— Кто ответствен за это? — Со сжатыми кулаками и побагровевшими лицами, один за другим капитаны воззрились на Саната. — Кто распорядился?
— Я, — спокойно ошеломил всех Санат.
— Пес!
— Лоаристская гадина!
— Выпустить ему кишки!
Но они тут же попятились от пары тонитов, появившихся в руках Айона Смитта. Неугомонный лактонец стоял, прикрывая молодого человека.
— Я в этом тоже замешан! — прорычал он. — Теперь вам придется сражаться! Порой, если надо, огонь пускают против огня; так и Санат пустил измену против измены.
Жем Поркут внимательно поглядел на свои руки и неожиданно захихикал:
— Ладно, раз уж нам не увильнуть, то с тем же успехом мы можем и подраться. Приказы приказами, а я не собираюсь отказываться от возможности хорошенько вломить этим пресмыкающимся тварям.
Мучительная пауза понемногу заполнилась стыдливыми высказываниями остальных — они выражали согласие и готовность.
Два часа спустя ласинукский ультиматум был презрительно отвергнут, эскадры флота людей перестроились. Сотни кораблей заняли свои места, образуя поверхность сферы — стандартной защитной позиции для окруженного флота, — и битва за Землю началась.
Космическое сражение двух близких по мощи армад во многом напоминает рыцарский турнир: управляемые пучки смертоносных излучений играют здесь роль мечей, а непробиваемые стены инертного пространства служат щитами.
Две силы, сойдясь в смертельной схватке, заманеврировали, выбирая позицию, флоты разворачивались по широкой спирали. Вот тусклый пурпурный луч тонита яростно хлестнул по защитному экрану вражеского корабля, сразу налившемуся малиновым сиянием, но и собственный его экран засиял, гася энергию ответного удара. В момент залпа кораблю приходилось на мгновение снимать защиту, и в этот миг он сам представлял собою идеальную мишень. Задачей каждого командира было не только поразить противника, но и сохранить в этот критический момент собственный крейсер.
Лоара Филип Санат хорошо знал тактику звездных войн. С тех пор как ему пришлось схватиться с боевым ласинукским крейсером по пути с Земли, он потратил много сил на изучение этого вопроса. И теперь, когда эскадры выстраивались в линию, он почувствовал, что у него пальцы сводит от жажды деятельности.
Он повернулся к Смитту:
— Я спущусь к большим излучателям. Смитт не отрывал глаз от центрального визира, рука его лежала на эфироволновом передатчике.
— Идите, если хотите, только не заблудитесь по дороге. Санат улыбнулся. Личный лифт капитана доставил его на орудийную палубу; пятьсот футов он прошагал сквозь деловую толпу оружейников и инженеров, пока не достиг первого тонита. Свободное пространство на боевом корабле — излишняя роскошь. Санат поражался тесноте отсеков, в которых люди спокойно и согласованно работали, образуя сложнейший механизм, приводящий в действие гигантский дредноут.
По шести ступенькам он поднялся к первому тониту и отослал бомбардира. Расчет заколебался было, каждый скользнул взглядом по пурпурной тунике, но в конце концов люди подчинились.
Санат повернулся к координатору, сидевшему возле видеоэкрана орудия:
— Как ты думаешь, сработаемся? У меня скорость реакции один-А. Классификационная карточка у меня при себе, можешь взглянуть, если хочешь.
Координатор залился краской и ответил, заикаясь:
— Н-нет, с-сэр! Это большая ч-честь р-работать вместе с вами, с-сэр!
Система оповещения громыхнула: «По местам!» Установилось глубокое молчание, нарушаемое лишь Негромким урчанием механизмов.
— Это орудие перекрывает полный квадрант пространства, так? прошептал Санат.
— Да, сэр.
— Отлично. Посмотри, не сможешь ли отыскать дредноут с эмблемой в виде двойной звезды в положении неполного затмения.
Они надолго замолчали. Чуткие пальцы координатора лежали на штурвале, осторожно поворачивая его то в одну, то в другую сторону, так что поле зрения постоянно смещалось. Глаза внимательно следили за выстраивающимися в боевые порядки вражескими кораблями.
— Вот он, — произнес координатор. — Ха, это же флагман!
— Именно! Наводи на него!
Изображение вражеского флагмана заскользило в крест нитей прицела. Движения пальцев координатора сделались ещё точнее и неуловимее.
— В центре! — бросил он.
В перекрестии прицела застыл крохотный овал эмблемы.
— Так держать! — жестко распорядился Санат. — Не теряй его ни на секунду, пока он находится в нашем квадранте. На этом корабле вражеский адмирал, и мы постараемся с ним разделаться.
