— Щекотно.Но это было так, данью моде на некоторую скромность. На самом деле ей было приятно, и она млела, испытывая приближение обжигающего тепла.Игорь притянул ее к себе и зажал рот поцелуем. Она засопела, податливо прижалась к нему животом, ответила на поцелуй легким касанием языка, сделала легкое провоцирующее движение бедрами...Томное облако обалдения затягивало сознание Игоря приятной греющей пеленой. Дурман окатывал тело жаркими волнами.Предвкушение сладостного ожога заставляло его торопиться. Бессвязно бормоча непонятные слова, мусоля мокрыми теплыми губами упругое ухо Алены, Игорь быстро двигал руками, судорожно ласкал подрагивавшее от возраставшего напряжения тело.Аленка лежала на полу, закрыв глаза. Она не ожидала такой стремительности и напора от городского черноголового мальчика, думала, что ей в какой-то момент возможно придется помочь ему преодолеть неизбежную робость, но быстрота, с которой развивались события, покорила ее, заставила раствориться в тепле сладостного ожидания.Она откинулась назад и легла спиной на пол веранды.Игорь тяжело дышал. Расширившимися глазами он разглядывал молодое и оттого казавшееся особо привлекательным тело. Гладкое, белое оно матово светилось в тусклом свете, который отбрасывал фонарь, скрытый деревьями.Алена лежала закрыв глаза. Она согнула ноги в коленях и раздвинула их.Игорь тронул ее острые упругие груди, провел ладонью по животу. Желание, будоражившее его, нарастало, но он сдерживался, давая огоньку заняться пожаром.Алена, не открывая глаз, протянула к нему руки, положила их на его бедра, потянула к себе, и почти сразу начала раскачиваться.В какой-то момент она потеряла контроль над собой, дернулась, забилась в мучительных судорогах и вдруг дико заголосила.Дверь, которая вела с веранды в дом, распахнулась. В прямоугольнике яркого света возникла темная фигура женщины. Она увидела, что происходило на веранде, сделала шаг вперед, нагнулась, схватила Игоря за плечи.— Ты что, подлец! Ну-ка, а то я тебя!Ох мамы, наивные существа, верящие в то, что их чада во всех случаях требуют защиты!Женщина резко дернула Игоря вверх, отрывая от дочери. Но того, что произошло затем, она никак не ожидала. Игорь вырвался из ее рук, вскочил.—Ты что, дура?! До тебя тоже дойдет!Дым дурмана уже заполнил мозги Игоря густой непрозрачной пеленой, которая замутила, остатки и без того извращенного разума. Кровь, перетекшая в нижнюю часть живота, сильно напружинила, напрягла естество. И чем сильнее оно твердело, тем слабее становились внутренние тормоза, сдерживавшие инстинкты агрессии. Не обращая внимания на Алену, которая с растерянным видом все еще лежала на полу, Игорь шагнул к матери. В руках он держал охотничий нож с костяной рукояткой. Это оружие он всегда носил с собой, зная, что оно придает ему чувство превосходства и защищенности.— Раздевайся!— Ах ты, поганец!Женщина еще не верила в то, что ей, в ее собственном доме может грозить серьезная опасность.Игоря это довело до неистовства: его оскорбили!Он сделал ложный замах. Женщина чуть отшатнулась, и тогда он нанес ей сильный удар кулаком в челюсть.—Ты что?!В голосе женщины звучал не испуг — изумление. Она до сих пор не поняла всего, что происходило. Нормальный человек, имея дело с обалдевшим от дури наркоманом, оценивает его поведение обычными мерками и сильно ошибается.Игорь ударил женщину еще раз и свалил ее на пол. Толкнул ногой. Заорал дико и в то же время весело:— Раздевайся, сучка! Ну! Давай, давай! И ножки врозь!Он бросил взгляд на свой неудовлетворенный сучок, торчавший из куста бурой кучерявой шерсти под животом и радостно загоготал.Страх парализовал женщину. Только сейчас ей стало ясно — происходит нечто невероятное. Она вдруг утратила всякую способность сопротивляться. Только тихо скулила, как продрогшая собачонка, выброшенная хозяином из теплой комнаты на мороз.Игорь, ощутив прилив небывалого возбуждения, стал рвать на ней одежду. Он бормотал что-то бессвязное, скрипел зубами, рычал.Хват за ворот, и халатик с треском распахнулся. Стукнули пуговки, разлетаясь по полу.Он увидел перед собой белое тело женщины, тяжелые бугры груди с розовыми пуговицами сосков, впадину пупка...Резким толчком он опрокинул ее на пол.— А-а! Не хочешь?! Все равно будешь!Игорь с бешенством рванул трусы, подсунув пальцы под резинку.— Гыр-р-р!Ему хотелось загрызть распростертую на полу женщину, кусать ее, рвать зубами.Трусы не поддались и не порвались. Тогда он потянул их вниз, стягивая на ноги.Женщина ожесточенно задергалась, забрыкалась, начала размахивать руками. Она не желала сдавать последнюю баррикаду. Она царапнула щеку насильника, оставив на ней красные следы ногтей.