Потом женщина обнаружила пропажу счетчика Гейгера, и ее охватила волна гнева. Узнав, чем она занимается и какова цель ее поисков, Рентой Уорд, вероятно, направился к месторождению, опередив Одри.
Зачем ему это? О Нью-орлеанском серпентарии можно было забыть – даже если Уорд и разбирался в змеях, Одри сомневалась, что в мире найдется книжный червь-герпетолог, способный одним ударом свалить такого человека, как Пайк Чалмерс. И, кстати, откуда он вынырнул, как оказался за ее спиной? Может быть, вдобавок к прочим талантам Уорд еще и спортсмен? Или агент спецслужбы?
Сейчас это не играло никакой роли. Уорду некоторое время удавалось водить Одри за нос и при этом даже доставить ей удовольствие, но теперь она видела его насквозь. Они преследовали одну и туже цель – во всяком случае, сходные цели, – и, хотя Одри не знала и не могла знать, кто его хозяева, это ей было безразлично. На карту был поставлен миллион долларов, половина которого уже лежала на специальном банковском счету, и Одри не собиралась возвращать ни единого цента.
На тот случай, если Рентой первым наложит лапу на уран, а она не сумеет ему помешать, у Одри был в запасе план бегства с уже полученными деньгами. Разумеется, для успешной реализации замысла ей в первую очередь нужно благополучно выбраться из джунглей, но Одри по-прежнему сохраняла уверенность в своих силах, невзирая на недостаток опыта и то обстоятельство, что теперь она должна была действовать в одиночку.
Одри твердо намеревалась отыскать Саффорда и его спутников, даже если для этого пришлось бы ползти на четвереньках. Рентой сказал, что экспедицию захватили туземцы, а это значило, что ей предстояло найти большую группу людей, которая оставляет много следов. Это облегчало ее задачу, однако туземцы могли увести Саффорда куда угодно, возможно, прочь от урановых залежей. Лишившись счетчика, Одри потеряла возможность определять, удаляется ли она от месторождения или приближается к нему.
Проклятый Рентой!
Когда она догонит Уорда, его ждет хорошая оплеуха. Впрочем, с ним нужно быть начеку. У этого человека припасено больше трюков, чем у самого Дэвида Копперфильда, и Одри казалось, что ему было бы так же легко убить ее, как оглушить. Что его остановило? Может быть, она сумела внушить Рентону хотя бы призрак симпатии? Удастся ли ей воспользоваться этим обстоятельством и застигнуть его врасплох, когда они встретятся вновь?
Одри заставила себя замедлить шаг и двигаться с предельной осторожностью. Она не хотела потерять все, что имела, включая собственную жизнь. Даже будучи новичком в джунглях, Одри прекрасно понимала, что тропический лес гораздо опаснее ночью, когда хищники выходят на охоту и рыщут во тьме в поисках добычи. Было бы очень глупо погибнуть в когтях пантеры или другого зверя, обходящего после заката солнца свои угодья, закончить свое существование в качестве белковой добавки к рациону громадной кошки.
Секунды спустя она нашла дорогу и, обнаружив, что Рентой бросил ее в нескольких шагах от тропинки, злобно ухмыльнулась. Заметила Одри и то, что ее оставили лежать на земле, где она могла стать добычей кого угодно – от муравьев до столь любезного туземцам Нагака.
Экий джентльмен.
Что ж, прибавим к оплеухе хороший пинок. Не принимай близко к сердцу, старина, это всего лишь маленький подарок от моей ноги твоим мужским сокровищам!
Опасения Одри были напрасными. Невзирая на темноту, отыскать дорогу оказалось не так уж трудно. Отряд, численность которого, судя по всему, возросла до двадцати человек, не тратил время на сокрытие следов; вероятно, туземцы не боялись слежки на своей родной земле.
Теперь, когда у Одри не было часов-счетчика, она не могла точно определить, долго ли пробыла в беспамятстве, но, судя по темноте и падению температуры воздуха, прошло около двух часов.
Два часа в джунглях – все равно что целая жизнь, а Одри сумела уцелеть. В этом и состоял главный просчет Рентона Уорда.
Сложившееся положение требовало быстрых действий, но Одри шагала по тропинке, не торопясь. Она не могла позволить себе поспешно ломиться сквозь джунгли, издавая шум, который разбудил бы даже мертвого и привлек внимание всех хищников и туземцев в округе. В конце концов Одри вошла в ритм и двинулась вперед размеренным шагом. Не успела она похвалить себя за присутствие духа, как ей пришлось признать, что столь высокая оценка была преждевременной.
