Пока Платон в нерешительности топтался у передней дверцы, собирая в себе мужество для твердого «нет», Веня, устроившись сзади, крикнул Авроре:
— Кошелка, анкл сядет впереди, так что запрыгивай ко мне!
Платон открыл заднюю дверцу, подождал, пока женщина втащит за собой длинные ноги, после чего ему не оставалось ничего другого, как сесть рядом с Федей на переднее сиденье.
Шофером, кстати, тот оказался неплохим. При ужасающем превышении скорости — до ста десяти! — машина слушалась его беспрекословно.
После второго лихого разворота Аврора сзади завалилась на Веню, а Платон судорожно стал тянуть ремень безопасности, чтобы закрепиться. Пока он возился с застежкой, Аврора вдруг спокойно заметила:
— Не подсекайте эту «Ниву». Проблемы будут.
— Да-да! — Платон наконец справился с застежкой. — Никого тут на дороге не подсекайте, можем влипнуть в неприятную ситуацию.
— Анкл разберется! — воинственно прорычал Федя. Но после того как сзади затих скрежет тормозов чудом избежавшей «поцелуя» «Нивы», внимательно посмотрел в зеркальце на Аврору и спросил:
— Ну и где проблемы?
— Что это значит — анкл разберется? — перевел дух Платон.
— Там сидят пятеро мужчин крупного телосложения с одинаковыми стрижками, — спокойно заметила Аврора. — Неужели не ясно, какие могут быть проблемы?
— Не курите в моей машине! — заволновался Платон, заметив краем глаза, что женщина достала пачку сигарет.
— Эта тачка вяжется за нами из аэропорта. — Веня вытащил изо рта женщины, никак не отреагировавшей на слова Платона, сигарету и бросил ее в окно. — Анкл, если это твои люди, предупреждать надо, — назидательно произнес он, отправляя в открытое окно и пачку.
— Мои люди? — растерялся Платон, заметив, что Аврора уставилась перед собой застывшим взглядом и щелкает зажигалкой перед лицом. — Что значит «мои люди»?
— Охрана или слежка, — объяснил Веня, с силой выхватив из руки Авроры зажигалку и отправив ее за пачкой сигарет.
Не изменившись в лице и все так же таращась перед собой, Аврора нащупала левой рукой шлем и запустила его мимо Вени в то же окно. Платон отстраненно — вероятно, мозг не успел отреагировать — смотрел, как ярко-красный шлем со скоростью снаряда врезается в переднее стекло идущей сзади на изрядном расстоянии «Нивы».
— Шлем! — только и смог он промолвить, с трудом удерживаясь, чтобы не захихикать самым идиотским образом.
— Что — шлем? — покосился назад Федя.
— Эта кошелка выбросила твой шлем в окно, — махнул рукой Веня, показывая куда.
Потом Платон вспомнил, что после этих слов он зачем-то стал считать секунды.
«Раз-два-три…» На третьей Федя осознал ситуацию и нажал на тормоза. А Платон увидел перед собой на дороге метнувшегося зверька и закричал что есть силы. Ремень безопасности сдавил его живот и грудь. Только было Платон с облегчением отметил, что не достал головой до лобового стекла, как вдруг машина с силой дернулась вперед, ремень вырвало из гнезда. «Достал!..» — подумал Платон, на несколько секунд теряя сознание.
Он открыл глаза, осмотрелся. Кроме него в джипе никого не было — на дороге стояли братья Омоловы и Аврора, разглядывая что-то на асфальте. Рядом с ними Платон увидел двоих незнакомых мужчин. Он вышел, покачиваясь, и понял, что эти двое из той самой «Нивы», в которую сначала попал шлем, а потом и сам автомобиль врезался сзади в резко затормозивший джип.
Все пятеро стояли молча. Платон подошел. Это была кошка. Крупная, с красным лакированным ошейником на шее. Зад был раздроблен, она не могла встать, но что больше всего поразило Платона — зверек не кричал от боли, а шипел, оскалившись и скребя асфальт передним лапами.
