— Ты должен распечатать крышку во что бы то ни стало, — возмущенно сказал Римо, словно его логика была безупречна.К Ван Рикеру вернулось самообладание. Он подошел к черной гранитной глыбе монумента и указал на два бронзовых диска справа.— Вот эти крышки, — сказал он. — Но мы не сможем их открыть. Они сделаны с допуском на стотысячную долю дюйма. После того, как их закрыли, изнутри замкнулись внутренние замки. А устройство, открывающее эти замки, увезли. Сейчас оно находится в Вашингтоне. Только оно может их открыть.Римо усмехнулся:— Чиун, открой их.— Одну крышку или обе?— Бросьте дурачиться! Мне не до шуток, — сказал Ван Рикер. — У нас нет инструментов.Чиун медленно поднял руки перед собой:— Вот они, инструменты, мастер-ломастер. Белым людям пора бы уже научиться ими пользоваться.— Сколько у нас времени? — спросил Римо.Ван Рикер снова посмотрел на счетчик Гейгера.— Самое большее пятнадцать минут. Скоро наступит критический момент, и тогда процесс станет неуправляемым. Все взлетит на воздух. — Он сделал паузу. — Знаете, у меня такое странное чувство. Я думал, что скажу: быстрее, спасайтесь? Но за пятнадцать минут все равно далеко не убежать.— Чиун, открой крышки, пожалуйста, — попросил Римо. — Ведь скоро рассветет.Чиун кивнул и отвернулся от них.— Там прожекторы, — сказал Ван Рикер. — Все увидят.Он указал в сторону прожекторов, расположенных с обеих сторон памятника на сорокафутовых столбах.— Сейчас посмотрим, что можно сделать, — сказал Римо, отходя от Ван Рикера.Через секунду Ван Рикер услышал треск и обернулся. Римо направлялся от ближнего столба к следующему. Столб был повернут на 180 градусов в собственном гнезде, и прожектор вместо памятника освещал прерию.— Каким образом... — начал Ван Рикер.— Разве с спрашиваю, как ты сделал свою дурацкую ракету? — прервал его Римо.В тени, одетый в черное кимоно, сам похожий на ночную тень, Чиун склонился над первым медным диском. Темнота скрывала его движения, но вдруг раздались глухие удары, похожие на звуки огромного колокола.Затем Римо услышал другие звуки. Это были голоса людей. Они приближались.— Убейте этого дьявола. Конец белой свинье!— Бледнолицый захватчик!По прерии, залитой светом прожекторов, шагали члены Партии Революционных Индейцев во главе с Деннисом Пети. Его лицо все еще было вымазано шоколадным кремом; белки глаз дико сверкали. Он тяжело маршировал в первых рядах неистовых партийцев.— Вот он! — завопил Пети, указывая на Римо. — Вот он, предатель!Римо шагнул вперед и пошел им навстречу, чтобы они не помешали Чиуну.— Эй, ребята! — сказал он. — Ну как жратва?— Бледнолицый захватчик! — сказал Пети. — Готовься отдать свою душу вашему распятому Богу, висящему на небесах.— А в чем дело? — спросил Римо. Он все еще слышал, как за его спиной Чиун стучит по металлическим дискам. Римо знал, что он должен охранять его от этих психов, пока тот не закончит работу.— В чем дело? — повторил Римо. — Ведь вы получили священного буйвола? — Он указал в сторону грузовика. — Получили, и по уши вымазаны едой!— Ты обещал нам продукты, которые воодушевят нас на великую битву.— Ну да, — ответил Римо.— А вместо этого привез шоколадки.— Кроме шоколадок, мясо, молоко, хлеб, сыр, овощи и...— Да, — сказал Пети. — Верно. Но там нет виски.— Нет! Нет виски! — раздался рев голосов за спиной Пети. — Даже пива, и того не было, — пискнул кто-то.