я вдруг почувствовал огромный интерес к этому моему первому делу. Потом опять взялся со всей злостью за Скендала.
Вскоре аккуратненько уложил их на пол. Парень из гаража лежал в углу, уткнувшись лицом в пол и жалобно всхлипывал, как ребенок, который потерял свою маму, а у Скендала во рту осталось только два зуба. Я убрал свой «люгер» в карман, вытащил патроны из револьвера гаражного парня, забросил их в угол, потом спустился вниз, закрыл ставни, запер двери, выключил свет и вернулся обратно к своим милым дружкам.
Они все еще лежали там, где я их оставил, не проявляя абсолютно никакого интереса ни к чему.
В конце коридора я нашел ванную комнату. Наполнил там холодной водой огромный кувшин, вернулся и выплеснул воду на этих двух героев. Потом я дал им немного отхлебнуть из фляжки, которую я всегда ношу с собой в кармане, и усадил их в кроватке, как милых нашаливших детей.
Скендал начал понемногу шевелиться, потом открыл глаза и, очевидно, вспомнил, что произошло.
Подождав несколько минут, пока они хоть немного придут в себя, я достал из потайного кармана свою Федеральную бляху, помахал ею перед их глазами и сказал:
— Мое имя Кошен, Лемми Кошен. Я — парень, который ликвидировал банду Сигеллы, отдал в руки правосудия Миранласа и Юлта. Я ликвидировал Вилли Джеральдереза, который очень любил наблюдать, как его жертвы умирали медленной смертью.
Теперь слушайте. Или вы, ребята, сейчас же мне все расскажете, или я вас немедленно отправлю в Главное полицейское управление по обвинению первой степени в убийстве Вилли-Простофили и Харвеста В. Мелландера, а также по обвинению в покушении на убийство меня, Федерального агента. Я знаю, что вы не убивали этих двух парней, но уверяю вас, я пришью вам это дело и добьюсь того, что вас поджарят за него.
Ну так как же? Будем говорить или не будем?
У Скендала от боли, неожиданности и удивления глаза буквально вылезли на лоб.
— Д-д-д-а… — промямлил он. — Лемми Кошен… мы сдаемся… мы будем говорить.
Глава 5
РУДИ СТАНОВИТСЯ ГРУБЫМ
На столе, стоявшем в углу, я увидел коробку отличных сигарет. Я позволил себе воспользоваться одной из них, закурил и уселся в удобное кресло, пододвинув его поближе к моим героям. «Люгер» я положил на колени, на случай, если кто-нибудь из них вздумает что-нибудь, но, судя по их внешнему виду, вряд ли можно в ближайшие месяцы ожидать от них какой-нибудь физической деятельности.
— Теперь слушайте, — продолжал я. — Если вы хотите, чтобы все обошлось для вас легко, вы будете умниками и все мне подробно расскажете. Вы попались, ребята, и вы это понимаете сами.
Прежде всего я хочу знать, что вам известно относительно убийства мистера Мелландера.
Скендал облизнул губы.
— Честно, мистер Кошен, — сказал он. — Нам абсолютно ничего не известно. Каким образом парень получил свою пулю, кто его убил в телефонной будке, нам неизвестно. Но одно могу сказать совершенно точно: это сделал не Руди Сальтьерра. И вот почему я так говорю — я весь вечер был за кулисами и видел, что впервые Руди вошел в помещение клуба только вместе с мисс де ля Рю — той самой, которую зовут «Ядовитый плющ», и Вилли-Простофилей перед исполнением этой дамой своего номера.
— А что тебе вообще известно об этой даме? — спросил я его.
Он улыбнулся.
— Отличная бабенка, — сказал он. — Если бы мне выпало счастье, я бы не задумываясь убежал из дома, чтобы только быть с ней, все равно ядовитый или не ядовитый она плющ.
Скендал вздохнул и продолжал:
— Ее откопал Руди. Она пела в каких-то мелких заведениях. Один приятель Руди познакомил его с Карлоттой, и как только Карлотта увидела Руди и его бриллиантовые запонки, она сразу обожгла его пламенными взглядами, разыграла из себя недотрогу, и Руди упал к ее ногам, сраженный насмерть, как парень, упавший с крыши Эмпайр Билдинг.
Он буквально сошел от нее с ума. И не прошло и двух дней, как она прибрала его к рукам, и с тех пор он резко изменился. Теперь он только и думает о том, чтобы сделать побольше денег и жениться на этой бэби. Но мне кажется, она просто водит его за нос. Еще многое было видно там, у Джо Мадригала. Я видел, как она гонялась за Вилли-Простофилей. Может быть, потому, что он вообще больше в ее вкусе, чем Руди. Может быть, и потому, что он мог в один прекрасный день сделаться чертовски богатым. Я кивнул.
