- Темпы у тебя, мама, однако... - произнесла она.
- Жизнь такая, дочка. Надо все делать быстро. А то можно и опоздать к своему счастью. Ты извини, я не сообщала тебе раньше, боялась сглазить. Завтра приедет папа, он будет жить здесь, с тобой. А я пока поживу с Андреем Андреевичем в его квартире. А потом разберемся. Главное, не беспокойся ни о чем, твоя жизнь не изменится, все будет в порядке.
Нина продолжала молчать. Происходящее казалось ей странным. Внезапный развод ее родителей, она толком не смогла понять, отчего он произошел, а вот теперь - мама уже замужем за этим пожилым человеком, которого она ни разу в жизни не видела. Для восемнадцати лет все это слишком сложно.
Позвонила Таня и матери. Сообщила ей о событии. Мать ничего не отвечала на том конце провода, словно воды в рот набрала.
- Ну, если тебе так лучше... - наконец пробормотала она. - Если в этом твое счастье, мне-то что. Я рада за тебя...
- Ну, ты у меня молодец, - сказала Таня. - Я знала, чти ты меня поймешь. Приезжай к нам, мы отметим нашу свадьбу, так сказать, в семейном кругу. Будем только мы с Андреем, ты и Нина.
- Ладно, я приеду, - еще немного помолчав, сказала мать.
Потом вчетвером сидели за столом, пили шампанское. Ольга Федоровна, чувствуя себя крайне неловко, поздравила молодоженов, Нина так и не смогла выдавить из себя ни слова. Дорохов тоже был немногословен, и все застолье держалось на Танином энтузиазме.
Сидели недолго. Нина пошла в институт, мать поехала домой, а через некоторое время уехали в Митино и молодожены...
Глава 26
Такое состояние бывало у Сержа Заславского крайне редко, и он очень боялся его, словно опасного врага. Он и сегодня утром почувствовал, что впадает в депрессию.
Проснувшись довольно поздно в тихой недорогой парижской гостинице, он понял, что находится в отвратительной форме. Усталость, жуткое напряжение последних дней стали наконец сказываться. Выкурив натощак сигарету, он принялся слоняться по номеру, будто загнанный в клетку зверь. Нехорошие предчувствия томили его.
В такие минуты веселый, неунывающий человек становился своей полной противоположностью - появлялся страх, начинали дрожать руки, и самое неприятное - мучила совесть. Это в себе он ненавидел больше всего...
Он выкурил еще одну сигарету и хотел было одеться, чтобы спуститься вниз в кафе и позавтракать, но вдруг почувствовал жуткую слабость и присел в мягкое кресло. Нахлынули воспоминания...
...Осенью восемьдесят третьего года, отсидев полностью свои первые три года, Сергей вернулся домой. Моросил дождь, на дорогах была непролазная грязь, Сергей кутался в телогрейку, натягивал маленькую спортивную шапочку на стриженую голову - ему было холодно. Но на душе было весело, он снова на свободе, он еще очень молод - нет и двадцати трех, полон сил, всевозможных идей. Работать? Зарабатывать себе пенсию? Ну нет, это не для него! В жизни столько интересного, с такими людьми он познакомился на зоне. Воровские авторитеты поддерживали отважного, задорного парня, смело идущего на любой конфликт, на любую кровавую драку, лишь бы не уронить себя. "Далеко пойдешь, парень", - сказал ему авторитет Кротов, когда Сергей вытирал от крови рот и ощупывал сломанный кастетом передний зуб. Зуб этот потом удалили, так он и остался щербатым до конца срока.
Улыбаясь щербатым ртом, меся кирзовыми сапогами непролазную деревенскую грязь, Сергей шагал к дому. Вот и он.., покосившийся фундамент, облезлая краска на стенах, прохудившаяся крыша... Жалкое зрелище. Почему он должен так жить, когда другие купаются в деньгах?
- Сережка! - закричала, увидев его, мать и бросилась в домашних тапках с крыльца навстречу сыну...