— Я подумал, — сказал Римо, — что будет лучше не привозить вам огненную воду бледнолицых. Ведь вам предстоит нелегкая борьба за возвращение ваших исконных земель и священного наследия предков. Вам предстоит борьба с великим вождем бледнолицых, который находится в Вашингтоне.— К черту Вашингтон!— К черту президента!— Долой Объединенный Комитет начальников штабов!— Распустить Палату Представителей!— Моя душа родом из Вундед-Элк, — раздался голос, который мог принадлежать только одному человеку — Линн Косгроув.— Заткнись, дубина, — заорал Пети. — Ты не лучше бледнолицых. Поехала с ним за едой и забыла про спиртное!Джерри Люпэн шагнул к Линн Косгроув и стукнул ее ружейным прикладом.— Что ты собираешься делать, чтобы исправить свою ошибку? — потребовал Пети.— Я дам вам деньжат, ребята, — сказал Римо, — и вы купите пару коробок пива.— Пиво — всего лишь предлог для того, чтобы лишить нас огненной воды, принадлежащей нам по закону.Бумм! Бумм! Бумм! Чиун все еще работал.И вдруг наступила тишина. Наверно, он открыл одну крышку. Ван Рикеру, вероятно, потребуется помощь, чтобы демонтировать устройство. Пора было разгонять веселую компанию.— Ну пока, ребята! — крикнул Римо. — Вам пора в церковь. Вы на верном пути.— Это слова рассиста! — завопил Пети. — Мое сердце трепещет, как раненый голубь.— Пошутили и хватит, — сказал Римо. — Расходитесь.— Ты один? — спросил Пети.— Один.— Вперед! — прорычал Пети.Услышав команду, сорок партийцев ринулись в атаку. Правда, половина бросилась не в ту сторону, а оставшиеся кинулись друг на друга, и завязалась драка. Лишь человек десять двинулись в сторону Римо. Первым к нему приблизился Пети, которого Римо тотчас же успокоил и, подняв над головой, швырнул в оставшихся.— Ваш лидер заболел, — сказал Римо. — Ему нужно много-много лекарства.Отнесите его домой и полечите. Или я откручу вам головы. Ну же!Напуганные дерзостью Римо, индейцы отступили, чтобы выработать новую стратегию.Новая стратегия начала вырисовываться в связи с известием о прибытии Перкина Марлоу. Перкин Марлоу, звезда Голливуда, по его собственным словам, на одну двести пятьдесят шестую индеец, во что мало кто верил, был на пути в Вундед-Элк. Уж он-то наведет порядок! Раз Марлоу играл мексиканского бандита, перехитрившего целую армию, сказал Пети, то как же он должен вступиться за нас, индейцев!Когда члены партии ушли, Римо вернулся к памятнику, чтобы помочь Ван Рикеру, но тут его остановил новый голос. Это Джерри Кэндлер, представитель газеты «Глоуб», ухитрился проскользнуть сквозь оцепление. Сейчас он стоял в свете прожекторов в десяти футах от Римо.— Какое зверство! — закричал он, указывая на Пери, которого волочили под руки. — Какое насилие!Жилы напряглись у него на шее, и от этого у него был вид цыпленка с человеческой головой. Он был очень маленьким, и в ослепительном свете прожекторов казался мертвенно-бледным.— Заткнись! — сказал Римо.— Аттика! Чили! Сан-Франциско! А теперь еще и Вундед-Элк! — кричал Кэндлер. — Я напишу об этой жестокости.Он пристально поглядел на Римо, сглотнул слюну и произнес:— Боже мой! Ты убил их!— Кого?Кэндлер смотрел куда-то мимо него, в темноту. Римо проследил за его взглядом и увидел, что крышки отодвинуты, и Чиун вытаскивает из люков два трупа. Ван Рикер полез в первый люк. От пятнадцати минут, которые дал им Ван Рикер, оставалось совсем немного.— У вас что-то с глазами, — сказал Римо Кэндлеру.Кэндлер усмехнулся.— С моими глазами все в порядке. Когда я вижу зверства, геноцид и убийства, я могу отличить их от чего-то другого.Римо покачал головой.— Нет. У вас непорядок со зрением. Совершенно точно.