Они шли по длинному дугообразному, словно являющемуся частью огромной окружности, коридору. В коридоре было темно, и лишь над ними висела полоса света, двигаясь на одной с людьми скорости. Посмотрев вверх, Сергей убедился, что этот свет не слепит глаз. Под ногами пружинил пол из того же материала, что и в комнате Эр-тэра, только не серый, а нежно-голубого цвета. Стены украшал несложный, но со вкусом и со смыслом подобранный орнамент…
Они шли, а свет по-прежнему держался над ними, тогда как впереди и сзади все тонуло во мраке. Прошагав метров двадцать, люди свернули к центру создаваемой коридором окружности, спустились по наклонной поверхности вниз, перешагнули сквозь три стены, вошли в исчезнувшую дверь и очутились в большом, метров в пятьдесят в большем диаметре, овальном зале, полностью покрытом зеленью кустов, цветов и замысловато постриженных деревьев. В центре зала бил маленьким фонтаном родник.
Для Сергея новое помещение корабля было неожиданностью, но, после всего происшедшего с ним за этот день, ни размеры его нового жилища, ни его обстановка не могли уже удивить слишком сильно.
По стенам зала располагалось множество дверей, вроде той, в которую они только что вошли. Подойдя к одной из них, инопланетянин остановился, пропуская Сергея вперед.
Еще непривыкший входить в закрытые двери, Сергей протянул руку, но дверь ушла в сторону раньше, чем он успел дотронуться. Перед ним оказалась маленькая эллипсоидная каюта с серым матовым полом, розовым светящимся потолком, и стенами, украшенными художественной мозаикой. Несмотря на роскошную отделку, комната казалась необитаемой из-за отсутствия какой бы-то ни было мебели, да и вообще чего бы-то ни было.
«Это что, карцер?»
Заметив нерешительность землянина, а, может быть, услышав мысленное восклицание, провожатый подвел Сергея к стене, указывая на переливающиеся камешки на мозаичной картине, изображавшие глазки зверька, похожего на лемура. После нажатия на них, часть стены у самого пола опустилась, прогнулась и образовала упругую панель с пазом, очевидно служащую кроватью. Так же возникли два кресла и длинный тонкий стол.
– Нажатием на эти камешки или мысленной командой вызывается бытовой автомат, – пояснил инопланетянин. – который выполнит по мысленному или словесному приказу любое твое желание – закажет обед, изменит температуру или влажность воздуха, увеличит или уменьшит гравитацию, сообщит информацию или соединит с любым отсеком корабля… и тому подобное – несколько опытов, и ты полностью овладеешь ситуацией.
Сергей машинально кивнул.
Теперь комната стала гораздо уютней, но в ней сохранилось еще что-то, напоминающее тюремную камеру. Сергей понял, что не может отделаться от чувства запертости в замкнутом пространстве.
– Что-нибудь еще? – инопланетянин опять уловил его недовольство.
– Можно сделать окно?
– Окно? – по взгляду эрсэрийца Сергей понял, что сказал глупость.
– Окно или иллюминатор, или как это у вас тут называется! – Он медленно выпустил воздух сквозь поджатые губы – сегодняшний день был и так не из легких. – «Неужели они не понимают, что такое обыкновенное окно?! Неужели я попросил что-то необычное?»
– Не понимаю, чего ты хочешь. – признание выглядело откровенным.
Сергей подавил желание выругаться.
– Хочу смотреть наружу.
– Куда «наружу»?
– На Землю!
Как-то интуитивно он понял, что инопланетянин, не решавшийся до сих пор прочесть его мысли, теперь это сделал.
– Автомат спроецирует любое изображение по твоему выбору, куда ты захочешь. – в подтверждение своих слов он нажал на камешек, вероятно, отдавая при этом мысленную команду. Потолок потух, погрузив комнату в полумрак. Только края потолка продолжали слабо светиться. На потолке медленно вращалась огромная голубая планета.
– Теперь все?
Сергей был ошарашен.
– Да, спасибо.
– Должен сообщить, что выход из твоей каюты будет закрыт в течении десяти часов. За это время тебе нужно принять решение. Эр-тэр сам зайдет за ответом… Возражений нет?
Сергей отрицательно покачал головой.
Оставшись один, он в бессилии сел на диван, пытаясь унять царившее в душе смятение. События, происшедшие за последний день, были настолько невероятны, внезапны, непостижимы, что он почувствовал себя пешкой в большой шахматной игре богов. У него не было времени осознать происходящее – все произошло шаг за шагом, событие за событием – одно порождало другое, без малейшей возможности вмешаться и что-либо изменить. Какое-то ничтожное время назад он пил, веселился, пел песни, безмятежно и глупо, ничего не предчувствуя, не ожидая никаких перемен, а сейчас сидит, запертый в каюте космического корабля, настолько большого, что в нем где попало разводят цветники, а коридоры вполне годятся для спортивных забегов на дальние дистанции; знает о какой-то эрсэрийской цивилизации, о каком-то нелепом разделении на категории, о синтезаторах, королях, лоргах, о прочей ерунде, в которую и поверить может разве, что ненормальный, начитавшийся на ночь фантастики. А ведь совсем недавно он был окрылен мечтой о прекрасном будущем, о славе своего открытия, еще недавно ему казалось, что создаваемый им прибор сможет изменить всю его жизнь… Но разве мог он предположить тогда, что настолько?!