— Тьфу-тьфу-тьфу три раза, не моя зараза!.. — забормотал Платон. — Ты будешь сто лет гнить, а я буду сто лет жить.
Все посмотрели на него, и Платон вдруг подумал, что кошка-то не мертвая.
— Подыхает, — вздохнул Веня.
— Ага! Она может так подыхать еще полдня. Кошки живучие, — не согласился Федор. — Вон какая откормленная. Небось вывели погулять из крутой тачки, она и потерялась.
Аврора открыла сумочку и достала газету. Развернула ее, наклонившись над зверьком.
— Что это ты надумала? — Федя выставил между нею и кошкой ногу в кроссовке.
— Нужно ее отнести в траву. Пусть умирает под деревом, — тихо сказала женщина, не поднимая головы.
— Ой-ой-ой! Какое сострадание! — злобно заметил Федя. — И укольчик обезболивающий сделать, да? А ну-ка отойди, чучело! — Он бесцеремонно потеснил Аврору и вдруг достал из-под футболки небольшой пистолет. — Тут такое дело, анкл, — повернулся Федя к Платону. — Не усмотрел вот, раздавил животинку. Сделай одолжение, а?
— Что?.. — ноги Платона опять предательски подогнулись в коленях.
— Ну, чтобы, значит, прекратить мучения. Живое все-таки, — объяснил Федя, протягивая пистолет Платону.
— Это вы, пожалуйста, без меня, — Платон попятился, выставив перед собой ладони. — Кошки — это по вашей части!..
— Анкл, пойми, — выступил вперед Веня. — Мы тоже этих тварей лицемерных не терпим, но садистами никогда не были. Ты все-таки специалист. А мы с Федькой, самое лучшее, из десяти выстрелов по три шестерки можем выбить. Анкл, сделай все аккуратно, чтобы, значит, без мозгов, и машину не испачкать, — по-деловому закончил Веня.
— Не, ну я, конечно, могу попасть в ухо, если ствол туда суну, — задумчиво заметил Федор. — А с расстояния, навряд ли…
— Да что вы себе позволяете! — Платон, ища поддержки, посмотрел на мужчин из изрядно покореженной спереди «Нивы», но те настороженно отступили назад. — Я не могу убить кошку! Я вообще…
— Да мы понимаем! — стукнул себя в грудь Веня. — Специалист твоего класса не станет поганиться такой пакостью, как кошка! Что же теперь, пусть ее твоя кошелка завернет в газетку и отнесет в травку? А ну как она не подохнет до ночи, вылезет опять на шоссе, поползет, воя, на огни?
— Замолчи! — крикнул Платон, закрывая ладонями уши. — Что-то надо делать, что-то надо делать…
— Да делов-то всего — взять ствол и с одного выстрела аккуратно избавить ее от мучений.
— И вы хотите, чтобы это сделал именно я? — никак не мог осмыслить происходящее Платон.
— Ну ты же специалист, а Федька — он обязательно забрызгает мозгами все вокруг, он в прошлом месяце с трех выстрелов так и не смог попасть вот в. такую башку одного черномазого…
— Да потому что у него волосы торчали шаром на полметра от черепушки!
— Стоп! — крикнул Платон и вдруг почувствовал в своей руке холод металла.
— Анкл, — понизил голос Федя, засовывая ему в руку пистолет, — поторопился бы, а то братки, которые в нас из-за шлема саданулись сзади, достанут стволы и начнут подсчитывать ущерб. А как ни крути — я виноват: затормозил резко. Пальни — и линяем.
— А куда… Куда тут надо нажимать?.. — Платон поднял руку и удивился тяжести пистолета.
Братья захохотали, толкая друг друга локтями.
