Молодые люди попрыгали из окна, как белки. Самым юным Римо помог перебраться через высокий подоконник. Когда все уже были снаружи, Римо прижал палец к губам, показывая ребятам, чтобы соблюдали тишину.— Теперь слушайте меня внимательно. Я вывезу вас отсюда. Дальше вы будете искать дорогу самостоятельно. Понятно?Молодые люди закивали. В глазах их светилась благодарность.Римо скомандовал:— Строимся в колонну по одному, и — за мной! Не толкайтесь.Он повел их темными закоулками от барака к бараку, и наконец они добрались до крайнего. Ворота лагеря были уже близко. Римо приказал молодым людям притаиться, а сам направился к часовому.Римо уже почти дошел до него, как вдруг споткнулся о камень. И это было очень странно. Он обязан был заметить этот камень! И даже если бы он его не увидел, все равно за мгновение до соприкосновения должен был почувствовать препятствие. В его подготовку входила и способность не обнаруживать свое присутствие. Но на этот раз он себя выдал.Часовой резко развернулся. АК-47 висел у него на плече. Он вскинул автомат. Но Римо оказался проворнее. Он ухватил автомат за приклад и за ствол и резко крутанул. Часовой взмыл в воздух. Римо крутанул автомат еще раза три, и ремень порвался. Часовой перелетел через забор, ударился о верхние ветки росшего рядом с воротами дерева, упал на землю и замер.Римо взломал замок, пинком ноги распахнул ворота и махнул рукой молодым людям, чтобы бежали к нему.Они побежали было по одному, но вид открытых ворот словно опьянил их. То, что начиналось как хорошо организованная операция, превратилось в неуправляемый процесс.Римо, не выпуская из рук автомата, дернул рычаг, открывающий дверь автобуса. Потом сел за руль, а молодые люди расселись в салоне и притаились. Римо закоротил провода зажигания, и автобус тронулся.Как только раздался шум мотора, в лагере поднялась суматоха. Кто-то кричал, кто-то пытался завести моторы, но моторы не заводились. Сахар сделал свое дело. Римо усмехнулся.В зеркальце заднего обзора Римо видел, как на дорогу высыпали солдаты. Некоторые из них стали прицеливаться — кто стоя на колене, кто в полный рост.Мистер Хом, размахивая руками, словно встревоженный пеликан, носился вокруг, выбивая из рук солдат автоматы. При этом он еще и ругался на чем свет стоит и постоянно махал руками в сторону туристов, которые, разинув рот, наблюдали за тем, как мужественные солдаты нового социалистического Вьетнама пытаются организовать преследование, не имея никаких транспортных средств.Римо снова усмехнулся. Случившееся напомнило ему, как в 1967 году он похитил северо-вьетнамский танк прямо из-под носа у заснувшего экипажа. Сейчас, сидя в угнанном автобусе, он до конца выжимал педаль акселератора, направляясь вслед за ушедшим солнцем в сторону Камбоджи. * * * Проехав несколько миль, Римо наткнулся на дорожный пост.Два “лендровера” стояли нос к носу, перегородив дорогу. Десятка полтора солдат держали автоматы на изготовку. Их вид напомнил Римо старые картины, изображающие английских солдат в красных мундирах, стоящих по стойке смирно и ожидающих появления американских партизан. А американские партизаны тем временем расстреливали их из засады. Римо что-то пробормотал себе под нос и замедлил ход. Вьетнамцы пытаются вести себя как настоящие солдаты. И в этом их ошибка.— Всем лечь на пол! — рявкнул Римо, обращаясь к своим пассажирам. Одной рукой он ухватился за ручку двери, а другой — за автомат. Потом вдруг осекся и недоуменно спросил себя самого: — Что это, черт побери, я делаю?Чиун убил бы его, если бы увидел, что Римо пользуется огнестрельным оружием. Римо отложил автомат, вылез из автобуса и встал, освещенный фарами, чтобы все видели, что в руках у него ничего нет.Направляясь в сторону миниатюрных, почти игрушечных солдатиков, Римо улыбался.— Скажите, это “Дорога на Мандалай”? — добродушно поинтересовался он. — Или я попал не в то кино?Раздались щелчки полутора десятков предохранителей.— Да, так я и знал, — заметил Римо. — Это другой фильм. Мне нужен “Тарзан в джунглях Вьетнама”.И совершенно неожиданно для солдат, не выдав себя ни малейшим движением, Римо исчез.Вьетнамские солдаты в недоумении заморгали. Офицер выкрикнул какой-то приказ. Солдаты строем двинулись вперед.Римо притаился в ветвях нависающего над дорогой дерева. Глядя сверху вниз на вьетнамцев, он снова припомнил красные мундиры английских солдат на картинке. Впрочем, эти солдаты были зеленые. И дело не только в цвете их формы. Римо нашел крепкую лиану, проверил, насколько она прочна, и, держась за нее, спрыгнул с ветки.