Прошло несколько дней, а хищник не появлялся. Между двумя поселениями была налажена устойчивая связь. Шустрые гонцы встречались в условленном месте и обменивались новостями, так что все знали, что происходит в обоих кланах. Оборотень затаился и чего-то выжидал. Ньорд надеялся получить от него какой-нибудь знак, чтобы тут же отправиться в путь, и сосредоточенно готовился к поединку.
Умелые мастера, которых у него было предостаточно, изготовили замечательные доспехи, казавшиеся непробиваемыми. Кузнецы долго ковали медь, пока она не стала жесткой. Затем из нее сделали две прочные пластины, плотно прилегающие к спине и груди. Застежки, соединяющие их, имели сложный замок, который не могли повредить ни сильные удары, ни резкие движения. На толстых кольцах к этим пластинам крепились другие – защищающие руки. На плече и предплечье они были жесткими, а на локтях – чешуйчатыми, гибкими. Чешуйчатые же перчатки не мешали держать оружие и при этом надежно укрывали кисть. Головной убор мастера собрали из мелких колечек, соединенных вместе в несколько слоев. На него надевался прочный шлем.
Когда доспехи были готовы и Ньорд примерил их, посмотреть на диковинку собралась вся дружина. Такого они еще не видели. Задумка принадлежала старейшему кузнецу, который в молодости много путешествовал и потому знал уйму секретов разных мастеров. Ему давно хотелось сделать что-нибудь необычное, и наконец-то он осуществил свою мечту. Он подробно объяснял вождю, как пользоваться его изделием, и сиял от гордости и счастья, купаясь в потоке похвал, сыпавшихся со всех сторон.
Другой мастер поднес Ньорду массивный серебряный кинжал с простой, но очень удобной рукоятью и копье с острым тяжелым наконечником, сделанным тоже из серебра. Асир взвесил на руке оружие и выбрал кинжал.
– Копье я не возьму, – сказал он. – Для леса оно непригодно. Слишком много препятствий. А мне надо действовать наверняка. Но все равно спасибо. Хорошее оружие. Жаль, металл никчемный.
Теперь Ньорд был полностью готов к бою. Конан тоже осмотрел его доспехи и одобрил их. Однако киммериец считал, что они хороши для войны, а на поединок один на один предпочитал выходить налегке, чтобы ничто не мешало движениям. По своему огромному опыту он знал, что часто ловкость бывает нужнее, чем сила и умение обращаться с оружием. Его не раз спасали звериная гибкость, чутье и умение вовремя увернуться. И из оружия он скорее бы выбрал копье, а не кинжал. Но варвар не сказал ни слова Ньорду. Пусть поступает так, как считает нужным. Он опытный, сильный, мужественный, умелый воин и сам знает, что ему делать.
Медленно тянулись дни. Самым ужасным для Ньорда, да и для Конана, было то, что ничего не происходило. Затянувшееся ожидание изнуряло, отнимало силы, мучило. Оборотень как сквозь землю провалился. Несколько раз киммериец уходил в лес на целый день, пытаясь разыскать хотя бы старые следы, но ничего не находил и возвращался с наступлением темноты мрачный и злой. Наконец однажды утром Ньорд сказал ему:
– Мне сегодня приснился сон, в котором медведь вызвал меня на бой. Премерзкий гад. Клочкастый какой-то, глазки злые, клыки желтые, наполовину сточенные, покрытые смрадной пеной. А когти длинные, острые, и с них капала кровь.
– Дурной сон, – нахмурился Конан. – Последний раз прошу тебя: возьми меня с собой.
– Нет, – отрезал асир. – И не будем больше к этому возвращаться. Сегодня в лес пойду я. Чувствую, он ждет. Пора.
Ньорд надел доспехи, взял кинжал, прикрепил к ногам лыжи и отправился в чащу. Выйдя за ворота он обернулся:
– Выше голову! Вечером устроим пир. Я принесу его шкуру.
– Не нравится мне что-то, – покачал головой старый Горм. – Уберег бы он свою шкуру, а с оборотня ее не снимешь.
– Не беспокойся, старик, – положил варвар ему на плечо руку. – Я иду за ним. Чуть позже, чтобы он не увидел меня.
– Возьми копье, – светло улыбнулся Горм, – Я верю в тебя.
Конан отправился в оружейную, примерил к руке копье, немного укоротил древко, а затем, прихватив с собой лыжи и, на всякий случай, свой верный меч, поспешил за Ньордом.
День выдался ясным и солнечным. На чистом искрящемся снегу четко выделялась лыжня, лыжи скользили плавно и бесшумно, и настроение киммерийца улучшалось с каждым шагом. Он нисколько не сомневался, что все закончится благополучно. Его беспокоил лишь Ньорд. Асир настолько уверовал, что кровожадный хищник – оборотень, что думал о нем как о человеке и бой представлял себе с воином, а не со зверем. Конан же ни на миг не забывал, что зверь есть зверь и, бьется под его шкурой сердце человека или медведя, вести себя он будет не по-людски, а значит, поединок предстоит непростой.
За размышлениями он не заметил, как погода постепенно начала портиться. Голубое небо затянули тучи, ветер из легкого и свежего превратился в холодный, пронизывающий до самых костей, а чуть позже из туч, повисших, казалось, над самой головой, потихоньку начал падать снег. Ветер гудел все громче и громче, снежинки увеличились в несколько раз и повалили так густо, что Конан не видел ничего дальше вытянутой руки. Лыжня, оставленная Ньордом, скрылась в сплошной пелене. Какое-то время киммериец еще представлял, где он находится, но вскоре окончательно сбился со следа и остановился.
