Халецкий не спеша проговорил:
Ч Если мне будет позволено заметить, то обращу ваше внимание, Тихонов, на
то, что я, в свою очередь, старше и опытнее вас.
Ч Будет позволено. И что?
Ч Что? Что вы не правы.
Ч Это почему еще?
Ч В своей молодой, неутоленной жизненной сердитости вы ошибочно полага
ете, будто через несколько лет, когда Лена станет опытным, зрелым работни
ком, она будет с душевной теплотой вспоминать о строгом, но справедливом
и мудром первом учителе сыска Ч Станиславе Тихонове…
Ч Не знаю, возможно. Я как-то не думал об этом.
Ч Так вот Ч нет. Не будет она с душевной теплотой вспоминать о вас. Она бу
дет вспоминать о вас, как о нудном и к тому же жестоком субъекте.
Ч Ной Маркович, неужели я нудный и жестокий субъект? С вашей точки зрения
?
Ч Вас же не интересует, что я буду думать о вас через несколько лет. А сейч
ас, будучи гораздо старше и опытнее, как вы говорите, Ч вообще, я полагаю, ч
то через плотину вашего разума регулярно переливаются волны молодой зл
ости и нетерпимости. Будьте добрее Ч вам это не повредит.
Ч Может быть, может быть, Ч сказал я.
Ч Так что вы думаете насчет портрета? Ч спросил Халецкий.
Ч Я думаю, что где-то здесь поблизости должен валяться гвоздик, на котор
ом он висел.
Ч Я тоже так думаю, Ч кивнул Халецкий. Ч Портрет вор не сбросил Ч он, ви
димо, только трогал его, гвоздь выпал, и портрет упал…
Мы давно работали вместе и умели разговаривать кратко. Так люди выпускаю
т в телеграммах предлоги Ч для экономии места, только мы выпускали целы
е куски разговора, и все равно хорошо понимали друг друга.
Ч Ной Маркович, а вы сможете собрать осколки? Ч спросил я.
Ч Я постараюсь…
Халецкий стал распаковывать свой криминалистический чемодан, который
за необъятность инспектора называли «Ноев ковчег». Я напомнил:
Ч Соскобы крови с пола возьмите в первую очередь. Халецкий взглянул на м
еня поверх стекол очков:
Ч Непременно. Я уже слышал как-то, что это может иметь интерес для следст
вия…
Я еще раз взглянул на портрет. Холодное солнце поднялось выше, тени стали
острее, рельефнее, и трещины были уже не похожи на морщинки. Косыми рубцам
и рассекали они улыбающееся лицо на фотографии, и от этого лицо будто вмя
лось, затаилось, замолкло совсем…
Ч Не стойте, сядьте вот на этот стул, Ч сказал я соседке Полякова. Непост
ижимость случившегося или неправильное представление о моей руководящ
ей роли в московской милиции погрузили ее в какое-то нервозное состояни
е. Она безостановочно проводила дрожащей рукой по волосам Ч серым, непр
ичесанным, жидким, и все время повторяла:
Ч Ничего, ничего, мы постоим, труд не велик, чин не большой…
Ч Это у меня чин не большой, а труд, наоборот, велик, Ч сказал я ей,
Ч так что вы садитесь, мне с вами капитально поговорить надо.
Она уселась на самый краешек стула, запахнув поглубже застиранный штапе
льный халатик, и я увидел, что всю ее трясет мелкая дрожь. Она была без чуло
к, и я против воли смотрел на ее отекшие голые ноги в тяжелых синих буграх
вен,
Ч У вас ноги больные? Ч спросил я.
Ч Нет, нет, ничего, Ч ответила она испуганно. Ч То есть да. Тромбофлебит
мучит, совсем почти обезножела.
Ч Вам надо кокарбоксилазу принимать. Это от сердца, и ногам помогает. Лек
арство новое, оно и успокаивающее Ч от нервов.
Она посмотрела на меня водянистыми испуганными глазами и сказала:
Ч На Головинском кладбище для меня лекарство приготовлено… Успокаива
ющее… Я махнул рукой:
Ч Это успокаивающее от нас от всех не убежит. Да что вы так волнуетесь?
