- Благодарю вас, я сама дойду, - холодно сказала Белову и, уловив насмешливый блеск в Прошкиных глазах, добавила: - Если вас не затруднит, донесите, пожалуйста, моего друга, а то он будет ковылять эти триста метров до рассвета. - Не дожидаясь ответа, я повернулась к ним спиной, повисла у Леши на руке и гордо (но, боюсь, совсем не грациозно) удалилась.
Хотя на катере мы добрались до места за десять минут, к моменту высадки было уже совершенно темно. На берегу нас встретил Марк - мрачный, как распорядитель похорон. Генрих, естественно, не появлялся. Марка как самого свеженького среди нас отправили наверх принести что-нибудь из носильных вещей Генриха, а мы остались ждать на берегу. С наступлением темноты поднялся ветер, и умница Хан занервничал.
- Похоже, будет гроза, - заметил бородатый проводник. - Надо бы поторопиться, а то след весь смоет.
Марк принес не одну и не две, а целый ворох вещей Генриха, включая фонарик, ручку и книжку по топологии. Хан обнюхал все это добро, покружил на месте, бросился в одну сторону, в другую, потом отыскал самый свежий след и уверенно рванул в противоположную от пансионата сторону.
- Ну конечно! Излюбленный трюк Генриха, - простонала я. - Почему же нам сразу не пришло в голову пойти туда?
Между тем собачий проводник, к моему удивлению, не побежал за Ханом. Вместо этого они с Беловым снова погрузились в катер и медленно поплыли вдоль берега.
- Чего это они? - не понял Леша. - А если след повернет или собака не сможет где-нибудь пройти? В такой темноте на берегу ее не разглядишь. Почему никто не пошел с собакой?
- Они торопятся, а собака бегает быстрее человека. Если Хан что-нибудь обнаружит или попадет в затруднительное положение, он подаст голос. Замечательный пес! - Последнюю фразу я произнесла с особой убежденностью.
- Ничего себе пес! - откликнулся Прошка. - Лошадь с тигриными клыками! А как кровожадно посмотрел на Белова, когда он тебя уронил! Я так и обмер.
Марк внезапно вышел из своей мрачной задумчивости:
- Что значит - уронил?
Я зарычала и оскалилась почти как Хан:
- Если кто-нибудь из вас скажет хоть слово по этому поводу, я этому мерзавцу глотку перегрызу!
Видимо, оскал у меня вышел впечатляющий, потому что больше никто не предпринимал попыток вернуться к запретной теме.
Внезапно небо прорезала вспышка, и почти сразу же ударил гром. Никогда еще я не видела, чтобы гроза начиналась так стремительно. Не успели мы подняться на плато, как хлынул ливень. Нет, ливень - не то слово. Впечатление было такое, словно мы встали под водопад. В одну секунду на мне не осталось ни одной сухой нитки.
Скользя и оступаясь на размокшей глине, мы вскарабкались на плато и кинулись к палаткам, но на полпути нас остановил отчаянный Лешин вопль:
- Бумага!
Я вздрогнула и обернулась. Марк остановился, и луч его фонарика скользнул назад. Под столовым деревом стоял грязный, мокрый Леша и нежно прижимал к груди намокший рулон туалетной бумаги. По скорбному лицу обильными слезами катились дождевые капли.
Палатки из парашютного шелка - вещь замечательная, но у них есть один существенный недостаток. На тропические ливни они не рассчитаны, да и в обычный-то дождь приходится накидывать пленку. Короче говоря, скоро мы обнаружили, что наши спальные мешки по консистенции напоминают кисель. Ливень кончился так же быстро, как и начался, но легче от этого не стало. Нам предстояло провести ночь на сырой земле, без спальников и даже без костра дрова тоже вымокли, и развести огонь не представлялось возможным.
Счастье еще, что меня с детства приучили укладывать рюкзак так, чтобы вещи не отсыревали. Все, что хоть сколько-нибудь боится воды, я при укладке распихала по полиэтиленовым мешкам и теперь могла хотя бы переодеться в сухое. У ребят дела обстояли похуже, но и им удалось откопать в глубине рюкзаков не очень мокрую одежду. На этом наше везение кончилось. Беспокойство за Генриха, невозможность прилечь и поесть горячего совсем лишили нас духа.
- Мы даже не обедали сегодня, - причитал Прошка, грызя сухарик. - Попробуй только скажи, Марк, что мне это полезно, я с тобой до конца жизни разговаривать не буду!
- Тебе-то, может, и полезно, но почему страдаем мы? - опередила я Марка, который явно собирался принять вызов. - Если боги наслали на нас эту грозу только для того, чтобы ты попостился, то это безумное расточительство. А если они с той же целью отправили за водой Генриха и устроили нам сегодняшнее маленькое развлечение, то мы находимся во власти сумасшедших садистов.
- Да уж... - Марк зябко поежился во влажном свитере. - Может, все-таки попробуем развести костер? Пока будем возиться, как раз согреемся.
- Слушайте, у нас же спирт есть! - осенило Прошку. - Давайте примем по пятьдесят граммов для профилактики.
