Но корреспондент продолжал названивать.– К тому же вам будет небезынтересно узнать, что я на городском телевидении начинаю цикл передач «Маг и я». Думаю, не так уж плохо – стать первым героем, – убеждал он. – Вы не представляете, сколько другие платят за несколько минут подобной рекламы! Ведь это такая раскрутка – в самый прайм-тайм!– У меня-то ощущение другое: это я вам нужен для вашей раскрутки, – отшучивался Парамонов, но в конце концов сдался.Корреспондент оказался шустрым молодым человеком лет тридцати, он писал для нескольких центральных газет и одновременно делал передачи на телевидении.Парамонов не поленился сходить в газетный зал на Фонтанку и найти в тех газетах его публикации. Разоблачительской страсти в них не было. Хотя он и знал, что скандальные публикации лишь усиливают популярность, но все же нарываться на санитара-чистильщика не хотелось. Нет, этот корреспондент пробавлялся живописанием портретов интересных людей. Видимо, по его понятиям, очередь дошла и до экстрасенса Парамонова.Андрей Бенедиктович усадил корреспондента на стул, где обычно сидели клиентки, и тут же Инга внесла поднос с чашками, пакетиками чая и кофе. Сам он демонстративно пил только чай, настоянный на травах, предложив его и гостю. Но тот, принюхавшись к травам, выбрал растворимый «Нескафе классик».– Как у вас интересно, – заметил корреспондент после небольшой паузы. – Эти черные коряги что-нибудь значат?– Несомненно, – подтвердил Парамонов. – В них сосредоточена энергия времени. Весь мой кабинет – своеобразная энергетическая камера.Корреспондент торопливо вынул из кармана портативный диктофон, нажал на кнопку и поставил на стол.– И больные заряжаются здесь энергией?– Ко мне приходят не только больные. Чаще даже приходят обычные люди, и здесь они заряжаются энергией жизни. Мне удалось спасти очень многих людей… По крайней мере, я продлил их жизнь.– То есть вы для них как бы зарядное устройство, аккумулятор, дающий силы, чтобы продержаться в наших трудных условиях. Так?– Почти так. Я – всего лишь посредник между Небом и нуждающимися в помощи. Некий инструмент. В этом – мое служение, или, если хотите, предназначение.– А как вы узнали о своем предназначении? Вам кто-нибудь об этом сказал? Вас посвятили или вы прошли курс обучения?– Как поэт узнает о том, что он – поэт? Разве ему для этого нужен специальный диплом? Помните, как было с Бродским?Судя по выражению лица, молодой журналист не помнил. Бродский для него стоял по времени примерно рядом с Гомером.– На суде его спросили: «кто вам дал право называть себя поэтом». А он ответил: «Я полагаю, это – от Бога». Так и у нас.– Но у вас все-таки есть какое-то медицинское образование?– Несомненно. Я закончил медицинский институт.На мгновение Парамонову показалось, что корреспондент что-то знает и копает под него.«Спросит еще про институт или про Пермь – значит, роет», – подумал он.Но корреспондент спросил о другом:– Вот вы назвали себя посредником Бога. А как вы узнали, что служите именно Богу, а не Сатане. Вам был какой-то сигнал? Ведь были случаи, когда люди путали одно с другим. Это даже Лютер сказал: «Дьявол тоже часто цитирует Библию». И потом, насколько я знаю, православие запрещает всякие магические ритуалы.Парнишка изо всех сил хотел показать, что он тоже не лыком шит. Однако вся его эрудиция была на уровне отрывного календаря.– Вы не совсем правы. В самом православии тоже тьма магических ритуалов. Осенение себя крестным знамением, например. Или приготовление к причастию. Там – сплошные ритуалы, полные божественной магии.– А вы сможете объяснить, как вы, человек с высшим медицинским образованием, на переломе тысячелетий представляете себе Бога? Мне кажется, это очень интересно. У меня многие друзья в последние годы крестились, но, когда я задавал им этот вопрос, они отвечали очень невразумительно. А вы – вы ведь посредник, значит, вы знаете?– Знаю, – подтвердил Парамонов.И в этот момент позвонила по внутренней связи Инга, что во время приема бывало только в самых крайних случаях.– Андрей Бенедиктович, тут пришла клиентка, ночная бабочка, та самая, умоляет ее принять, говорит, всех объездила и только вы сможете ей помочь. Я не знаю, что с ней делать?Лучшую ситуацию было бы сочинить трудно. Парамонов даже подумал, не организовала ли сама Инга этот звонок.– И вот так постоянно, – сказал он корреспонденту со вздохом тяжело уставшего человека, – спасаю людей с утра до вечера. Мои люди – это те, от кого отказываются доктора и психиатры. – И ответил Инге: – Скажите ей, пусть погуляет минут сорок, а потом я ее приму.– Может быть, прямо сейчас? А я бы тихо посидел в углу, понаблюдал, – предложил корреспондент. – Никогда не наблюдал прием у экстрасенса.