— Знаю.
Девица скрипнула зубами.
— Вижу, что и тебе от них досталось?
— Не твое дело. Но кое-что рассказать могу. За риск возьму сотню. Деньги вперед. После этого ты смотаешься из города. Навсегда! Или попадешь в морг!
— Круто! Согласен!
Пришлось выложить сотню. Хозяйка, блеснув браслетами, смела деньги и сунула их в бюстгальтер.
— Зовут его Брамма. Дэвид Брамма. Где он воевал, я не знаю, но шрамов у него на теле хватает. Он переспал со воегли шлюхами города. Шестерку его зовут Большим Дэ. Он содержит здесь несколько плавучих борделей, которые никто не может вычислить, и крупную банду пуэрториканцов, с помощью которой обложил налогами всю южную часть города. Его прикрывает лейтенант Клеменс из полиции округа. Влиятельная сволочь. В паре они творят, что хотят. Мэр в их дела не лезет. В свое время он по недомыслию вручил Клемеису «Золотой значок» лучшего полицейского, и теперь ему глупо обвинять Клеменса в коррупции. Так в свое время они с моим парнем расправились, а меня пустили на панель.
— У Брамма есть дочь?
— Была, да вся вышла. Умная девка. Обвела папашу вокруг пальца и упорхнула. Большой Дэ до сих пор кусает локти. Ищет ее по всей стране. Но плохо ей будет, если он ее найдет. Сибила — его слабое место.
— Он мог давать кому-нибудь деньги под проценты, в долг, на дело? — Шутишь, дружок? Брамма за цент удавиться готов. Он снимает огромную дань, но ему мало. Теперь он отлавливает нелегалов и торгует ими.
— Ты права. Это похоже на выкуп?! Это не долг.
— О чем ты?
— Что ты знаешь о покойничке, которого нашли с ножом на улице?
— Про нож могу тебе рассказать. Большой Дэ хотел забрать нож у лейтенанта, но тот не отдал. Дэ предложил ему тысячу баксов, но тот только разозлился. Все знают, что люди Браммы носят такие номси. Он привез их из армии. Оружия у него хватает.
— Откуда ты знаешь?
— Разговор слышала. Лейтенант и Дэ вели переговоры в «Красном петухе» в отдельном кабинете. А Сэм послал меня подслушать. Рядом есть каморка со слуховым окошком.
— Кто такой Сэм?
— Хозяин кабака! Он давно зуб точит на Брамму. Брамма тянет с Сэма немало зеленых. Короче говоря, Врамма решил забрать нож у лейтенанта. Он не хочет, чтобы легавые имели улики, а Клеменс ему сказал: «Ты цапнул двадцать штук, а мне предлагаешь одну. Я еще сам хозяин на своей территории. И передай Крикету, что он у меня на крючке.»
— Крикет? Это кличка убийцы?
— Наверное. Он утверждал, что Крикет снял большой куш, а Брамма все себе захапал. Брамма вяло оправдывался, что кто-то окрутил Крикета. Однако Клеменс не поверил ему. Разговор ничем не кончился. Сэм остался доволен. Он давно хочет рассорить их. Но Клеменс не дурак. Он знает, что один ничего не сделает. А Сэм что-то знает о Брамме и готовит ему ловушку. Но Сэм знает, что ударить он сможет только один раз. Промах — это смерть. Сэм ложится спать, а его охраняет дюжина мордоворотов. Отставники из морской пехоты. Он воевал в Корее. Я даже видела у него мундир с медалями.
— Офицер?
— Наверное. Две шпалы, как у шефа полиции.
— Капитан.
В моей памяти начали всплывать давно забытые эпизоды. Начальник арсенала и коммуникационных служб, куда входило подразделение планирования строительства объектов, носил чин полковника и имя Брамма. Я даже растерялся от такой неожиданной вспышки памяти. Это еще ни о чем не говорило, но к этой мысли меня толкали булавка с черной жемчужиной, которую я заметил в день появления этого человека в моем гараже. Обожженное лицо. Почему о нем никто не говорит?