- Спирт надо для Генриха оставить, - сказал Марк. - Он наверняка промок насквозь.
- Да там целый литр, - поддержал Прошку Леша. - Куда Генриху столько? Давайте сейчас выпьем по чуть-чуть, а потом еще раз вместе с Генрихом.
- У нас даже воды нет. Ни запить, ни разбавить. Надо было котелок под дождь подставить, но Леша, конечно, не догадался. Он о бумаге думал.
- Ерунда! - отмахнулся Прошка. - Для лечения и сугреву лучше потреблять чистый.
Леша сходил за бутылкой и разлил спирт по кружкам. От первого глотка у меня глаза повылезали из орбит, но потом стало тепло и приятно, и я потребовала повторить процедуру.
Когда на нашем плато появились Хан с мокрым проводником и почему-то сухой Белов, мы были уже хороши. Сбившись в тесную кучку, мы сидели на пластиковом коврике и горячо доказывали друг другу, что все будет отлично: солнышко высушит вещи и дрова, Генрих найдется и принесет воды, никто не заболеет, и все мы счастливо доживем до глубокой старости и умрем в один день. На вновь прибывших мы попросту не обратили внимания. Даже когда Хан ткнулся прохладным носом мне в ладонь, я лишь обняла его за шею и пообещала, что мы заберем его с собой и будем холить и лелеять до конца дней.
Белов что-то сказал, но мы были слишком поглощены обсуждением нашего безоблачного будущего, чтобы снизойти до беседы с каким-то следователем прокуратуры. Неизвестно, надолго ли у шпиона хватило бы терпения, но ему на выручку пришел хозяин Хана.
- Эй, что это у вас? Водка? - спросил он бесцеремонно. - Налили бы и мне, что ли. Я, пока за товарищем вашим гонялся, вымок весь.
Леша щедро плеснул ему спирта в свою кружку. Бородач лихо вылил содержимое кружки себе в глотку и застыл с вытаращенными глазами.
- А... а.... а... Что это было? - сумел наконец выговорить он.
- Денатурат пополам со скипидаром, - не моргнув глазом, соврала я. Отличное средство от простуды. А где Генрих?
- Что?! - Бородач схватился за грудь.
- Не слушайте ее, - пьяным голосом посоветовал Леша. - Она все врет. Вы нашли Генриха?
Бородач обвел нас странным взглядом и ответил вопросом на вопрос:
- Скажите, ваш товарищ - опытный скалолаз?
- Генрих?! - удивился Прошка. - Да что вы! Он сроду выше подоконника никуда не забирался. А почему вы так решили?
- Хан шел по следу и уперся в скалу, которая перегораживает проход по берегу. Там почти отвесная стена, но Хан со всей определенностью дал понять, что ваш друг полез наверх.
- Не может быть! - воскликнули мы хором.
- Хан не мог ошибиться, - обиделся бородач. - Я за него ручаюсь.
Все замолчали. Я лихорадочно пыталась представить себе, что могло погнать Генриха на скалу. Oдна за другой перед глазами мелькали яркие картины: Генрих наступает на змею и в состоянии аффекта взлетает на отвесную стену, а потом не может спуститься. Генрих на ходу изобретает и мастерит из подручных средств антигравитатор и решает провести испытания. Генрих видит на голой скале невесть как туда забравшееся несчастное существо и бесстрашно бросается на помощь. В последнем случае он, вероятно, сумел найти в себе скрытые резервы.
Мы все еще сидели с открытыми ртами, когда на нашей поляне вновь зазвучали шаги и из темноты появились Славки.
- Генрих у нас, - сообщил Ярослав и сбросил на землю рюкзак с канистрой. Второй Славка поставил рядом другую канистру.
- Как он у вас оказался? Что случилось?! - наперебой закричали мы, вскочив.
- Уф! - Ярослав вытер лоб рукавом. - Мы толком не поняли. Да и сам Генрих, кажется, этого не знает. По его словам, он шел, шел и увидел перед собой совершенно незнакомое селение. Генрих подошел к местной жительнице и вежливо поинтересовался, как ему попасть в пансионат "Бирюза". Местная жительница несказанно удивилась и сообщила, что до завтра этого сделать никак нельзя, поскольку автобус в ту сторону ушел и другого сегодня не будет. Генрих объяснил, что пойдет пешком. Баба удивилась еще больше и показала на дорогу, которая уходила куда-то вверх. "Кил'ометров тридцать пять будет, через перевал", - сказала она и предложила Генрихy поселиться в другом пансионате, поближе. До него Генрих не дошел километра три. Тут до несчастного дошло, что он перепутал направление. Он поблагодарил местную жительницу и сказал, что ему непременно нужна "Бирюза". "А если берегом идти, намного короче получится?" спросил он напоследок. "Морем, конечно, раза в три короче, - согласилась баба. - Но берегом туда не пройти". Поскольку Генрих только что прошел берегом, он решил, что местная жительница не слишком хорошо осведомлена, но ничего не сказал, только поблагодарил еще раз. Конечно, он отправился по берегу обратно и уперся в непроходимые скалы. Час потратил на поиски прохода, потом попытался взять скалы приступом, но ничего не вышло. Поскольку плавает Генрих немногим лучше топора, то обогнуть этот участок вплавь он не решился. Вернулся в селение и потопал по дороге. До нас добрался уже в темноте, совершенно без ног. А тут еще ливень начался. Мы уговорили его остаться, но он очень беспокоился, что вы сидите без воды, и попросил нас сходить сюда.
