Ему многое не нравилось. Но поскольку уже ничего нельзя было изменить, он старался делать вид, что все складывается наилучшим образом, хотя втайне, возможно даже подсознательно, тяготился необходимостью это делать.Конечно, вина за значительную долю их злоключений лежала на Кэрол. И ей следовало быть абсолютно откровенной с ним относительно Бейнона. Не сделав этого и уже совершив одну серьезную ошибку, она должна была, чтобы избежать следующей, держать при себе сумку на станции Канзас-Сити. Уж этой-то малости можно было от нее ожидать! Это было так просто. Но нет, она снова дала промашку, снова вынудила его к импровизации, что всегда является синонимом опасности. А теперь бы ей почувствовать себя по-настоящему виноватой, посмотреть в лицо фактам, так нет — ее еще нужно приободрять и уговаривать.«Если бы я знал, что она так себя поведет», — подумал Док... И не стал додумывать до конца. Отпил еще пива, улыбаясь жене и внутренне ухмыляясь кривой, обиженной ухмылкой человека, который обо что-то больно ударился локтем.— Док. — Она потупила глаза на стол, машинально царапая ногтем облупившуюся краску. — Док. — Она подняла глаза. — Я очень изменилась, да? Ты так считаешь?— Ну, видишь ли, — начал Док. — В конце концов, это было...— Поверь, я иногда испытываю то же самое в отношении тебя, Док. Порой ты мне кажешься почти незнакомым человеком. Я имею в виду... ну, ты не подумай, что я критикую, или обвиняю тебя, или еще что-нибудь. Я, кажется, постоянно поступаю по-дурацки, а ты смотришь на все это гораздо снисходительнее, чем следовало бы. Но...— Да не думай ты об этом. — Док положил свою руку поверх ее руки. — Нам немножко не повезло. До этого мы еще ни разу не попадали в такой переплет.— Не думаю, что проблема в этом. Настоящая проблема. У нас и раньше бывали трудности, и они, кажется, не имели значения. Мы были настолько ближе, и... — Она поколебалась, раздумывая. — Наверное, в этом все дело, а? Мы стали какими-то чужими. Мы — не те, какими были четыре года назад.— В основном такие же, — не согласился Док. — Давай скажем лучше так — мы, возможно, забыли, какими были тогда. Я имею в виду — в общем. Мы забыли все, что было плохого в те времена, забыли те неприятности, когда доставляли друг другу огорчения, и запомнили только все хорошее.— Ну, может быть, да, — неуверенно согласилась Кэрол. — Наверное, это так.— Я знаю, что это так. Как только мы заново привыкнем друг к другу, получше узнаем, когда у нас появится время для чего-то еще, кроме как убегать...— Док! — Она опять опустила взгляд, по ее щекам разлился нежный румянец. — Ты знаешь, мне кажется, нам нужно в самом деле по-настоящему познакомиться заново. Думаю, нам это еще предстоит. Очень скоро. Н-не могли бы мы... может быть, у нас как-то получилось бы... побыть вместе?Док тихо проговорил, что уверен — могли бы. Под столом он нежно прижал ее лодыжку к своей, и шелковистая плоть затрепетала в ответ. И ему она стала видеться в гораздо более радужных красках — она и все остальное тоже. В нем снова проснулся его врожденный оптимизм, приглушивший все тревоги, как бы воссоздав его восхитительный, неотразимый образ, который так ярко все еще был жив в памяти Кэрол.— Я знаю, мы не имеем права мешкать и останавливаться где-нибудь, — сказала она. — Но, как ты считаешь, могли бы мы поехать вместе на поезде? Взять купе, или места в спальном вагоне, или...Док сказал, что он тоже так считает, что он совершенно в этом уверен (хотя совсем не был уверен).— Во всяком случае, мы будем на это рассчитывать. Я буду на это рассчитывать, дорогая.Тут Кэрол зарделась и очаровательно поежилась от смущения. В обманчивой полутьме сумерек Док прошел по автостраде с пару сотен ярдов и спрятался за живой изгородью. Тем временем Кэрол заняла позицию на краю лужайки для пикников — невидимая из-за сгущавшихся на подъездной аллее сумерек, но так, что дорога оставалась в пределах быстрой досягаемости.Док слышал, как две машины притормозили где-то возле нее, потом помчались дальше, так и не остановившись. Вскоре подъехала третья машина, открылась и захлопнулась дверца. И Док вышел из своего укрытия.Машина рывком остановилась; Кэрол приставила пистолет к ребрам водителя. Док залез на заднее сиденье и, приставив пистолет к голове этого человека, приказал ему бросить руль. Тот так и поступил в страхе, слишком напуганный, чтобы что-то сказать, едва двигая конечностями, когда перебирался в другое кресло. С Кэрол в качестве водителя они поехали дальше.Естественно, машина приехала из другого штата; будь на ней местные номера, Кэрол ни за что бы в нее не села. Владелец был торговцем, человеком лет тридцати с небольшим, с пухлым, упитанным лицом и широким добродушным ртом. Док заговорил с ним мягко, стараясь успокоить его настолько, насколько позволяли обстоятельства.