— Ну, хватит с тебя, приятель. Тебе пора сваливать. Большего ты от меня не услышишь!
Я встал и хотел послушно выйти, но она указала мне на окно.
— Вылезай там и спускайся по пожарной лестнице. С этой стороны тебя поджидает мой дружок. Ему показалось, что у тебя пухлый кошелек.
Я не возражал и выбрался на улицу через окно. На дворе стояла ночь, и деваться мне было некуда, Сэм оставался моей последней надеждой. Я знал очень много, но проку в моих знаниях никакого. Я не имел в руках действенного оружия, которым можно хотя бы напугать, а не размахивать.
С большим трудом мне удалось выбраться из трущоб на улицу и разыскать кабак «Красный петух».
Веселье продолжалось полным ходом. Играл оркестр, танцевали самбу, пили, шумели, но ребят с выправкой морских пехотинцев я нашел в дальнем углу зала. Их стояло трое. Они были трезвыми, а за ними виднелась дверь, укрытая бархатными занавесками. Я подошел к ним, но мой вид их не встревожил.
— Я хочу, чтобы кто-нибудь из вас, мальчики, доложил Сэму, что его очень хочет видеть человек, который побывал на тридцать восьмой параллели в то же время, когда там был Брамма. И добавьте к этому, что Брамма мне очень не нравится.
Ребята переглянулись, и один из них скрылся за занавеской. Я сел за ближайший столик и попросил подавальщицу принести мне бутылку пива. Глотка у меня и впрямь пересохла.
Я успел выпить пинту пива, пока дождался ответа. Мне повезло. Этот человек согласился принять меня. Пока меня сопровождала пара молодцов, я встретил еще десяток таких же. Мы поднимались наверх. Второй этаж был отведен под игровые столы. Тут была рулетка, карты, кости и автоматы. Мы миновали этот зал и поднялись еще выше. Там располагались номера с девочками. На четвертом этаже находилась только одна дверь и та была железной. Неведомого мне Сэма хранили в сейфе, как золотой запас страны в Форт-Ноксе.
Меня встретил широкоплечий парень с грубыми чертами лица, узкими губами, но с открытым прямым взглядом человека, которому нечего скрывать.
— Меня зовут Самюэль Коллинс. Капитан запаса. Тебя я не помню. Сколько ты пробыл в Корее?
— Год. В строю — два месяца.
— Садись и рассказывай.
Я сел на стул с высокой спинкой. Коллинс встал у камина ко мне спиной и, уставившись на огонь, замер.
— Что у тебя есть на Брамму?
— Пока только у него есть на меня ком-промат. Я ношу имя парня, который удрал с его дочерью.
Коротко я рассказал ему суть дела.
— Что ты от меня хочешь?
— Я вспомнил вас, капитан Коллинс. Мы виделись однажды. — У кого ты служил?
— В подразделении полковника Соллерса. Но встретились мы позже. Вы возглавляли следственный отдел. Тогда я попал в плен с косоглазыми и меня ждал трибунал. Вы зашли в клетку и сказали: «Желторотых расстрелять, а этого я лично повешу, но после суда!»
Коллинз резко обернулся.
— Так ты жив?
— Да, Судьба пощадила меня. Но я никого не выдавал. Я был пленником корейцев. Дважды я попадал к ним в лапы и дважды уходил. Но суда от своих я не выдержал бы. Когда меня повели в штаб, я спрыгнул с подвесного моста.
— Но там же больше двухсот футов!
— У самой речки скалы поросли густым кустарником. Я получил сотню плетей в наказание, но остался живым.