Он пил водку, закусывал солеными огурцами и салом, курил "Беломор", лаконично делился с матерью впечатлениями от лагерной житухи.
- Слушай, Серега, к тебе года три назад девушка приходила. Кто она? как-то загадочно спросила мать.
- Знакомая одна, - сразу ответил он, а потом уточнил:
- Темненькая такая, со стрижкой? Эта?
- Эта. Как ее зовут?
- Ирка.
- Ты что, жил с ней? - криво улыбаясь, спросила мать.
- Тебе-то что? - окрысился вдруг Сергей. - Я что, пацан, что ли? Ну, жил, и что с того?
- Не надо тебе было с ней, Сережа...
- Это почему еще? С кем хочу, с тем и трахаюсь.
- Это понятно, только с ней не надо, сынок.
- Ну, говори, говори. Что там у тебя? У нее сифилис, что ли? Я вроде бы здоров.
- Про это я не знаю, только ведь не Ира она.
По-другому ее зовут.
- Ну а как же ее зовут?
- Таня ее зовут. Она приходила года два с половиной назад, про тебя спрашивала. Ну, пришла и пришла...
- Да не тяни ты кота за хвост! Пришла, ушла...
- А потом видела я ее в соседнем поселке, я туда за мукой ходила, муку привезли недорогую...
- А побрал бы черт твою муку...
- Они с отцом на машине к даче своей подъезжали. Отец вышел из машины, потом она с девочкой маленькой.
- Ну?!!
- Ее отец Гриневицкий Владимир Вацлавович. Поляк он наполовину...
- Ну, поляк и поляк. Хоть четырежды жид, мне-то что с того?
Мать загадочно молчала, искоса глядела на сына, дымящего "Беломором".
- Жила я с ним раньше, сынок. Он был студент, а я кассиршей на станции работала, - тихо проговорила мать, опустив глаза в пол.
Сергей начал кое-что понимать. Он весь напрягся.
- Ну.., короче, отец это твой, Сережа.
- Так. Хорошие дела... А почему я об этом ничего не знал?
- Ну, сам знаешь, я тогда вскоре замуж вышла. За Вовку, рабочего с птицефермы, Вовку Заславского. Он и считался твоим отцом, и Эдику покойному его фамилию дали, усыновил он его.
Вот такие дела, сынок. Так что ты на самом деле Владимирович. А Таня эта - твоя сестра...
Обалдевший Сергей дымил "Беломором" и молчал...
- А отец твой Владимир Вацлавович умер два года назад. Инфаркт, говорят. Располнел он очень с возрастом, дышал еле-еле. И курил тоже как паровоз. И водочку уважал, он всегда ее уважал, мы с ним напивались жуть... Оттягивался он со мной, сынок, он уже женат был, жена Оля, суетливая такая, шустрая. Рано он женился, чуть ли не на третьем курсе института. В институте иностранных языков он учился, на переводчика. Умный был - страсть, но страсть как охоч до наслаждений.
- А ты-то с ним не встречалась в последнее время?
- А на хер, сыночек, я ему далась, старая дура? Он небось себе молодых находил для услады.
А про тебя я и не говорила ему, я же объясняю, за Вовку Заславского я вышла почти сразу после встреч с твоим отцом. Ну, Вовка-то, понятно, знал, что ты не его сын. Но виду не подавал, растил как своего, точнее - как мог, между своими запоищами. Ну, какой он алкаш был, не тебе рассказывать, и Эдику это передалось, хоть его родной отец Тихон непьющий был. Но Вовка Эдика приучил к водке чуть не с тринадцати лет. Короче, как в наш дом пришел, так они вдвоем квасить и начали. Вот Эдичка и прожил-то всего двадцать восемь годочков, захлебнулся блевней своей, извиняюсь за выражение, сынок.
Правда, пошумел за эти годы изрядно, другой и за сто так не пошумит. Ну а Вовка, сам знаешь, еще раньше преставился. Такие дела... Так что спасибо, что не обрюхатил ты родную сестричку, Сереженька...