— Нам жаль, что приходится так поступать, — извиняющимся голосом проговорил он. — Поверьте, прежде мы никогда не делали ничего подобного. Но у нас кончились деньги, а жена не перенесет еще одной ночи на дороге, так что, надеюсь, вы понимаете. Полагаю, вы сами женатый человек.Торговец был не женат. Он когда-то попытался связать себя брачными узами, но из этого ничего не вышло.— Ах вот как. Очень жаль, — негромко проговорил Док. — Послушайте, не могли бы вы отвезти нас в Оклахому? Я могу раздобыть там денег, и...— К-конечно, могу! С удовольствием! — Торговец был жалок в своем рвении. — Нет, я серьезно. Я и сам собирался махнуть в Талсу, просто так, знаете ли, встряхнуться. В Чикаго мне еще три дня можно не появляться, но я уже нанес все визиты...Док ударил его стволом пистолета. Тот крякнул и повалился вперед. Кэрол подтолкнула его, спихивая на пол машины.— На боковую дорогу, Док? — проговорила она через плечо. * * * А в поезде мальчик в ковбойском костюме подремал, перекусил и возобновил свои игры, слоняясь по вагонам. После более долгого отсутствия, чем обычно, он вернулся к матери, нахально заявив, что он только что убил грабителя.— Я правда это сделал! — закричал он, когда она снисходительно засмеялась. — Я сказал ему: «Лапы кверху», он не подчинился, и я продырявил его. Он упал замертво, а деньги, которые он украл, выпали из его кармана, и я их поднял! Вот они! — Он вытащил толстую пачку банкнотов из своей куртки, взволнованно помахал ими.Пассажир на другой стороне прохода протянул руку и забрал их у него; нахмурился, вздрогнул, когда прочитал оттиск на бумажной ленте: «Банк Бикон-Сити»! О, да ведь это то самое место, которое ограбили накануне утром! Он вскочил и отправился на поиски кондуктора. * * * Док обыскал торговца, забрав его бумажник и все остальное, по чему можно было установить его личность. Потом, слыша, как у него за спиной стихает бормочущее в машине радио, отволок его по кювету к водопропускной трубе и вставил ему в рот ствол пистолета. Он дважды разрядил пистолет и, засунув его за пояс, принялся заталкивать не имеющее теперь лица тело в трубу.— Док! — донесся до него встревоженный голос Кэрол. — Док!— Сейчас приду, — с готовностью откликнулся он. — Вот только...Стартер машины заурчал. Мотор кашлянул и взревел. Док торопливо взобрался наверх по склону кювета, рывком открыл дверь и залез внутрь.— Что случилось? — требовательно спросил он. — Неужели тебя нельзя оставить даже на пару минут без того, чтобы... — Потом осекся, недоверчиво прислушиваясь к отрывистому голосу диктора:«...Личность мужчины установлена, это, вне всякого сомнения, Док (Картер) Маккой. Печально известный грабитель банков и выдающийся криминальный ум. Полиция уверена, что женщина, которая была с ним, — его жена, Кэрол. Передаем описание их внешности...» Глава 10 Руди Торренто и чета Клинтонов отправились в Калифорнию на следующее утро после того, как он приехал к ним. У него держалась небольшая температура, и он чувствовал себя хуже, чем накануне. Обеспокоенный, Клинтон предложил не гнать лошадей слишком быстро и повременить денек-другой. Но Руди, боясь, что Док с Кэрол могут ускользнуть от него, даже не желал об этом слышать. Они должны добраться до Калифорнии через три дня, разве не ясно? Через три дня и три ночи размеренной езды. Если понадобится, он сам сменит их за рулем, и, если ему паче чаяния действительно придется это сделать, они об этом пожалеют.Позже, в тот же вечер, он услышал в новостях про Дока и Кэрол и тут же понял, что больше нет никакой необходимости спешить, потому что они наверняка на это не способны. Насколько ему представлялось, он мог, вероятно, прокатиться на роликах в Калифорнию — до турбазы Голи — и поспеть туда раньше них.Так что он по-дружески сообщил Клинтонам, что передумал и решил в конце концов последовать совету мальчика Клинта, потому что какой, черт возьми, прок от доктора, если ты его не слушаешься? Так или иначе, они, как и сказал Клинтон, не станут надрываться, просто не будут торопиться и получат хоть какое-то удовольствие от поездки; а начнут они прямо сейчас, с того, что заедут в хороший мотель. Они взяли смежные номера, но лишь для видимости: пользовались лишь одним из них, спали втроем в одной кровати, лежа крест-накрест и полураздетые, с Фрэн Клинтон посередине.— Вот теперь мы не потеряем друг друга, — объяснил Руди, ухмыляясь. — Клинту не придется беспокоиться — я не улизну в полицию и не донесу, что он занимается врачебной практикой без лицензии.