Через полчаса поедем домой.
— А что у тебя с головой? — покосилась на меня мама.
К моему удивлению, любитель кошек тут же с охотой ей разъяснил:
— А это парик, уважаемая Вера Андреевна! Ваша дочь вчера для конспирации изменила прическу. Придала своей голове определенный стиль. Стиль посетительницы ночного клуба «Чугунка». И надо сказать, выдержала его в полной мере. Вот посмотрите, — он развернул ноутбук.
На экране — запись из видеокамеры. Я сижу у барной стойки и пью сок. Рядом с тремя девушками. На головах у нас похожие зачумихи, только пирсинг в разных местах на лице, мы в куртках с заплатками или с бахромистыми украшениями. Учитывая затемненность помещения, нас весьма трудно различить.
— Дальше — интересней, — пообещал любитель кошек и показал съемку с улицы.
Я на пожарной лестнице. Потом стало еще интереснее. Я — в квартире. Потом я опять на лестнице, спускаюсь до второго этажа. В туалете камеры нет, я это точно знаю. Потом я у стойки бара, естественно, недовольная. Выхожу из клуба, иду за поворот. Все кино.
Мамавера посмотрела на мужчин и заметила:
— Плохая съемка.
— А она нам ни к чему, уважаемая Вера Андреевна. Ваша дочь оставила отпечатки пальцев.
Мама посмотрела на меня. Я посмотрела на настенные часы.
Мамавера вздохнула и попросила:
— Скажите же, наконец, что она натворила. Я уже поняла, что контрольная здесь ни при чем.
И неряха с готовностью ей разъяснил:
— Она ограбила одного не очень щепетильного в вопросах морали и права человека.
— Ерунда, — сразу же отреагировала я. — Я скачала файлы из его компьютера на указанные коды.
— Эти файлы содержали номера банковских вкладов! — подался ко мне через стол любитель кошек.
— А мне по фигу, что они содержали! Я хакерю и получаю за это оплату.
— Зачем ты говоришь такие вещи без адвоката?! — рассердилась мама.
— Мне не нужен адвокат, — спокойно заметила я. — Человек, в чей компьютер я залезла, никогда не заявит о пропаже. Заказчиков никогда не найдут. Доказать, что я это сделала, невозможно. Да, залезла в чужую квартиру над клубом. Включала компьютер. Посмотрела, нет ли там интересных игр. Шестнадцать мне стукнет через неделю. Что? Поставите меня на учет в детской комнате милиции? Или предъявите суду свои секретные разработки по слежке?
Мужчины переглянулись.
— Твой напарник… — начал было один, но я тут же его перебила:
— Он и близко не подходил к ноутбуку. А то, что мы постоянно переговариваемся, это не криминал.
— Как вы получили оплату? — спросил другой.
— Пока вы это не отследили — никак.
— Откуда ты узнала пароль? — спросил любитель кошек.
— Определила на месте.
— Как?
— Заставка на экране. Охотничья собака. Сеттер. Сказать, как ее зовут? Клеопатра. Назвать коды, на которые я перегнала файлы? Пожалуйста!
И я оттарабанила девять кодов по шесть цифр без паузы в отвисшие челюсти мужчин и в кривую улыбочку мамы. Перевела дух и поинтересовалась:
— Надеюсь, вы записываете? Повторять не буду. Хотя вы сами знаете, что коды вам уже мало помогут — вся система переброски данных уничтожена после получения информации.
Мамавера покопалась в сумочке, достала плоскую фляжку и, не сводя с меня напряженного взгляда, сделала из нее несколько глотков. Любитель кошек очнулся от ступора и стал нажимать кнопки на своем ноутбуке. Неряха встал и начал ходить туда-сюда по комнате.
— Я достаточно помогла вам чистосердечным признанием? Нам пора. Я обещала маме, — показываю на часы.
— Как на вас вышли? — спросил неряха.
— Заказ через Интернет.
— Поподробней с определением пароля.