Единственное, что Сергей сейчас хорошо понял, это почему люди сходят с ума.
Он сидел один в полумраке комнаты, а Земля большим глобусом вращалась на потолке, не на секунду не давая забыть, где он и зачем он тут.
Переливающиеся кнопки-глаза лемура были совсем рядом. Плохо представляя, зачем это делает, Сергей дотронулся до них. Ничего не случилось, и он, не зная к кому обращается, громко произнес:
– Обед можно заказать?
У него в голове возникла мысль:
– Что-то конкретно?
Он вздрогнул от неожиданности и, ощутив прилив непонятной злости, уже тише произнес несколько названий из маминой кулинарной книги:
– Если можно: черепаховый суп, омары под молочным соусом, гусь в белом вине, салат из шампиньонов, фаршированный сазан, черная икра с блинами, взбитые сливки с клубникой и вино урожая 1650 года (все равно какое).
Это был не заказ, а издевательство над автоматом – Сергею нужно было хоть на ком-то сорвать раздражение от собственного бессилия, но в голове тут же возник новый вопрос: «Что-нибудь еще?»
– Нет. – «Не хочет же он сказать, что…»
– Сервировка по настроению?
Он ответил утвердительно и широко открытыми глазами наблюдал, как на стол прямо из стены выезжают дымящиеся блюда в том самом сервизе, что он подарил сестре на свадьбу.
Уже еле слышно Сергей спросил:
– Откуда эта посуда?
– Сервиз синтезирован по образу в твоей памяти. Настроение определено неверно?
Сергей был достаточно рассудителен, чтобы сразу же поставить салатницу с грушами, которую он разглядывал, пытаясь найти хоть что-то, отличающее ее от той, настоящей, безнадежно испорченной большой царапиной на боку, той самой, которую он тщетно пытался обменять в магазине… Если эту посуду создала его память, то она могла быть только такой, какой он запомнил оригинал!
Последний удар обрушился на Сергея, окончательно смяв его. Землянин был оглушен, растерян, уничтожен. Прямо перед ним на столе стояли никогда не пробуемые лакомства, вполне настоящие, реальные, и их запахи наполняли всю каюту. Большая глиняная бутылка была полна вином, и Сергей не сомневался, что это вино действительно трехсотлетней давности…
– Я могу отключиться? – спросил автомат.
– Да…
Сомнения в правдивости полученной от Эр-тэра информации, если они и были, рассеялись окончательно.
Сергей сидел, прислонившись к мозаичной стене, почему-то теплой и упругой, рассеянно ел крем и думал.
Так неожиданно возникший сервиз заставил вспомнить Танюшку. Бедная сестренка! Он бросает ее в день свадьбы, такую беззащитную… Может быть, Федя и неплохой парень, но что от него можно ждать? Что, если он ее обидит, что если… А что она подумает, когда Андрей расскажет ей, куда пропал брат? Когда его друг протрезвеет, то и сам не поверит своему рассказу. А сестренка, что останется думать ей? Да и мама, сможет ли она пережить его пропажу, сможет ли она простить ему потом?..