– Нет. Общение с эфирными телами – слишком интимный момент. Оно не допускает постороннего присутствия. Но у нас есть еще время. На чем мы остановились? Вы спросили, как я представляю Бога?– Да. Именно это.– Видите ли, большинство самых знаменитых физиков Бога уже признали. Эйнштейн, например, или Шредингер. Даже Циолковский, и тот писал о Высших силах Вселенной. Я бы мог вам процитировать… Однако то, что мы читаем в Ветхом Завете, – это, конечно, заблуждение или, возможно, неточный перевод, когда говорится, что по образу и подобию. Помните, перед Моисеем предстало ведь не бородатое существо, а голос из объятого огнем куста. У Бога нет одного конкретного образа и подобия. Он многолик и многовариантен, а любое разумное существо уже само для себя выстраивает его образ в силу своих представлений о мире. Бог – это соединенная энергия всех мыслящих существ. А также – вся сумма знаний о том, что когда-то с нами и со всей Вселенной происходило, что есть сейчас и что когда-нибудь будет. Можно его назвать также всемирным информационным потоком, который направляет развитие мира.– А Сатана? Сатану вы как-нибудь представляете? Или у него тоже нет личины? И вообще, кто такой Сатана? Почему Всемогущий не может с ним справиться? Я читал, в средние века казнили не только за неверие в Бога, но и за неверие в существование Сатаны.– Правильно делали. Только они не догадывались, что Сатана – это тот же Бог, – проговорил Парамонов, усмехнувшись. – Это как бы его отражение, его симметрия, обратная сторона. Реальность, необходимая для устойчивости мира. Добро – обратная сторона зла, и наоборот.– Здорово! – удивился корреспондент. И посмотрел с искренним восхищением. – Значит, служа Богу, и вы и священники одновременно служите Сатане?– Спросите об этом священников.– Как же вы тогда отделяете добро от зла?– А зачем их отделять? Или вы не помните, чем вымощена дорога в ад? То, что иным кажется злом, другие ощущают как истинное добро.Видимо, корреспондент к такому откровению был не готов. Он слегка поерзал на стуле, почесал затылок и сказал:– Какой-то у нас получился уж очень теоретический разговор. Но раз вы – экстрасенс, значит, вы можете устраивать чудеса?– Могу.Парамонов улыбнулся, а потом взглянул на диктофон и. почувствовал, что у него получается. Он направил невидимый луч и через минуту устало откинулся на спинку кресла.– Остановите диктофон, – сказал он ослабевшим голосом. – Вы ведь его проверяли перед тем, как включать?– Да, а что? – испуганно спросил корреспондент. – Батарейки сели?– Нет, просто вы только что попросили показать чудо, и я стер вам всю запись. Для кого-то это и в самом деле – чудо. А для меня – направленный энергетический луч…Корреспондент суетливо отмотал пленку назад, потом включил звук. Его диктофон издавал лишь негромкое шуршание. Никакого разговора на пленке не было.– Колоссально! Вы что, взяли и все стерли? Только одним взглядом? – растерялся корреспондент.– Но вы же сами попросили… Видите, как опасно напрашиваться на чудо. Можно такое получить…– Но я уже обещал статью в номер…– Хорошо. Оставьте мне ваши вопросы, а я на них отвечу. Получите их вечером у моего менеджера. И на телевидение тоже приду.
Парамонов пошел провожать корреспондента до дверей.– У вас тут здорово интересно! – говорил тот, двигаясь по коридору и озираясь на коряги. – Даже захотелось к вам в ученики поступить…Около Инги, сидящей за компьютером, он задержался.– Это мой менеджер, Инга Николаевна, – представил ее Парамонов. – А также главный помощник. И как видите, ни древняя магия, ни психоэнергетика не чураются достижений нынешней техники. А все вместе сплетается в единый информационный комплекс. По изучению и развитию психоэнергетических способностей личности.Корреспондент спешно вынул блокнот, сделал в нем несколько пометок, галантно поцеловал руку Инге и вышел.– Что за сучка к нам заявлялась? – спросил Парамонов, запирая дверь.Отчего-то Андрей Бенедиктович решил, что приходила та, вчерашняя клиентка, у которой он побывал на квартире. Не стоило ему к ней ходить, тем более что он уже давно не практиковал домашние посещения. Лишь в первые месяцы, когда рванули из Перми и надо было на что-то существовать, набирать жира, только тогда он ходил по квартирам с рамкой и определял зоны патологической энергетики, а заодно снимал порчу с места, изгонял трансматериальные сущности бывших жильцов, привораживал к дому мужей по их фотографиям. Чего он только тогда не делал в первые месяцы питерской жизни! Пока не удалось запрыгнуть на другой уровень. И вот же – отправился на квартиру к клиентке с больным мальчишкой.