Подумав, я решила ответить честно. Все равно они ни черта не поймут.
— В квартире живет охотник-аскет. Нет еды, минимум мебели, никаких личных вещей и фотографий. Может, он шпион, или квартиру эту специально снял только для работы на компьютере.
Агенты переглянулись.
— Угадала, да? Ну извините. Я же не знала.
— Не отвлекайся! — приказал неряха.
— Я нашла одну фотографию — заставку на экране. Он там вполне счастлив. Он и его сеттер. Я подумала, что паролем может быть кличка собаки. Угадала.
— И часто ты так угадываешь? — поинтересовался любитель кошек.
— Бывает, — осторожно ответила я. — Хотите угадаю ваш пароль?
Наступила напряженная пауза. Мама достала из сумочки пачку сигарет и задумчиво изучала ее. Потом вытряхнула одну и прикурила от зажигалки неряхи.
— Мама!.. — прошептала я с ужасом.
— Помолчи, дай подумать, — отмахнулась она, выдыхая дым.
— Не знала, что мать курит? — прищурился неряха.
— Не знала, — я опустила голову.
— Странно, да? Странно, что ты изображаешь из себя провидицу, а сама не в курсе подобной привычки своей матери, — поддел меня любитель кошек. — Так какой у меня пароль? — он открыл ящик стола и достал пепельницу.
— Это просто. Кличка вашей белой кошки. Вы ей много позволяете, везде лазить, и часто берете на руки. Может, у вас даже не одна кошка дома. А мне мама не разрешила взять котенка.
— И как ты это узнала? — любитель кошек скрыл свою реакцию под ухмылкой.
— По пиджаку. На нем белая шерсть.
— А что ты скажешь обо мне? — неряха развернул стул и сел поближе.
— Вы животных не любите. Вы страдаете по женском полу, но безрезультатно.
Любитель кошек насмешливо хмыкнул. Неряха посмотрел сквозь меня, криво улыбаясь.
— Лилит, прекрати, — устало попросила мама, загасив сигарету.
— Может, вы даже садистом и насильником стали из-за того, что женщины вас отвергают, — понесло меня от злости на курящую маму.
— И это все ты узнала по моему пиджаку? — разулыбался вовсю неряха.
— Не только. У вас перхоть. Рукава пиджака засалены. Волосы жирные. На левой руке две царапины, как от ногтей. Вы левша? Вы… Вы могли душить несчастную жертву, а она сопротивлялась!
— Хватит, — любитель кошек встал. — Интересно было познакомиться с такой неординарной личностью. Теперь завершающая стадия нашей встречи, — он протянул маме лист бумаги. — Подпишите. Вы разрешаете взять у вашей дочери отпечатки пальцев и анализ на определение ДНК.
— А если я не разрешу? — она сильно огорчилась из-за этой бумаги, я сразу заметила.
— Ваша дочь будет задержана до получения нами санкции. Это недолго. Часа два-три.
И мама подписала.
— Вот и отличненько, — любитель кошек забрал лист, наклонился ко мне и проникновенно сказал: — У меня нет кошки. Ни одной.
Я имела возможность рассмотреть вблизи белые шерстинки на его рукаве и почувствовать едва слышный звериный запах.
— Значит, это кролик. Или?.. — в близких глазах напротив мелькнуло удивление. — Точно. Это может быть крыса. Большая. Их еще называют морскими свинками. Угадала?
В кабинет вошел пожилой мужчина с чемоданчиком и сел напротив. Агенты отошли к окну и там тихонько переговаривались. Мне выпачкали пальцы черным и потом еще залезли ватной палочкой в рот. Пожилой ушел, агенты вернулись к столу. Неряха взял подписанный мамой лист.
— Можете идти. Надеюсь, Лилит, ты поняла, что сейчас произошло, и впредь постараешься вести обычную жизнь законопослушной школьницы. — Он взял ручку и черканул что-то на листке.
— Он левша! — с удовольствием отметила я, торжествующе посмотрев на любителя… вонючей морской свинки. — Я угадала — ваш напарник левша!
