Именно такие подвиги и давали ему право на почти королевскую власть. Люди принимали его таким, какой он есть. Впрочем, хоть он и был грабителем, в его собственных владениях о разбоях и не слыхивали. Однако и в эти края то и дело долетали слухи о том, как внизу, в долине, где лежали куда более богатые земли, вдруг с гор, словно снег на голову, сваливалась шайка вооруженных с ног до головы всадников на быстрых, как ветер, конях. Вихрем ворвавшись в город, они молниеносно очищали банк, или ювелирный магазин, почтовый поезд или дилижанс с богатыми пассажирами и исчезали, будто растворялись в воздухе, укрывшись в родных горах с богатой добычей, а вскоре после таких набегов золотой дождь проливался над головами бедных жителей гор.Постепенно здесь установились свои законы. Ни шерифу, ни судебному приставу, возымевшему желание добраться до Танкертона, не удавалось проникнуть вглубь его горного королевства. На губах местных жителей лежала печать молчания, все они были глухи и слепы, и служители закона не могли рассчитывать ни на помощь, ни на простое гостеприимство. Да что говорить о помощи, когда сотни добровольных лазутчиков, словно круги по воде, волнами катились далеко впереди их отряда, предупреждая о приближающейся опасности. Довольно было нескольких дней, чтобы весть о них разнеслась по горам. Становилось известным все: и сколько людей в отряде шерифа, и куда они направляются. А если, случалось, порой одного или двух из них вдруг находили убитыми, то ничто не связывало трупы с самим Джимом Танкертоном. Ему служили верно. Местные жители были его телохранителями, их неподкупная преданность служила залогом его безопасности. Никогда еще властям не удавалось даже близко подобраться к нему. Долгие переходы по головокружительным горным тропам, изнуряющие долгие погони, бесконечная погоня, а в результате — ничего, кроме убитых и покалеченных лошадей.Об этом как раз и думал в эту минуту Танкертон, глядя вниз на лежавшее у его ног королевство. Власть его была незыблема, и он это знал. А кроме того, он любил эту землю и не променял бы ее ни на какую другую в мире. Даже сам воздух здесь пьянил его, каждый запах казался родным и каждая дорога — знакомой. Даже лист не мог бы сорваться с дерева так, чтобы он об этом не узнал. У него было все, о чем может только мечтать любой владыка: его подданные боялись, уважали и любили его. А кроме того, как любой азартный игрок, он наслаждался каждым мгновением своей власти над этим уголком мира1Солнце близилось к закату и внизу, в долине, на землю уже ложились синеватые тени. Каньон как будто стал глубже. Снеговые шапки, укрывавшие вершины гор, в лучах заходящего солнца ослепительно сверкали, посылая в разные стороны снопы разноцветных искр, и все вокруг постепенно заволакивала голубоватая дымка.Все здесь: узкие расщелины, леса, ущелья, было окутано туманом, все в нем казалось призрачным, даже сверкающие вершины гор, рядом с которыми особенно ослепительно сияла синева неба. Сквозь дымку просвечивал лес, на дне же ущелий она казалась особенно темной, и все утопавшее в ней горное королевство Танкертона можно было бы назвать империей Поднебесья.Вволю насладившись этой пленительной картиной, он вновь дал шпоры коню и черный жеребец вихрем помчался вниз.Подъехав к гостинице, Танкертон увидел мальчишку, взбиравшегося по тропе навстречу. Резко натянув поводья, так что Ганфайр мгновенно превратился в статую из черного дерева, четко вырисовывающуюся на фоне зелени листвы, он ждал, пока мальчик поравняется с ним, рассчитывая рассмотреть его вблизи.Они ничуть не удивился, увидев перед собой загорелого до черноты паренька лет четырнадцати, в то и дело спадавших штанах, видимо, унаследованных от отца, протертых до дыр, сквозь которые то тут, то там проглядывало худенькое тело, и не сваливавшихся на землю только благодаря лямке, перекинутой через плечо. Мальчишка сжимал в руках невероятно древний карабин. На лице была гримаса разочарования.Когда паренек подошел поближе, Танкертону показалось, что он уже видел его. Само собой, он конечно, не мог знать в лицо всех, кто жил в этих местах, но по крайней мере по возможности всегда старался следовать в этом смысле примеру Цезаря. Впрочем, скорее он знал не самого мальчишку, а его отца.