Очередной порыв ветра ударил в широкую грудь Конана с такой силой, что тот едва сумел ухватиться за ствол стоявшего рядом дерева, чтобы не упасть. На мгновение у варвара мелькнула мысль, что сам Имир, Ледяной Гигант, ополчился против него, но быстро исчезла, ибо киммерийцу приходилось думать, как выстоять в этом снежном кошмаре. Снег залепил глаза, забился в нос, уши, рот. В какую бы сторону ни повернулся Конан, ветер бил ему в лицо.
Неожиданно падающий с небес снег уплотнился и из него сложилась фигура высокого, немного сутулого старика с длинной бородой. Снежный старик пристально посмотрел на варвара, погрозил ему кулаком, громко расхохотался и исчез, рассыпавшись на мириады блестящих снежинок. Ветер завыл с новой силой, стараясь сбить киммерийца с ног, и тот понял, что внезапно начавшаяся буря – дело рук колдуна.
Ярость захлестнула Конана, и ему даже стало жарко. Он поднял над головой копье, словно факел, и закричал что есть мочи:
– Я не боюсь тебя, дряхлая развалина! Можешь беситься сколько угодно! Больше ты не будешь поганить этот мир своим смрадным дыханием! Я найду тебя и уничтожу!
И – о чудо! – буря утихла, как будто никогда и не начиналась. Тучи рассеялись, ветер опять стал легким и свежим, выглянуло солнце, словно сам светозарный Митра решил взглянуть на отважного воина.
Варвар посмотрел по сторонам, пытаясь определить, куда забрался в этой неразберихе. Тщетно. Он даже представить не мог, куда его занесло. Конан прислушался, но вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как падают с веток крохотные снежные комочки. Тогда варвар решил идти вперед, полагаясь только на свое почти звериное чутье, которое уже не раз выручало его.
Лыжи слегка утопали в рыхлом снегу, но идти было легко, и киммериец спешил куда-то вдаль, изредка останавливаясь, а затем поворачивая то вправо, то влево. Почему именно туда, он не знал, но нисколько не сомневался, что идет правильно.
Он шел довольно долго, ибо буря основательно сбила его с пути и укрыла все следы. Но вот он остановился в очередной раз, и до его ушей донесся отдаленный, едва различимый крик, столь слабый, что, не обладай Конан необыкновенно чутким слухом, он ничего не услышал бы. Киммериец со всех ног бросился туда, и довольно скоро перед ним открылась небольшая поляна, лежавшая почти у подножия гор.
На поляне шла ожесточенная борьба огромного медведя и человека, и, судя по тому, что увидел Конан, человек эту битву проигрывал. Оба запыхались, из многочисленных ран струилась кровь, но если силы Ньорда явно были на исходе, то оборотень и не собирался сдаваться. Он оглушительно ревел и пытался поймать противника, чтобы переломить ему хребет. Ньорд отпрыгнул в сторону и, с трудом шевеля рукой в изодранных в клочья доспехах из жесткой меди, выхватил серебряный кинжал, лезвие которого блеснуло в солнечных лучах. Медведь отшатнулся, прикрыв глаза лапой, и Ньорд стремительно бросился на него. Однако праздновать победу было рано. Зверь изо всех сил ударил мощной лапой по руке асира, и кинжал, описав в воздухе дугу, вонзился в снег, довольно плотно утрамбованный за время поединка. Хищник снова зарычал и одним прыжком настиг Ньорда. Не успел тот опомниться, как тяжелая туша накрыла его, когтистая лапа потянулась к горлу.
Конан размахнулся и, почти не целясь, изо всех сил метнул в монстра копье. Сверкнув холодной молнией, оно пересекло поляну и глубоко вошло зверю под лопатку. Он дернулся, и из открытой пасти потоком хлынула кровь, так что Ньорд чуть не захлебнулся ею. Киммериец подбежал к другу, сильным рывком скинул с него зверя, затем обернулся, выдернул кинжал из снега и перерезал медведю горло. Только после этого он посмотрел на асира:
– С тобой все в порядке?
– Ты был прав, – едва переводя дыхание, ответил Ньорд. – Я бы с ним не справился.
– Не надо об этом, – нахмурился Конан и вдруг воскликнул, указывая рукой на хищника: – Смотри!
То, что происходило у них на глазах, могло привидеться разве что в самом страшном сне. Зверь лежал на спине, запрокинув голову. Неожиданно по его телу пробежала дрожь, и сквозь жуткий звериный облик начала проступать фигура человека. Прошло всего несколько мгновений, и перед изумленными друзьями возник труп старого ванира с седой всклокоченной бородой. Мертвое лицо искажала гримаса ненависти.
– Так вот ты какой, – тихо проговорил Ньорд. – Но теперь все кончено. Больше ты не причинишь зла.
– Кончено?! – взвился Конан. – Старая змея сдохла, но гадючник-то цел и невредим. Надо отправиться в Ванахейм и вырезать весь этот клан. Зло надо уничтожать с корнем.
– Опомнись, Конан, – возразил Ньорд. – Там остались лить женщины и дети.
– Дети вырастут, – настаивал киммериец.
– Вот тогда и встретимся с ними. В честном бою.
Конан глубоко вздохнул, понимая, что асир прав, и стараясь унять свою горячую кровь, которая снова ударила ему в голову. Он помолчал, глядя на поверженного врага, вздохнул еще раз и протянул Ньорду руку:
– Вставай. Нас заждались дома. Ты обещал устроить пир, помнишь? Ох и напьюсь же я сегодня!
Ньорд засмеялся, медленно поднялся на ноги, оперся о плечо друга, и они неторопливо побрели домой.

1 2 3 4 5 6