Он врезался в строй солдат, как маятник, сбивающий костяшки домино. Солдат, шедший первым, так и не понял, что на него обрушилось. Второй — тоже. Какая-то сила отбросила его на следующего, а тот стукнулся каской о четвертого. Эта цепная реакция падающих солдатиков могла бы вызвать смех, если бы не сопровождалась беспорядочной стрельбой. Нервные пальцы жали на курки, листья гевеи сыпались на дорогу, толстые сучья разлетались в щепки, на стволах выступал густой белый сок. Вьетнамцы ругались на чем свет стоит, но это им не помогало.Когда все уже валялись на дороге, Римо серией легких, как трепыхание крыльев бабочки, ударов отправил спать тех, кто еще находился в сознании. Потом знаком показал, что ему нужна помощь. Юные дети американских солдат оттащили тела в кювет и забрали себе оружие. Римо подогнал “лендроверы” к автобусу и начал перекачивать бензин в канистры. Тем временем из кустов показались юные полувьетнамцы-полуамериканцы, отирая кровь со штыков своих недавно приобретенных автоматов.Что ж, на войне как на войне, пожал плечами Римо.Он перекачал весь бензин, поторопил своих юных друзей и снова сел за руль.— Следующая остановка — Камбоджа, — объявил он. — Или как там теперь ее называют?Юные пассажиры нервно засмеялись. Все вместе они являли собой довольно странное зрелище. Европейские лица с раскосыми глазами. Азиатские лица с круглыми глазами. Белые, коричневые, черные. И у всех был одинаково потерянный вид.Ржавый дорожный знак указал Римо, что он находится на шоссе номер тринадцать, что раньше называлось Дорогой мира. Если память Римо не подводила, то эта дорога вела к камбоджийской границе. Римо приготовился к долгому переезду.Несколько часов спустя Римо увидел в зеркальце заднего обзора военный “лендровер” и снова приказал своим пассажирам лечь на пол. Они мгновенно повиновались ему, выкрикивая при этом:— Давай, американец! Давай!Римо это понравилось, и он приободрился.“Лендровер” поравнялся с автобусом. Он несся вперед, как таракан на бегах. Римо ждал, пока кто-нибудь в военной форме не прикажет ему свернуть с дороги.Приказали. Римо повиновался. Он свернул. Прямо на “лендровер”. Машину занесло, офицер вылетел из нее и покатился по щебенке, несколько раз перекувырнувшись, а одежда сползла с него, как листья с початка кукурузы. “Лендровер” потерял управление и врезался в дерево.— Ура, американец! Вперед, американский солдат! — закричали юные друзья Римо.Потом долгое время их никто не тревожил. Но вот шум мотора автобуса заглушило стрекотание вертолета.Римо притормозил и вгляделся в небо.— Кто-нибудь видит вертолет? — спросил он.Все окна в автобусе распахнулись, и юные головы повысовывались наружу, задрав лица в небо.Стрекот вертолета все приближался и раздавался, казалось, сразу со всех сторон. Римо понял, что вертолет совсем рядом. Но где же он?Вертолет — Римо признал в нем тяжелую машину советского производства — неожиданно вынырнул из-за зеленого холма, и пассажиры автобуса, сидящие справа; закричали, что видят его.— Ну, спасибо, — пробормотал Римо себе под нос. А вслух спросил: — Кто-нибудь может его сбить?Спутники Римо попытались это сделать. Автоматные очереди прошили небо. Но громада вертолета с оглушающим ревом пронеслась над самой головой и скрылась из виду.— Есть успехи? — поинтересовался Римо.— Нет, — ответил высокий голос. — Мы еще попытаемся.— В следующий раз постарайтесь не промахнуться. А то он сам начнет стрелять, — предупредил ребят Римо.Дети американских солдат с автоматами в руках перебрались на левую сторону. Тех, кому оружия не хватило, уложили на пол. Автобус ощетинился автоматными стволами, направленными в небо. Римо обратил внимание на девушку с веснушчатым лицом, которую уже видел раньше. Она лежала на полу, руки ее были стиснуты, а губы беззвучно шевелились. Девушка молилась своим предкам.Римо настороженно прислушался. Гул вертолета затихал вдали. Потом тон звука изменился.— Слушайте меня внимательно. Вертолет возвращается. Я остановлю автобус. Так вам легче будет целиться. Но и им будет легче попасть в нас, так что не промахнитесь.— О’кей, — ответили ему по-английски с вьетнамским акцентом. Вьетнамский акцент совсем не вязался с американскими лицами.В темной синеве ночного неба вертолет казался неясным пятном. Он рос, нагоняя автобус. Римо нажал на тормоза. Юноши открыли беспорядочный огонь.— Пусть подлетит поближе! — крикнул Римо. — Не тратьте зря патроны.— Мы пытаемся.— Черт побери! — выругался Римо и снова выжал педаль акселератора.Стоять на дороге — значит, дать себя перестрелять. А на ходу эти ребята никогда не собьют вертолет. И тут взгляд его упал на АК-47, который он бросил рядом с сиденьем. Ладно, пусть Чиун думает что хочет!