Я надеюсь, что вы приехали ко мне без машин? Будем гулять, как обычно, до встречи под столом.
Когда мужчины сели за стол, Уоттерс, решив закончить деловую часть беседы, сказал:
— Я ставлю точки, Даг! Ты получаешь за текст триста тысяч^ Это, не учитывая трех процентов с проката, как автора. О твоих продюсерских дивидендах мы поговорим позже. С Дуайтом о цене мы уже сговорились. Сегодня мои ребята сели за смету. Это будет общий баланс сил. Завтра вы должны решить вопросы с актерами и натурой. Больше одной звезды я не вытяну. Только не думайте о Гарри Купере. Он уже занят на три картины вперед.
Коттон взял кусочек семги и положил в рот.
— Забудем о мирском, господа. Какой рай за столом. Сид всегда умел накрывать столы.
На столе зазвонил телефон, и Уоттерс снял трубку.
— Да… Ну, конечно, ты всегда все знаешь, и от тебя не спрятаться. Иди, Даг. Твой адвокат достанет тебя из-под земли.
— Что ему нужно? — спросил Коттон, заглатывая маслину.
— Этого он никому не скажет. Коттон взял трубку.
— Привет, Гарри, что случилось?
— Ты мне нужен.
— Когда?
— Сейчас.
— Но мы тут только сели…
— Я тебя долго не задержу. Некоторые формальности, и ты сможешь вернуться назад.
— Но я без машины.
— Тут идти два квартала.
— Ну ладно.
Коттон недовольно бросил трубку.
— Извините, ребята, начинайте без меня, я скоро вернусь, и мы продолжим. Если Генри что-то задумал, то от него не отвяжешься.
Когда Коттон вышел на улицу, то заметил шикарный белый «кадиллак», стоящий по другую сторону улицы возле дома одного. из самых капризных звезд Эролла Флина. Задние стекла были закрыты шторками, а за рулем сидел тип в униформе. Коттону повезло. Мимо проезжало такси, и он остановил машину. Доллар за два квартала — мелочь. Он имел то, что не имело цены.
Адвокат встретил своего подопечного в кабинете, где было много книг и картин, но здесь не хватало выпивки, на которую Коттон настроился. Коттон устроился в мягком плюшевом кресле и уставился на Флейшера, который раскуривал трубку.
— Я хочу знать, Даг, сколько ты намерен заработать на своей картине «Корейский бумеранг»?
Только что мы обсуждали этот вопрос с Уоттерсом— Он предложил триста тысяч и плюс три процента со сборов. Это, приблизительно, столько же. Но тут еще я получу четверть всего, как сопродюсер. В этом весь фокус. Это огромные деньги, и следующий фильм я смогу запустить, как независимый продюсер, на собственные деньги. Один — Один ты смйжешь делать только глупости и сочинять красивые истории. Но, кроме твоей фантастики, существует черная правда, по которой живет наш мир, — и с которой мы вынуждены считаться.
— Что ты несешь, Генри. Мы угке ударили по рукам. Перезвони Уоттерсу. У него сидит Кокс, с которым мы садимся завтра за стол и готовим окончательный вариант сценария. Я не понимаю твоего беспокойства? Ты боишься, что я продешевил?
— Это не исключено.
— Нет, не думаю. И к тому же цена не зафиксирована в контракте. Даже если мы пригласим Джеймса Стюарта на главную роль, смета не превысит миллиона долларов. У Кокса есть интересные идеи, как сделать дешевыми съемки в джунглях. Палм-Бич в мертвый сезон заменит Майями. Я все уже продумал. Фильм обречен на успех! Хичкок пожалел, что не взялся за мой последний проект, но этот во много раз его превосходит.
