Это был он — майор Вилли! Наташа так растерялась, что даже не шевельнулась, пока он проезжал мимо.
Майор Ярута ищет его! Надо было что-то предпринять, притом немедленно, но что именно — Наташа не знала. И когда телега скрылась за частоколом сосен, девушка вскочила на ноги и бросилась к городу. Но уже через минуту она остановлась.
«Уйдет… Ведь он уйдет! Пока я кому-нибудь сообщу — он потеряется в лесу. Там десятки проселочных дорог — ищи потом, по какой он поехал».
Не раздумывая больше, Наташа вернулась в лес и пошла за телегой, скрываясь за деревьями. Не едет ли он к Вульфу?.. Эта дорога идет как раз к нему. Наташа возила по ней молоко в город. Нет, телега свернула вправо… А теперь опять налево… Снова вправо. Зачем он так петляет? Телегу Наташа не видела, слышала только глухой перестук колес. Она уже вся исцарапалась о ветви, стараясь двигаться скрытно. Но вот телега, кажется, остановилась. Наташа подкралась ближе и, прячась за толстым дубом, осторожно выглянула. Впереди была вырубка. Вилли собирал хворост и складывал его в телегу… Затем он поехал дальше. Сосняк кончился, и началась дубрава. Деревья были редки, и теперь Наташе приходилось перебегать от одного ствола к другому. Открылась небольшая поляна, и здесь телега снова остановилась. Вилли соскочил на землю, оглянулся кругом и пошел в сторону Наташи. Девушка приросла к дереву. Она слышала даже, как трещит под ногами немца валежник.
Но Вилли остановился шагах в двадцати, присел на пень спиной к Наташе и закурил. Потом он наклонился к ногам, должно быть, переобувался.
Прошло несколько томительных минут. Как на зло, в носу так защекотало, что Наташа еле сдерживалась, чтобы не чихнуть. Как рае в то самое мгновение, когда Наташе уже казалось, что ей не сдержаться, немец поднялся. Собрав еще немного хвороста, он взобрался на телегу.
Убедившись, что Вилли возвращается в юрод, Наташа решила обогнать его и, встретив в городе первого попавшегося солдата, попросить задержать фашиста. Но Наташа не рассчитала времени. Пока она кружным путем выбиралась из лесу, телега достигла первых домов. Наташа бросилась прямо к ней, но вдруг встречная колонна машин отрезала ей дорогу. Девушка попробовала проскользнуть между машинами и едва не угодила под грузовик. Шофер сердито закричал на нее и сочно выругался. Наташа подняла руку, пытаясь остановить одну из машин, но ей шутливо крикнули:
— Некогда, спешим на Берлин. Догоняй, деваха!
Когда колонна промчалась, телеги уже не было видно У Наташи заблестели слезы. Упустила, упустила… Она готова была разреветься от отчаяния. Бросилась на одну улицу, на другую, однако немец как в воду канул.
Опустив голову, Наташа побрела к себе на сборный пункт.
VII. «13—17»
Шурша скатами, машина быстро бежала по шоссейной магистрали, приближаясь к линии фронта. Где-то далеко за Одером два прожекторных луча шарили по черному небу, видимо разыскивая самолет. Вот они скреститесь римской десяткой, и в точку скрещения полетели с земли стайками разноцветные светлячки. Они плыли, казалось, так медленно, что их можно было бы легко ловить руками. Некоторые бесследно растворялись, другие лопались яркими искристыми вспышками. Потом «десятка» сломалась, и лучи снова суматошно заметались по небу, пока вдруг не погасли совсем.
Майор Ярута поудобней уселся, склонил голову на грудь и закрыл глаза. Хотелось спать, убийственно хотелось спать. Хоть бы раз по-настоящему отоспаться.
Свернув с шоссейной дороги, машина затряслась по булыжнику, спускаясь в низину, заплывшую волокнистым туманом. Шофер, искоса взглянув на майора, сбавил газ.
