Перед ним играло пламя костра. А когда до него оставалось метров пять-десять, Илья разглядел и самого деда. Казалось, тот дремал, опершись на ружьё. Но это только казалось.— Стой! Кто идёт? — перехватил он оружие на изготовку, когда под ногой Сипа что-то хрустнуло.— Это я, деда! — крикнул Илюха и приветливо помахал ему рукой.Старый Саввушкин поднялся навстречу внуку. Во рту — неизменная самокрутка.— Вона кто припожаловал. Ну, здравствуй, здравствуй. — Дед обнял внука, усадил рядом, поправляя на плечах старенькую бурку. В ней дед походил на заправского казака.От костра темнота за кругом света показалась густой, плотной. Весело трещали сучья, взметая вверх языки пламени, затевал тоненькую песню закопчённый чайник.— Видишь, дедуня, обещал, что проведаю… — сказал Сип, подкидывая топливо в огонь.— Спасибо, уважил. — Глаза у старика потеплели. — Зараз чайком побалуемся. Консерва у меня есть, хлебушек, сахар…— Спасибо, есть не хочу.Но дед все равно захлопотал, разложил нехитрую еду.— Я налью чайку, а ты уж смотри сам. Угостить больше нечем, кавуны ещё не поспели.— Так посидим, — предложил Илья.Степь заснула. Только с реки доносился концерт лягушек. Сип все-таки взял кружку с чаем и вертел её в руках, не зная, с чего начать.Разговор завёл дед.— Что-то, смотрю я, ты нос повесил, а, казак? — спросил он, хитро поглядывая на внука.— Я к тебе по делу, — признался тот.Старый Саввушкин покряхтел, устраиваясь поудобней.— Какие же дела на ночь глядя? Признавайся, чего нашкодил, махновец?Сказал он это без злобы. Деду очень хотелось услышать, как жил внук все это время на Пионерском.— Ничего не нашкодил, — запальчиво ответил Илья.И добросовестно рассказал про историю с Васей и приключения на острове.Дед воспринимал все очень живо. Громко смеялся, бил себя по коленям.— Ну, махновец, ну, Саввушкин! — только и повторял он, утирая слезы, выступившие от смеха. — А ко мне-то зачем припожаловал?Предстояло самое трудное. Начал Сип осторожно:— Понимаешь, деда, меня от работы отстранили. На десять дней.— Как это? — Дед Иван сдвинул брови. — Нет такого закону.— Отстранили, и все.— У нас каждый имеет право на труд.— Тяжело мне, дедуня, — пожаловался Сип. — И ещё каждая козявка может издеваться…— Да уж без дела сидеть — хуже не придумаешь, — согласился старый Саввушкин. — Помнишь, прошлым годом я с ревматизмом в больнице лежал? Кажется, лежи себе полёживай, плюй в потолок. День я так промаялся, другой, третий. Потом думаю: нет, Саввушкин, этак от безделья душу богу можно отдать. Руки, главное, зудят без работы. Встал я потихонечку, стал истопнику помогать. Не шибко, конечно, но как уж мог. Веселее дело пошло. И болезнь скорее на убыль. Врачиха прознала, накинулась. В постелю, мол, режим. Я ей гутарю: раз так, то выписывай меня, и все тут. Лечи, но от дела не отрывай. Поругалась, отступилась… Я ни дня не могу без дела. Человек дело делает, а дело, в свою очередь, человека поддерживает. Кто не работает — пустое создание. Нет ему уважения. А у нас в роду все работящие. И отец твой, и я, и мой батяня, то есть твой прадед, и дед мой. Мы, Саввушкины, такие… — Старик подкинул в костёр сучьев.— Я тоже Саввушкин, — сказал Сип. — А меня отстранили.— Нехорошо, — покачал головой дед. — И чем помочь, прямо не удумаю.— Можешь, дедуня, — грустно проговорил Илья. — Для тебя это ничего не стоит. А я уж так буду работать, так…— Верю, верю, внучек. Мы, Саввушкины, такие, — улыбнулся дед Иван. — Выкладывай, чем это я могу подсобить?— Поручись за меня.Дед с прищуром посмотрел на внука.— Как же это, брат? Да рази я имею право ручаться?— Конечно. Я не подведу, работать буду как зверь! — воскликнул Сип.Дед подумал, крякнул, почесал свою бородёнку.— А товарищи твои как? — спросил он.Сип пожал плечами.— Каждый говорит: как все, так и я.