– Крчппп-виууууу… – сладив с микрофоном, пиар-директор продолжила: – Уважаемый коллектив, я прошу всех занять места за столами, все уже в сборе, поэтому мы не будем дольше задерживать отправление и сейчас поплывем!
– Чтобы справиться со штормом, нам придется выйти в открытое море, – сказала Алиса Розенбаум, усаживаясь.
– Она прирожденная тамада, наш пиар-директор, – сказал Илья Редькин, тоже усаживаясь.
Они оказались за одним столиком с юной журналисткой, призванной освещать мероприятие.
– Давайте познакомимся, – сказала юная журналистка.
– Давайте лучше поскорее откроем шампанское, – сказала Алиса Розенбаум. – Очень хочется нажраться.
– Меня зовут Света, – сказала юная журналистка. – А фамилия у меня, вы даже не представляете себе, какая.
– Розенбаум, что ли? – спросила Алиса Розенбаум.
– Нет! Моя фамилия – Ляшкевич-Гуркевич-Паньженьская, – произнесла журналистка.
– Ух ты, – сказал Илья Редькин. – Наверное, вы полька?
– Моя бабка даже не умеет говорить по-русски, – вспыхивая от удовольствия, кивнула юная журналистка. – Только по-польски. Она польская дворянка, правда живет в Москве. Во время реституции…
– Польские дворянки занимаются реституцией? – удивилась Алиса Розенбаум. – А сколько лет вашей бабушке?
– Это довольно занятно, то, что вы рассказываете, – рассеянно заметил Илья Редькин и стал открывать шампанское.
– Постойте! Я сама! – воскликнула журналистка Света и, выхватив у Ильи бутылку, принялась выковыривать пробку из горлышка.
– Господа!!! – прокричала в микрофон Любовь Столичная. – Сегодня нашему агентству «Континуум» исполняется три года!!! Мы все обожаем наше агентство! И чрезвычайно рады, что именно сегодня, четырнадцатого сентября, в этот прекрасный вечер!..
– Я принесу вам салатика, – сказала журналистка Илье.
– Мне тоже заодно! – крикнула ей вслед Алиса Розенбаум.
– …приглашаю к микрофону генерального директора нашего агентства «Континуум», нашего замечательного, гениального директора Александра Петровича Черемисинова! Александр Петрович, просим!!!
Господин Черемисинов пробрался меж стульев и вышел на подиум. Это был большой, добрый на вид мужик с усталыми, оттянутыми вниз глазами. Обычно его фирмы, с легкостью возводимые из стандартных деталей, так же бесшумно и легко разбирались спустя полгода-год после регистрации. Но к агентству «Континуум» господин Черемисинов испытывал нежность. Совесть, что ли, в нем заговорила, а только «Континуум» незаметно для всех стал настоящим, человеческим, реальным бизнесом – шумным, бестолковым и немного прибыльным.
Поэтому господину Черемисинову захотелось раз в жизни сказать что-нибудь сердечное.
– Уважаемые господа! Я рад приветствовать вас в этот знаменательный день трехлетия нашей, так сказать, фирмы, – начал он, тоскливо чувствуя, что язык уводит его на суконную дорожку. – Путь, пройденный нами за эти три года, был непрост. Однако стратегия развития…
– Несчастный, как его корежит, – посочувствовала Алиса Розенбаум.
– Чего вы хотите, он весь день заседал, – сказал Илья Редькин.
– Мой первый муж, за которого я вышла в пятнадцать лет, тоже очень любил произносить речи, – сказала журналистка. – В ту пору я работала прорабом на стройке.
– А сейчас какой у вас муж по номеру? – заинтересовалась Алиса Розенбаум.
– … И мы еще не раз соберемся вместе на пяти-, десяти– и пятидесятилетие! – блеснул наконец красноречием господин Черемисинов и с облегчением отдал микрофон пиар-директору.
– Выпьем! – сказала Алиса Розенбаум. Илья хотел наполнить бокалы, но журналистка Света опередила его.
– Сидите! Я сама.
– Вы – феминистка? – спросил Илья. – Вы приносите мне салатик и наливаете шампанское. Вообще-то это должен делать я.
– Да уж, – поддержала его Алиса Розенбаум. – Вот именно.
– Когда я работала в «Уолл-стрит Джорнал», я никогда не позволяла мужу надевать на меня пальто, – возразила журналистка Света.
– А снимать? – поинтересовалась Алиса Розенбаум.
– Какая, однако, богатая у вас биография, – сказал Илья Редькин. – Простите, у женщин не спрашивают, но – сколько вам лет? Вы выглядите не более чем на двадцать.
– Мне девятнадцать, – сказала журналистка, разулыбавшись.
– А мне – сто шестнадцать, – сказала Алиса Розенбаум. – И у меня девятнадцать правнуков… Посмотрите, мы выходим в открытое море.
Кораблик действительно понемногу выплывал из устья Невы в море. По берегам тянулись заводы и склады.
– Какая унылая местность, – сказала журналистка Света. – Когда я работала помощницей архитектора Захи Хадид…
– Так вы и у Захи Хадид успели поработать?! – удивился Илья Редькин.