Корабли двигались, уже не выдерживая строя, и Санат почувствовал возбуждение. Он знал, что скоро все начнется. Люди выигрывали в скорости, но ласинуки вдвое превосходили их численностью.
Сверкнул мерцающий луч, затем ещё один, потом сразу десяток.
Стремительное слепящее полыхание пурпурной энергии!
— Первое попадание! — выдохнул Санат и попытался расслабиться.
Один из вражеских кораблей беспомощно дрейфовал: его корма превратилась в груду распадающегося, добела раскаленного металла.
Вражеских кораблей на дистанции поражения не было. Обмен выстрелами шел с ошеломляющей скоростью. Дважды пурпурные стрелы пролетали по самому краю видеоэкрана. Ощущая, как по спине побежали странные мурашки, Санат понял, что стреляли соседние тониты его же корабля.
Бой достиг кульминации. Почти одновременно полыхнули две ярчайшие вспышки, и Санат застонал. В одной из них потонул корабль людей. Трижды нарастал тревожный гул — это ядерщики на нижнем уровне запускали свои машины на полную мощность, когда вражеское излучение задерживалось защитным экраном корабля.
И вновь координатор ввел в перекрестие прицела вражеский флагман.
Так прошел час, на протяжении которого шесть ласинукских и четыре земных корабля рассыпались в прах.
По лбу координатора, заливая глаза, катился пот; пальцы наполовину потеряли чувствительность, но вражеский флагман не выходил из перекрестия тончайших волосяных нитей.
А Санат следил, следил, не снимая пальца со спуска, и выжидал.
Дважды флагман озарялся пурпурными сполохами: его орудия били — и тотчас же восстанавливался защитный экран. Дважды палец Саната начинал давить на гашетку и в последний момент замирал. Он чувствовал, что не успевает.
Но все же Санат доказал свое умение и в восторге вскочил на ноги. Координатор тоже завопил и выпустил штурвал.
Обратившись в гигантский погребальный костер, в пурпурное кипение энергии, флагман и находившийся на его борту адмирал ласинукского флота прекратили свое существование.
Санат рассмеялся, и они с координатором обменялись сильным, торжествующим рукопожатием.
Но торжество длилось недолго: не успел координатор произнести первых ликующих слов, теснившихся в горле, как видеоэкран залило бушующим пурпуром. Это пять кораблей с людьми одновременно взорвались, сраженные смертоносным потоком энергии.
— Усилить защитные экраны! — проревел динамик. — Прекратить огонь! Перестроиться в таранный строй!
Санат почувствовал, как мертвая хватка неуверенности стиснула его горло. Он понимал, что произошло. Ласинуки наконец-то сумели наладить управление гигантскими орудиями Лунной базы, чьи громадные пушки втрое превосходили по мощности самые крупные из корабельных установок; эти огромные орудия могли расстреливать земные корабли, не опасаясь возмездия.
Рыцарский турнир завершился, теперь начиналось настоящее сражение. В нем люди собирались воспользоваться способом ведения боя, никогда ранее не применявшимся, и все мысли экипажа были об одном. Санат читал это по мрачному выражению лиц, ощущал это в молчании людей.
Метод мог сработать! Но мог и не сработать!
Флот людей вновь стягивался в сферу. Корабли медленно дрейфовали, их батареи молчали. Ласинуки окружали их, собираясь добить. Люди были отрезаны от внешних источников энергии. Противостоять гигантским орудиям Лунной базы, контролирующим ближний космос, они не могли, поэтому их капитуляция или окончательное уничтожение представлялись лишь вопросом времени.
Тониты врага не переставая выплевывали потоки энергии, пытаясь сокрушить защитные экраны кораблей с людьми. Те искрили и флюоресцировали под ударами жестких радиационных хлыстов.
Санат слышал, как гудение ядерных установок поднялось до протестующего визга. Глаза его не могли оторваться от датчика энергии: подрагивающая стрелка все более заметно отклонялась вниз, к нулю.
Координатор провел языком по пересохшим губам:
— Думаете, нам удастся, сэр?
— Несомненно! — Но Санат далеко не был уверен в правоте своих слов. Нам необходимо продержаться ещё час, и чтобы они при этом не отступили.
Ласинуки и не отступали. Отойти назад — значило ослабить ряды нападавших, дать возможность внезапным ударом прорвать окружение и спасти часть флота людей.
Корабли людей двигались со скоростью улитки, делая чуть больше сотни километров в час. Бездействующие, подстегиваемые пурпурными стрелами энергии, они продолжали образовывать медленно расширяющуюся сферу, так что расстояние между флотами даже немного сократилось.