Сначала она уловила едва заметный трепет листвы, потом вдруг осознала, что уже несколько минут до нее доносится барабанный бой. Перед ней, словно из ниоткуда, будто из-под земли, появились туземцы. Одри резко остановилась, вскрикнула, повернулась и ринулась прочь, но за ее спиной выросли фигуры, преграждавшие путь к бегству. Женщина замерла на месте, стараясь не поддаться панике, а неясные силуэты тем временем приблизились вплотную, держа в руках копья.
Ее выдал лунный свет, который проник сквозь кроны деревьев в тот самый миг, когда аборигены оказались в тени. Одри увидела двух карликов с уродливыми руками, похожими на клешни краба, и вывернутыми перепончатыми ступнями, напоминавшими ласты аквалангиста. Трое оставшихся были повыше, практически нормального роста, но больше в их облике не было ничего, что позволило бы счесть их нормальными людьми. Один из них был безносый, в середине его лунообразного лица под выпученными глазами зияли два лоснящихся отверстия. У второго была лишь одна рука обычных размеров, а другая подходила скорее пятилетнему ребенку. Последний из этих троих, судя по всему, главарь, и вовсе выглядел ходячим кошмаром – он был безухий и лысый, из-под его обезьяньих бровей сверкали блестящие глаза, а из тонкой щели рта торчали искривленные клыки, похожие на змеиные зубы. Вместо подбородка у него было нечто вроде недоразвитого второго лица, которое пристально взирало на Одри из середины грудной клетки туземца.
Одри не сумела удержаться и, широко раскрыв рот, завопила и продолжала кричать, не в силах сопротивляться ужасным созданиям, которые схватили ее и куда-то понесли.
* * *
Стены города были покрыты изнутри огромными, искусно вырезанными барельефами людей и животных, и некоторые из них, создания колоссальных размеров, вполне могли сойти за динозавров – или драконов. Римо не стал задерживаться у изображений для критической оценки и прошел мимо, следуя рокоту барабанов по направлению к источнику звука. Извилистая дорожка вела мимо светящегося фонтана к сердцу древнего города.
Встречая на своем пути караульных, он по возможности обходил их стороной, но все же был вынужден убить двух туземцев, преграждавших ему дорогу к огромному зданию неопределенной формы, из которого доносилась ритмичная погребальная песнь. Бедняги испустили дух мгновенно и беззвучно, не успев даже осознать тяжесть постигшего их несчастья. Римо захватил тела с собой и крадучись пробрался в помещение, напоминавшее своим видом храм, предназначенный для поклонения громадному ящероподобному божеству.
Вот он, Нагак, подумал Римо и уложил бездыханные тела в нишу у самого входа слева, рассчитывая, что трупы останутся незамеченными достаточно долго, пока он будет осматриваться и искать место, где содержат пленников. Если туземцы обнаружат убитых и поднимут тревогу до того, как он выполнит задуманное, придется действовать по обстоятельствам.
Его окружали покрытые влагой и плесенью стены темного коридора, освещенного далекими огнями факелов, укрепленных на пересечении с другим, более просторным туннелем. Барабанный бой звучал здесь громче, и Римо уловил на фоне пульсирующего рокота мужские голоса, нараспев произносившие слова незнакомого ему языка.
Римо подумал, что этот язык не известен человечеству, если, конечно, верны его подозрения. Это племя вряд ли смогло бы выжить, узнай окружающий мир о его существовании и местонахождении. Сотню лет назад его люди пополнили бы собой труппы уродцев, которые принимали участие в цирковых представлениях и бесчисленных карнавалах Европы и Америки. В наши дни их непременно объявят «бедствующим» народом, и какая-нибудь благотворительная организация отрядит к ним антропологов, врачей и гуманитарную помощь, по пятам которых последуют миссионеры, журналисты, сборщики налогов и полиция. А уж потом, когда будут найдены запасы оружейного урана, нагрянут военные. В этом роде.
Один коридор переходил в другой, и Римо старательно запоминал дорогу, не забывая всякий раз выглядывать из-за угла на тот случай, если за поворотом его поджидает отряд стражников. Таковых не оказалось, и вскоре рокот зазвучал откуда-то сверху, давая Римо понять, что барабаны и скандирующая толпа находятся у него над головой. Обнаружив узкую лестницу с вырубленными вручную ступенями, он поднялся по ней, не издавая ни звука.
Лестницу перегораживал люк, сработанный из относительно крепкой древесины, – создавалось впечатление, будто бы его, в отличие от потайных ворот, время от времени заменяют. Римо осторожно приподнял его дюйм за дюймом, готовый в любое мгновение развернуться и убежать.
Распахнув люк, он увидел обширное возвышение, напротив которого простирался ступенчатый амфитеатр с каменными скамьями, на которых сидели десятки туземцев. Римо не стал считать их по головам, поскольку его гораздо больше интересовали лица, изуродованные разнообразными мутациями. Казалось, здесь собрались актеры в костюмах персонажей «Звездных войн», дожидаясь начала парадной премьеры – не хватало лишь щупалец и хоботов.