— По поводу цены, я должен тебя расстроить, но она зафиксирована. А Уоттерса и Кокса мне жаль. Этих ребят ты подвел. Прошлой ночью ты продал права на свою историю за тридцать тысяч долларов— Это все, что ты стоишь на сегодняшний день, Даг! Можешь приступать к новой сказке. Даг Коттон помотал головой, будто хотел отрезветь.
— О чем ты говоришь, Генри?
— Со мной связался Бад Экройд. Он выписал вчера ночью чек на твое имя и информировал об этом банк. Конечно, он прекрасно знает, кто такой Даг Коттон, и поэтому он зафиксировал покупку нового бестселлера.
— Черт! — вскочил Коттон. — Но кто такой этот Экройд?
— Конкурентов и врагов нужно знать лучше, чем друзей. Бад Экройд — издатель. Он мне сказал, что ты подписал акт продажи его фирме «Прометей» идеи книги о корейском ветеране, которому в собственной стране живется хуже, чем в корейском плену. Экройд выплатил тебе гонорар в размере тридцати тысяч долларов, и сделка завершена. Ты уже не имеешь прав использовать этот сюжет ни под каким соусом. Я думаю, что этот сюжет будет обрабатывать твой старый соперник Ли Джонсон. Бад Экройд — его литературный агент и издатель, и, разумеется передаст материалы Джонсону, а не кому-то другому. Экройд знает твой несносный характер и решил связаться со мной, а не беспокоить тебя лично!
— Но он подсунул мне какую-то фальшивку. Какой-то акт купли-продажи какого-то «Прометея» и что-то говорил о перевозке щебня!
— Ты думал, что разыграл этих мерзавцев? Нет, Даг. Это тебя разыгрывали в течение вчерашнего вечера. Если бы ты читал других авторов, а не только себя, то ты знал бы, что «Прометей» — это издательство. Одно из самых крупных в Калифорнии, и у миссис Мериленд, как совладелицы издательства, тридцать процентов акций. Кстати, она обожает читать Ли Джонсона. Я думаю, что твоя история в его интерпретации ей больше понравится. И все же они не стали травмировать тебя, а связались со мной…
— Травмировать? Они мне все кости сломали! Я чудом жив остался! Они купили меня на фальшивке!
— Ну, на этом весь мир живет! Тут надо думать о другом. Как договориться с Уоттерсом, чтобы он вернул даести тысяч, которые ты вложил в картину. Он вправе не отдавать тебе денег, а выставить их, как неустойку! И я тут ничего не смогу сделать, закон на его стороне! Ну" а Дуайт Кокс найдет другой фильм!
— Плевать мне на деньги! Пока существуют наивные души, верящие в Санта-Клауса и добро, мы не умрем с голода! Я до сих пор не могу забыть голубых глаз Вирджинии Рэйлис. Но столько трудов. Обработка сюжета. Я вложил всего себя в этот сценарий. Что мы можем сделать?
— Ничего. Твоя закорючка в бланке издательства ставит крест на сюжете. Лучше всего, если ты отправишься домой и выспишься как следует. Я сам свяжусь с Коксом и Уоттерсом. Тебе нужна передышка в несколько дней.
Коттон встал и побрел к выходу. Его провожал старый Луис, чернокожий дворецкий ФлеЙшера, который очень чутко и по-доброму относился к Коттону. «Такой талантливый, но такой невезучий!» — любил он повторять, когда закрывал за ним дверь. В этот вечер не было исключений.
Коттон не успел пройти и двух кварталов, как ему перегородил дорогу огромный детина в униформе шофера. У тротуара стоял белый «кадиллак» со шторками на задних окнах.
— Чего тебе надо?
— С вами хотят поговорить. Здоровяк открыл заднюю дверцу.
— Садитесь.
В салоне было темно.
Коттон сел на мягкое, как диван, сиденье и увидел рядом с собой силуэт женщины. Мысль о том, что старуха Мери-ленд решила пожалеть его, улетучилась тут же, как он почувствовал нежный аромат легких духов.
— Вирджиния Рэйлис?