Итак, он терпеливо ждал, пока юнец не подойдет поближе. Но когда между ними уже оставалось не больше четыре — пяти шагов, тот вдруг вскинул голову и впился ему в лицо подозрительным взглядом горящих глаз. Танкертон невольно поежился. Взгляд этот напомнил ему взгляд хищного зверька, который ему не раз доводилось ловить на себе, пробираясь сквозь чащу. Мальчишка, косматый, оборванный и взъерошенный, был точной копией детеныша гризли. Но в глазах его светился живой ум и отчаянная храбрость дикого зверя, и Танкертон с невольным уважением вдруг понял, что с возрастом этот мальчик станет грозным бойцом. Именно благодаря таким людям держался его трон, и Танкертон это знал. Ибо власть его зависела не от шайки вооруженных грабителей, не от сонма лазутчиков и осведомителей, не от воров, взломщиков и убийц, которых под его началом было немало. Нет, именно эти люди, его горная гвардия, составляли костяк его огромной армией, грудью заслонявшей своего вожака от рук закона.— Эй! — вдруг окликнул он.Мальчишка вздрогнул, молниеносно вскинул карабин к плечу и уже готовился спустить курок, как вдруг понял, кто перед ним.Он охнул и чуть было не выронил из рук ружье:— Мать честная! Ну и натворил бы я дел!Танкертон выехал на тропу.— Ты меня знаешь? — спросил он.— Еще бы! — кивнул мальчишка.— И кто я, по-твоему?— Джек Тимберлин, — объявил паренек.— Так, стало быть, меня зовут Джек Тимберлин?— Угу.— А еще что-нибудь ты обо мне знаешь?— У тебя паршивые легкие, вот и все, что мне известно, — невозмутимо заявил мальчуган.— А с чего ты это взял?— Ну, будь это вранье, — протянул тот в ответ, — стал бы ты жить тут, в горах, верно? А может, ты один из тех чокнутых книжных червей, которые изучают бабочек или червяков, черт его знает! Но готов биться об заклад, что Джек Тимберлин — парень, что надо!Танкертон не смог сдержать улыбку.— Я знаю твоего отца, — сказал он.— Не может быть, — Мальчишка покачал головой.— Ты уверен?— Он вот уж почти десять лет как умер. Должно быть, вы знакомы с дядей Биллом.— А ты на него похож?— Разве я по-вашему, смахиваю на дикого кабана? — презрительно фыркнул он, и добавил: — Надеюсь, что ни капельки!— Сколько тебе лет, сынок?— Достаточно, чтобы свалить оленя! — важно ответил парнишка.— И освежевать его? — полюбопытствовал Танкертон.— Да, и освежевать, и вырезать лучший кусок на жаркое. Держу пари, ни один мясник не справится с этим быстрее меня!— Уверен?— Так сказал сам Билл из Харперсвилла!Внезапно Танкертон припомнил сутулые плечи и продолговатую физиономию Билла, мясника из Харперсвилла.— Старый Билл Огден, знаете его? Я учился у него разделывать мясо. Только сейчас он больше греется на солнышке да точит лясы с Чаком Харпером.— Значит, твоя фамилия Огден?— Моя-то? Боже упаси! Скажете тоже! Меня кличут Джеймс МакВей Олдервуд Ларрен!— Славное имя. И такое длинное!— Мой папаша, царствие ему небесное, был добрый человек и любил повторять, что Ларрены, дескать, имеют по одному имечку на каждые два фута росту!— А Билл Огден — твой родственник, раз взял тебя в ученики…— Брал он меня, как же! Он, если хотите знать, палец о палец ради меня не ударил!Жирная горная куропатка, прятавшаяся в кустах, почему-то решила, что пришло самое время взлететь, и с шумом захлопала крыльями, поднимаясь в воздух. Мальчишка вскинул к плечу карабин, оглушительно грохнул выстрел, и птица смятым комком перьев рухнула в кусты.Проводив птицу взглядом, мальчик убедился, что она упала в кусты, но не двинулся с места. Вместо этого он с небрежным видом повернулся к Танкертону.— Чертовски хороший выстрел, — одобрительно кивнул тот. — Что же ты не подберешь ее?— Сейчас, — откликнулся мальчишка и через минуту вернулся со своей добычей. — Прямо в глаз, — похвастался он и добавил: — Ох, и влетело бы мне от Билла, если бы промазал!— И часто тебе влетает от него? Наверное, всякий раз, как возвращаешься домой с пустыми руками?— А то как же? Ух, и мастер же он драться! А ручищи у него здоровенные, ведь он кожевник!Мальчишка беззлобно рассмеялся:— А, все это ерунда! К тому же вот уж год, как я рта не открываю, когда он дерется. А это старому хрену словно нож острый! Все удовольствие пропадает!— Наверное, это что-то вроде закалки для тебя, — осторожно спросил Танкертон, немало удивленный этой странной философией.— А то как же? — жизнерадостно воскликнул мальчишка. — Зато когда я дерусь с другими парнями, то порой ничего и не чувствую! Да пусть они хоть из штанов выпрыгнут, все равно я в конце концов вобью зубы им же в глотку!Он ухмыльнулся, и его ослепительно белые зубы сверкнули, как волчьи клыки.— Но ведь Билл по-настоящему тебе не дядя, не так ли? — спросил Танкертон.— Он-то? Да он мне такой же родственник, как петух — беркуту, даром что и тот и другой птичьего племени! Не было еще ни одного Огдена, кому бы посчастливилось породниться с Ларренами! И не будет! Хотя девчонки у него ничего, мистер Тан… Тимберлин, может, вы и сами когда замечали! Такие плутовки!— Да, и готов поклясться, не сводят с тебя глаз, Джимми, верно? Эти бестии за версту чуют настоящего мужчину!Джимми вспыхнул от гордости.