В ярости Игорь наотмашь ударил женщину ребром ладони по горлу. Та захрипела.В этот момент, пришедшая в себя, Алена вскочила с пола и бросилась на Игоря со спины. Она пыталась схватить его за шею, оттащить от матери.Тот, не осознавая что происходит, зная лишь одно — на него напали — отмахнулся ножом. Сталь клинка вошла в тело девушки. Она истошно вскрикнула от неожиданной боли, ноги подломились. Она упала на колени, потом ткнулась лицом в веранду.Не обращая на нее внимания, Игорь стал наносить ножом удары в бок женщины, лежавшей под ним. Он рычал от ярости, захлебывался бессвязными словами. И это продолжалось до мгновенья, пока его не сотрясла судорога освобождения...Несколько минут он лежал на полу, приходя в себя. Потом встал и побрел к машине. Сел за руль. Поддал газу.Только выбравшись на шоссе, Игорь стал приходить в себя, вспоминать что произошло. Вспомнил и испугался.В уме, в лихорадочном борении путаных мыслей, рождался план, позволявший уйти от ответственности. Надо было бросить машину, загнать ее в место, где ее трудно найти, потом сказать, что ее угнали, и остаться в стороне от случившегося.Подходящее место найти удалось без труда. Он подогнал джип к краю крутого откоса, под которым лежал глубокий овраг. Заглушил мотор, выключил скорость, вылез из машины, зашел сзади и толкнул ее вперед.Джип стал медленно сползать вниз.В американских фильмах, где показывали автомашины, слетавшие под откос, их падение обязательно сопровождалось эффектными взрывами. Над столкнувшимися лимузинами вверх взмывали огромные клубы оранжевого огня и черного дыма. Взвивался гриб, похожий одинаково на ядерный взрыв средней мощности и вулканическое извержение. Раскатистый грохот сотрясал воздух. Вверх и в стороны из клуба огня и дыма со свистом разлетались рваные куски металла. Короче, все выглядело жутко и впечатляюще.Когда джип, подпрыгивая на неровностях, покатился вниз под обрыв, Игорь, повинуясь инстинкту самосохранения, упал на землю, прижался к траве. Стать жертвой взрыва собственной машины ему не хотелось. Не поднимая головы, он присушивался к звукам, которые доносились из темноты. Там шуршали кусты, через которые прорывался джип, скрипели камни, задетые колесами, брякала распахнувшаяся на ходу дверца.Дождавшись, когда все стихнет, Игорь собирался уйти, как вдалеке по дороге, которая тянулась в гору, за перегибом высоты размашисто полоснули по темному небу яркие лучи фар.Игорь понял — вот-вот из-за гребня покажется машина. Он отбежал от дороги и упал в кусты.В последний раз дождь шел два дня назад, но земля и трава в овраге оказались сырыми. Левой рукой он попал в грязь, липкую и скользкую. Чертыхаясь, замер на месте, боясь выдать себя движением.Судя по гулу мотора, машина приближалась.Игорь приподнял голову и увидел как по дороге на небольшой скорости мимо проехала милицейская «Волга» с мигалкой на крыше. Зеркальный отражатель, вращаясь, кидал в стороны синие тревожные всполохи.Внезапно Игорь дернулся и застонал. Острая боль пронзила икру правой ноги — ее сковала судорога. Действие дури окончилось, и тело переставало быть таким же энергичным и послушным, как час или два назад.Сознание медленно освобождалось от дурманящего тумана.Игорю вдруг стало страшно. Сердце колотилось, в висках застучало гулко и болезненно. Повинуясь первому порыву, он вскочил и бросился в поле.Сперва он бежал, не разбирая дороги. Ему казалось, чем он быстрее унесет ноги от машины, тем лучше. Он споткнулся о кочку, врубился подбородком себе в колено так, что клацнули зубы. Земля под ногами вдруг стала мягче — он выбрался на пашню. Бежать стало труднее. Ботинки вязли в рыхлом грунте. Тогда он пошел шагом.Соленый пот тек по щекам, и он слизывал его, потом ругался и сплевывал вязкую слюну. Нож он все время держал в руке жалом вперед. Он боялся, что кто-то может напасть и ему потребуется обороняться.Он споткнулся во второй раз и плашмя шлепнулся в большую лужу. В нос ударил запах перегнившей травы. Куртка на груди промокла, и тело ощутило мерзкую холодящую сырость.Надо было вставать, но у него для этого не было ни воли, ни сил. С минуту лежал, не двигаясь, не ощущая ничего, кроме страха, который тек из под мышек волнами едкого вонючего пота. Отлежавшись, но так и не услышав ничего подозрительного, он решил встать.Это удалось не сразу. Пришлось для начала подняться на карачки, затем, упираясь руками о землю, встать во весь рост. Его слегка покачивало. Подумав, он решил, что надо поискать проезжую дорогу.Ему повезло: узкая лента шоссе пролегала неподалеку. Оказавшись на асфальте, Игорь двинулся к огням, мерцавшим впереди...