Затем его мысли перешли к институту. Через год все друзья-однокурсники защитят дипломы, а он, как пропавший неизвестно куда и неизвестно насколько, будет отчислен… Что он скажет, когда через год-два вернется? Потом армия… Его исчезновение могут понять не так…
Соседи, друзья, родственники – все они были там, на маленькой Земле. Там оставались его привычки, его привязанности, его надежды. Там оставались его дом, его школа, институт, родной город, страна, его мир… Там, на потолке, вращалась навстречу кораблю его большая родина, мысль о расставании с которой возбуждала в нем болезненное, щемящее чувство разлуки. Голубой шар притягивал к себе, звал вернуться, предупреждал… Сергей вспомнил детство, вспомнил лес, в котором собирал грибы и смотрел на белок, живущих в скворечнике, вспомнил часы, проведенные в лодке на озере перед самым рассветом и трепещущих тяжелых подлещиков, снимаемых с крючка, вспомнил покрытую льдом и снегом речку, сверкающую под ярким солнцем вывороченными и замерзшими глыбами льда, вспомнил лето, весну, осень и зиму, вспомнил и представил все, что вызывало в нем ностальгию по прошлому и по голубому шару, величаво поворачивающемуся Америкой…
Сергей не питал иллюзий, зачем самого себя мучает. Он искал причину, по которой не смог бы покинуть родной планеты и не находил ее. С какой-то тоской и даже ужасом он чувствовал, что путь уже избран. Он знал, что у него не хватит воли отказаться от манящей неизвестности, от мира фантастических чудес и полного изобилия. Он, как верно сказал Эр-тэр, уже узнал этот мир и не смог бы сразу расстаться с ним. Он вырос в среде постоянной борьбы за уважение к собственному я, в мире страстей, неустойчивом, непостоянном и часто жестоком, в цивилизации, приближающийся расцвет которой мог стать ее же концом, и потому стремление к неизвестному было в нем сильнее всех прочих чувств…
Утомив свое воображение воспоминаниями, Сергей опять включил автомат. По его просьбе Земля приближалась и удалялась, а он с тоской на сердце вглядывался в очертания материков, горных рельефов, линии больших рек… Он смотрел на темные пятна городов, живущих своей обычной жизнью… Он чувствовал себя не просто космонавтом, впервые увидевшим Землю сверху и постигшим то, чего нельзя понять там, внизу. Он прощался с беззащитным голубым шариком, чтобы увидеть сотни других таких же голубых, круглых, но куда более могущественных в расцвете своих цивилизаций. Он прощался с Землей и знал, что она не заметит пропажи одного своего сына, одного из миллиардов, но первого землянина в необозримых космических просторах. Он чувствовал, что выбираемый им путь может привести его к гибели, но стремление к новому, смешанное с восторгом и простым любопытством побеждало тревогу. Судьба выбрала его из миллиардов таких как он, судьба указала ему путь, на который еще не ступала нога человека Земли, и он был готов гордо сделать шаг в пропасть…
ГЛАВА 6
Через десять часов после того, как за землянином закрылась дверь в его каюту, эта дверь вновь открылась перед Эр-тэром.
Сергей, для которого последний день – реальный день за вычетом бессознательного состояния – длился больше двадцати четырех часов и был настолько богат впечатлениями, что их хватило бы и на год, спал, полулежа на панели-кровати, в том положении, в котором застал его сон.
Эр-тэр, казалось, забыл, зачем пришел. Его задумчивый взгляд остановился на лице землянина и не двигался минуты две. Затем лорг осмотрел и попробовал холодный и почти нетронутый обед на столе, долго изучал простой рисунок на дешевом фарфоре, шагнул сквозь стену в большую ванную комнату, но сразу покинул ее, убедившись, что там его гость еще не был, сел в кресло и еще некоторое время смотрел на Землю.
Только после этого Эр-тэр вернул взгляд к Сергею и мысленно приказал ему проснуться.
Пробуждение Сергея не было обычным.
Управляемый телепатической силой, землянин дернулся, открыл глаза, сразу узнал Эр-тэра и все вспомнил, словно совсем не спал. Ему не нужно было время, чтобы вернуться к действительности.
– Вы пришли за ответом? – спросил он.
Лорг кивнул.
Сергей сел на панели-кровати, собираясь с мыслями.
– Какие у меня гарантии?
– Гарантии чего?
– Того, что я не буду просто домашним зверьком, что меня не используют и бросят и, что я действительно получу все, что мне обещали?
– Слово лорга и контракт, оформленный по всем правилам нашего государства… – Эр-тэр прервался. – Но ты прав – по твоим понятиям – никаких. Я не могу дать ни одной гарантии в понимании землянина. Тебе придется рискнуть или отказаться!
– Я согласен.
– Согласен?
– Да.
– Ты твердо уверен?
Сергей развел руками, давая понять, что уже приговорил себя и приговор обжалованию не подлежит.
– Я решился.
– Хорошо. Есть вопросы или просьбы?
– Мама и сестренка… Можно сообщить им обо мне?
– Насколько это для тебя важно?
– Очень важно!
– Хорошо. Могу предложить такой вариант – к ним придет человек, представится федеральным агентом и скажет, что ты понадобился стране для секретной операции, которую нет возможности поручить никому другому и что-нибудь вроде того; что они должны тобой гордиться и так далее… Может быть, тебя не увидят в течении целого года, но их героическому родственнику мало что угрожает. Во всяком случае, все это будет не слишком далеко от правды, а, чтобы твои родные действительно поверили, им, например, передадут некоторую сумму, как часть предполагаемого гонорара.
– У нас нет федеральных агентов.
Эр-тэр поморщился.
– Ну извини! Я не настолько специалист по Земле – те, кому может быть поручена такая миссия, будут профессионалы.
– Если получится правдоподобно…
– Это все?
Сергей вздрогнул, почувствовав по взгляду Эр-тэра, что время колебаний истекло – его ответ нажмет курок, и возврата не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13