— Спасибо… только что мне за дело до баб? Только языком день-деньской метут, точно помелом, трещотки худые, да не дают человеку вечерком спокойно посидеть с газетой у камелька! Уж лучше б носки штопали, ей Богу!При этих словах он негодующе взглянул вниз, где сквозь прорехи в сапогах красовались его собственные драные носки. Танкертон весело расхохотался.— Сдается мне, тебе в Харперсвилле не очень-то весело живется, — сказал он.— Да нет, нормально, тем более, что из города ведь можно смыться! А тут меня шиш возьмешь! — И мальчишка со смехом указал туда, где чернела расщелина каньона. В голосе его звучало торжество.— Только вот с тех пор, как тут появился этот приезжий, — вдруг насупился он, — все пошло не так, как раньше!— А кто он такой?— Каррик Данмор. Настоящий мужчина! — присвистнул паренек и голос его зазвенел от едва сдерживаемого восторга. — Видели бы вы тот валун, что во дворе у Чака — а он поднял его одной рукой! А у миссис Харпер было такое лицо, словно она призрак увидела, ей Богу!— Крепкий орешек, наверное? — с интересом спросил Танкертон.— Он-то? Да нет, по виду не скажешь. Мягкий такой, обходительный. Такой мягкий, что ударишь топором — завязнет, а ножом и подавно не взять! Вот он какой!Танкертон выудил из кармана доллар и кинул мальчишке. Тот поймал его на лету.— Не окажешь ли мне услугу?— Если не дороже доллара, то идет! Тем более, что я ишачил на Огдена пять лет, прежде чем получил столько!— Отправляйся к Харперу. Шепни ему, что я буду ждать его на тропе. Но смотри — только ему одному, понял?Смышленые глаза парня блеснули. Он кивнул и мгновенно исчез. Танкертон проводил его взглядом и мысленно поблагодарил провидение, за то, что оно подарило ему королевство, где живет такой народ. Глава 15. Человек, который мог все Танкертон спешился, однако вместо того, чтобы передохнуть, удвоил осторожность. Оставив лошадь в самой глубине зарослей, он убедился, что великолепно вышколенный жеребец не делает ни малейшей попытки щипать траву или сочные молодые веточки. Больше того, он будто окаменел, даже не пытаясь отмахнуться хвостом от надоедливых мух. Похлопав его по спине, Танкертон отошел немного в сторону, устроился в самой гуще кустов и закурил. Место было выбрано превосходно. Дым с тропы заметить было невозможно, а сам он сквозь просвет между ветвями мог увидеть любого.Впрочем, Танкертон знал, что никакой нужды в этом не было. Он давно мог безбоязненно разъезжать, где вздумается — ведь это была его страна. Более того, порой ему доставляло особое наслаждение открыто показываться среди бела дня, но безошибочный инстинкт человека, за которым ведется охота, подсказывал ему — осторожность никогда не помешает.Звуки, которыми полон лес, сомкнулись над его головой — веселый лепет ручья неподалеку, шепот ветра в листве, наполненного звонким щебетом птичьих голосов и оживленной трескотней белок, низкий рев бегущей через каньон реки — все это разноголосье, смешиваясь со сладким ароматом цветов и пряным запахом сосен, дурманило голову. А вдалеке, синие на голубом небе, угрюмо высились горы.Наконец сквозь зеленую пелену листьев Танкертон заметил великана Чака Харпера, тяжело топающего в его сторону, и бесшумно выскользнул на тропу в двух шагах от него. Харпер остановился, как вкопанный, боязливо оглянулся и подошел. На губах его застыла неуверенная улыбка.Один вид этого человека вызывал отвращение в Джиме Танкертона. Сам он, прекрасно сложенный, легкий и гибкий, как дикая кошка, с трудом переносил неуклюжего и тупоголового Чака Харпера. И тем не менее он был вынужден терпеть его. Не такой он был человек, чтобы позволить чувствам взять верх над разумом, к тому же Танкертон отлично понимал, что Харпер имеет для него немалую ценность. Одна только гостиница Харпера чего стоила — ведь на сотни миль вокруг нигде не было приюта. Само собой, у Харпера останавливались все, кто ехал налегке. Чак всегда был в курсе всех новостей и уже поэтому Танкертону следовало быть с ним полюбезнее.Подойдя к великану, он сердечно пожал ему руку.— Рад видеть тебя, Чак, — кивнул он. — Жаль, что ни Линн, ни доктор не смогли обстряпать для тебя это дельце, так что видишь — придется мне самому позаботиться обо всем. Насколько я слышал, он — парень, что надо: мягок — не сломаешь, и тверд — не прирежешь. Верно?Чак сжал огромные кулаки так, что побелели костяшки пальцев.— Понятия не имею. Должно быть, один из проклятых колдунов, что отводят людям глаза, не иначе.— А мою винтовку он способен околдовать, как думаешь, Чак?Харпер неуверенно покосился на главаря. Похоже, он прикидывал в уме, каковы шансы у обоих противников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32