Палач – 31

OCR Денис
«Дон Пендлтон. Аризонская западня. Хит-парад в Нэшвилле»: МЕТ; Минск; 1995
ISBN 985-6021-38-3
Оригинал: Don Pendleton, “Arizona Ambush”
Перевод: Е. Дрозд
Аннотация
Хиншоу... Уэрти... Моралес — эти имена как призрачное эхо вынырнули из военного прошлого Болана. Добавьте к ним заброшенный военный учебный центр в аризонской пустыне, эксцентричного сенатора, «бизнесмена» с запятнанной репутацией, отошедшего от дел босса мафии с внезапно проснувшимися амбициями и несколько кадровых военных — ветеранов Вьетнама, выплесните эту гремучую смесь на песчаные дюны Аризоны и получите очередную войну Палача против мафии...
Дон Пендлтон
Аризонская западня
Человек является той частью реальности, в которой и через которую космический процесс приобретает сознание и начинает понимать самого себя. Первейшая задача человека — увеличение уровня этого самосознания и применение его в максимально возможной степени к управлению ходом событий... чтобы открыть свое предназначение в качестве агента эволюционного процесса...
Джулиан Хаксли
С тех пор, как я понял, что у меня есть только одна цель — уничтожение Гитлера, моя жизнь сильно упростилась.
Уинстон Черчилль
Жизнь, посвященную постоянному пребыванию в адском пламени и грозовых раскатах, трудно назвать комфортной. Но я принимаю роль, которую вручила мне судьба. По крайней мере, моя цель определена совершенно ясно и просто. Я живу только для того, чтобы уничтожать мафию.
Из дневника Мака Болана
Пролог
Юному сержанту Маку Болану судьба явилась одним летним полднем в виде телеграммы. Болан как раз завершил свое второе боевое задание в Южном Вьетнаме, когда его настигла весть о смерти отца, матери и сестры. Вернувшись в Штаты, чтобы отдать последний долг дорогим людям, Болан со всей решительностью бросил вызов теневой стороне цивилизованного мира, о которой большинство людей даже и не подозревает.
Семья Мака Болана погибла от руки мафии, этой зловещей преступной организации, которая за столетие эволюционировала из небольших разрозненных банд в то, что некий министр юстиции назвал «невидимым вторым правительством» Соединенных Штатов. «Правительство» это незримо управляло почти любой законной или нелегальной отраслью деятельности, какую только можно себе представить.
Превосходно натренированный, высокопрофессиональный военный, Мак Болан быстро раскусил методы, с помощью которых преступные мафиози смогли расстроить и обессилить легальную правящую систему Америки, и он отреагировал единственно возможным образом. Болан применил тактику, принесшую ему во Вьетнаме кличку «Палач».
— На кой черт нам сражаться в восьми тысячах миль от дома, — спрашивал юный Мак Болан, — когда настоящий враг уничтожает все, что нам дорого, у нас на родине?
Таким образом, Палач продолжил свою войну в Америке, начав личный крестовый поход против сил зла, против мафии. Вопреки всему воин выстоял в первой битве со всемогущим преступным синдикатом и отправился на новые поля боевых действий. Где бы ни подымала «Коза Ностра» голову, тут же появлялся и неумолимый Палач, готовый ее отрубить.
Мафия была обескуражена, она была совершенно не готова противостоять безжалостному стилю ведения войны, присущему Маку Болану. Мафиози знали, что в конечном счете они должны выиграть — соотношение сил выглядело слишком неравным: ни один боец, каким бы суперменом он ни являлся, не мог бесконечно долго противостоять объединенной мощи организации. Однако до поры до времени казалось, что Болан заколдован и неуязвим — он спокойно раскатывал от одной твердыни американской мафии к другой, верша свои дерзкие набеги на империю порока и зла.
Последняя такая акция Палача против легионов синдиката состоялась в Кливленде, штат Огайо, где Болан разрушил имперские мечты и притязания некоего Тони Морелло по кличке «Гад» и в очередной раз разгромил отряды мафии. То была тридцатая болановская кампания против синдиката, и даже сам неустрашимый воин сознавал, что полоса везения не может длиться вечно. Рано или поздно она внезапно оборвется, и скорее рано, нежели поздно. Тем не менее Болан был исполнен решимости продолжать войну против заклятого врага до последнего дыхания, до последней капли крови. Это была война, в которой не давали и не просили пощады, война, в которой не сдавались и не заключали перемирий, в которой каждый шаг был по краю могилы.
Один морской капитан, участник другой войны, ведущейся с похожей, если не с идентичной, целью, написал гимн воинской доблести, наглядно отразивший суть донкихотства Болана:
Кто небо вспахать отважится,
Как некий мудрец сказал,
Лишь в дураках окажется.