Поверив в его искренность, Кэндлер прикоснулся рукой к глазам.— Что с моими глазами? — спросил он.— Они открыты.Римо шагнул вперед и легонько стукнул Джерри Кэндлера по спине. Его веки опустились, словно налитые свинцом. Он сел на землю, а Римо поспешил на помощь к Чиуну и Ван Рикеру.Он слышал, как из люка доносится пыхтение и покряхтывание Ван Рикера.— Ну как? — спросил Римо.— Нация убийц, — сказал Чиун. — В люках было два мертвеца.— Да, это ужасно, — заметил Римо. — Со стороны Америки совершенно бессердечно показывать тебе такое жуткое зрелище.— Совершенно бессердечно, — согласился Чиун.Из люка показалась голова Ван Рикера.— Готово, — сказал он.— Обезврежена? — спросил Римо.— Да. Безобидна, как грудной младенец. — Он поднял над головой какой-то ящичек, похожий на коробку передач. — Если эту штуку вынуть, то она безопасна.Ван Рикер осторожно поставил ящичек на мрамор и вылез из люка. Отряхивая засохшую грязь с костюма, он сказал Чиуну:— Не знаю, как тебе удалось их распечатать.— Ты наблюдал за мной. Теперь ты можешь делать это сам.Ван Рикер слабо улыбнулся.— Наверно, науке неизвестны все тайны.— То, что ты называешь наукой, не знает ничего, — поправил его Чиун.— Спускайтесь. Давайте положим мертвецов обратно, — предложил Римо.Он шагнул к монументу, и Ван Рикер быстро схватил ящичек, вынутый из «Кассандры».— Не трогайте его, — сказал он. — Высокий уровень радиоактивности. Несколько минут — и вы покойники, — он швырнул ящичек под куст рядом с памятником и спустился с каменной глыбы.Взглянув на два трупа, лежащие на земле, он сказал:— Я думал, что никогда больше их не увижу.— Твоя работа? — спросил Римо.Ван Рикер кивнул.— Неприятно, но необходимо.Чиун кивнул в знак согласия. Затем он и Римо сбросили мертвецов обратно в люки и закрыли их двойной бронзовой крышкой, похожей на штангу.— Послушай, Ван Рикер. Тебе не понадобится снова открывать крышки?— Нет, не понадобится.— Прекрасно, — сказал Римо. — Чиун! Можешь хорошенько закрыть их.Он отошел назад и встал рядом с Ван Рикером. Оба наблюдали, как Чиун суетился вокруг бронзовых дисков.Его руки летали вокруг дисков подобно желтым искрам. Сначала один диск, потом другой. На все ушло секунд тридцать.Наконец он выпрямился.— Готово. Они запечатаны.— Когда все уладится, — негромко сказал Ван Рикер, — мы снова откроем их и приведем ракету в рабочее состояние. Но тогда уж мы захватим инструменты из Вашингтона.— Если ты когда-нибудь захочешь снова открыть их, — поправил его Чиун, — тебе придется захватить с собой взрывчатку. Я же сказал: они запечатаны.Их разговор был прерван чьим-то стоном. Джерри Кэндлер перевернулся, открыл глаза и поглядел в их сторону. Он встряхнул головой, словно не веря своим глазам, и увидел Римо, Чиуна и Ван Рикера около монумента.— Террористы! — закричал он. — Фашисты! Коричневые! Сторонники геноцида!— Кто это? — громко спросил Чиун. — И почему он кричит на меня?— Я частица разгорающегося самосознания Америки! — в истерике орал Кэндлер.— Сделай его частицей угасающего сознания Америки, — предложил Чиун Римо.— Я уже делал это.— Надо было хорошенько постараться.И Чиун обратился к поднимающемуся с земли Кэндлеру:— Уходи отсюда, пока я не запечатал твой рот.Кэндлер медленно попятился назад:— Что вы сделали с телами убитых?— Какими телами? — спросил Римо.Кэндлер все пятился и пятился. Крики его становились все громче по мере удаления от памятника.— Слушайте! — кричал он. — Я их видел! Я видел трупы! Я знаю, вы убили двух ни в чем не повинных индейцев. Все скоро узнают об этом.