То, что Таня была именно Таня, а никакая не Ира, как она представилась ему, когда они убегали от Рыбы и его компании, прятались за забором и гладили пса Фарлафа, а потом чудно проводили время в его домишке, он знал давно. В конце лета восьмидесятого года поздно вечером она постучалась к нему домой. Мать тогда работала санитаркой в районной больнице и была на дежурстве. Он был дома один, как раз находился в депрессивном состоянии, вполне объяснимом отсутствием денег. Что-то надо было делать, а что именно, он не знал. Он нигде не работал, отмазался от армии, пробавлялся случайными заработками и мелкими кражами. Обворовывал зимой дачи, продавал краденые вещи, спекулировал сигаретами и водкой. Все это было гнусно, никакого хорошего дохода не давало. Вот и настроение было упадочническое. Скоро двадцать лет, а он сидит в этой халупе, пьет водку, курит "Памир" и ничего хорошего в жизни не видит.
А бурная натура жаждала деятельности - крупных краж, ограблений, веселой, праздничной жизни. На днях, правда, друзья предложили ему ограбить одну богатую дачу. Но он пока не созрел для этого - побаивался, не хотел загреметь по-глупому...
Провоняв комнатушку омерзительным запахом "Памира", Серега пил жидкий чай и жевал твердую, словно камень, сушку. И тут стук в дверь...
Его старая знакомая, отважная Ирка стояла перед ним повзрослевшая, похорошевшая, но чуть ли не на последнем месяце беременности.
- - Привет, Лесной! - улыбалась она.
- Ого! Какие люди! - Настроение Сергея мгновенно улучшилось.
- Сколько лет, сколько зим! Как живешь-можешь, удалец-мужчина, дорогой мой спаситель?
- Вот погляди, - повел рукой Сергей. - Живу в роскоши, курю "Мальборо", пью "Арманьяк", только что принял сауну и хочу угоститься чешским "Будвайзером". Ну а завтра еду на дипломатический прием в шведское посольство, а послезавтра лечу в Баден-Баден...
- Ты грамотный парень, Серега! Фантазия у тебя работает неплохо, и понятие о нормальной жизни ты имеешь.
- А откуда ты знаешь, что я Серега?
Она расхохоталась:
- Да ты же здесь легендарная личность! Кто не знает отважного Серегу Заславского, грозу местных садов и огородов? "Арманьяка" у меня нет, сауну предложить не могу, и с билетами в Баден-Баден тоже проблемы - бронь закончилась. А вот что касается пивка и хороших сигарет - могу посодействовать. На-ка мою сумку, это тебе в презент!
Сергей принял спортивную небольшую сумку с надписью "Адидас" и вытащил оттуда две бутылки пива "Пльзень Уркелл" и пачку "Мальборо".
- Ну, ты даешь, Ирка! Как оно кстати, ты не представляешь!
Он быстро открыл пиво, разлил по довольно грязным стаканам.
- Я не буду, мне нельзя спиртного. Сам видишь...
- Замужем? - спросил Сергей, жадно глотая холодное пиво.
- Ну а как же? Месяца через три мамой стану.
- Муж-то хороший? Упакованный? - спросил Сергей, наливая себе второй стакан и сразу же открывая пачку "Мальборо".
- Муж нет, студент мединститута. А вот свекор очень даже. Писатель Лозович Игорь Дмитриевич, не слышал?
- Что-то слышал, а так я не читаю всякую муть. Скука...
- Читать-то скука, а вот денег у него куры не клюют.
- Что, бомбануть его предлагаешь? - весело спросил Сергей.
- Зачем бомбануть? - твердыми остекленевшими глазами поглядела она на него. - Надо взять все.
- Как это все? - чуть не подавился пивом Сергей.
- А вот так. Ты машину водишь?
- Вожу.
- Хорошо?
- Ну неплохо, лет пять назад выучился. Угнал пару-тройку, ну так - не для продажи.
- Короче, постоянного опыта вождения нет?
- Нет.