Но он взлетел и вспахал.
А еще говорится в Завете:
Не кличь понапрасну беды.
Но отправился сеять он ветер,
И горькими были плоды.
И смерть свою принял как милость,
О чем, мол, тут говорить.
И слов обветшалых унылость
Смог кровью своей оживить.
О да, Палач Мак Болан готов был охотно пролить свою кровь, равно как и кровь своих врагов, чтобы влить новую жизнь в некоторые обветшалые и поблекшие слова и понятия. Такие, как мир, справедливость, доблесть. Эти слова не утратили своего значения и в наши дни, хотя мафия сделала все ей доступное, чтобы исказить и извратить их смысл.
Палач был готов вернуть затасканным понятиям их прежнее значение.
И готов был заплатить кровью.
Глава 1
Крупный мужчина неподвижно стоял, пригнувшись в темноте, и все чувства его были обострены до предела. Вокруг него пустыня жила своей тайной ночной жизнью. Шла неустанная, вечная борьба за выживание со своей тактикой и стратегией, с ударами и контрударами. В колючем кустарнике неподалеку от человека негромко жужжали насекомые, а где-то сбоку по песку прошелестела гремучая змея — искала очередную жертву. Человек — Мак Болан — тоже охотился, но его добыча была куда смертоносней, чем ядовитое пресмыкающееся.
Палач выслеживал каннибалов. Он шел по их следу от охотничьих угодий Кливленда до засушливых просторов Аризоны, где обнаружил их в избытке. Троглодиты мафии окопались здесь и с каждым днем усиливали свою хватку на горле общества штата Большого Каньона. Более того, Болан обнаружил в этих краях такое количество мишеней и потенциальных охотничьих трофеев, что провел добрую часть недели в Тусоне, занимаясь одной лишь классификацией и каталогизацией, оценивая численность врага, прикидывая уязвимые места и наилучшее время для нанесения удара и составляя перечень шулеров, мошенников и прочей шушеры, которая, как хорошо знал Болан, сама еще мафией не являлась, но служила верным симптомом этого ракового заболевания. Палач наткнулся на «кое-что еще». Сначала это были туманные и разрозненные слухи насчет «малины в пустыне». Болан заинтересовался, и постепенно перед ним возникла хотя и далекая от завершения, но весьма интригующая картина чего-то такого, что заваривалось на охотничьих угодьях тусонской мафии и стоило дальнейшего углубленного расследования.
Болан разыскал «малину в пустыне» под вечер шестого дня своего пребывания в Тусоне. То, что он нашел, было загадкой наоборот: решением без задачи, ответом без вопроса. И тогда Болан вернулся к самому началу, чтобы обнаружить вопрос, который, в свою очередь, должен вывести его на другие вопросы и на их окончательное решение.
Принадлежащая тусонской мафии «малина в пустыне» являла собой поселение армейского образца, разместившееся на тридцати акрах и окруженное высокой изгородью из колючей проволоки. В центре этого участка располагались длинные приземистые здания, но видно их было только днем. Сейчас, в предрассветные часы, все окутывал непроглядный мрак.
Самой крупной из последних затей аризонской мафии была торговля наркотиками — широкомасштабный ввоз марихуаны и «коричневого» героина на джипах, грузовиках и частных самолетах через трехсотшестидесятимильный участок границы между Аризоной и Мексикой. Размах этой торговли оказался таков, что официальные чины ФБР, отвечающие за борьбу с незаконным распространением наркотиков, в последнее время начали поговаривать об «аризонском коридоре», который по объему «товара» грозил превзойти знаменитый «французский транзит». Конечно, благосостояние юго-западной мафии зиждилось на контрабанде — благо граница под боком — и наркотиках, но цитадель в иссушенной пустыне к этому отношения не имела.
Вдоль западной ограды поселения, с севера на юг, протянулась отличная взлетно-посадочная полоса, и Болан не удивился бы, узнав, что не один самолет с грузом мексиканской «травки» или «коричневого сахара» совершал здесь посадку. И все же поселок представлял собой нечто большее, нежели тайная перевалочная база, и Болан понял это с первого взгляда. Мафия предпочитала устраивать свои полевые аэродромы в местах укромных и не вызывающих подозрений; поэтому и тусонские мафиози никогда бы не стали возводить рядом здания и мощное ограждение, дабы не привлекать излишнего внимания.
Теоретически поселение являлось аванпостом Комиссии по ирригации и мелиорации земель штата Аризона. По крайней мере так утверждал металлический щит с надписью «ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Болан никогда не придавал значения официальным заявлениям и потому в свой дневной визит не поленился, прикинувшись беззаботным собирателем камушков, потратить пятнадцать минут на круговой обход поселения. Увиденного было достаточно, чтобы убедиться: вывеска — чистейшей воды липа. Территорию поселка не пересекали ни каналы, ни ирригационные трубы, а зданиям, которые Болан время от времени разглядывал в полевой бинокль, явно не доставало некой туманной «официальной» ауры, каковую всякий рассчитывает увидеть в городках, где на казенный счет ведутся научные изыскания.