— Ну, анкл, ты даешь! — заметил Федя, после чего последовал уже знакомый по мощи и направленности шлепок ладонью по спине Платона.
Покачнувшись, Платон наткнулся на странный взгляд Авроры. Она смотрела на него, как на противное насекомое — с любопытством и отвращением. Эти взгляды Платону были хорошо знакомы. Так могут смотреть только отвергнутые женщины, вдруг обнаружившие в галантном, щедром и милом кандидате в любовники отвратительнейшее сексуальное отклонение.
Платон уже давно старался вести себя с женщинами отстраненно, чтобы не натыкаться потом на подобные взгляды, потому что знал — любая из них, даже та, что просто спрашивает на улице, как пройти в нужное место, через несколько секунд начинает оценивать внешность и живущую в глазах энергетику попавшегося ей прохожего с гормональным пристрастием. Он до сих пор не научился хамить и отмахиваться от них, до сих пор с галантной учтивостью протягивал носовой платок, деньги и руку помощи в ответ на жалобные просьбы об участии. Но эта женщина не имела права так смотреть! Он даже еще не согласился взять ее в домработницы! А что касается ведомства, в котором она работает, так этот факт может вызывать только сочувствие, но никак не вседозволенность оценки!
Покосившись на продолжающую скалить клыки кошку, Платон вытянул руку, зацепил указательным пальцем выступавшую изогнутую железку и, крепко зажмурившись, нажал на нее.
После неожиданно громкого выстрела последовало несколько секунд молчания, Платон открыл глаза, а братья стукнули друг друга кулаками в плечо.
— Да-а-а… — протянул Федор. — Что тут скажешь!..
— Сказать тут нечего! — поддержал его Веня.
Опомнившийся от сильного толчка в руку Платон с удивлением покрутил запястьем, осторожно глянул на кошку. Та замерла, уронив голову, но рта не закрыла. Он обшарил быстрым взглядом всю ее несчастную тушку, но не нашел никаких следов выстрела.
— Ребята, я же вам говорил…
— Специалист! — Федя ударом ладони в спину прекратил его попытки объясниться.
— А ты заметил, что он глянул только мельком и потом закрыл глаза! — с выражением восторга на лице Веня склонился к кошке.
— С закрытыми глазами — попасть точно в глаз! — повысил голос Федя, посмотрев на отступающих к «Ниве» мужчин.
— Аккуратно сработано! — выпрямился Веня и вытащил из ладони Платона пистолет.
— Кто попал в глаз? Я попал в глаз? Этого не может быть, я никогда в жизни…
— Федька тоже никогда раньше в негров не стрелял, — кивнул Веня, отдавая брату пистолет. — А припекло — и облажался! Учись, брат!
— А можно теперь отнести кошку в траву? — вдруг спросила Аврора, все еще комкая в руках развернутую газету.
— Вот за что я уважаю кошелок! — заметил Федя. — Обязательно ведь настоят на своем!
Аврора попыталась поднять мертвого зверька, но у нее это не получилось — газета порвалась. Платон, как в бреду, пошел открыть багажник, чтобы взять там пакет или мешок для мусора, и почти минуту стоял и тупо разглядывал изуродованный зад своей машины. Потом он обернулся и не обнаружил разбитой «Нивы». Не успев удивиться, куда по девалась машина и почему ее хозяева уехали, не дождавшись милиции, он был подхвачен под мышки братьями и почти силой засунут на переднее сиденье.
— Сматываться надо, — уверил Платона Федя. — Сейчас постовые прибудут, наверняка ведь какой-.нибудь гад уже позвонил.
Платон смотрел, как Веня подошел к Авроре, достал носовой платок и взял через него кошку за ноги. Женщина дернулась и прижала руки с испачканной газетой к груди, когда Веня, размахнувшись, закинул тушку животного вместе с платком в траву у дороги. Потом он вырвал у Авроры из рук газету, отбросил ее и стал что-то тихо втолковывать, размахивая перед ее лицом руками, а она настороженно следила за его движениями и кивала. Потом Веня показал куда-то рукой, Аврора еще раз кивнула и пошла в указанном направлении.
