Потом исчезла голова капитана Дая. Из воротника военной формы торчала лишь шея, а из шеи бил алый фонтан.Римо бросил труп на землю. Головы нигде не было видно. Потом откуда-то из кустов донесся шелест, словно кокосовый орех сорвался с дерева и полетел к земле сквозь густую листву. Потом раздался глухой стук и наступила тишина.Дик Янгблад скрылся за углом. Судя по донесшимся звукам, его вырвало.Чиун внимательно изучил кисть руки Римо. На ней не было ни малейшего следа. Даже ни капельки крови.— Лучше, — изрек свой вердикт Чиун. — Я думал, ты так и не сможешь его убить.— Я кое-что вспомнил.— Что же?— Северный Вьетнам так никогда и не присоединился к Женевской конвенции.— И все?— А что еще я должен был вспомнить?— Потом мы это выясним, — прервал разговор Чиун. — Пошли. Нам надо отсюда уходить.Чиун провел Римо и Янгблада туда, где прятались американские военнопленные и дети американских солдат. Янгблад сразу же пресек всяческие расспросы и заставил всех замолчать.— Слушайте меня внимательно! Этот старик выведет нас отсюда. И не вздумайте к нему задираться. Понятно?— Пешком нам не дойти, — заявил Чиун. — Нам нужен транспорт.— Я возьму танк, — предложил Римо и, не сказав больше ни слова, исчез.Спустя несколько мгновений показался танк. Голова Римо торчала из люка водителя.Увидев танк, Дик Янгблад разразился бранью:— Уильямс, ты идиот! — заорал он. — Это же старый “Т-54”. У него пушка не настоящая.— Но кто-то увел другой танк, — объяснил Римо.— Ладно, все лучше, чем ничего, — ворча, согласился Янгблад. — Будем надеяться, что нам не придется драться.Кому не хватило места внутри танка, уселись прямо на броню. Чиун занял место командира, высунувшись из башенного люка.Взмахнув рукой в направлении на юг, он скомандовал:— Вперед! — И скрестил руки на груди, как Император.Римо недобро взглянул на старика.— Послушай, Чиун, а кто передал тебе командование?— Я просто указываю путь к тому месту, где нас ждет подводная лодка, — начал было оправдываться Чиун. Потом вдруг воскликнул: — Чиун! Ты назвал меня Чиун!— Ну да, — недоуменно отозвался Римо. — Тебя ведь так зовут, правда?Чиун в удивлении воззрился на затылок Римо.По пути им повстречался слон. Он вытаптывал ровную площадку в джунглях. Поверхность земли была зеленовато-красноватого цвета — как ковер, залитый клюквенным соком. Разница заключалась только в том, что по краям ковров обычно не торчат ни руки, ни ноги, ни головы. А у вытоптанной слоном площадки они были — уже не дергающиеся и сплетенные в единый узор.Чиун что-то шепнул, и слон последовал за танком.— Не волнуйтесь, — успокоил Чиун тех из беглецов, которые в страхе решили перебраться вперед. — Он на нашей стороне. Я ему сказал, что отведу в тихое и безопасное место, если он нам поможет.— Ты умеешь разговаривать со слонами? — удивился Римо.— По большей части я слушаю. А с этим элефантом мы очень подружились. Я нашел его в лесу, он тащил за собой пушку. Крестьяне-партизаны били его. Мне нужно было какое-то транспортное средство — ты ведь отказался меня подвезти. А заставлять элефантов возить на себе пушки — это значит только зря мучить хорошее животное. Вот мне и пришлось его освободить.— А как его зовут?— Я зову его Рэмбо.— Ты, наверное, хочешь сказать, Думбо?Чиун внимательно посмотрел на Римо.— А ты уверен, что твоя память к тебе не вернулась?— С какой бы стати? — невинно ответил Римо. Глава 21 Министр обороны Социалистической Республики Вьетнам положил трубку телефона и подошел к столу, на котором была расстелена пластиковая карта Юго-Восточной Азии.С мрачным видом он передвинул черную фишку на карте ближе к побережью. Там, где недавно прошла эта фишка, находилась целая цепочка других — красных.— Они явно движутся к какой-то определенной цели, — сказал министр своему заместителю — единственному, кто находился сейчас рядом с ним в штабе в Ханое. — Это какая-то деревня или морской порт. Если бы они просто хотели спастись бегством, то постарались бы углубиться на территорию Камбоджи, а не вернулись бы во Вьетнам.— Это, очевидно, деревня или порт на берегу Сиамского залива, — сказал заместитель, генерал Транг. — Я прикажу выставить ограждение вдоль всего побережья.Министр покачал седой головой.— Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.— Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?— Посмотрите на эти красные фишки, — горько заметил министр обороны. — Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка — старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:— Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.— Потому что их уничтожили, — повторил министр обороны. — Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?— Не знаю.— Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.Генерал Транг откашлялся.— Мне говорили, — невпопад заметил он, — что у них еще есть слон.Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.— Мне это напоминает войну, — сказал он, помолчав.— Какую войну? — задал резонный вопрос генерал Транг.— Нашу войну с американцами.— Но мы победили в той войне.— Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!— Я не вполне понимаю, товарищ министр.— Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, — министр ткнул в черную фишку, — они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.— Но на этот раз именно мы — огромная военная махина, — заметил генерал Транг.— Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, — заявил министр обороны. И добавил: — Если еще не поздно.— Но... Но ведь это всего лишь бой местного значения.— Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, — возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. — И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно — как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.— Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, — приказал он.— Вы слышали, что вам приказано! — рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.— Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, — заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.Янгблад ухмыльнулся во весь рот.— Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые — в другую.— Ну и что же из этого вышло?— Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь — ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.— Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! — восхищенно заметил Римо.— Да, старина — это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.— Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.— А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.— Он нас скоро догонит, — отозвался Римо, оглядываясь по сторонам. — Кстати, можно попросить тебя об одном одолжении. Не называй меня больше Римо.— Почему это? Тебя ведь так зовут, верно? Или ты даже это забыл?— Я не могу тебе этого объяснить. И особенно не называй меня по имени перед ребятами. Только ты и Чиун знаете, кто я такой. И пусть так и будет дальше.— Черт побери, да какая разница?— Такая, как между жизнью и смертью. Просто поверь мне.— Ты начальник. Слушай, а тебе это не напоминает тот случай, когда ты украл у желтожопых их танк и проехал на нем аж до... Как называлась эта сраная деревенька?— Фукху.— Ага. Так она и называлась. Как сейчас помню: ты едешь на этом танке, а наших так и подмывает тебя разнести в клочья. Они-то думали, там вьетнамец. Это одно из тех воспоминаний, которые меня поддерживали все эти годы. Странно, за что только не цепляется наша память, когда оказываешься в жопе.— А я лучше помню Кхесан.— Да. Кхесан. После него-то все и переменилось, правда? И после Тета. Ты помнишь Тет?— Да, — ответил Римо, с беспокойством глядя на дорогу. — Я помню Тет.Танк наконец укрыли. Люди расселись на траве. Римо выставил часовых. Для этого он выбрал двоих полукровок — они выглядели посвежее, чем американцы.— Мать твою! — выругался Янгблад, садясь и откидываясь на траву. — Тет. Слушай, а ты помнишь того засранца? Майора, который командовал нами под Кхесаном? Как там его звали?— Бауэр, что ли?— Точно. Именно так. Дики Бауэр. Его все ненавидели. Самый гнусный сукин сын из всех, с кем мне приходилось встречаться. Очень часто, когда я валялся в одиночестве в этом сраном контейнере, я думал, что же с ним сталось. Иногда я даже придумывал для него какие-нибудь пакости — просто так, чтобы провести время.— Он умер, — сам не зная почему, ответил Римо, — там, в большом мире.— В большом мире... Черт побери, в последний раз я видел мир, когда мне было двадцать лет. А теперь мне за сорок. Да, Вьетнам сожрал большой ломоть моей жизни. Интересно, а сумею я там приспособиться?И тут Янгблад сел и с сомнением посмотрел на Римо.— Слушай, а откуда ты знаешь, что Бауэр умер. Мне казалось, ты ничего, кроме Вьетнама, не помнишь. Римо долго ничего не отвечал. Наконец сказал:— А вон и Чиун. Помни, что я тебе сказал насчет моего имени.Но Дик Янгблад не ответил. Глаза у него были закрыты, а широкое лицо размякло. Он спал.Римо отправился навстречу Мастеру Синанджу. Чиун ехал на слоне. Он похлопал слона по боку тонкой бамбуковой веточкой, и слон остановился и опустился на колени. Чиун сошел на землю.— Вам не надо было ждать меня, — заметил Чиун. — Мы с Рэмбо вас догнали бы.— Нам нужен отдых, — ответил Римо.— Нам нужно добраться до американской подводной лодки, — возразил Чиун. — Если вьетнамцы ее обнаружат, она уйдет без нас. И где мы тогда окажемся?— Во Вьетнаме, — невозмутимо ответил Римо. — Там, где многие из нас бывали и раньше. И провели тут много, много времени. Что бы ни случилось — все лучше, чем сейчас. Даже если мы погибнем.— Ты, похоже, чувствуешь себя получше, чем некоторое время назад, — заметил Чиун.Римо отвернулся.— А почему бы и нет? Мы уже почти добрались до берега.— Да нет, я имею в виду, ты уже получше относишься ко мне.— Ты вытащил нас. Мне не в чем тебя больше подозревать.— Но твое лицо не полностью свободно от беспокойства.— Тебе не кажется, что пора избавиться от слона? Он замедляет наше продвижение вперед.— Я обещал ему, что найду для него новый уютный дом, когда все будет кончено.— Он не влезет в подводную лодку.— Ну, это мы еще посмотрим, — заметил Чиун.— Делай как знаешь, па... — Римо резко отвернулся и пошел прочь.Чиун понесся за ним вслед.— Что ты сказал?— Я сказал, делай как знаешь, паршивый косоглазый! — сердито крикнул Римо. — Я не хочу подвергать своих людей опасности только из-за того, что тебе во всем обязательно надо настоять на своем. Понял?Чиун остановился как вкопанный.— Да, — негромко произнес он. — Я понял. Я все прекрасно понял.Несколько часов спустя показался военный вертолет. Он летел выше, чем предыдущие, которые погибли под дождем свинца из множества АК-47. Танки по дороге уже давно перестали попадаться. Разумеется, автоматный огонь не причинил бы им никакого вреда, но навстречу танкам выходил Мастер Синанджу. Гусеницы танков разрывались на части, пушки складывались пополам, а люки захлопывались так, что их было невозможно открыть. Каждую такую развалину беглецы объезжали с горделивым чувством победителей.— Похоже, он не собирается здесь задерживаться, — заметил Янгблад, глядя на вертолет.Римо внимательно смотрел, как вертолет скрылся за вершинами близлежащих холмов.— Он не мог не заметить слона, — ответил он. — Нам лучше тронуться в путь.И снова маленький отряд двинулся вперед по дороге на юг. Дорога была совершенно пустынна. Даже крестьяне в конусообразных соломенных шляпах — и те куда-то подевались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27