* * * Патрульная «Волга» милиции, с большими белыми буквами ПГ на бортах и крышке багажника, медленно двигалась по сонной плохо освещенной улице Космонавтов поселка городского типа Ярцево. В последний месяц здесь были совершены три ночных кражи и пришлось усилить профилактическое патрулирование.Машину вел прапорщик Яшкин, местный уроженец, знавший поселок и его окрестности как собственную квартиру. Справа от Яшкина сидел старший патруля лейтенант Косухин, из молодых да ранний, как считал прапорщик.При этом Яшкин все же признавал достоинства Косухина, который был мастером офицерского троеборья и вообще смелым парнем. Нравилось Яшкину и то, что лейтенант не доставал его придирками и без опаски трудную работу брал на себя.Проезжая перекресток Космонавтов и Амбулаторной, Косухин бросил взгляд вправо и заметил неясную тень человека.— Ну-ка, подверни, — сказал он Яшкину.Тот круто свернул в Амбулаторный и врубил дальний свет.Темная фигура человека метнулась с дороги в сторону.— Наддай!Косухин приоткрыл дверцу, готовый мгновенно выскочить из машины. У места, где они заметили человека, Яшкин притормозил. Лейтенант, сторожко озираясь, вышел наружу.— Где он?Косухин прислушался.Справа от него в тени кустов, тянувшихся вдоль штакетника, ограждавшего границу усадьбы, хрустнула ветка. Туда бы нужно было направить луч фонарика, но он давно лежал в машине без дела. Уже полгода в милиции не имелось батареек, а покупать их на свои Косухин не имел возможности — зарплату личному составу отделения не выдавали второй месяц.— Яшкин, посвети. — Косухин указал направление.Машина пофыркала двигателем, разворачиваясь. Свет фар уперся в заросли сирени. Стала видна фигура человека, который стоял, прижавшись к забору. Одной рукой он прикрывал глаза от света, в другой блестело жало ножа.Косухин почувствовал, как его пронизала нервная дрожь. Это организм получил мощную дозу адреналина и теперь приводил тело в боевую готовность, закручивая энергию мускулов в тугую пружину.Проще всего было бы воспользоваться пистолетом. Промахнуться с такого расстояния Косухин не мог. Он бы вмазал пулю точно в руку, сжимавшую рукоятку ножа, но делать этого не собирался. Пистолет — аргумент крайний...Человек, прятавшийся в кустах, мягко раскачивался. Так делают опытные бойцы, стараясь скрыть направление намечаемого удара. На самом деле это было лишь качанием ослабевшего наркомана, которого от дури и слабости ноги уже почти не держали.Сделав левой рукой отвлекающий замах, Косухин выбросил вперед правую. Ребро ладони попало точно в лучезапястный сустав противника. Нож вылетел из кулака и упал в кусты.Косухин развернул Игоря к себе спиной, приткнул к стене, заставил опереться о нее руками, ударом ботинка раздвинул ему ноги на ширину плеч. Повернулся к Яшкину.— Обыщи.Тот быстро охлопал бока.— Оружия нет.— Найди нож. Он отлетел в сторону.Нож был грязный, перемазанный сырой глиной. Яшкин взял его со всей осторожностью.Блямкнули наручники, сковывая руки задержанного.— В машину его.В помещении опорного пункта милиции Косухин пытался допросить задержанного.— Фамилия?В глазах Игоря не отразилось ничего. Два мутных остекленевших шара смотрели из под красноватых набрякших век с тупой бессмысленностью. Рот был слегка полуоткрыт, а в его уголках белели комочки липкой пены.— Чего его спрашивать? — Яшкин презрительно скривил губы. — Он под крутой балдой. Сунуть его в каталажку, пусть отоспится, нюхач херов. — И тут же от частного перешел к обобщениям. — Вот понять не могу, почему бы государству ни дать нам приказ отловить всю эту сволочь разом и… Короче, ты меня понимаешь.Через минуту Игорь оказался в тесной комнатке без окон — бывшей кладовке. Щелкнул ключ в замке, и он остался один. В тусклом свете различил деревянный топчан и тут же на него улегся.Милиционеры, вернувшись к себе, сели попить чайку.— Не нравится мне этот тип. — Косухин с шумом потягивал горячий чай из большой керамической кружки. — Хер его сюда нанес. Поверь, будут у нас с ним неприятности. Мутный какой-то... Мало что обкуренный. За ним какой-то хвост тянется. Сердцем чую.Яшкин мужик поспокойнее, нервы у него потолще, не звенят как струны, потому и не надрывает душу по пустякам. Если все переживать, то быстро износишься: любой тупак знает — нервные клетки не восстанавливаются. За деньги, которые ментам платят через раз, не жалко тереть только подметки казенных ботинок, а собственный организм полезнее поберечь.Чай — это другое дело. Яшкин держал теплую кружку, сжимая обеими ладонями, тянул сладкую жидкость, сдобренную домашним не снятым молочком. Тянул душевно, со смаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18