Миссис Клинтон хитровато ухмыльнулась. Руди подмигнул ее мужу:— Все в порядке, а, Клинт? У тебя никаких возражений?— Да нет. Нет, конечно нет! — поспешно согласился Клинтон. — Это, гм, очень разумно. — И он поморщился, когда его жена в открытую засмеялась.Клинтон не знал, как возразить. При его врожденной деликатности и порядочности он не мог допустить, что может возникнуть какой-то повод для возражений. Он слышал все, что происходило между ними этой ночью и в последующие во время неторопливого путешествия на запад. Но предпочитал отворачиваться и закрывать на все глаза, не чувствуя уже ни стыда, ни гнева, только нарастающую душевную боль.Едва переехав границу Калифорнии, они остановились для ленча-пикника в придорожном парке для туристов. Потом, пока Руди дремал в машине, а Фрэн Клинтон листала журнал для любителей кино, ее муж отправился побродить между деревьями. И с этой прогулки не вернулся. Когда они обнаружили его, он лежал лицом вниз в луже крови, все еще сжимая в маленькой руке бритвенное лезвие, которым перерезал себе горло.Руди упал на землю возле него. Обхватив себя руками, он стал раскачиваться взад-вперед, со стонами и охами, которые миссис Клинтон ошибочно приняла сначала за приступ смеха. Едва ли ее можно было винить в этой ошибке: она еще никогда не видела Руди, охваченного скорбью. Да кроме того, Голова Пирогом в приступе скорби или смеха выглядел почти одинаково.И она начала смеяться вместе с ним, думая, что поддерживает его. А Руди внезапно оправился от припадка отчаяния и ударил ее в живот. Он избил ее до синяков, не оставил ни одного живого места, кроме лица. Если бы она не была ему нужна, он бы забил ее насмерть. Потом заставил ее отнести тело в кусты и завалить камнями.Никогда больше она не давала ему повода бить себя. Напротив, никто не мог боготворить его сильнее или быть внимательнее к его причудам. И все-таки после их прибытия в этот штат не проходило и дня без того, чтобы он не отлупил ее, по крайней мере хоть один раз, — потому, что она раздражала его своим раболепием. Потому, что он места себе не находил. Потому, что он очень беспокоился относительно Дока.— Ну давай, парень, — яростно бормотал он, сидя, сгорбившись, перед радио. — У тебя получится, Док! У тебя получалось раньше и опять получится!Он редко упоминал Кэрол в этих бормотаниях, редко думал о ней. Она будет с Доком, и до тех пор, пока он в безопасности, она — тоже. Руди не представлял, как они могут расстаться, приесться друг другу настолько, чтобы им захотелось расстаться. Нравятся они ему или нет, но это двое просто с ума сходили друг от друга. И Руди был уверен: ничто, кроме тюрьмы или смерти, не способно их разлучить. Впрочем, если только...Руди дьявольски ухмыльнулся, размышляя о возможности невозможного — размолвки между Кэрол и Доком. Этого не могло случиться, но, если бы случилось, это все равно ничего бы не изменило.Кэрол нуждалась в Доке: она никогда прежде не была в бегах и ни за что не справится без него. А поскольку не справится, Док не может расстаться с ней или допустить, чтобы она рассталась с ним: слишком велика вероятность того, что она наведет на него, откупится за его счет.Они были связаны узами, которые невозможно было разорвать. И Руди зашелся в сумасшедшем смехе, когда подумал, что произойдет, если кто-то из них попытается отвязаться. Вот это будет зрелище, когда один из них попытается получить преимущество над другим! Черт возьми, это будет все равно что пытаться сделать что-то с правой рукой без ведома левой.О них по-прежнему много говорили. О самом Руди упоминали часто, но в основном внимание было сосредоточено на Кэрол и Доке.Их видели в Нью-Йорке, Флориде и Новом Орлеане. Они садились на поезд, идущий в Канаду, самолет, летящий в Южную Америку, корабль, плывущий к поселениям в проливе. По большей части эти слухи были чушью собачьей, как догадывался Руди, из разряда тех небылиц, которыми всегда обрастает громкое имя или громкое убийство. Но не все.У Дока везде находились друзья. И по-настоящему хитроумные байки, те, над которыми полицейским пришлось как следует поломать голову, должно быть, их работа, выполненная в счет оказанных им прежде услуг или просто ради того, чтобы протянуть руку товарищу по несчастью. Даже Руди на какое-то время поддался на эти выдумки.Два трупа были найдены в сгоревшем дотла доме в Вашингтоне. Они обуглились до неузнаваемости, но были таких же размеров, что Кэрол и Док, а на почти расплавившемся кольце женщины было выгравировано: «К. от Д.». В качестве решающей улики был обнаружен почерневший от огня холодильник, в котором лежало несколько пачек с мелкими купюрами, все — перехваченные лентами банка Бикон-Сити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22