Она смотрела в окно сквозь меня Ч навылет, беззвучно шевелила губами, по
том еле слышно, на вздохе, сказала:
Ч А как мне не волноваться Ч ключи от квартиры только у меня были…
Ч А почему у вас?
Ч Надежда Александровна, Льва Осипыча супруга, мне всегда ключи оставл
яла. Сам-то рассеян очень, забывает их то на даче, то на работе, и стоит тут п
од дверью, кукует. Потом, помогаю я по хозяйству Надежде Александровне…
Ч Где ключи сейчас?
Она вынула из карманчика три ключа на кольце с брелоком в виде автомобил
ьного колеса.
Ч Вы ключи никому не передавали? Женщина еще сильнее побледнела.
Ч Я спрашиваю вас, вы ключи никому не давали? Хоть на короткое время?
Ч Нет, не давала, Ч сказала она, и тяжелые серые слезы побежали по ее пори
стому лицу.
С шипением вспыхнул магний Ч Халецкий с разных точек снимал комнату, со
седка вздрогнула, и слезы потекли сильнее. Из спальни доносился острый з
вук шагов Лавровой, отчетливо стучали ее каблучки, тяжело сопел под нос Х
алецкий, беззвучно плакала усталая старая женщина. Я пошел на кухню и нал
ил в никелированную кружку воды из-под крана, вернулся, протянул ей. Она к
ивнула и стала жадно пить воду, будто то, что она знала, нестерпимо палило
ее, и зубы все время стучали о край кружки, и этот звук отдавался у меня в го
лове, как будто по ней барабанили пальцем.
Я не торопил ее. Не знаю почему, но уже тогда я понял, что спешить в этом деле
некуда. Вопреки модной ныне теории, что интуиция, предчувствия, нюх и тому
подобные атрибуты нашего ремесла сыщику сегодняшнего дня вредны с точк
и зрения научной и социальной, я все-таки верю в интуицию сыщика, более то
го, я просто уверен, что человеку без интуиции в уголовном розыске делать
совершенно нечего. А то, что интуиция эта самая нас периодически подводи
т Ч так тут уж ничего не попишешь: издержки производства. Вот и тогда, в са
мом еще начале, я почувствовал, что повозимся мы с этим делом всерьез…
Ч Вы не хотите говорить, у кого побывали ключи? Ч спросил я, а она отрицат
ельно замотала головой и хрипло сказала, глядя на меня невидящими глазам
и:
Ч Я честный человек! Я всю жизнь работаю, я копейки чужой за всю жизнь не в
зяла… Взгляните на мои руки, на ноги посмотрите Ч а мне ведь всего сорок с
емь!
Ч Мне и в голову не приходило вас подозревать. Но замки целы, квартира от
крыта ключами. Поэтому я хочу выяснить, у кого в руках могли побывать ключ
и…
Ч Ничего я не знаю. Ключи у меня дома были.
Ч Ну, не хотите говорить Ч не надо. Вы, Евдокия Петровна, живете этажом ни
же?
Ч Да.
Ч Кто еще с вами там проживает?
Ч Муж. Сынок два месяца назад в армию ушел, дочка замужем Ч отдельно жив
ет.
Ч Как вы обнаружили кражу? Из спальни вышла Лаврова.
Ч Леночка, можно вас на минуту?
Я быстро нацарапал на бумажке: «В отд. мил.: Обольников Сергей Семенович Ч
кто такой?» Лаврова кивнула и пошла в кабинет.
Ч Так что, Евдокия Петровна, как вы узнали?
Ч Поднялась и увидала, что дверь не заперта.
Ч Простите, а зачем поднимались?
Женщина судорожно крутила в руках поясок от халата.
Ч Ну… как зачем… проверить… все здесь в порядке?..
Ч Вас просили об этом хозяева?
Ч Нет… да, то есть они меня иногда просят об этом. Когда уезжают…
Ч И сейчас тоже просили?
Ч Да… не помню, но, по-моему, просили…
Ч А чем занимается ваш муж Ч Сергей Семенович?