– Ну не то что прямо у нее, – поправилась Света, – просто я училась на дизайнера и некоторое время посещала ее семинар в Лондоне.
– А я просто обожаю промзону, – сказала Алиса Розенбаум. – В веселом грохоте огня и звона… Вы случайно никогда не работали сталеваром? Или хотя бы не торговали железом на лондонской товарной бирже?
– Нет, к сожалению, не торговала, – сказала Света.
– Почему вы сожалеете об этом? – сказала Алиса Розенбаум. – У вас еще есть время доесть укушенное. Кстати, кто-нибудь принесет мне еды?
– Я принесу, – поспешно вызвалась журналистка и побежала к шведскому столу.
– И еще водки, – крикнула ей вслед Алиса Розенбаум.
– Жутко милая девушка эта Света, – сказал Илья Редькин. – Боже, Любовь Аркадьевна выходит на сцену. У меня какое-то плохое предчувствие.
– Игра! – объявила в микрофон пиар-директор. – Сейчас я попрошу выйти на сцену всех молодых карьеристов и карьеристок… Евгений, Жанна, Илья, Артем, мальчики, мальчики! И девочки тоже, не стесняемся, Лида, Алиса, Наташа… Не стесняемся! Не отрываемся от коллектива! Сейчас будет весело!
– Не пойду, – сказала Алиса.
– Я тоже не пойду, – сказал Илья. – Пусть как хотят.
– Эта игра развивает командный дух! И укрепляет взаимоотношения в коллективе! Так… Прошу! Свои ручки хорошо, а ручки соседа лучше… взялись за руки… так… а теперь пошли, пошли по кругу…
В колонках заиграла музыка. Любовь Аркадьевна запела:
– Дружно танцуем мы, тра-та-та, тра-та-та, танец веселый наш – это ламбада!
– Кошмар, – сказала Алиса Розенбаум. – Слово «коллектив» надо запретить.
– Когда я работала в «Уолл-стрит Джорнал», – вставила вернувшаяся журналистка Света, – мы всегда по праздникам ходили играть в пейнтбол.
– Совершенно верно, – изумился Илья Редькин. – В «Уолл-стрит Джорнал» действительно играют в пейнтбол по праздникам.
– Ну, а вы думаете, я все вру?! – обиделась журналистка Света.
– Отлично! Похлопаем участникам! Не расходимся, нет, никуда не расходимся, Алексей, куда вы пошли? Нет-нет, это еще только начало! А ну-ка: свои коленочки хорошо, а коленочки соседа лучше! Илья, присоединяйтесь!
Половина агентства уже стояла, напряженно раскорячившись и схватившись за коленки стоящих рядом сотрудников.
– Илья, мы вас ждем! Мы без вас не начнем! – зажигала пиар-директор.
– Не отрывайтесь от коллектива! – крикнул господин Черемисинов от своего стола.
– Будьте вы прокляты, – вполголоса сказал Илья и встал.
– Жуть, – сказала Алиса Розенбаум.
Илья обреченно подошел к кругу, раскорячился и ухватился за коленки стоявших рядом людей.
– Дружно танцуем мы, тра-та-та, тра-та-та! – завопила пиар-директор. – Танец веселый наш – это ламбада! Свои пяточки хорошо, а пяточки соседа лучше… Не отрываемся от коллектива!..
Корабль между тем вышел в открытое море. Небоскребы Васильевского острова развернулись в линию. Стремительно темнело. Качка усилилась. Стулья слегка ездили туда-сюда. Пальто раскачивались на вешалках.
– Сейчас нас накроет, – сказала Алиса Розенбаум в пространство. – Мы потонем, как «Титаник». Буль-буль.
– Ну, и кто победил в нашем конкурсе?! Выбирайте! Выбирайте! Дольше всех продержались двое, наш финансовый директор господин Аминов и наш генеральный директор господин Черемисинов! Выбираем победителя?!
– Как можно выбирать между карьерой и зарплатой? – сказала Алиса.
– Мой второй муж… – сказала журналистка, но тут так качнуло, что на пару секунд погас свет.
Дамы издали дружное «ах», некоторые опрокинули на себя бокалы, а круг распался и частично повалился на пол. Пользуясь суматохой, Илья быстро вернулся за стол и стал пить водку.
– Вот как нас здоровски качает! – подтвердила в микрофон пиар-директор. – Не волнуемся, все будет хорошо, все будет прекрасно в этот прекрасный вечер! – тут ей пришлось схватиться за столб и пару раз крутануться вокруг него, так что провод микрофона обвился вокруг столба и ее ног. – Е… ешьте, пейте и веселитесь!
– Женщина-кремень, – сказал Илья. – Это надо выпить.
– Как вы думаете, какая сейчас температура воды за бортом? – спросила Алиса Розенбаум. – Минут пять хотя бы мы продержимся?
– Когда мы с моим вторым мужем путешествовали по Гималаям…
К столику подошел, приятно улыбаясь, представитель «Официальной газеты» Гриша Петренко.