— Ты что как на волах? — недовольно спросил Ярута.
— Да мотор хандрит, товарищ майор.
— Не хитри, приятель. Спать будем потом.
Шофер нажал на педаль и машина рванулась с прежней силой.
Яруте смертельно хотелось стать, но он не спал. Нельзя! Некогда. Он возвращался от полковника Сизова и еще раз обдумывал, что предстояло сделать. Самое простое, конечно, — арестовать Вульфа и попытаться через него развязать узел. Он, безусловно, должен знать базы Либиха—Шнейдера. Не может ее знать, так как они расположены где-то на территории его лесничества. Система организации Либиха теперь уже более или менее ясна. В лесу у него базы с законспирированными радиопередатчиками, а вокруг разветвленная сеть агентуры. Факты подсказывают, что именно так.
«Но будем рассуждать логически, — думал Ярута — Допустим, Вульфа я арестую. Что это мне даст? Может создаться два положения. Первое: он заявит, что ему ничего неизвестно о деятельности Либиха, и это может оказаться правдой. Таким образом, арест Вульфа ни к чему не приведет, но наверняка насторожит Либиха. Ему непременно станет известно об аресте лесника. Это пахнет провалом. Конечно, Либих свою деятельность не прекратит, но законспирируется еще глубже. Но, допустим, что Вульфу всё известно о Либихе. Сознается ли он? Трудно сказать. Изобличающих его улик: пока что нет. К тому же, не исключена возможность, что он и сам причастен к этой организации. Тогда от него и совсем ничего не вырвешь Стало быть, с арестом торопиться нельзя. Как бы не вспугнуть прежде времени.
Сзади засигналил клаксон, шофер взял правее, освободил дорогу, не уменьшая скорости. Сигналы продолжали настойчиво гудеть, но машину не обгоняли.
— Пошел к чертям! — выругался шофер, опять выехал на середину дороги и поддал газу.
Внезапно, почти впритирку, проскочил мима машины мотоцикл. Мотоциклист что-то крикнул и понесся дальше.
— Вишь, некогда ему, невтерпеж — бабу везет, — буркнул шофер.
В слабом свете подфарников Ярута заметил позади мотоциклиста пассажира. Ветер пузырем надул гимнастерку и змейкой трепал черные косы. «Уж не Наташа ли? — подумал он. — Кажется, она. Куда же это ее повезли?» Внезапно что-то больно кольнуло сердце. Ярута сам удивился этому. Он заёрзал на месте, всматриваясь в маячивший в туманной ночи красный огонек мотоцикла. «Ну и пусть… Тебе-то, майор, какое дало?» — Он хотел сразу же перестать об этом думать, забыть — хватит ему и без того забот. По впереди всё еще маячил красный глазок, и легкая грусть не развеивалась. Куда она поехала?.. Он закрыл глаза, чтобы не видеть огонька, уносящего ее неизвестно куда.
Шофер вдруг резко затормозил, и майор едва не стукнулся головой о стекло.
— Ты что? Уснул? — сердито буркнул Ярута.
— Да вон… доездился, видать, бабник.
Метрах в десяти поперек дороги стоял мотоцикл, возле него мотоциклист и девушка с поднятой вверх рукой. Это в самом деле была Наташа.
Машина еще не успела остановился, как Наташа уже побежала ей навстречу.
— Я вас ищу, товарищ майор. Он здесь!
— Кто он?
— Вилли! Майор Вилли! Я его видела и снова потеряла.
В том, что Либих—Шнейдер где-то поблизости, — Ярута не сомневался. Он и должен быть здесь, но вот то, что его встретила Наташа…
— Вы убеждены? Не обознались?
— Что вы!..
Майор вышел из машины, присветил фонариком. Озябла Наташа, слегка посинела даже.
— Что ж вы так налегке? — спросил он — А ты тоже, гонишь, как сумасшедший, — упрекнул он мотоциклиста.