Ч Он шофером работает.
Ч Где он сейчас-то?
Ч В больнице.
Ч Ну-у, а что с ним такое?
Кровь бросилась ей в лицо, я увидел, как цементная серость щек стала отсту
пать, сменяясь постепенно багровыми нездоровыми пятнами, будто кто-то з
ло щипал ее кожу.
Ч Алкоголик он. В клинику на улице Радио его положили, Ч медленно сказа
ла она, и каждое слово падало у нее изо рта, как булыжник.
Ч Когда положили?
Ч Вчера. Приступ у него начался.
Я положил ручку на стол и постарался поймать ее взгляд, но, хоть она и смот
рела на меня почти в упор, казалось, меня не замечала Ч выцветшие серые гл
аза незряче скользили мимо.
Ч Приступ? Ч переспросил я не спеша. Ч В этой болезни приступ называет
ся запоем. Когда он запил?
Ч В пятницу, позавчера, Ч она больше не плакала, говорила медленно, уста
ло, безразлично.
Вошла Лаврова, положила передо мной листочек. Ее круглым детским почерко
м было торопливо написано: «Характеризуется крайне отрицательно. Пьяни
ца, бьет жену, а раньше и детей, дважды привлекался за мелкое хулиг., неразб
орчив в знакомств. Работает шофером в таксомоторном парке, раньше был сл
есарем-лекальщиком 5-го разряда на заводе „Знамя“.
Ч Евдокия Петровна, а к мужу вашему, Сергею Семеновичу, ключи в руки не по
падали? Ч спросил я.
Она шарахнулась, как лошадь от удара, и незрячие глаза ожили: задергались
веки, мелко затряслись редкие реснички.
Ч В больнице он, говорю же я, в больнице, Ч забормотала она быстро и беспо
мощно, и снова закапали Ч одна за другой Ч мутные градины слез.
Да, сомнений быть не могло, Сергей Семенович, муженек запойный, папочка не
жный, про ключики знал, держал он их в ручонках своих трясучих, это уж как п
ить дать…
Ч Евдокия Петровна, я вам верю, что вы честный человек. Идите к себе домой
и подумайте обо всех моих вопросах. И про Сергея Семеныча подумайте. Я пон
имаю Ч он вам муж, кровь родная, но все-таки всему предел есть. Вы подумайт
е Ч стоит он тех страданий, что вы из-за него принимаете сейчас? А я к вам п
опозже спущусь. У вас ведь телефона нет?
Ч Нет, Ч покачала она равнодушно головой.
Ч Ну и хорошо, никто звонками вас отвлекать не будет. Часа через два я зай
ду.
Бессильным лунатическим шагом, медленно переставляя свои отечные, изур
одованные венами ноги, пошла она к двери, и я услышал, как, уже выходя из ком
наты, она прошептала:
Ч Господи, позор какой… -…Халецкий снимал на дактопленку отпечатки пал
ьцев со шкафа. Повернулся ко мне:
Ч Ну что?
Ч Трудно сказать. Ключи у него, во всяком случае, были. Работал раньше сле
сарем…
Ч Думаете, навел?
Ч Не знаю. Алиби у него при всем том стопроцентное. В этой милой больничк
е режим Ч будьте спокойны, оттуда не сбежишь на ночь. Но разрабатывать ег
о придется всерьез. Да и на жену я надеюсь Ч она мне обязательно сегодня п
ро него что-нибудь поведает.
Ч Э, не скажите. Такие женщины если замыкаются Ч то все, хоть лопни
Ч рта не раскроют.
Ч Поживем Ч увидим, Ч сказал я и позвал Лаврову.
Ч Да? Ч раздался ее голос из кабинета.
Ч Идите сюда, протокол будем писать здесь.
Я снова уселся за стол, разложив листы протокола осмотра.
Ч Вы диктуйте, а я буду записывать, Ч сказал я.
Ч Пожалуйста, Ч кивнула она, будто так оно и было правильнее.