- Но как же он перелез через эти скалы в первый раз? - спросил пораженный Леша после минутного молчания.
- Этого Генрих не помнит. Говорит только, что шел, шел и пришел в то селение.
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как бородач пробормотал себе под нос:
- Ну и компания! Все как один - психи.
Он позвал Хана и Белова и отправился к катеру.
- Минутку! - крикнул Белов и попросил нас показать, кто где сидел в роковой вечер и откуда упал Мирон. Ребята ответили на его вопросы, Белов кивнул, вежливо предложил Славкам составить ему компанию и откланялся. Славки, обрадовавшись, что им не придется топать пешком, быстро ушли.
Некоторое время мы все молчали.
- Смотрите! - воскликнул вдруг Леша и показал рукой в сторону очага. Там, весело потрескивая, горел костер.
Мы долго как завороженные смотрели на пламя, потом подошли поближе. Кто-то не только развел огонь, но и заботливо разложил вокруг него наши дрова - для просушки.
- Фантастика! - выговорил наконец Марк. - Кто это сделал?
- Шпион Белов, разумеется, - без тени сомнения сказал Прошка. - Ему была невыносима мысль, что любимая замерзнет или упьется денатуратом пополам со скипидаром.
Глава 22
С трудом размежив веки, я обнаружила, что лежу, свернувшись калачиком, на коврике перед очагом. За спиной раздавалось сладкое посапывание. Я села. Рядом, сбившись в тесную кучку, спали Прошка и Марк. Я поискала глазами Лешу и наткнулась взглядом на протянутую между деревьями веревочку. На веревочке сушились... нет, не мокрые шмотки, а жалкие обрывки и клочки того, что некогда было туалетной бумагой. Неподалеку на валуне сидел с сосредоточенным выражением лица Леша и бережно, терпеливо отлеплял от рулона очередной клочок.
- Привет! - крикнула я. - А почему бы тебе не развесить спальники?
- Спальники подождут, - пробормотал Леша, не поднимая головы.
- Что ты делаешь?! - сурово вопросил Марк со своего коврика.
- Нам тут, может, еще неделю куковать, а в пансионате ее не продают, невозмутимо ответил Леша.
- Маньяк, - констатировал Марк и повернулся на другой бок.
Догадавшись, что звать Лешу на море бессмысленно, я спустилась на берег одна.
Вернувшись на плато, я услышала из-за деревьев невнятное Прошкино восклицание:
- Ыфо одна! Вон, вон! Фкоээ, фкоээ, лови ее!
Я прибавила ходу, но через несколько шагов обмерла.
Леша, не изменив позы, сидел на том же валуне и по-прежнему возился с рулоном. Прошка, развалившись на надувном матрасе, энергично работал челюстями и тыкал куда-то пальцем. Марк резво носился по поляне за белокрылыми клочками подсохшей туалетной бумаги, спорхнувшими с Лешиной веревочки.
- Марк?!
Мой вопль настиг его в момент броска. А уже в следующую секунду Марк с отрешенным видом подбирал разложенные на пленке мыльницу, пасту и зубную щетку.
Через час явился Генрих, обгоревший до багровой красноты и все еще полумертвый от усталости. Увидев его, мы удержались от упреков и вопросов, обмазали беднягу с ног до головы мазью от ожогов, накормили, напоили и уложили в тени на матрас.
- Интересно, - сказал Прошка, когда мы, предварительно развесив по всему лагерю мокрые вещи и спальники, расположились за столом попить чаю, - какое развлечение запланировано на сегодня? Насколько я помню, здесь еще ни одного дня не обходилось без приключений. В первый день мы едва не скончались в дороге, во второй - Генрих и Марк повстречали Мирона и Варька чуть не лопнула от злости, на третий день был грандиозный скандал, Мирон исчез, и мы с Лешей безрезультатно проискали его полночи, на четвертый - Мирона нашли мертвым, а позднее умерла Нинка, на пятый приехал шпион Белов и сразил нас известием об убийстве, на шестой отравили Маpка, на седьмой на него же сбросили скалу, на восьмой исчез Генрих. О мелких склоках, ежах и грозах я уже не упоминаю. Итак, ваши версии, господа: "Что день грядущий нам готовит?"
- Ты падешь "дручком пропэртый", - предложила я свой вариант.
- Типун тебе на язык! - испуганно воскликнул Прошка.
- Сегодня - выходной, - решительно объявил Марк. - Во второй день тоже ведь ничего особенного не произошло, так что семидневный цикл сохраняется.
Я не поверила своим ушам.
- И это говоришь ты, Марк?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34