– Привет, Илья! – сказал Петренко и протянул через стол ладонь для рукопожатия.
Но тут сильно качнуло, и журналист обвился вокруг столба, а Илья ухватился для равновесия, за вилку и нож.
– Какой Илья?! – изумился он. – Вы меня с кем-то пут-те, мл-члк!
– А-а, так это же Григорий Петренко! – узнала журналистка Света. – Это же вы раньше публиковали всякие скандальные…
– Нет! – замотал головой Петренко. – Вы меня тоже с кем-то путаете! – и он поспешно удалился.
– Все-таки если мы потонем, нехорошо перед смертью общаться с такими, как Петренко, – тихо сказал Илья ему вслед.
Алиса Розенбаум прыснула и пролила шампанское на журналистку Свету и на себя.
– Вот если бы все хоть немного почаще об этом думали, мир был бы гораздо лучше! – сказала журналистка Света. – Когда я работала в «Зюддойче Цайтунг», мне поручили освещать черные дыры…
– Вредная, должно быть, работенка! – хохотнула Алиса. – Господи прости! – это кораблик снова сильно качнуло. – Интересно, там капитан есть хоть какой-нибудь?!
– Пойдемте скажем ему, чтобы поворачивал к городу, – сказал Илья, с трудом поднимаясь из-за стола. – А то мы так в Сто… Стокгольм уплывем.
– А теперь, – сказала на сцене пиар-директор Любовь Столичная, – конкурс среди руководства компании!..
– Уходим, – быстро сказал Илья, схватил девушек под руки, и они помчались к дверям.
– Не отрывайтесь от коллектива! – донесся до них разбойничий свист пиар-директора, но они уже были снаружи.
Снаружи…
Там хлестал сильный дождь, заливая со всех сторон палубу, снопы света от прожекторов перемешивались с потоками воды, ветер дул порывами.
У края борта стоял генеральный директор агентства «Континуум» господин Черемисинов. Рыдая, он держал за обе руки финансового директора господина Аминова, который болтался за бортом, в потеках дождя и потоках света.
– Мы живем неправильно! – орал господин Аминов душераздирающим голосом. – Мы живем неправильно!
– Мы живем непра-а-авильно! – диким воем вторил ему господин Черемисинов.
– Мы живем непра-а-авильно!! – дуэтом выло руководство агентства «Континуум», праздновавшего внизу свое трехлетие.
В немом изумлении смотрели на эту сцену Илья Редькин, Алиса Розенбаум и юная, но опытная журналистка Света Ляшкевич-Гуркевич-Паньженьская. Снизу послышался треск. Илья понял, что это обрушился стол с тортом.
– Здесь свежо, – произнесла наконец Алиса Розенбаум.
Сквозь шум бури ее было почти не слышно.
– Когда меня послали в командировку освещать войну в Ираке, – откликнулась журналистка, перекрикивая грохот воды, – там тоже было свежо…
– Мы живем непра-а-авильно!! – вдруг завопил Илья Редькин и бросился к директорам.
Он решил, что не стоит отрываться от коллектива. Все же корпоративная вечеринка – это, как ни крути, часть работы.

Амнезия

Василий Анисимов прилетел в командировку в Петербург. Его пригласила фирма «Позитрон», производящая медицинское оборудование и точные приборы. Он должен был купить небольшую партию аналитического оборудования, освоить навыки работы с ним, разобраться в методике и сопроводить оборудование к себе на Урал.
Двадцать первого августа Анисимов вышел на станции метро «Балтийская» и сразу направился к большому небоскребу в брежневском стиле – отелю «Азимут», который только в этом году переименовали из гостиницы «Советская». Там Анисимов занял забронированный номер, открыл чемодан, вымылся, немного посмотрел телевизор, выключил свет и лег спать.
Ему долго не спалось. В стенах неприятно шумело. С закрытыми глазами этот шум напоминал Анисимову треск костра. Вскоре к шуму добавился запах гари.
Встревоженный, Анисимов встал, включил свет и выглянул в коридор.
Там ничем не пахло. Все же Анисимов дошел до поворота к лестнице и еще раз понюхал воздух.
«Наверное, из форточки надуло», – подумал Анисимов, но тревога осталась.
Он снова лег. Звуки усиливались. К треску добавился гул – не то подпевания, не то поднывания, не то стоны. – «И захочешь не уснешь», – подумал Анисимов, ворочаясь с боку на бок. Сна не было ни в одном глазу. Тогда Анисимов решительно встал, оделся, запер номер и отправился в холл пить кофе и разгадывать кроссворды.
Уснул Анисимов под утро, и если бы не будильник на мобильном телефоне, то, конечно, он бы проспал.
Кончался август. К полудню становилось жарко: солнце из-за серых туч нагревало город. Иногда прыскал дождь, ненадолго смачивая асфальт. С залива дул теплый ветер.
– Что у вас там за привидения наверху? – пошутил Анисимов, отдавая ключи девушке на ресепшн. – Всю ночь что-то гудит, стонет и трещит.
– Ветер, наверное, – ответила девушка.
Анисимов бодрым шагом вышел на улицу.
1 2 3 4 5