Халецкий, натянув тонкие резиновые перчатки, стоя на коленях, очень акку
ратно Ч один к одному Ч начал подбирать с пола осколки стекла, складыва
я из них, как из мозаики, единую плоскость. На вощеном паркете, как свежие р
аны, были видны соскобы.
Ч Исходные данные заполнили? Ч спросила Лаврова.
Ч Заполнил.
Ч Пишите. Квартира расположена на пятом этаже, других квартир на лестни
чной клетке нет. Дверь изнутри обита белым листовым железом. Замки повре
ждений не имеют, ригели и запорные планки в порядке, на обвязке двери прот
ив замка заметна вмятина. По-видимому, вор проник в квартиру путем подбор
а ключей…
Ч Та-ак, этого писать не будем.
Ч Почему? Ч подняла голову Лаврова.
Ч В протокол надо вносить только факты, Ч сказал я. Ч А насчет вора
Ч это пока только мечтания… Ну-с, дальше.
Ч …На полу в прихожей три обгоревшие спички… Здесь же лежит проигрыват
ель, рядом, слева, черные мужские полуботинки новые… на нижней полке горк
и в беспорядке большие медали с надписями на английском, французском, не
мецком и японском языках Ч в количестве одиннадцать штук, все на имя нар
одного артиста СССР Льва Осиповича Полякова, окна в порядке, створки и ра
мы повреждений не имеют, форточки заперты на шпингалеты, опорные крючки
которых довернуты и закреплены в обойме… слева на тумбе Ч радиоприемни
к, на котором стоит бюст Полякова… работы скульптора Манизера…
Ч Вы забыли про поднос на колесиках, Ч сказал я, не отрываясь от записей.

Ч Это называется сервировочный столик.
Ч Тем более надо указать, Ч усмехнулся я.
Ч До него еще не дошла очередь…
Ч Одну минуту. Ной Маркович, когда у вас дойдет очередь до сервировочног
о столика, посмотрите внимательно, нет ли на нем следов пальцев.
Ч …В спальне гардероб, встроенный в стену, раскрыт, одежда валяется на по
лу в беспорядке. Здесь же на полу туфли, сумки, чемодан импортный мягкий с
разрезанной верхней крышкой… в кресле лежит подсвечник Ч трехсвечный
шандал с обгоревшими более чем наполовину свечами… На полу восемь листо
в сгоревшей бумаги, пепел значительно поврежден. Здесь же валяются прина
длежности скрипичных инструментов… В спальне разбросаны вещи, белье, на
полу -12 коробочек от ювелирных изделий…
Лаврова положила на стол желтый металлический диск:
Ч Это «Диск де Оро» Ч золотая пластинка, которая была записана в честь П
олякова в Париже. Здесь собрана его лучшая программа…
Ч Прекрасно, Ч сказал я. Ч Что, перекур? Давайте передохнем, закончим об
щее описание и тогда составим протокол на каждую комнату в отдельности.

Ч А зачем отдельные протоколы?
Ч Перестраховка. Если мы с вами, Леночка, не справимся с этим делом, то хот
ь протокол надо составить так, чтобы и через десять лет следователь, взяв
его в руки, представил обстановку так же ясно, как мы видим ее сейчас.
Ч Откуда такой пессимизм, Станислав Павлович?
Ч Это не пессимизм, Леночка. Это разумная предосторожность. В нашем деле
всякое случается.
Ч Но ваша любимая сентенция Ч «нераскрываемых преступлений не бывает
»?
Ч Полностью остается в силе. Если мы с вами не раскроем, придет другой че
ловек на наше место Ч более талантливый, или более трудолюбивый, или, нак
онец, более удачливый Ч тоже не последнее дело.
Ч А если и тому не удастся?
Ч Тогда, наверное, нам отвинтят головы.
Ч Ой-ой, это почему? Перед законом все потерпевшие равны Ч независимо о
т их должностного или общественного положения. По-моему, я это от вас и сл
ышала.
Я засмеялся;
Ч Я и не отказываюсь от своих слов. Но было бы неправильно, если бы мы позв
олили ворюгам безнаказанно шарить в квартирах наших музыкальных гение
в.
1 2 3 4 5 6 7 8