— Фантастика! Ты мне и нужен! Ко мне в руки попал донос от перебежчика, что полковник Брамма информировал противника о месте расположения наших арсеналов. Корейцы взрывали один объект за другим, а мы не могли понять, в чем наша ошибка. Да. Тогда я рассчитывал на тебя. Корейцев я расстрелял. Те умеют молчать, но я готовил процесс против Браммы, и ты был моим единственным свидетелем. То, что я собирался тебя казнить, это был блеф. Я не хотел настораживать Брамму. Единицы знали о том, что процесс готовится против него. Я вызвал всех репортеров, которые могли оперативно прибыть на место. Зал был забит до отказа, но тут входит конвоир и докладывает, что подследственный бросился в пропасть, Весь план полетел к чертям. Одного доноса перебежчика недостаточно для возбуждения дела. Пока я копил новый материал, война кончилась. Мы вернулись домой, и здесь все пошло по-другому. Но что же с тобой случилось дальше?
— Не знаю, Я бежал с полуострова, как последний трус, а сейчас превратился в бродягу, который украл чужое имя.
— У тебя были ранения?
— Да. Легкое, в предплечье, но кость не задета.
— Ты был в госпитале?
— Неделю.
— Значит нетрудно будет восстановить архивы. Недели две на это уйдет, но ты останешься тем, кем был. С твоим командиром я налажу связь, и он опознает тебя. К счастью, полковник Соллерс жив. -Мы его найдем через министерство. Главное, что мы сможем возобновить уголовное дело против Браммы— У меня имеется его шифровка, о которой он тоже ничего не подозревает. Вкупе это веревка на шею!
— Но Брамма дал мне три дня. Один уже прошел.
Капитан усмехнулся.
— Тибс и Сибила скрываются на моей яхте. На рассвете я отвезу тебя к ним. Тибс составит заявление, что никаких векселей Брамме не давал и напишет заявление в прокуратуру, что тот требовал с него двадцать тысяч за согласие отдать за него дочь, но не собирался этого делать. Он решил хапнуть деньги, а парня пришить. Брамма не упускает момента, когда ему в руки катится монета. Он не поленится нагнуться за центом. Но Сибила слышала" как отец отдавал команду Крикету и предупредила Тибса. Они составили очень хитроумный план.
Через двое суток, во всеоружии я поджидал гостей в своем гараже. Брамма и его адвокат не заставили себя долго ждать. Они явились в обещанное время, Большой Да чувствовал себя хозяином. Он уселся в мое кресло за письменным столом и закурил сигару. Откинувшись на спинку, он начал свой краткий монолог.
— Твое время истекло, приятель! Если ты не выкладываешь деньги на стол, тебя поджарят на горячем стульчике. Ты меня понял?
— Я не буду выкупать у тебя фальшивые расписки, Большой Дэ. Ты решил, что сможешь помешать счастью своей дочери, убрав с ее пути Тибса, а заодно и забрать у него деньги. Ведь мертвецу деньги не нужны. Не так ли, полковник Брамма? При твоих расчетах ни один цент не пропадает зря! Но тебе помещала твоя же дочь! Каким надо быть отцом, чтобы родная дочь тебя возненавидела. Она слышала, как ты давал поручение Крикету. Их спас один бродяга наподобие меня. Он умирал от чахотки и попросил Тибса позаботиться о его малолетней дочери. Ради этого он согласился прожить на пару недель меньше. Это избавило его от лишних мучений. Тибс передал бродяге деньги и ключи, но он забыл сказать ему, чтобы тот достал из портфеля документы и переложил их в карман. Тибс жил в Мей-Луисе, и никто в Майями не знал его в лицо, кроме портье, с которым он общался, когда приезжал в центр по делам. Любой труп с документами Тибса попадал в морг, и лейтенант Клеменс докладывает Большому Дэ, что с парнем покончено. Крикет приносит портфель Боссу, и лейтенант с этого получает долю. Но тут происходит непредвиденное! Крикет теряет нож. Убегает. Ему дают по костылям, отнимают портфель, и все это делает чужак. Это тот случай, когда стреляет разряженное ружье, висящее на стене. Ты в это время сидел за столом и играл в карты в обществе уважаемых граждан. Железное алиби. Ради этого Крикет и перенес свидание на два часа раньше. Но кто же знал, что вместо Тибса едет двойник, и помимо денег ты упускаешь ненавистного жениха своей дочери и ее вместе с ним! Кому нужны были эти расчеты с проколом бензобака? Прикрытие лейтенанта. Крикет все сделал, как надо, но он не думал, что на другой стороне улицы стоит человек, который ненавидит смерть! Насильственную смерть. Будь я на костылях, я все равно догнал бы этого подонка. Итак, портфель остался у меня, и я сам разберусь со своими деньгами, Тибс готов ждать, сколько угодно. У них все сейчас есть, и даже дитя. Они удочерили девочку бродяги после того, как обвенчались.