- А найти классного шофера можешь?
Сергей задумался.
- Есть один. Борода. Тут неподалеку отирается. Мы с ним одну тачку угнали в июне. Ох, он чудеса показывал... Я обалдел, Ирка...
- Не называй меня Ирой. Меня зовут Таня.
- А на хрена ты Иркой представилась?
- Да и ты тогда своего имени не назвал. Осторожность никогда не помешает. А вот теперь я на тебя надеюсь. Ты можешь сделать очень важную вещь.
- Понятно... Надо угнать его тачку. И продать...
- Мелкий ты какой-то... За сколько ты ее продашь, ворованную машину? И риску куда больше выгоды...
- Ну? А чего же ты хочешь?
- Слушай меня, Серега, внимательно. Пару месяцев назад мы остались со свекром одни.
Пили коньяк, болтали. Он разговорился, о литературе, о том о сем, так вот - он сказал мне, что у него на книжках более ста тысяч рублей.
- Ух ты! Во какие деньги за их муть платят!
- Это далеко не все. У него грядет шестидесятилетний юбилей. Изданий будет чуть ли не в каждой союзной республике, его деньги могут увеличиться вдвое. У него дача в Пахре, две машины... А что мы имеем? Кушаем сытно, воздухом дышим, на электричке не всегда ездим. Это разве жизнь? Ты понял меня?
- Ну... - раскрыл рот Сергей. Сигарета, дымясь, упала на пол. Он подобрал ее, сунул в жестяную банку, используемую вместо пепельницы.
- Ты какой-то недотепа! - разозлилась Таня. - Тебе, взрослому парню, надо все разжевать и в рот положить. Ты жить хорошо хочешь? Курить "Мальборо", пить "Арманьяк", париться в сауне, ездить хоть не в Монте-Карло, так в Крым или в Гагры? Или так и гнить в этой халупе с вонючим "Памиром" в зубах?
- Ты мою хату не трогай, какая есть, - обозлился Сергей. - Тут моя мать живет, отец помер и братан старший.
- Заткнись! Амбиции к делу не ведут! Потом скажешь, хороша твоя хата была или нет, когда ремонтик в ней заделаешь классный, или новый дом отгрохаешь на этом месте! Ты мужик или нет? Решайся! Другого такого шанса может не быть! Залетишь в тюрьму на какой-нибудь даче за гроши!
- Откуда ты знаешь? Про дачи-то?
- А кто эти дачи несчастные грабит? И ежу понятно - ты и твои дружки. Только я однажды видела, как менты ногами били таких же олухов, которые тащили из дачи старый телевизор и транзистор сраный. Одному всю рожу в месиво превратили на снегу. Я стояла и слова не могла сказать. А они лупили их ногами и лупили. Не знаю, выжили ли эти пацаны, с трудом верится, что после таких побоев можно выжить.
- Кто бил-то? - побледнел Сергей. - Этот двухметровый Юрик Зубов? Доиграется он...
- Не он! - крикнула Таня. - Если бы, кстати, не он, убили бы эти менты тех двоих. Он оттащил их, а тех в машину бросили. То же и тебя ждет. А так, сделаешь то, о чем я тебя прошу, получишь двадцать пять тысяч рублей. Нормально?
- Двадцать пять тысяч? - пробормотал Сергей. - Это же две с половиной "Волги".
- Или четыре "жигуленка", - добавила Таня. - Или шикарный неоднократный отдых на море, ремонт твоего, пардон, бунгала, рестораны, хорошая пища, все, все, что дают деньги...
- А как ты это получишь? Наследниками-то будут близкие родственники. Жена, сын. Ты-то кто там, последняя спица в колеснице.
- Это будет вторая серия, значительно более легкая, чем первая. Половину получит Олег, мой муж, а уж как взять с него эти деньги, я разберусь. Да ты сам его тряхнешь один раз, из него все посыплется, он трус такой, что свет не видел.
А потом можно с ним и развестись, сдался он мне, обалдуй, обжора и лежебока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39