Мама утащила меня, а в коридоре еще залепила пощечину. Первый раз в жизни, хотя… Я же ничего не помню до трех лет. Кто знает, может, мне тогда тоже доставалось. Как ни странно, пощечина привела меня в чувство.
На улице нас ждал Байрон в машине. Мама остановилась, раздумывая. Байрон вышел, открыл заднюю дверцу.
— Садитесь, Вера Андреевна, я вас подвезу.
Мама подумала еще немного и села. Я тоже села к ней назад.
— Боря, что сейчас произошло, можешь объяснить? — спросила она, игнорируя меня.
Моя мама никогда не называет Байрона по имени, только идиотским «Борей».
— Все хорошо, — ответил Байрон, заводя мотор. — Нам повезло. Нас привезли не в ментовку, а в контору.
— И в чем же заключается это везение? — начала заводиться мама.
— Чисто. Допрашивают культурно. Не игнорируют закон.
— Ты что, попадал на допросы в милицию? — сменила она тон.
— Не я. У меня отец сидел. Он рассказывал.
— Боже!.. — она закатила глаза. — И за что?
— За предательство Родины. Я до пяти лет носил фамилию Феоклистов-Бирс, а после его ареста осталась только мамина фамилия. Вас куда отвезти — домой?
— Нас отвезти домой! — покосилась на меня мама.
— У меня дела, — спокойно возразила я. — Буду поздно вечером.
Байрон остановился и повернулся к нам.
— У нас дела, Вера Андреевна, а вам не надо домой. Дайте служивым дядям спокойно пошарить у вас в квартире.
— Пошарить?.. Что ты несешь? — перешла на шепот мама. — Во что ты втянул мою дочь?! За что ты нас так ненавидишь? Ты же ей жизнь испортил, ты!.. А если бы ее арестовали?
— Ерунда, — спокойно перебил ее Байрон. — Я законы знаю. И у меня есть деньги на хорошего адвоката и на взятки.
— А ты знаешь, чего стоят сутки в камере изолятора? Сколько ужаса и болезней это может стоить девочке? Сволочь! Почему ты сам не полез в эту квартиру, если так уверен в адвокатах и взятках?!
Я хватала мамины руки, она отбивалась и кричала, но я успела вставить ответ на ее «почему»:
— Потому что у меня череп приплюснутый с боков и вес сорок восемь килограммов!
— Череп?.. — Как ни странно, она мгновенно успокоилась, осмотрелась и попросила: — Выпустите меня. Я сама дойду.
Байрон
Мы дождались, когда она уйдет, станет совсем маленькой фигуркой на набережной, и одновременно выдохнули напряжение.
— Я должна тебе кое-что сказать, немедленно! — меня трясло.
— Я тоже.
— Нет, я первая! Байрон, я тебя люблю. Я сейчас!.. сегодня это вдруг поняла!
— Я тебя тоже люблю, — буднично заметил Байрон, — но ты должна знать, что следили не за нами, а за квартирой, в которую ты влезла, а потом уже они повели нас.
— Да мне наплевать. Ты слышишь, я тебя люблю! Ты можешь сесть рядом?
Байрон всмотрелся в мое лицо. Пожал плечами, вышел из машины и сел ко мне на заднее сиденье. Я тут же задрала его свитер и стала вытаскивать футболку из джинсов.
— Текила, ты что делаешь? — он попробовал остановить мои руки.
— Я хочу немедленно поцеловать твой сосок.
— Сейчас? — он осмотрел улицу.
— Немедленно! Убери руки, а то укушу.
Байрон поднял руки, я подняла футболку и влепилась губами в темно-розовый сосок. Стало легче. Я села, тяжело дыша.
— Текила, что с тобой? — с ужасом спросил Байрон, протягивая руку к моему лицу.
— Я… Мне очень хорошо, просто кайф, и все вокруг плывет в счастье, как от затяжки.