— Удивлены?
— Поражен!
— Решила узнать, как у вас идут дела, Коттон.
— Вы знаете мое имя?
Вирджиния достала длинную сигарету и прикурила. Коттон не сообразил, что даме следовало бы поднести огонь. Девушка не выглядела такой наивной и лучезарной. Она была холодной и спокойной.
— Вы уже пустили мои деньги в оборот, и они приносят вам прибыль?
— Боже упаси. Я хотел снять фильм…
— Я знаю, чем вы занимаетесь. Моя мать была актрисой, и я интересуюсь кино. Я тоже мечтала стать актрисой, но муж помешал сбыться моим мечтам.
— Вы знали с самого начала?
— Все это не имеет никакого значения. Марк не отходил от нас ни на секунду, и я не могла вас предупредить об условиях сделки. Вы получили двадцать шесть тысяч. Тринадцать причитается мне. У меня очень простая и всем выгодная система. Любая благотворительность пополам. Даже приют для сирот, куда мой муж перечисляет пятьдесят тысяч долларов, возвращает мне двадцать пять. В противном случае они никогда и ничего больше не получат. Для частных лиц у меня есть Том, — Вирджиния кивнула на дверь, где стоял человек-гора. — Он умеет договариваться с клиентами.
— Вирджиния, я считал вас святой.
— А разве это не так? Я дважды спасала вашу жизнь!
— Но зачем вы это делаете? Вы отнимаете у мужа деньги и возвращаете их в семью…
— Разве я похожа на сумасшедшую? Эти деньги идут на мой личный счет. По брачному контракту мне ничего не причитается, если мы разведемся. Это было его условием. Он не верил в мою любовь, и правильно делал.
— Но ведь все достанется вам. Ему пятьдесят, а вам двадцать!
— И что, я должна ждать, когда он отдаст концы? Я уже сама состарюсь и не смогу стать актрисой. Я даже отравить его не могу. Он начитался детективных романов и знает все способы, как молодая жена загоняет мужа в гроб. В случае смерти Марка мне ничего не достанется, кроме пожизненной грошовой ренты. Он вампир! Он пьет мою молодость за жалкие подаяния. Я уже решила, что через год развожусь с ним! С меня хватит!
Коттон достал из бумажника чек на тридцать тысяч долларов и передал женщине.
— Так оценили мою историю. Оставьте эти деньги себе, они мне все равно не нужны. Я пошлю записку в банк, чтобы вам выдали эту сумму. Прощайте, Вирджиния.
Коттон вышел из машины и побрел вдоль темных улиц Беверли-Хиллз, где из цветущих садов с высокими заборами раздавалась музыка, смех, шум веселья. Звёзды начинали жить ночью. Те, что на небе зажигались, те что в особняках напивались, но гасли они одновременно, с рассветом.
Коттон получил хороший удар. Ни одна машина его так не била. Сегодня его судьба пощадила от машин. Пощадила ли? Еще вся ночь была впереди! Он закурил, сунул руки в карманы и ушел в ночь.