— Обвенчались?! — вскрикнул Брамма.
— Конечно. Люди всегда так делают, когда любят друг друга. Это называется актом доброй воли. Ну, а что касается меня, то я отдал Тибсу его документы и теперь намерен жить под своим именем и венчаться тоже под своим именем. Оно будет восстановлено в течение двух недель. А все началось с того, что тебе пришлось взглянуть на труп. Ты не получил денег. И ты понял, что тебя надули. Ты даже не был уверен, что тебе отослали деньги. Если бы не я, то все вышло бы по-твоему, но с той лишь разницей, что план Тибса удался бы, и все остались бы довольны— Мне жаль, что я вмешался, и тебе пришлось броситься на поиски обманщика и дочери. Но ты их не найдешь, Брамма, и времени у тебя на это не будет. Когда я побывал в доме Тибса в Мей-Луисе, меня поразила истоптанная фотография. Кто-то колошматил по ней каблуками. В тот самый момент я понял, что Тибс жив. Кто-то его ищет. Тот, кто ненавидит. И я тебя вычислил. У меня уже не оставалось сомнений, что тебе не я нужен и не деньги. Это сбор налога по ходу поезда. Ты искал Тибса и нашел меня. Ты вынудил меня искать Тибса, и я его нашел. Он составил документы для прокуратуры, где обвиняет тебя в вымогательстве. И подпись Тибса на документах не имеет ничего общего с той, что на фальшивых векселях-Поторопились. Да и откуда тебе знать, как Тибс расписывается. Ни один суд ваших расписок не примет, но зато трибунал примет дело о вредительских действиях полковника Брамма во время Корейской компании. И опять тебе не повезло, Большой Дэ. Ты искал Тибса, а нашел свидетеля, который по твоему доносу попал в окружение и случайно остался жив. Материалы на тебя уже готовятся, и я думаю, что на горячем стуле поджарят тебя, а не меня. Военные преступники караются высшей мерой наказания, бывший полковник Брамма.
Коттон замолчал. Он видел торжествующие лица Бада Экрайза и миссис Мери-ленд. Вот она победа! Осталось лишь добавить: "В эту минуту вошли полицейские и Большой Дэ со своим адвокатом отправились в фургон, где окна имели решетки. Тут прибежала Луиза и, обняв героя, сказала: «Милый, где же ты пропадал эти дни? Папе стало лучше. Врачи говорят, что он встанет на ноги!»
Но Коттон решил, что этот финал он оставит для Сидни Уотерса, которому пора составлять смету. В этом доме финал должен звучать иначе. С какой стати он бросился под машину? На радостях что ли? У него нет другого выхода.
Коттон надел скорбную маску на лицо.
— Брамма ничего мне не ответил. Он усмехнулся и кивнул своему адвокату. В разговор вступил шакал. Иначе я его не могу назвать. И голос у него был заунывный, тягучий, а глазки блестели, словно он выжидал момент для укуса.
— Сколько времени вам понадобится, чтобы восстановить свое имя, мистер Икс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20