— Вас догонял, товарищ майор. По номеру узнал. Да я ей не раз говорил, чтоб за мою спину пряталась.
— Садитесь, — открыл Ярута заднюю дверцу машины. — Юрка, где мой плащ? Можешь ехать обратно, — сказал он мотоциклисту.
Наташа с благодарностью закуталась в плащ, забилась в уголок машины, ожидая от майора опросов, но он всю дорогу молчал. Девушка недоумевала, почему Ярута так спокойно, казалось, безразлично отнесся к ее сообщению. А ведь она так спешила! Упросила коменданта срочно отвезти ее к майору, а он… Может быть, тот фашист больше не интересует его?
Приехав к себе, майор приказал дежурному солдату вскипятить чай, и только после этого, пригласив Наташу к себе в кабинет, сказал:
— Я вас слушаю, товарищ Шумилова. Давайте всё подробно.
Волнуясь и запинаясь, она рассказала.
— Вы сердитесь, что я его упустила, товарищ майор? — спросила, глядя на его нахмуренные брови.
— Вы угадали.
— Но что я могла поделать?
— Задержать. Сказать: стой, руки вверх! И ко мне. Вот бы и делу конец.
— Вы шутите…
Ярута рассмеялся.
— Ну, конечно, шучу. А вот и чай. Погрейтесь, Наташа, — пододвинул он девушке чашку. — То, что вы поспешили ко мне, — умно, но вот одеваться всё же надо теплее.
— Слушаюсь, товарищ майор, — шутливо приложила руку к виску Наташа. — Я, в самом деле, изрядно таки продрогла.
Захватив обеими ладонями большую эмалированную чашку, Наташа с наслаждением пила чай. На ее смуглых щеках разгорался румянец. Ярута смотрел на ее полные, без единой морщинки, губы, и она вдруг показалась ему совсем еще ребенком.
— Наташа, сколько вам лет, если это не девичий секрет?
— Лет?.. Старуха уже.
— А всё же?
— Двадцать и один месяц. Какой ужас, товарищ майор! Двадцать лет, — а кто я, что я? По какому праву забрали у меня три года жизни? И каких при года! Это ужасно, этого нельзя простить!
— Ничего, наверстаете, В двадцать лет всё еще впереди. Ваше счастье не уйдет.
Наташа поставила на стол чашку, губы ее дрогнули, глаза стали грустными. Тихо, с болью она сказала:
— Что понимать под счастьем, товарищ майор? Не знаю, может быть, оно и будет, будет, конечно, но уже… с ущербинкой.
Ярута удивленно посмотрел на девушку.
— Что ж так?
Наташа поднялась, и ему показалось, что она едва сдерживает слезы.
— Отвезут меня, товарищ майор?
— Да, конечно. Сейчас распоряжусь.
Ярута объяснил Наташе, как надо себя вести, что делать, если бы ей случилось снова повстречать Вилли, проводил к машине, сам накинул на нее плащ и, прощаясь, невольно задержал ее руку. Рука была маленькая и мягкая.
— Спокойной ночи, Наташа. Я вас скоро навещу. Хорошо?
Машина ушла, а майор стоял посреди двора и думал: что-то гнетет ее. Какой-то надлом… Что?..
Из раздумья майора вывел посыльный лейтенанта Вощина.
Вощин в записке сообщал, что на его объекте ничего существенного не замечено. Вульф под вечер выходил из дому, был в лесу, видимо, делал обход на своем участке. Ни с кем не встречался.
А час спустя Яруте позвонили от полковника Сизова: наши пеленгаторы снова засекли кодированные радиосигналы, на этот раз из квадрата 16—32 (приблизительно, километрах в двух от дома лесника).