— Но ты же плачешь!.. — прошептал Байрон. — Ни разу такого не видел. Ты заболела? Ты ничего не пила в кабинете?
— Ничего я не пила, это оттого, что я тебя люблю!
— Давно? — Байрон достал платок и вытер мне лицо.
— Что — давно?
— Давно любишь?
— Нет… — я задумалась и стала успокаиваться. — Вот только что вдруг поняла.
— А когда мы трахались, ты еще этого не понимала?
— Не знаю… — я отодвинулась и посмотрела на Байрона со злостью. Весь кайф обломал. И мир обесцветился. — Наверное, и тогда уже любила. Иначе — зачем…
— Ну, знаешь, с тобой не соскучишься, — Байрон провел рукой по моей голове и снял парик.
— Как-то странно все, — я посмотрела на серый мир за окнами. — У меня взяли отпечатки пальцев и мазок на ДНК.
— Аналогично, — вздохнул Байрон.
— И куда мы с тобой влезли с этим охотником?
— Не знаю, — он посмотрел в мои вытаращенные глаза и развел руки, — я не служба безопасности нефтяного концерна и не агент наркоконтроля!
— Почему ты сказал о наркотиках? — вздрогнула я.
— А кто еще может отвалить такие бабки?
— Что значит «такие»? Ты разве им не назвал?..
— Я назвал нашу повышенную таксу с поправкой на риск, все-таки ты лезла в жилое помещение. Это же не в офис с пиццей завалиться в обеденный перерыв и пошарить по столам, — он задумался. — Или с ведром. Помнишь, как ты уборщицей была? — он опять впал в ступор.
— Ну и?..
Байрон посмотрел на меня и еще раз провел платком по щеке:
— Мне ответили, что если все получится быстро, до полуночи, нам удвоят гонорар. Удвоили. Я сегодня утром связался с поплавком и обалдел. Сумма в евро.
Стало зябко. Я нащупала ладонь Байрона и прошептала:
— А что, если они и заказали? Эти синие костюмчики с перхотью.
— Я уже думал об этом. И гонорар такой для затравки. Мне парень из универа рассказывал, как он год хакерил на контору, не зная об этом, а потом, когда кинул их, посыпались угрозы вперемешку с предложениями о постоянной работе. Только так он и понял.
— Если это они, то в машине жучок, — я вдруг жутко устала.
— Впустую, — Байрон тоже зевнул. — Поймать меня могут только в деле, если пройдут все ступени защиты. А сие просто невозможно, учитывая количество спутников на пятерку хакеров в нашей цепочке.
Я легла головой на колени Байрона, поджала ноги, и так мне стало хорошо, что я тихонечко застонала. Байрон тоже задремал, расслабившись. Мимо проносились с равномерным шумом машины. Никому не позволительно будить такое счастье ни резким движением, ни шумным вздохом.
Но в стекло постучали ногтем, я посмотрела, не вставая, и обалдела:
— Примавэра?..
Байрон толкнул дверь от себя.
Мамавера наклонилась и посмотрела на нас так, что мы оба перестали дышать.
— Я тут шла, шла, вы не уезжаете. Что можно делать в автомобиле на набережной? Я увидела аптеку и вдруг подумала… — маму трясло, она даже заикалась. — Я подумала… вы уже сблизились? Отвечайте немедленно: у вас уже все было, да?!
Она вцепилась в плечо Байрона.
— Имей в виду! — мама погрозила пальцем, ее подбородок дрожал. — Она несовершеннолетняя! Я тебя привлеку! Я на тебя… заявление напишу. А вот это… Это — тебе! — в меня полетели маленькие коробочки.
Три штуки. Я села, все еще ничего не понимая.
Байрон вышел, обошел маму и сел за руль. Мама прошлась туда-сюда у машины и села ко мне на заднее сиденье.
— Что это? — спросила я, прижимая коробочки к груди.
— Тесты на беременность! — громко объявила мама.
— Три штуки? — шепотом спросила я.
— Чтобы все было точно! Тебя тошнит по утрам?

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4