Открыв дверцу, Платон посмотрел вниз. После кошки осталось довольно большое темное пятно, но что совершенно выбило его из колеи — в одном месте асфальт имел странную выбоину с блестевшим внутри нее кусочком металла, и выбоина эта была залита свежей кровью.
— Насквозь! — кивнул Федя, протянув мимо него руку и захлопывая дверцу.
Сзади хлопнул дверцей Веня.
— Поехали!
Платон отметил, как осторожно Федор старался завести машину. Она тронулась с места и, подергиваясь, набирала скорость. Что-то было не так, что-то мучительно неуловимое, словно забытое в пылу беседы нужное слово. Вдруг Платон вздрогнул.
— А женщина? — оглянулся он назад. — Где Аврора?
— Я ее послал шлем искать, — невозмутимо заметил Веня. — А что? Сама выбросила — пусть сама и ищет. Я сказал — пока не найдет, чтобы домой не приходила.
— Куда — домой?.. — машинально спросил Платон.
— Да куда хочет! Без шлема, короче, пусть тебе на глаза не показывается.
— Мне?.. — прошептал Платон и подумал, что Аврора ведь не знает, где он живет. Потом он сам себе грустно усмехнулся — она же наверняка из Конторы и все про него знает, вон как смотрела! Потом он откинул голову назад и зажмурился, чтобы забыть зловещий вишневый отлив ее глаз, да так и заснул, сильно утомленный всеми навалившимися на него невероятными событиями — такая здоровая реакция организма на неприятные неожиданности спасала психику Платона с раннего детства.
Его растолкали на Литейном.
— Ну вот, не туда заехали, — пробормотал Платон, радуясь, что отключился полностью хотя бы на полчаса. — И никто не остановил по дороге? — пришел он в себя окончательно.
— Почему не остановил, остановил, — пожал плечами Федя. — Гаишник молоденький. Я ему объяснил по-быстрому, кого везу, он и отвалился.
— А кого ты везешь? — Платон показал рукой, где нужно повернуть.
— Кукарачу! — удивленно повысил голос Федя. — Я сказал — напряги мозги, просканируй фейс сидящего рядом со мной человека! Это же Кукарача! Он просканировал и отвалился.
— Он не потому отвалился, — объяснил Веня. — Он упал, потому что Федька рванул с места и саданул левой фарой по его мотоциклу.
— Господи! — ужаснулся Платон.
— Да ладно тебе, анкл. У нас зад в смятку, а ты из-за какой-то фары лопушишься! — укоризненно посмотрел Федя.
— Он жив? Милиционер этот? — слабея, поинтересовался Платон.
— Не то слово! — радостно уверил его Федор.
— Да, он в порядке, — подтвердил Вениамин. — Он выбрался из упавшего мотоцикла, бежал за нами и палил в воздух из пистолета. Он в полном порядке.
— Здесь два раза направо, — Платон нашел в себе силы поднять руку. — Перестраивайся в левый ряд.
— Где у тебя нора по металлу? — спросил Веня на светофоре. — Мы туда едем?
— Нора? По металлу?
— Куда ты тачки паленые или битые скидываешь? — объяснил Федор.
— Никуда не скидываю, у меня еще не было битых тачек, и никто их не поджигал.
— Специалист, — Веня толкнул брата в плечо.
— Высший класс! — правым кулаком Федор передал толчок Платону.
Платон с ужасом подумал, что братья правы. Не тащить же разбитую машину во двор к подъезду! Он достал телефон. С тяжелым сердцем нажал кнопочку пять. Вчера именно на эту цифру ему поместили экстренный номер для связи. Услыхав «Бухгалтерия слушает», Платон попросил Колю.
1 2 3 4 5 6 7