По голосу было слышно, что «хозяин» очень недоволен. В заключение он сказал:
— Командование готовится к решительному и, может быть, последнему удару по гитлеровской Германии. Наша задача — обеспечить со своей стороны внезапность этого удара. Вы понимаете, майор, ответственность, лежащую на нас? Глаза и уши противника должны быть ликвидированы прежде, чем наше командование начнет основную перегруппировку сил. Форсируйте дело!
…Под утро большая труппа вражеских самолетов совершила налет на расположенную в тесу танковую часть и склады боеприпасов. Интенсивным огнем зенитчики отогнали врага. Были все основания полагать, что между неизвестными радиосигналами и налетом существует прямая связь.
Сообщение Наташи Шумиловой вызывало в свете всего этого особый интерес. Предположение о том, что Либих извне руководит своими законспирированными рациями, теперь подтверждалось. Но как руководит? Какими путями? Через кого?
Анализируя и сопоставляя факты, майор Ярута пришел к выводу, что Либих несомненно ездил в лес на явку, и явка состоялась. Только почему же Шумилова ничего не заметила? Просмотрела? Наташа видела Либиха только на остановках, а он мог встретиться с нужным человеком в пути. Но в таком случае незачем было ему сидеть и ждать кого-то на поляне.
Внезапно майора осенила догадка, ан даже стукнул пальцем себя по лбу.
«А Вульф? Почему именно в этот день Вульф выходил в лес? Что это — случайное совпадение или… явка? Интересно, был ли лесник на той поляне, где останавливался Либих? Похоже на го, что Вульф и есть связующее звено. Фигура подходящая».
— Срочно вызвать ко мне Вощина, — распорядился Ярута. — Немедленно. И сейчас же отправьте машину за Шумиловой.
Майор с нетерпением ждал Наташу. И как только она вошла в комнату, он спросил:
— Вы смогли бы указать место, где Вилли собирал хворост? В лесу не заблудитесь?
— Что вы! Я же лесовичка, Николай Степанович! Раз пройду — запомню каждое дерево.
Еле-еле забрезжил рассвет; в лесу было сыро, между бурых стволов сосен еще стлались седые космы тумана; воздух был напоен густым запахом хвои, гнилой листвы и набухающих почек.
Машина остановилась на просеке. Майор велел шоферу возиться около мотора, солдатам петь, «чтоб вся германская земля слышала», а сам с лейтенантом Вощиным и Наташей отправился разыскивать поляну.
Наташа без труда нашла и показала пенек, на котором вчера Либих выкурил трубку.
— Николай Степанович, — сказан лейтенант, — Вульф тоже приходил на эту поляну.
Майор улыбнулся.
— Что вы говорите? И он тоже, конечно, сидел на этом пне?
— Сидел, — удивленно глядя на Яруту, кивнул лейтенант.
— И перешнуровывал ботинки?
— Откуда вы знаете?
— И тоже курил?
— Курил. Но я вам, кажется, об этом не докладывал?
— Ну, это нетрудно догадаться. Но давайте лучше займемся этим пнем, на котором непременно всякий прохвост считает своим долгом отдохнуть.
Пень стоял на краю небольшой вырубки, метрах в ста от проселочной дороги. Это был громадный обомшелый дубовый пень, вцепившийся в землю корневищами, как паук лапами. На срезе мох был несколько примят — свидетельство того, что на нем недавно кто-то сидел. Ярута внимательно осмотрел печь и пространство вокруг него.
— Как вы думаете, что это? — показал он на втоптанные в наст какие-то черные клочки.
Вощин наклонился, осторожно дотронулся до них.
— Пепел. Бумажный пепел.
— И как по-вашему, что это значит?
Лейтенант пожал плечами.
— Это значит, что кто-то из них сжег бумагу, — сказал майор.
— Но почему обязательно кто-то из них? — возразил Вощин — Мог ведь и кто-нибудь другой?..
— Во-первых, пепел этот еще свежий. Во-вторых, обратите внимание, он не просто брошен, а его старались растоптать Почему бумагу сожгли? Видимо, нельзя было держать ее при себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11