Санат оставил орудийную палубу и присоединился к солдатам, крепко державшим гигантский поблескивавший рычаг и ожидавшим команды, которая должна была вот-вот раздаться или не раздаться никогда.
Расстояние между противниками не превышало теперь одной-двух миль почти соприкосновение по критериям космических войн. Тут-то и пришел приказ флагмана.
Он отозвался во всех отсеках:
— Иглы наружу!
Множество рук навалилось на рычаг — и руки Саната среди прочих, резкими толчками отжимая его вниз. Рычаг изогнулся величественной дугой, раздался оглушительный, все. заполнивший собой грохот, и корабль содрогнулся от резкого толчка.
Дредноут превратился в таранный корабль!
Носовые секции бронеплит мягко разошлись, и наружу зловеще выдвинулось сверкающее металлическое жало. Стофутовой длины, десяти футов в диаметре у основания, оно изящно сужалось к концу, точно иголка. В солнечном свете хромированная сталь тарана засверкала пылающим великолепием.
Все корабли людей были оснащены точно так же. Каждый из них нес в себе десяти-, пятнадцати-, двадцати-, даже пятидесятитысячетонную выдвижную рапиру
Меч-рыбы космоса!
Там, на кораблях ласинукского флота, сейчас, должно быть, отдавались самые безумные приказания. Против этой: древнейшей из всех флотоводческих тактик, применявшейся ещё на заре истории, когда враждующие триремы маневрировали и таранили друг друга, сверхсовременное оборудование космических кораблей защитой не располагало.
Санат поспешил к экрану и пристегнулся в противоперегрузочном кресле, почувствовав амортизирующую упругость спинки, когда корабль рванулся вперед.
Он не обратил на это внимания. Ему необходимо было видеть ход битвы. И не было ни здесь, ни во всей Галактике риска, равного тому, на который он пошел: он рисковал мечтой, им же созданной, уже почти достигнутой, тогда как остальные — разве что своими жизнями.
Он расшевелил апатичную Галактику, он поднял её на борьбу с рептилиями. Он нашел Землю стоявшей на грани гибели и отодвинул её, почти беспомощную, от этой грани. Если человечеству суждено победить, то это будет победа лоары, Филипа Саната и никого больше.
Он сам, Земля, Галактика слились теперь в единое целое и были брошены на чашу весов. А на другой лежал результат последнего сражения, безнадежно проигранного из-за его измены, если только тараны не внесут решающих изменений. Если же и они окажутся бессильны, то в величайшей катастрофе гибели всего рода человеческого — будет виноват только он один.
Ласинукские корабли бросились прочь, но недостаточно быстро. Пока они медленно гасили инерцию и расходились, люди успели преодолеть три четверти расстояния. На экране ласинукский крейсер вырос до гигантских размеров. Его пурпурный энергетический кнут исчез, каждая унция энергии была брошена на спасительную попытку быстро набрать скорость.
И все же его изображение на экране росло, и сверкающая рапира, видимая в нижней части экрана, была, подобно лучезарному мечу, направлена в сердце врага.
Санат почувствовал, что не способен больше выносить ожидания. Еще пять минут — и все узнают, кто он: величайший герой Галактики или же величайший её преступник! Кровь мучительно стучала в висках.
И тут свершилось. Контакт!
Экран зарябило от хаотической ярости искореженного металла. Противоперегрузочные кресла застонали, когда их амортизаторы приняли на себя удар. Понемногу ситуация прояснилась. Сектор обзора неистово скакал, пока корабль медленно уравновешивался. Таран был сломан, его зазубренный остаток загнуло в сторону, но пропоротое им вражеское судно превратилось во вскрытую консервную банку.
Затаив дыхание, Сенат шарил глазами по пространству. Ему открылось море разбитых кораблей, по краям уцелевшие остатки вражеского флота пытались спастись бегством — земные корабли преследовали их.
Позади раздался откровенно радостный вопль, пара крепких рук опустилась ему на плечи. Санат повернулся. Это был Смитт — ветеран пяти войн, стоявший перед ним со слезами на глазах.
— Филип, — с трудом выговорил он, — мы победили! Мы только что получили сообщение с Веги: флот ласинукской метрополии тоже разгромлен — и тоже таранными кораблями. Победа за нами! Это ваша победа, Филип! Ваша!
Его объятия причиняли боль, но лоара Филип Санат думал не об этом. Он замер, охваченный экстазом, лицо его преобразилось.
Земля стала свободной! Человечество было спасено!

1 2 3 4 5 6 7