Нет, это место было явно цитаделью или служило в таком качестве еще совсем недавно. И во время дневного визита, и во время ночной вылазки Болан смог засечь лишь несколько боевиков, без опаски передвигавшихся по дорожкам между зданиями. Оружия при себе они не имели, но то, что это именно боевики, Болан понял сразу. Род занятий этих людей вычислялся легко и просто, как если бы они были одеты в униформу. Городские мальчики, не привыкшие к жизни в пустыне и чувствующие себя весьма дискомфортно даже при мягкой погоде ранней весны. Одеты они были небрежно — в комбинезоны и голубые джинсы, но двигались, как люди, привыкшие к шикарным костюмам и туфлям из кожи аллигатора.
Палач решил провести более тщательную разведку, избегая, если удастся, контакта с обитателями поселка. Для чего соответствующим образом экипировался. Надел черный боевой комбинезон и закрасил лицо черной камуфляжной краской. На правом бедре болтался большой серебряный «отомаг» 44-го калибра — излюбленное оружие Болана. Девятимиллимитровая «беретта» с глушителем покоилась под мышкой с левой стороны. Кармашки на поясе были набиты запасными обоймами для обоих пистолетов. В карманах на штанинах комбинезона хранились стилеты и другие полезные в бою мелочи. Черные кроссовки завершали ансамбль воина Судного дня.
Болан запланировал проникновение к рассвету, когда самый бдительный стражник волей-неволей поддастся неумолимым чарам Морфея — иначе говоря, станет сонным, туповатым и заторможенным. Этот час быстро приближался. На востоке, если смотреть вдоль высохшего русла реки Санта Круз, небо уже сделалось серым, и на его фоне можно было различить темную массу Тусона. На юго-западе чернота все еще скрывала индейскую резервацию Сан Ксавьер, а ее обитатели мирно почивали до того мгновения, когда Природа подаст сигнал к началу очередного дня, полного лишений и борьбы за выживание. Болан находился у южной стороны поселения — там, где изгородь из колючей проволоки ближе всего подходила к группе зданий.
Первым делом он проверил, нет ли в проволоке электрического тока. Такового не оказалось. Из кармашка на поясе Болан извлек кусачки и за пять минут проделал в ограде удобный проход. И вскоре он уже был внутри — бесформенная тень, скользящая бесшумно и легко, вроде облачка, что пересекает иной раз лик полной луны.
Оказавшись на территории поселения, Болан пригнулся и огромными мягкими шагами быстро пересек пространство между изгородью и зданиями. Он направлялся к самому длинному строению — приземистому прямоугольнику из гофрированной стали, расположенному по отношению к другим зданиям, как верхняя черточка буквы "Т". Не встретив никаких препятствий, Болан достиг густой ночной тени строения и тихо слился с ней. Постоял, навострив уши и напрягая зрение. Врагов поблизости не было.
Довольный тем, что пока все идет гладко, Болан двинулся вдоль стены. Пройдя треть длины ее, наткнулся на дверь, запертую на засов с висячим замком. Согнувшись, приложил ухо к двери, пытаясь различить внутри какие-нибудь звуки, которые могли бы выдать присутствие людей. Но ничего не услышал. Болан открыл замок отмычкой особой конструкции и сдвинул засов. Раздался легкий скрип. Болан замер, напрягшись всем телом, в ожидании мгновенной атаки.
Убедившись через несколько секунд, что никакого нападения не будет, он быстро скользнул в помещение, где рискнул воспользоваться фонариком-авторучкой. Тонкий луч высветил сдвинутые вместе столики, уложенные на них вверх ножками стулья, несколько рядов металлических шкафчиков для одежды вдоль одной из стен и пустое пространство до самой дальней стены, сплошь, от потолка до пола, завешенной плотными матами. Матами продырявленными, безжалостно изрешеченными, чья хлопковая набивка выползала наружу и свисала длинными прядями, касаясь утрамбованного земляного пола. Болану не надо было напрягать мозги, чтобы сообразить: он находится в тире, и именно перед этой стеной выставлялись ныне убранные мишени.
Интересно, конечно, но не слишком. А вот — школьная доска на стене позади столиков, это гораздо интереснее. Кто-то кому-то читал лекции о стратегии и тактике и подкреплял устное изложение наглядными примерами — на доске сохранились выведенные мелом стрелки, квадратики, ромбики, другие загадочные знаки, которые сами по себе особого смысла не имели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18