Часть вторая
Глава I
Он стоял, как вкопанный, посреди дороги и молча смотрел на врезавшуюся в дерево машину. Он не желал никому зла. Он задумался, когда переходил дорогу. Красный двухместный «порте» с откидным верхом летел на бешеной скорости. Водитель, очевидно, успел вывернуть руль, машину выбросило на клумбу, посреди которой рос огромный ветвистый дуб. Опять дуб. Все начинается с деревьев. Коттон встряхнулся и бросился к машине, лицо водителя было залито кровью, рулевое колесо раздавило его грудную клетку, Коттон не стал раздумывать, он попытался вытащить жертву из машины, подхватив водителя под руки, но того слишком сильно придавало. Все, что ему удалось, так это сорвать белый пиджак, замызганный кровью. Коттон отбросил пиджак в сторону и выкинул изо рта сигарету. Затем он нащупал рычаг, ослабляющий ход сидения и откинул спинку назад. Задача облегчилась, но яркая вспышка отвлекла его внимание. Он оглянулся. Он увидел, как по траве бежит горящая струйка бензина от того места, куда упала его сигарета, к бензобаку. Она уже подбиралась к машине. Коттон спрыгнул с подножки и попятился назад. Споткнувшись обо что-то, он упал. Это был белый пиджак. Он машинально схватил его и отбежал в сторону. Вспышка была небольшой. Очевидно, в баке бензин подходил к критической отметке, но дерево вспыхнуло мгновенно. Огнем опоясало всю крону, через несколько секунд дуб напоминал гигантский факел, который был виден за десятки миль. Коттон понимал, что он виновник аварии, и ему нужно уйти, пока есть такая возможность. Со стороны Голливудского бульвара послышались звуки сирен. Коттон перебежал дорогу и скрылся за черными деревьями парка, уходящего к площади «Боливар», но уйти он не мог. Затаившись в кустах, он наблюдал, как работали пожарные и полиция. Машин собралось много. Когда удалось локализовать огонь, от дерева осталась черная головешка, а от машины— что-то похожее на искореженную спичку.
Коттон уже знал, что опознать человека в машине невозможно. Там и человека-то не было. Пожарные даже не стали вытаскивать обугленные мощи из машины. Перед тем, как погрузить машину на самосвал, один из полицейских долго возился с номером, а потом, определив цифры, передал другому полицейскому, стоящему у открытой дверцы патрульной машины и держащему в руках микрофон рации.
— Сейчас в управлении выяснят, кому принадлежит машина.
Коттон тоже хотел это знать. Но через пять минут голос крикнул:
— Гаражная тачка. Где-то у аэропорта взята напрокат. К утру выясним.
— Вот ты, Гай, и выяснишь! — зыкнул низкий голос.
— Ладно, шеф.
Коттон начал выбираться к аллее, чтобы выбраться на улицу с другой стороны парка. Только теперь он заметил, что сжимает в руках белый пиджак. Он остановился, осмотрелся по сторонам и отбросил пиджак в кусты. Но тот повис на сучок и очень хорошо был виден под ярким лунным светом. Коттон пролез сквозь кустарник и сунул пиджак К самым корням. Потом, немного подумав, он обшарил карманы. Бумажник из черной кожи, двести долларов, корешок от билета на самолет из Нью-Йорка, несколько визитных карточек на имя Робина Райнера, но адрес приписан ручкой. Так делают люди, не имеющие постоянного адреса. Карточка социального страхования на то же имя и квартирный ключ в отделении с молнией. В другом кармане лежал конверт. Письмо адресовалось в Нью-Йорк все тому же Райнеру, адрес отправителя был подчеркнут красным карандашом: Эрик Троутон 1724 Мортимер-стрит Веверли Хиллз Голливуд Лос-Анджелес Калифорния. Это был, вероятно, тот человек, к которому покойничек спешил на вечеринку. Не доехал трех кварталов! Обидно. Еще в кармане лежал ключ с деревянным набалдашником и цифрой девяносто семь. Это был ключ от отеля. Но как покойник мог его вынести? Портье не дают жильцам уходить из здания с ключами. Коттон не стал ломать себе голову, а переложил вещи пострадавшего к себе в карманы, а белый пиджак прикрыл травой. Для умозаключений можно найти более удобные место и время. Пора сваливать. Коттон поторопился. Не успел он выскочить на мостовую, как угодил под машину.
Не везет, так не везет!
На сей раз его сбили по-настоящему, и с этих ребят страховку не возьмешь. Его ударила патрульная машина, возвращающаяся с места происшествия. Сержант, сидящий с водителем, сам умел определять на ощупь номера, за что и получил задание на утро.
Полицейские выскочили из машины и подбежали к жертве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20