— Чудесно, — сказал Римо. — Приятно получить хоть какое-то вознаграждение за свои старания, Кэндлер исчез. Глава 9 Джонатан Бушек был в плохом настроении. Кажется, у него начинали высыпать прыщи. Он ощущал, как на его лице под слоем грима начинается легкий зуд. Потом эти паршивцы увеличатся в размерах, созреют, образуя вулканические возвышенности, с гнойниками вместо вершин.И все из-за этого сволочного правительства!Бушек присутствовал при осаде Вундед-Элк уже четыре дня и ему приходилось быть в гриме двадцать четыре часа в сутки. Особенно важно было не спать по ночам, так как стоит правительству почувствовать, что пресса дремлет, оно пришлет войска и задушит революционное индейское движение.Ночь за ночью Бушек ожидал этого нападения. В голове у него вертелся сценарий возможных событий. Правительство пошлет танки и вооруженную пехоту. Кого оно думает одурачить тем, что прислало сюда только один джип с находящимися в нем лейтенантом и капралом? Всем репортерам было известно, что правительство собрало огромное количество людей и бронетехники всего в нескольких милях отсюда. Все считали, что правительство выберет вооруженное столкновение. Если оно разрешит индейскому восстанию набирать силу, то скоро вся Америка выйдет на улицы, маршируя по аккуратно подстриженным газонам, каждая семья сядет в одну из своих трех машин и поедет выражать протест правительству, которое их так притесняет.Когда же правительство введет войска, Бушек окажется в более выгодном положении, чем все остальные.Он успел познакомиться с лейтенантом национальной гвардии, страстно желающим прославиться. Бушек пообещал ему широкую известность, а лейтенант, в свою очередь, предложил Бушеку место в джипе, когда начнется баталия.Бушек поедет в зону военных действий; кинокамеры ждали его на заднем сиденье автомобиля. Он уже представлял себе в подробностях предстоящую поездку.Вот он, Джонатан Бушек, его силуэт в профиль вырисовывается на фоне огня и взрывов, он идет вперед, в самое пекло, чтобы первым сообщить Америке новости с поля брани. Эдвард Марроу, Элмер Дэвис, Фултон Льюис он оставит их всех позади. Он — Джонатан Бушек.Но ненавистное правительство не торопилось, и его грим по утрам начинал трескаться, повторяя контуры морщин. Лицо начинало чесаться, но он боялся дотронуться до него, потому что тогда прыщей не избежать. Он не сможет предстать перед камерой.Этот случай — его очередная удача. Когда правительство разгоняло молодежь в Аттике, Бушек сидел за чашечкой кофе совсем рядом, в кафетерии.Когда потребовался человек, чтобы выехать по поводу похищения ребенка, Бушек как раз звонил в редакцию насчет денег на текущие расходы, на расстоянии трех кварталов от места происшествия.На этот раз он будет начеку. Как бы ни зудело лицо, он до него не дотронется. Пуская по коже пойдут прыщи, он займется ими позже, у врача. Но сейчас он будет страдать ради блага Америки. В утреннем свете он оглядел спящий лагерь представителей прессы. Порылся в кармане, достал баллончик с лекарством и побрызгал себе в горло. Вот и прошла еще одна ночь без новостей. Там, в Вашингтоне, скоро начнут сомневаться в правильности своего выбора: стоило ли посылать Бушека, раз он сообщал так мало.Вдруг размышления Бушека были прерваны чьими-то воплями. К нему бежал Джерри Кэндлер, крича, что через полчаса собирает собственную пресс-конференцию и просит всех присутствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16