Римо рванул на себя ручку двери и поднял автомат. Установил переключатель на стрельбу одиночными выстрелами и прицелился. Держать в руках оружие было неудобно — он совсем отвык от этого. Ему казалось, что это не автомат, а кусок рельса. Он слегка поводил стволом, описывая мушкой круги, пытаясь поймать в перекрестье приближающийся вертолет. Круги стали сужаться, и вот уже Римо почувствовал, как ствол автомата содрогается будто в такт стуку моторов. Эта дрожь передавалась дальше — в руку Римо, а оттуда в мозг. И биение становилось все сильнее и сильнее, пока Римо не почувствовал, где находится самый центр вертолета. Когда Римо увидел темные очки пилота, он выстрелил. Всего один раз. И опустил автомат.Казалось, что ничего не случилось. Юноши продолжали беспорядочную стрельбу, но Римо знал, что это уже не имеет никакого значения. Что должно было случиться, случилось.Пилот еще держался за штурвал, но подбородок его был неестественно задран вверх. Вертолет закружился на месте, закачался, затем неожиданно развернулся на сто восемьдесят градусов. Пилот больше не контролировал машину.Вертолет качался из стороны в сторону и вдруг носом вниз рухнул на землю. Взрыв — и оранжевый огненный шар взметнулся в небо. Вертолет исчез в дыму и пламени. Раздались крики.— О’кей, поехали! — скомандовал Римо, возвращаясь за руль. Автобус покатил дальше. * * * Восходящее солнце освещало его непроницаемое лицо. И хотя Мастер Синанджу рад был снова ощутить солнечное тепло после прохлады ночи, он все же не открывал карих глаз.Приближались шаги Харолда Смита. Легкое поскрипывание правого колена, вызванное начинающимся артритом, на сей раз звучало громче, чем раньше. Но даже и ради Императора Мастер Синанджу не открыл глаз.— Э-э... Мастер Синанджу, — негромко позвал Смит.— Я не сплю.— Это хорошо.— Но я не сдвинулся с места после нашей последней беседы. Я так и проспал всю ночь в этом положении:— Это ваше право.— Нет! — сорвалось с сухих, как пергамент, губ Чиуна. — Это мой позор. Это моя вина, моя ответственность, мое искупление. Но не мое право. Ни в коем случае не мое право.— Да, — согласился Смит и внимательно взглянул на хрупкую фигурку Мастера Синанджу, сидящего на посыпанной гравием плоской крыше санатория “Фолкрофт”.На Чиуне было легкое белое кимоно, лишенное какой бы то ни было отделки и украшений. Грудь была нараспашку — подставлена всем ветрам. Чиун сидел в позе лотоса, миниатюрные ноги вывернуты ступнями вверх, руки повернуты вверх ладонями. Лицо было обращено в сторону восходящего солнца. Прохладный ветерок с пролива Лонг-Айленд играл прядями волос над ушами. Борода развевалась на ветру, как шлейф дыма от костра.— Я буду сидеть здесь, пока мой сын не вернется, — заявил Чиун.— Это может занять много времени, — заметил Смит.— Если даже на это уйдет вся моя оставшаяся жизнь, будет так. Я дал слово, что Римо вернется, а он не вернулся. Мое слово нарушено. Пока Римо не вернется, я буду сидеть здесь без еды и питья, подставив свою плоть ударам жестоких стихий. Но ни яростный ветер, ни проливной дождь не способны причинить мне боль сильнее, чем та, которую причинил мой приемный сын, посмевший допустить, чтобы мое обещание было нарушено.— Это ваше последнее слово?— Нерушимое слово. Твердое слово. Мое слово, данное от имени Римо, нарушено и разбито. Но слово Мастера Синанджу, данное от собственного имени, нарушено быть не может. И не будет нарушено! — с пафосом воскликнул Чиун, подняв вверх палец, увенчанный длинным ногтем.— Ну что ж, — печально отозвался доктор Смит. — Не уверен, что понимаю вас, но не стану заставлять делать то, что вы считаете недостойным. Придется мне поискать другой способ добраться до Римо.Чиун распахнул глаза. Морщинки на лбу сбились в кучу — до него не сразу дошел смысл сказанного Смитом.И вот Чиун уже на ногах, словно его подбросила невидимая пружина. Смит, не ожидавший такого резкого движения, попятился. А Чиун подскочил к Смиту и заглянул ему в глаза.— Римо. Вы о нем что-то слышали?— Да, — вздрогнув, ответил Смит. — И дело обстоит именно так, как я и боялся.— Он... умер?— Нет, он уехал во Вьетнам.— Ну, это одно и то же! — возмутился Чиун. — Он же твердо и недвусмысленно сказал нам, что не поедет туда.— Возможно, это не его вина.— Как вы можете оправдывать его? — недоуменно спросил Чиун.— Возможно, у него начался очередной приступ. Или что-то другое, чего мы не знаем. Единственное, что я знаю, — это то, что некий житель городка Рай по фамилии Кранковски был госпитализирован после того, как его руку извлекли из кирпичной стены, для чего, кстати, пришлось использовать отбойные молотки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27