— А каким образом Сальтьерра попадает за кулисы, не проходя через танцзал? — спросил я его.
— Он проходит задним ходом, — ответил Скендал. — Сзади есть маленькая дверь, которой пользуются служащие ресторана. И Руди всегда проходит через эту дверь и оставляет свою шляпу в уборной Карлотты.
— О'кей, — сказал я. — Ну, а теперь насчет Вилли. Ведь это Сальтьерра убил его? Не так ли? Скендал кивнул.
— Да, это сделал он, — согласился он. — Когда Карлотта пела свою песню, я видел, как он вышел из ее уборной. Правую руку он держал в кармане, и я знал, что он собирается кого-то убить.
Когда он подошел ко мне, то подмигнул, потом вытащил из кармана револьвер и осмотрел глушитель. Затем спрятал руку с револьвером за спину, открыл дверь и вышел…
Через некоторое время он вернулся, посмотрел на меня и сказал: «Не забудь, я все это время не выходил из уборной Карлотты. Помни, что тебе хорошо была видна комната Карлотты, дверь была открыта, и я все время был там. Понял?» — Он пожал плечами и продолжал:
— И что я мог поделать? Я не могу рисковать, идти против Руди Сальтьерры.
— А что, разве он такой уж жестокий парень? — с улыбкой поинтересовался я. — Теперь скажи мне, зачем ему понадобилось убивать Вилли?
— Убей меня бог, не знаю, — сказал он. — Но знаю, что именно так он расправляется с людьми, которые встают у него на дороге. Я бы не возражал увидеть его поджаренным на стуле, — продолжал Скендал, — если только он раньше не доберется до меня. В этом случае я в нашей семье не первый погибну от его руки.
Я взглянул на него с интересом.
— Да? Кого он еще казнил?
— Он убил моего брата, — сказал Скендал, — и я не забыл ему этого. Он ударил его бутылкой по голове, потому что брат осмелился противоречить ему.
У меня отличная память. Я помню, Дункан говорил мне, что парня, от которого и пошло все это дело, того, который в бреду рассказал о возможном похищении золота, — этого парня как раз ударили бутылкой по голове.
Я кивнул.
— Это тот самый парень, который умер в Беллево, не приходя в сознание? — спросил я. — Что у них за дела с Сальтьеррой?
Он улыбнулся.
— Он был большим приятелем Руди. — Знал все его дела, но был очень скрытным, никогда ни словом не обмолвился мне о своих делах. Это он устроил меня на работу к Джо Мадригалу, и Сальтьерра иногда помогал мне. Каждую неделю давал по пятьдесят, а то и по сотне долларов за выполнение всяких мелких поручений.
Я вернулся к другому парню.
— А как насчет тебя? — спросил я. Он взглянул на меня.
— Мне ничего не известно, — ответил он. — Я знаю только одно дело: работу в гараже. Гараж принадлежит Сальтьерре. Я присматриваю за его машинами, держу их в полном порядке, чтобы он мог в любой момент на любой из них поехать. Меня устроил на работу вот этот парень.
— Совершенно точно, — сказал Скендал. — Он ничего не знает. Конечно, ему известно, что здесь творятся какие-то темные дела и что Сальтьерра стоит во главе всего. Больше ничего он не знает. Скажи, можно закурить?
Я бросил ему сигарету, он пошарил в джинсах, нашел спички и затянулся.
— Мы с Сальтьеррой не очень-то большие друзья, — продолжал он. — Я думаю, что он вообще никому ничего не рассказывает о своих делах, за исключением, конечно, этой дамочки Карлотты.
— Ах, да, дамочки, — сказал я. — Ну-ка, расскажи теперь о ней.
Скендал засмеялся, вернее, пытался засмеяться, но тут же сморщился от боли и замолчал.
— Он с ума сходит по ней! Просто с ума сходит. Это всем известно.
— Да, нечего сказать, красивая бабенка! И с характером. Он улыбнулся.
— Да еще с каким. И по-моему, они с Руди вместе хотели оболванить этого Вилли.
— А откуда у Вилли деньги? — спросил я. Он покачал головой.
— Этого я не знаю. Я только знаю, что у него их куча, и что эта бабенка Карлотта заигрывала с ним, а Сальтьерра обо всем знал. Я несколько раз видел, как они перемигивались за спиной Вилли.
— О'кей, — сказал я. — Значит, это все, что вы знаете, ребята?
Оба парня кивнули головами, но я невольно рассмеялся, как они это сделали, потому что шеи у них распухли по крайней мере в три раза по сравнению с нормальными размерами. Вот во что обошлись им невежливое обращение со мной.
— Слушай, Скендал, — сказал я, — еще один маленький вопросик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26