Из сотни женщин, которые записывались к нему на прием, удавалось отсеивать в лучшем случае одну-две для углубленной обработки и для последующего перевода ее в нематериальный мир. У остальных были родственные связи, мужья, любовники, назойливые подруги. В принципе, если напрячься, то остальных девяносто девять он тоже мог сделать ручными, так чтобы они прибегали к нему по первому звонку в любое время суток. Однако риск был чересчур большим, и Андрей Бенедиктович предпочитал не нарываться. Но вот же, нарвался!В последнее время психофизиологи все чаще утверждают, что женщина приманивает мужчину не линиями ног, бедер или там формой глаз, а запахами, которые он вроде бы и не чувствует, но улавливает подсознанием, как ультразвук. Однако эта клиентка притягивала его к себе именно линиями тела, да еще голосом. И обманчивой готовностью подчиниться ему. Он, собственно, и отправился, чтобы устранить ошибку, которую допустил во время первого приема, когда, казалось, она была полностью подвластна ему.День был морозным, ярким. У него от яркого солнца сразу разболелась голова – такое стало случаться с ним несколько лет. назад, еще в Перми. Он попробовал сконцентрировать боль в одной точке и перебросить ее человеку, идущему впереди. Раньше это хорошо помогало, но в последнее время – нет. К любому экстраординарному методу, как и к лекарству, в конце концов наступает привыкание.Удалось выбросить лишь острие боли, а сама тупость разлилась по всей голове темной студенистой массой. Возможно, она и была причиной того, что случилось дальше.Клиентка жила поблизости, в центре, на улице Рубинштейна, в просторном дворе с большим старинным фонарем под аркой. Этот дом был построен в начале двадцатого века как доходный кем-то из плодовитого семейства Толстых. Вроде бы дамой. Вот кого надо было бы взять на углубленную обработку. Уж тут он бы расстарался!Клиентка открыла сразу. На лице ее были приятные тени усталости.– Спасибо, доктор, что вы пришли. Я вас так ждала! Даже мужу позвонила, – сказала она мягким обволакивающим голосом, пока он снимал дубленку.Даже в дешевой домашней одежде она была обольстительна своими линиями тела.– Ну, посмотрим, что с вашим мальчиком, – ответил он с бодрой энергией. – Ведите меня к нему.И Парамонов почувствовал, как входит в роль заботливого семейного врача.Однако тут же что-то застопорилось. Клиентка приостановилась в легком недоумении.– Руки у нас моют в конце коридора, – наконец выговорила она тихо, почти укоризненно.– Конечно, конечно!И он так же бодро отправился в конец коридора.С тех пор как врачам стали подсовывать в квартирах грязные захватанные полотенца, от которых можно заполучить любое кожное заболевание, они и руки мыть перестали. Некоторые пользовались собственными одноразовыми салфетками. Но клиентка об этом не знала. Опять же, ее полотенце было свежайшим, отчего он подумал о ней с нежностью.– Ну, так где наш больной?– Он сейчас спит, совсем недавно заснул, но я его разбужу.– Не надо, – остановил Парамонов. – Лучше это сделаю я.Зачем ему захотелось блеснуть перед нею своим умением – он и сам не мог ответить.Она стояла в дверях, готовая немедленно войти в ситуацию, а он, подвинув стул ближе к подростковому раздвижному диванчику, на котором спал в довольно чистой пижаме двенадцатилетний мальчишка, удачно перевел его фазу сна в гипнотическую и установил раппорт.Это была классика, которой обучали в вузе.Мальчишка подробно рассказал о своих страхах. Парамонов незаметно вопросами подвинул его к началу приступа. Ему хотелось продемонстрировать перед клиенткой небольшое чудо. Краем внимания он наблюдал, как мгновенно она напряглась, когда приступ начал быстро развиваться. Но Парамонов тут же его пресек, и мальчишка задышал ровно, спокойно. Оставалось сделать напутственное внушение, оставив крючочек для следующего контакта, и перевести сон в одну из обычных фаз.– Все в порядке, – сказал он довольно, поднимаясь со стула. – Несколько сеансов, и вы забудете о его приступах, как о смешном мимолетном страхе.– Доктор, вы просто кудесник!Он давно не видел таких счастливых клиенток. Можно было бы сказать, что она просто цвела счастьем, так преобразилось ее лицо за эти минуты. И он испытал желание немедленно, тут же поделиться с ней своей энергией, чтобы ощутить в ней еще большее счастье. И наслаждение.Он даже представил на мгновение, что этот мальчишка – его сын, а она – его жена, постоянная подруга. Мужа можно было бы лишить земной сущности и сделать так, что она даже не вспоминала бы о прежней жизни. Ингу – отправить вдогонку за теми, чьи квартиры он перевел в баксы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45