Главными действующими лицами сегодня были доктор Стокуэлл, Сибу Сандакан и Пайк Чалмерс, стоявшие на коленях; чтобы они не смогли подняться на ноги, руки пленников были заведены за спину, а запястья приторочены к лодыжкам. Их шеи охватывали изготовленные вручную веревки, привязанные другим концом к ржавым металлическим кольцам, вмурованным в помост. Над пленниками возвышался предводитель племени, громогласно требовавший от аудитории полного внимания.
Это был человек невероятного роста, способный посрамить любого гиганта национальной баскетбольной лиги. В то время как многие зрители имели по одному глазу, у главаря их было сразу три – два обычных, а третий, торчавший в дюйме над ними в самом центре лба, напоминал глаз зародыша. Его всклокоченные волосы выбивались из-под головного убора, сделанного из чучела огромной игуаны. Ее морда нависала над лицом хозяина, а шкура и хвост прикрывали его спину. Кожа рептилии была украшена ярко расцвеченными перьями, отчего игуана была похожа на сказочного крылатого ящера, но больше на предводителе не было никакой одежды. Не было даже набедренной повязки, прикрывавшей его слоновьи гениталии, которые вкупе с ростом и фигурой туземца свидетельствовали о том, что он – первый парень в городе.
Оторвав взгляд от великана, Римо еще раз осмотрел помещение, заметив отверстия в крыше, сквозь которые проникал лунный свет, служивший дополнительным освещением вдобавок к огням факелов, укрепленных на стенах через каждые десять – двенадцать футов. Позади, за спинами наводящей ужас публики, виднелась массивная двустворчатая дверь. По расчетам Римо, за ней располагался внутренний двор города, а еще дальше – стены и большие ворота.
Он уже собирался приступить к решительным действиям, уверенный в том, что ему удастся сразить вождя и освободить хотя бы одного пленника, когда зрители вдруг зашевелились и разразились криками, а в задних рядах амфитеатра возникла сумятица. Кто-то барабанил в дверь, и двое часовых поспешили к ней выяснить, в чем дело. Дверь была легче главных городских ворот, но, чтобы ее открыть, все же требовались значительные усилия, и охранники принялись помогать тем, кто находился снаружи.
В дверь ввалились еще шесть туземцев и двинулись сквозь толпу, провожаемые хмурыми взглядами собравшихся, недовольных заминкой. Потом на лицах зрителей возникло неодобрительное выражение, как только они заметили пленницу, вырывавшуюся из рук вновь пришедших.
Одри Морленд.
Римо выругал себя последними словами, но сейчас было поздно терзаться ощущением вины. Он должен был как можно быстрее придумать что-нибудь, пока сборище не начало впадать в неистовство.
Судя по виду вождя и его недвусмысленной реакции на появление яростно отбивающейся блондинки, времени оставалось совсем немного.
Глава 17
Несчастья, без передышки валившиеся на голову Одри Морленд, едва не свели ее с ума. Сначала ее оглушил Рентой Уорд, и она очнулась в чащобе забытых Богом джунглей, связанная по руками и ногам, будто рождественская индейка, которую вот-вот сунут в печь. Потом она вырвалась на свободу, сумела отыскать тропинку и тут же угодила в лапы жутких созданий из фильма ужасов.
Затем – прогулка по темному лесу к древнему, судя по всему, неизвестному людям городу, где пленители провели Одри мимо сверкающего фонтана (уран?) и представили публике, словно вышедшей из глубин каменного века. Спутники Одри стояли на коленях, связанные, а трехглазый гигант выкрикивал невнятные слова, обращаясь к толпе оживших ночных кошмаров.
Ну и что прикажете делать?
Кричать и бороться, словно от этого зависит твоя жизнь – а ведь, в сущности, так оно и было.
Одри дала волю своему раздражению и гневу, брыкаясь, крича, плюясь и царапаясь. Она начала было кусаться, но тут же бросила эту затею – туземцы были с ног до головы вымазаны грязью, происхождение которой было ведомо одному Богу. И все же ее сопротивление принесло определенные плоды. Ее ногти до крови разодрали щеку господина Безноса, вдобавок Одри удалось лягнуть его между ног, отчего туземец повалился на колени и тяжело задышал. Потом на нее набросились пигмеи, намереваясь заколоть ее, но Одри вцепилась в копье и хорошенько дернула; первый карлик врезался в своего похожего на обрубок приятеля, и они оба распластались на земле.
Теперь у Одри было оружие, и она собралась пустить его в ход, но не успела. Кто-то хватил ее сзади дубинкой по голове, отчего в глазах женщины померк свет, а ноги стали ватными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32