— Стало быть, сообща решать будут? Это хорошо. Коллектив неправильно не решит, — рассуждал старик. — Думаю, что на собрании вашем в твою пользу выйдет.— А если нет? Пионервожатый ведь сказал, что без поручителей…— Поручатся! Помяни моё слово, — убеждал дед внука.— Ну как, поручишься ты за меня? — напрямик спросил Илья.Дед посмотрел на костёр, сгрёб в кулак бороду и сказал:— Я бы всей душой… Но… — Он махнул рукой. — В общем, не волен оставить свой пост. Мало ли что случиться может? Скотина забредёт или ещё чего…Илья поднялся. Дед засуетился.— Не посидишь ещё? Погутарим…— Пойду, — сурово бросил Илья.Стоило ехать в ночь, чтобы услышать от деда отказ. А если Макар Петрович проверит, вернулся ли Сип к отбою? Придётся выслушивать нотацию…— Кавуны поспеют, милости прошу! — крикнул вдогонку Саввушкин-старший.Илюха что-то буркнул в ответ и зашагал назад, к реке. Его волновала одна мысль — скорее вернуться на Пионерский. Как он ни был раздосадован, но пожалел, что простился с дедом не по-человечески. Если поразмыслить, то старик прав: очень он серьёзно относился к своим обязанностям. Дед и так не раз выручал Сипа и теперь не капризничал.Илья шёл, не разбирая дороги.И вдруг земля ушла у него из-под ног. Не успел Сип даже испугаться, как скатился куда-то по траве и запутался в гибких ветвях. В темноте он не заметил, что вышел на берег, который здесь круто обрывался к Манычу. Хорошо хоть не камни…Илюха поднялся, потирая ушибленные места. И тут до него ясно донёсся мужской голос:— Степ, слышь, вроде ветка треснула, а?Затаив дыхание, Илья вглядывался в темноту.Впереди поблёскивала река. В воде застыли две фигуры.— Тьфу ты, — ответил другой голос, — все тебе мерещится. Ты сеть получше натяни, край ушёл под воду.— «Мерещится, мерещится», — пробурчал первый голос. — Вот застукают…— Не каркай. Саломатин ищет на островах. Сам же видел, как он пошёл на лодке вверх… Держи, говорю, крепче. Дёрнул меня черт с тобой связаться. Хуже бабы… — прошипел второй.— Не связывался бы. Я не напрашивался.— Хватит, не долдонь. Небось денежки щупать горазд. Можешь завтра катиться подальше.— Будет тебе, Стёпа, — примирительно сказал первый голос. — Крупно сегодня фартит, а?— Не сглазь. Добре взяли…«Браконьеры! — молнией сверкнуло у Сипа в голове. — Вот гады! Ведь рыбнадзор на пять лет запретил лов сазана, а они его сетью таскают…»Ближний мужик повернулся лицом к берегу, и Сип при лунном свете узнал Степана Колючина — известного на всю Тихвинскую дебошира и пьяницу.Илюха, не помня себя от волнения, вылез из кустов и поднялся на обрыв. Сердце колотилось так, что казалось его стук слышен на всю округу.Сип огляделся. И заметил рядом что-то поблёскивающее при лунном свете. Пахнуло бензином.«Мотоцикл», — подумал Саввушкин. Действительно, это был мотоцикл с коляской. А в коляске лежало что-то мокрое, пахнущее тиной. Илья пощупал мешок. Сквозь мешковину ощущалось, как шевелится в нем крупная рыба. Сип провёл рукой по замку зажигания.Ключ на месте!Что его подтолкнуло, Сип не знал. Но решение созрело в одну секунду. Он вскочил в седло. Взревел мотор. И Саввушкина понесло мотать, бросать во кочкам.— Стой! Стой, сатана! Убью! — полетел вдогонку страшный крик.Это ещё больше подхлестнуло Илюху. Он выжал на всю катушку газ и, не оборачиваясь, помчался к спасительному костру деда…Старик был ошарашен столь внезапным и странным возвращением внука.— Деда, деда! — взволнованно крикнул Илья, осаживая мотоцикл около шалаша. — Браконьеры! Кажется, Колючин, второго не рассмотрел.Дед ощупал мешок.— Вот бандюги! Сколько рыбы… Кати к Саломатину.— Он на реке, на островах… Колючин сам говорил.— Тогда к участковому. А где энти бандиты?— Прямо, под обрывом… Сбегут небось…— Не сбегут. Я Колючина знаю. Пока сеть не выберет, не уйдёт. Жадюга, каких свет не видывал…И дед с неожиданной для его возраста резвостью припустился в сторону речки. Сип развернул мотоцикл и помчался к станице…Когда они с участковым инспектором милиции прибыли к Манычу, их взору предстала живописная картина.Оба браконьера стояли в воде, стуча зубами от холода. Дед Иван держал их на прицеле ружья.— Здорово, Степан! — крикнул с берега инспектор. — Попался-таки. Сколько верёвочке не виться, а конец будет…— Кончай волынку… А ты, дед, опусти свой миномёт, — прохрипел Колючин.— Выпустить их, милиция? — спросил дед.— Пусть выходят, — усмехнулся участковый. — Не то насморк схватят… РЕШЕНО ЕДИНОГЛАСНО Горна Илюха не слышал. Когда Володя стал его за плечо трясти, Сип с трудом открыл глаза.— На зарядку, — сказал Гулибаба.И тут только Саввушкин вспомнил браконьеров, бешеную гонку по степи, участкового инспектора и деда, которые уговаривали Илюху остаться на ночь в станице.— Макар Петрович после отбоя приходил, — сказал Володя.Сип опустил ноги на пол, сунул в сандалии. Голова была тяжёлая, веки смыкались: до лагеря он добрался далеко за полночь.— Ругался?— Тебя спросил. А где это ты мотался?— Потом расскажу, — пообещал Илья.Он ещё окончательно не проснулся. И вчерашнее тоже казалось сном.Но поведать о том, что произошло вчера на реке, Сип не успел. Гимнастика, столовка… Потом Андрей всех пригласил на сбор. Пионервожатый торопился.Собрались в беседке. Саввушкин смотрел на эту затею обречённо — не было третьего поручителя. Плюс ко всему он вернулся поздно, нарушил слово, данное Макару Петровичу.Илья оглядел ребят. Ваня Макаров подмигнул ему: помню, мол, не отступлюсь.Пионервожатый открыл сбор. Объявил, что должны решить пионеры. Попросил высказаться. Не успел Володя подняться с места, как к беседке подошёл директор школы с инспектором рыбнадзора Саломатиным.— Саввушкин здесь? — спросил Макар Петрович.У Ильи упало сердце.— Да, — ответил Смирнов. — Вот…— Прошу, товарищ Саломатин. Как раз весь класс в сборе…Саломатин снял фуражку, вышел на середину беседки.— Кто Саввушкин? — Он оглядел седьмой «А».Илья встал:— Я.Инспектор рыбнадзора приветливо улыбнулся.— Ну, спасибо, Илья. — Он протянул Сипу руку. Тот робко вложил в неё свою пятерню. До него дошло, почему улыбается Саломатин, улыбается Макар Петрович. А инспектор уже обращался ко всем, не выпуская Илюшиной руки: — Молодец ваш Саввушкин, настоящий герой…Ребята недоуменно переглянулись. А Саломатин торжественно произнёс:— От имени рыбнадзора выражаю благодарность Илье Саввушкину за поимку злостных браконьеров… А также ему будет вручён подарок…Тут Илья вспомнил, для чего они тут собрались, и у него сверкнула идея.— Не надо подарка! — выкрикнул он. — Поручитесь за меня!Саломатин ничего не понимал. Затараторил Володя Гулибаба, загалдели ребята. Инспектор рыбнадзора растерянно оглядывался вокруг.— Тихо! — крикнул Андрей. — Прошу тишины.Все разом смолкли. Смирнов спокойно объяснил инспектору, в чем дело.— Поручиться за такого хлопчика? Да я с удовольствием! — сказал Саломатин.— Кто за то, чтобы досрочно допустить Илью Саввушкина к работе? — спросил пионервожатый.В воздух взметнулся лес рук.На работу Илья шагал со всей бригадой. Макар Петрович и Андрей советовали хорошенько выспаться после такой трудной, героической ночи. Сип наотрез отказался.Какой может быть сон! Саввушкин шагал по мокрой от росы траве, и ему хотелось петь.Вот и ферма. Вася приветствовал ребят довольным похрюкиванием. В соседних загонах возились, повизгивали поросята.Илюха хотел сразу же зайти к борову, но Маша Ситкина строго сказала:— Сип, мыть руки! Халат!Саввушкин посмотрел на неё радостными, счастливыми глазами.— Есть! — крикнул он.И вприпрыжку побежал переодеваться.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11